Вы себя исчерпали

Ничего необычного — совершенно обыкновенная дверь с серебристым покрытием и восьмигранной ручкой, отбрасывающей тусклые блики от падающего сверху света ламп. Вот только..... стоило лишь протянуть к ней слегка согнутую костлявую руку, как она мгновенно замерла на полпути, так и не встретившись с гладкой поверхностью дверного восьмигранника. Колебание. Именно его глава преступной высокотехнологичной организации Окулус Рапторис, известный как доктор Калико, испытывал в этот момент, стоя перед входом в личный кабинет своего таинственного партнера по преступным темным делишкам. Почему таинственного? А как еще называть человека, который нежданно-негаданно дает о себе знать, появившись на главном мониторе командного пункта тайного логова организации, расположенного в Боливии. И главное, сразу же после череды многочисленных неудачных попыток Окулус Рапторис завладеть формулой состава супер — способностей, однажды став неразрывной составляющей организма одной весьма надоедливой псины. Калико прекрасно помнил тот знаменательный ветреный вечер, три с половиной года назад. Тогда, едва увидев возникший на экране сероватый силуэт с плохо различимыми чертами профиля, заставивший весь находившийся в командном пункте персонал в истерике похвататься за головы, он уже было решил, что правительственному агентству Соединенных Штатов удалось (в кои-то веки), вычислить его местоположение и уже мысленно выстраивал для себя пути побега на запасную секретную базу в Аргентине… — Поймите, вам нечего опасаться! Как раз наоборот, сотрудничество с Глум Интерпрайзес принесет вашей организации гораздо больше пользы и полезных приобретений, чем то, что у нее есть сейчас! Быть может, даже ту самую формулу… — Доктор резко оборвал ход своих мыслей насчет побега, всецело переключив внимание на сильно искаженный голос, доносящийся с монитора. Последняя фраза явно была произнесена с расчетом заинтересовать собеседника. — Я вижу, в ваших необычных глазах живой интерес. Стало быть, я могу рассчитывать на возможность нашего с вами дальнейшего сотрудничества? — Калико лишь усмехнулся в ответ на упоминание отличительной черты своего лица, так сказать, своей «особой изюминки». Ядовито — зеленый, с вертикальным зрачком, правый глаз доктора почти никогда не мигал, в отличие от левого, светло — карего, и вполне себе человеческого. Это было первым, что подмечалось при первом взгляде на главу Окулус Рапторис, вкупе с жутким оскалом, казавшимся неким подобием улыбки, которым доктор нередко одаривал равно как тех, кого использовал в своих преступных замыслах, так и собственных подчиненных. Порой, это давало неплохой результат в виде выражения некоторого оттенка ужаса, мелькавшего на лицах людей, и Калико радовался про себя, что воспроизводил подобный эффект на своих собеседников. Следует отметить, никто в организации, даже самый близкий круг приближенных доктора, не знали, каким именно образом их босс заимел столь необычный элемент внешности, довольствуясь лишь скудными догадками. Одни предполагали, что это был врожденный дефект, по типу синдрома Кошачьего глаза. Другие сходились на том, будто Калико специально сделал себе операцию, целью которой было как — раз — таки, устрашение противников. Третьи вообще склонялись к версии, что правый глаз доктора не более чем обычная вставная линза, необходимая, дабы подчеркнуть принадлежность ее носителя к миру кошачьих. Находились, даже, отдельные индивиды, втихомолку перешептывавшиеся по этому поводу, мол, с таким же успехом, босс мог бы себе и хвост отрастить, либо пару характерных ушек, чтоб уж, наверняка! Судя по всему, Калико был прекрасно осведомлен об этих кривотолках, в особенности, последних. В свое время, его подчиненные успели в этом убедиться, как-то с утречка, обнаружив, что добрая половина тех из них, кто смел, отзываться о своем хозяине в таком вот, ключе, просто исчезли из организации, и больше никто и никогда о них не слышал. Впрочем, ничего удивительного — если в наличии у членов Окулус Рапторис имелись такие приспособления, как, например, технологически улучшенные перчатки с электрошоковыми когтями, то скрытые устройства для слежки и записи разговоров, наверняка тоже имелись, понатыканные верно, по всей базе. К слову, о том, что Калико — заядлый любитель котов, показывающий это всем, чем только можно, в том числе, амуницией своих прислужников, наоборот было в Окулус Рапторис общеизвестно. И забыть об этом в организации не давали