«здравствуй! как ты? : 06:06»
Между ними было четырнадцать часов и больше одиннадцати тысяч километров. Доброе утро для Сонхва было в шесть часов по времени Сеула; в это время у Сана заканчивались пары и наступало время вечерних дополнительных. Обычно к его пяти часам вечера он снова пропадал на какой-то лекции по вводной микробиологии или что-то такое длинное и умное (для Пака это всё было тёмным и дремучим лесом, если честно), а Сонхва в свои семь натягивал брюки и выбегал из дома к станции метро. Они общались урывками, короткими сообщениями, оставленными впрок и почти никогда ни одним из них не читаемыми вовремя. Иногда созванивались – утро у одного, вечер у второго; кто-то засыпал постоянно – привычно было слышать дыхание, выполняя какую-то рутинную работу. Сонхва никогда в жизни не думал, что будет переживать такие эмоции, как в самые тяжелые моменты одиночества в собственной квартире.«ты опять куда-то убегаешь сегодня на вечер? : 06:15»
«06:15 : да, у нас коллоквиум, а потом меня позвали тусииииить» «06:16 : мне кажется я освобожусь когда ты уже придешь домой с работы хаха!»«буду ждать доставки твоего пьяного тела домой в безопасности : 06:16»
Они конфликтовали и ругались бессчётное количество раз. Из-за самых идиотских просто мелочей – начиная с того, кто во сколько возвращается домой, заканчивая компаниями на некоторые мероприятия вроде вечерних пятничных посиделок со знакомыми и друзьями. Невозможность видеть друг друга так часто, как привыкли; касаться друг друга; слышать и ощущать – самое страшное проклятье. Сонхва заваривал кофе и мысленно уговаривал себя на очередной идиотский рабочий день. День, когда ему снова нужно будет улыбаться людям. Разговаривать с теми, кто не считает его человеком, кто не признает его равным; кто ставит себя на несколько ступеней выше работников данной отрасли просто потому, что им когда-то повезло попасть на эту работу. Именно повезло – потому что иначе не скажешь. Знай Сонхва пару лет назад, что он самостоятельно и вполне в трезвом уме доведет себя до такого состояния, при котором вставать по утрам – подвиг, а каждый шаг – достижение… Вернуться бы в прошлое и отправить себя вслед за счастливым Саном в Нью-Йорк. Подрабатывал бы там где-то и глаза бы всё ещё светились. Это всё ради них. Всё ради них и никого больше. Просто потому, что никого больше, кажется, и не осталось. В Америке люди как-то попроще отнеслись, что у Сана партнёр, а не партнёрша, и даже как-то начали уважать его преданность и верность спустя столько времени, когда парень вырывался в перерывы на видеозвонки с гомоном иностранных голосов позади него. У него появился костяк друзей, которые всё чаще и чаще мелькали на фотографиях в его инстаграме, и некоторых Пак даже начал узнавать. И Сан был счастлив там, учась в университете мечты, живя в городе мечты, а Сонхва был счастлив, когда видел его улыбку и слышал заплетающиеся от усталости рассказы о прошедших днях. Но ему тоже было трудно, сколько бы он ни скрывал – языковой барьер, адаптация к чужой пище, чужой культуре, чужому образу жизни, вездесущие ненавистники азиатов и дичайшая нехватка родных объятий. Неприятие родными его выбора, тянущееся со школьной скамьи здесь, в Намхэ, потом в Сеуле, а потом где бы он ни был. Кофе остывал на столе, недопитый, пока Сонхва быстрым шагом шёл в сторону метро.«максимально тупейший день, сил моих нет : 12:25»
«я скучаю : 12:27»
Всё валилось из рук. Середина дня стала настоящим шоком, потому что Сонхва внезапно понял – приближалось рождество. Не то чтобы он был верующим настолько, чтобы для него это многое значило в религиозном плане, например, или же он яро отмечал все праздники; он, скорее, был очень удивлён, выбежав за сэндвичами и кофе себе и коллегам, и наткнувшись на огромную наряженную ёлку, мигающую золотыми огоньками в этот пасмурный день. – Ты что, никогда не видел украшенных ёлок? – Намджун усмехнулся, забирая стаканчики с кофе из рук всё еще ошеломленного Пака. – Видел, просто... Как-то пропустил это всё. – Перерабатываешь. – Намджун был, наверное, единственным адекватным здесь человеком, на несколько лет старше Хва и на несколько ступеней ниже относительно всех остальных «шишек». С ним было комфортно разговаривать и красть от обеда несколько минут, чтобы просто посидеть в тишине, не возвращаясь в гомон и гул рабочего офиса, где постоянный хаос был причиной не менее постоянной головной боли. – Ты бы вообще вспомнил, что завтра даже в нашем дурдоме выходной? Сонхва с пассивным ужасом осознал, что не вспомнил бы. А вечером, когда головная боль уступила место какой-то смутной то ли тревожности, то ли панике, понял, что не получил ни одного сообщения от Сана. Они не требовали друг от друга постоянного онлайна и постоянных сообщений – оно и понятно, что такой темп в принципе невозможно было выдержать при их ритме жизни, и их общение скорее походило на запаздывающие на час-два-три ответы друг другу, чем на живой диалог. Но всё равно на протяжении многих месяцев каждый старался при наличии свободной минутки оставить что-то в диалоге о себе, своем состоянии или о том, как проходит день.«ты добрался до дома? : 00:08»