ни на минуту, в основном, благодаря двум четвероногим любимцам доктора, коим было позволено гулять, везде, где только вздумается, будь это хоть оружейный конвейер, хоть архив особо — секретных документов. Слинки — тощий, черный котяра в серую полоску, с плутоватым взглядом желтовато — оранжевых глаз, ходил всегда вальяжно, выгнув трубой хвост. Почти каждый третий пособник Калико успел близко познакомиться с его когтями и клыками, которые кошак, нет-нет да пускал в ход, таким образом, видимо указывая тем, кто по его кошачьему мнению не выказывал ему должного почтения, на их место. В свою очередь это кончалось неизбежными располосованными запястьями или лодыжками, а заодно, очередным мучительным постаныванием — Ну вот, опять пластырями закупаться! Да что ж такое! — Естественно, ничего кроме желания придушить наглое животное за подобные выходки, Слинки не вызывал, но никто в организации не осмеливался поднять на него руку, опасаясь могущей последовать за этим беспощадной расправы со стороны доктора, души не чаявшего в своих питомцах. Поэтому, пострадавшим от лап Слинки приходилось лишь злобно скрипеть в бессилии зубами, и, дезинфицируя йодом очередные «метки», оставленные котом, мысленно, от всей души желать ему в один прекрасный день съесть какую-нибудь дрянь, отравиться ею и околеть. Не меньше хлопот доставлял и его приятель, Кламзи — пухленький голубоглаз сиамской породы. В отличие от Слинки, этот кот был довольно ласков и малоподвижен, но этим все и ограничивалось. Потому что, стоило ему только завидеть у кого-то что-нибудь съестное (за исключением разве что, продуктов растительного происхождения), как медлительный пухляш мгновенно преображался, пулей устремившись к объекту своей цели, а достигнув, начинал неистово его поглощать, пока от источника «набега» не оставалось ровным счетом ничего. Один из этажей убежища, полностью отведенный под продовольственные нужды организации, оборудованный под кухню с парой — тройкой кладовых, стремились запирать как можно надежней, дабы не оставить прожорливому кошаку ни единой возможности проникнуть внутрь. Особенно рьяно за это дело взялись после того случая, когда Кламзи был обнаружен преспокойно дрыхнувшим на пороге одной из кладовых, которая к тому моменту уже была наполовину опустошена. И так же, как и в случае со Слинки, опасаясь гнева Калико, мохнатого обжору, не пытались, скажем, засунуть в мешок, а затем, хорошенько отдубасить первым, что под руку попадется, или, как минимум, запереть поголодать в переноске со стальной решеткой, недельки эдак, на четыре. Так что, те, кого Кламзи нередко оставлял без завтрака или ужина, большей частью брали еду «на вынос», стремясь поесть либо на открытом месте — снаружи базы, либо, отправляясь на миссию, если конечно, предоставлялась такая возможность.

***

— Может мы бы и могли договориться… Может… — медленно проговорил Калико, исподлобья сверля главный экран напряженными глазами. — Вот только, Окулус Рапторис обычно не берется сотрудничать с неизвестной компанией, чей представитель, коим вы являетесь, даже не показывает своего лица. Как глава своей организации, я не могу обсуждать свои планы с тем, кого толком не видно на экране! — — Ваши опасения понятны, многоуважаемый доктор. И, тем не менее, все то, чем вы недовольны — обыкновенные меры предосторожности, не более! Не забывайте, правительственные агенты, а возможно, кое-кто похуже могут прямо сейчас отслеживать наш с вами разговор. Если вас это успокоит, могу заверить — конкретно ваше лицо, видимое с моего монитора, для меня также скрыто, как и мое для вас, чтоб все было по честному. — После этих слов, в левом нижнем углу экрана возник еще один, только раз в десять поменьше, на котором Калико с удивлением обнаружил самого себя, правда, с лицом, затемненным до полной неузнаваемости. — Ну что, я тебя успокоил, Ганджу? — в голосе пришельца прозвучала еле заметная усмешка. Калико приоткрыл было рот, но слова, которые он хотел произнести так и не покинули его пределов. Изумило доктора вовсе не то, что незнакомец с экрана резко перешел с ним на ты. Дело было в последнем слове произнесенной фразы, в самом имени, «Ганджу». Его имени, которое сам Калико не говорил никому из своих подчиненных! Лишь ничтожные крохи людей знали и имели право звать доктора по имени: Нишель, двоюродная тетка по материнской линии, заменившая ему рано погибших родителей; мистер Дестон, учитель тригонометрии, пользовавшийся у Калико особым доверием в