«Сан, у вас одиннадцать утра, ты же просто вырубился вчера и спишь? : 01:15»
Утро наступило так, будто наступало оно при этом на него. Несколько раз. Сонхва спутанными ото сна руками пытался ухватить телефон, панически придумывая оправдания перед начальником, пока глаза не зацепились за «25 декабря» на главном экране. «11:04 : с рождеством!!! ты проснулся???» Единственное сообщение от Сана чуть снизило градус переживаний.«я чуть не поседел, мне показалось, что я проспал и опоздал на работу : 12:25» «ты в порядке? : 12:25»
Ответ пришел незамедлительно, словно парень по ту сторону экрана ждал его сообщений с телефоном в руках. От этого на лице Хва появилась чуть сонная улыбка. «12:25 : в полном!! только взвинченный до жути» «12:25 : у меня супер важный вопрос ты же точно проснулся?» «12:26 : ты ждал каких-то гостей сегодня?» Сонхва хлопал глазами, уставившись в диалог. Гостей? Быстрее, чем он успел спросить про гостей, раздался дверной звонок.«не ждал, но похоже кого-то принесло. в дверь звонят : 12:26»
Парень заблокировал телефон и открыл входную дверь, чтобы через секунду неверяще вглядываться в лицо своего родного человека. Сан выглядел таким счастливым. Без шапки, с прохлады румяный, с широченной улыбкой, он стоял с рюкзаком наперевес и с коробкой пирожных в руках. И выглядел как сон, как самый настоящий сон – видение, нереальное создание, чудо, которое спустилось из его мыслей на порог его квартиры и сейчас шмыгало носом куда-то Паку в плечо, буквально упав в объятия. Пирожные остались на тумбочке, рюкзак упал на пол, а Сонхва прижимал к себе Сана и глубоко дышал, не в силах поверить в то, что он здесь, а не на другом конце планеты, рядом, а не в десятке тысяч километров позади него. – Как ты здесь оказался? – Самый глупый вопрос, который можно было придумать, но только он пришел в голову, пока Хва пытался сдержать эмоции (а Сан себя даже этим не утруждал, вцепившись в руки парня, не отводя от него взгляда и не пряча блестящие в уголках глаз слёзы). – Досрочно закрыл сессию. Получилось из-за хорошей успеваемости за прошлые полтора года, но некоторых пришлось уговаривать. Я вырвался аж до середины января. К тебе. К нему. Чтобы снова были «они». Уже позже, поздно вечером, лёжа в объятиях друг друга под фон какого-то глуповатого рождественского телешоу, Сонхва рассказал про свои странные сны, чем вызвал удивление вперемешку с радостным восторгом у Сана. – Я видел эту лошадь абсолютно также! – Парень привстал, опираясь на локти, чтобы видеть удивленного Сонхва. – Только, – ты вот не смейся! – она разговаривала. Ожидаемо, Пак прыснул от смеха, крепче прижав Сана к себе. – Солнце, если с тобой разговаривают лошади, то ты у меня неординарный мальчик, получается. – Да подожди, – теперь парень бубнил куда-то старшему в грудь, не собираясь снова вставать. – Она сказала, что я не должен терять то, что у меня есть, и что мимолетное счастье важнее долгосрочных чего-то там. Перспектив или планов, я не понял, потому что начал просыпаться. И утром посмотрел в соннике значения этих животных. Рука Сонхва на спине Сана замерла. – Белые лошади снятся к успешной встрече с близкими людьми. Белые птицы – к получению долгожданных положительных новостей от родных и близких людей, которые находятся далеко от вас, и главное – не забывать проявлять ответные знаки внимания, ведь это сделает отношения еще крепче. А белые лебеди вообще к семейному благополучию. Сонхва почти перестал дышать, нежно поглаживая Сана по спине. Его самый лучший и самый прекрасный на свете человек. – Для меня главное, что ты всё-таки со мной. Но раз уж эти животные так много значат, я думаю, что мы могли бы уехать в Нью-Йорк вместе. – Правда? – Сан вновь посмотрел парню в глаза. Пак аккуратно провел рукой по его волосам, задержвашись на шее, поглаживая скулы большим пальцем. Он всё для себя решил в тот момент, когда увидел его, встрёпанного воробья, на своем пороге. Никуда не отпустит больше, а расстаться через пару недель на неопределенный срок равносильно тому, что вырвать себе сердце. – Абсолютная правда.