школьные лета, и наконец, Голди Флоретсен, временный объект увлечения Калико в его 24 года. И доктор был абсолютно уверен, что говоривший с ним сейчас человек никоим образом не мог являться хоть кем-то из этих троих. Мистер Дестон скончался от редкой формы туберкулеза прямо в палате, где содержался по состоянию здоровья. Калико точно это знал, так как видел мертвое тело старого преподавателя на больничной койке, перед тем, как того вынесли из палаты. Голди уехала вместе со своим любовником в Чикаго, где, как много позже Калико узнал из газеты, попала в тюрьму за продажу нелегальных товаров какой-то крупной фирмы, пытающийся таким способом погасить собственные долги. В связи с последующим жестоким обращением со стороны своих сокамерников, Флоретсен покончила с собой в камере, спустя неделю с момента заключения. От своей же тетушки доктор избавился сам, натравив в ее будуар стаю кошек, зараженных сильной стадией бешенства, таким образом, передав компанию по производству устройств техно-обеспечения, которой заправляла Нишель, в руки ее конкурентов, за что получил от них значительный барыш в награду за содействие. Эти же деньги были немедленно пущены в рост, что в будущем, путем достаточного количества грязных сделок, устранений отдельных личностей и взяток, обернулось для Калико созданием его собственной злодейской организации. Окулус Рапторис — «Глаз Хищника», в переводе с латыни. По истине, символичное название, учитывая то, что само имя Калико с африканского переводилось как «Дикий кот». — Не стоит так удивляться, уважаемый доктор. То, каким именно образом я узнал ваше имя, сейчас не имеет никакого отношения к тому, зачем я связался с вами. И, поскольку, я не хочу и дальше отвлекать вас своим присутствием, необходимо, чтобы вы, прямо здесь и сейчас, дали мне окончательный ответ — согласны ли вы сотрудничать с Глум Интерпрайзес? — проговорил голос на экране, причем, как показалось Калико, при последних словах силуэт на мгновение подернулся серо — голубыми волнами помех, пробежавшими по всей его поверхности. Выглядело это так, как если бы, говоривший в этот момент, слегка вздрогнул. — Хех, для того, чтобы получить мое согласие, от вашей компании потребуется намного больше, чем просто кучка красиво звучащих слов! В данном случае, раз вы утверждаете, что с вашей помощью Окулус Рапторис удастся заполучить формулу состава супер — способностей, вам придется изрядно постараться, дабы подтвердить свою полезность на практике! Как говориться: «Доверяй, но при этом, проверяй»! — усмехнулся доктор, скрестив руки на груди. — Разумеется. Тогда, если позволишь, я прямо сейчас продемонстрирую, как ты изволил только что изъясниться, подтверждение своей полезности. — отозвался голос, все таким же спокойным тоном. — В кратчайшие сроки к вашему убежищу будут отправлены поставки новейших технологий, разработанных Глум Интерпрайзес. Разумеется, с подробными инструкциями как и для чего их применять. Но и ты должен пообещать мне, Ганджи, что, как только тебе предоставят все необходимое, ты, равно как и твои люди, вложишь всего себя и все имеющиеся у твоей организации ресурсы, на достижение своей главной цели — вы выведаете у профессора Форрестера секрет формулы, а заодно разберетесь с его дочкой и ее супер — собачонкой! Раз и навсегда! Иными словами, Окулус Рапторис так же должна доказать нам, что достойна того, чтобы мы протянули вам руку помощи! — — Так это еще и пари? — Калико скептически приподнял бровь, но все же не удержавшись, изогнул сухие губы в своем привычном, похожим на улыбку оскале — Учтите, если ваши технологические «подарки» не оправдают себя, моя месть вам будет ужасающей! Вы играетесь с кошкой, но у этой кошки сила и рефлексы пантеры, учтите на будущее! Но, это все потом… Как бы то ни было, я согласен на ваше предложение, пускай и временно. И да, чуть не забыл — представьтесь напоследок, уж сделайте одолжение, чтобы я знал, в кого Окулус Рапторис вонзит когти в первую очередь. — — Если тебе будет угодно, Ганджи. Изволь, мое имя Дубиус Вьетор. Потрудись запомнить. — — Ладно, «мистер Вьетор», последний вопрос — куда обращаться, если возникнут дальнейшие вопросы или…жалобы? — — Не утруждай себя, Калико — (еще одна ехидная усмешка) — мы сами с тобой свяжемся, даже раньше чем ты думаешь! Удачи. — Главный экран сам собою погас, а Калико неторопливо направился в отдел отдыха, дабы настроиться на ожидание обещанных его организации, благ, для осуществления давешней мечты.