***
Буцума шагал тяжело, впечатывая каждый свой шаг в тропинку, ведущую к дому. Позволяя раздражению и даже злости получить выход таким образом. Он всегда знал, что Хаширама слишком… мягкий. Что он не выживет в жестоком мире шиноби. И как бы сам Буцума ни пытался выбить из него эту недостойную даже гражданского наивность, Хаширама не менялся. Но уж такой глупости, как общение с врагом, он от него всё равно не ожидал! Буцума зло фыркнул. И даже если он сейчас производил шума больше, чем положено хорошему шиноби, то всё в порядке — он дома. Он принципиально не будет называть это дружбой! Что бы там ни кричал его сын. Хашираму он нашёл там, где ему и положено быть, — медитирующим на энгаве. После этой выходки Буцума позаботился, чтоб у его наследника не было ни одной свободной минуты. Удвоил количество тренировок и даже договорился о практике у целителей. Ведь когда у тебя на руках умирает соклановец — это хорошо отбивает всякое милосердие к врагам. Да и навыки ирьёниндзюцу никогда не бывают лишними. Буцума вновь оглядел сына — поза для медитации у него, как всегда, неидеальна. Сколько раз было повторено, а Хаширама всё за своё. «Мне так удобней», видите ли! «Вот что за упёртый ребёнок!» — в раздражении поморщился Буцума и пошёл поправлять позу, только чтоб обнаружить, что доски энгавы прямо под ногами стремительно покрываются почками, а после и листьями. — Хаширама, это что за фокусы?! — рявкнул Буцума, отскакивая за пределы опасной зоны и привычно складывая печать концентрации. Энгава действительно была пропитана чакрой сына, и на первый взгляд всё выглядело неопасно. Но Буцума не собирался обманываться кажущейся безобидностью. И радоваться преждевременно тоже. — А? — распахнул глаза Хаширама и даже сделал попытку принять приличествующую медитации позу. — Ой. И это не фокусы, это мокутон. — Да-а? — деланно ласково переспросил Буцума и удовлетворённо пронаблюдал, как его сын съёжился в ожидании нового скандала. Шутить он тут ещё будет! —К ирьенину быстро! На полное обследование! — рявкнул Буцума, наконец сворачивая сенсорную технику, и вздохнул. — «Нет, он всё-таки загонит меня в могилу».***
— Это благодаря Сенджу! Таджима с трудом справился с нахлынувшим раздражением и одним взглядом заставил замолчать вскинувшегося было Изуну. Глава Учиха помнил, как наставник хвалил прогресс Мадары, и сам отметил, что старший сын усилился. Конечно, после пробуждения шарингана все преображаются, но не настолько быстро и ощутимо. У Мадары будто и чакра ощущается чуть иначе. — Почему ты так уверен, что это произошло благодаря Сенджу? — мужчина даже смог говорить спокойно. — Мы вместе медитировали! Таджима выдохнул. — И я каждый раз чувствовал мир всё ярче, не так, как когда медитировал дома или один, — кажется, сын получал удовольствие, глядя, как кривится его младший брат. — А однажды Хаширама смог научиться проращивать вокруг себя ветки! — почти злорадно закончил Мадара. — Видимо, мы воздействовали друг на друга. Таджима прикрыл глаза и сам постарался дышать в ритме медитации. — Отец, — тихо окликнул его Изуна, — разве это может быть правдой? Таджима заставил себя открыть глаза. — Мокутон, — всё же ответил он, — выродился у Сенджу несколько поколений назад. Мы полагали, что просто погибли все сильные носители кекке-генкай, но, возможно, причина в другом… — Таджима замолчал, стараясь не думать о совсем уж диком предположении, но оно упорно лезло в голову. — Три томоэ — это не предел развития шарингана, но мало кто может этого достичь, — кажется, старший сын почувствовал слабину и решил его добить. — Что, если это как-то связано с чакрой Сенджу? Ведь наши кланы произошли от двух полнокровных братьев! — Мы поговорим об этом через три дня, — припечатал Таджима. — А вас двоих ждёт урок каллиграфии, — напомнил он, чтобы дети не сидели и не смотрели на него с таким любопытством. Сыновья нехотя вышли из комнаты. Оставшись в одиночестве, Таджима помассировал переносицу. «Мадара хотел защитить не только брата, но и того Сенджу. Изуна по неопытности мог и не понять всего, но я видел это отчетливо. — Глава Учиха ощутил странную тоску, более острую, чем после гибели детей. — И что бы ни сказал тогда Мадара, от своей мечты он не отрёкся. У Буцумы уродился странный сын, хотя мой тоже хорош!» — факт, что мальчишки смогли подружиться, вызывал оторопь. Таджима впервые в жизни готов был проклясть додзюцу. Если раньше он мог верить, что всё происходящее — хитрый план Сенджу, то теперь, самолично взглянув на мальчишек, глава Учиха видел, что между ними каким-то невероятным образом возникла сильная привязанность. Добром это кончиться не могло. «Опоздал. Даже смерть Сенджу теперь не спасет моего сына от этой отравы. Мадара уже никогда не сможет ударить в полную силу. В любом представителе Лесного клана он будет видеть тень своего друга. А что если… — неожиданно пришедшая в голову мысль обожгла. — Что если именно этот Сенджу будет у Мадары под рукой? Особенно если в процессе захвата нанести ему такую рану, чтобы не убить, но поставить точку в пути шиноби? Или же… Мир. С Сенджу», — от идеи веяло безумием. Но Таджима понимал, что эта зараза уже крепко попала в голову сына и покинет её только с вместилищем. А терять ещё одного ребёнка он не собирался. «Три дня». За названное время можно было найти нужную информацию и, если безумная теория подтвердится, придумать, как преподнести это старейшинам.***
Собравшийся по такому поводу совет старейшин вертел Хашираму как куклу. — С чего бы ему сейчас пробуждаться? — пробормотала Сакура-сан, с недоверием оглядывая наследника клана. Сакура-сан была почтенной куноичи и Главой разведки, которая хоть уже и не ходила на миссии, но своё дело знала твёрдо. А потому не было ничего удивительного в её недоверчивости. — Но это действительно мокутон, — возразил Медока, лучший ирьенин клана, к которому Буцума сына первым делом и погнал. — Я наблюдаю характерное изменение чакры. — Тогда, может быть, кто-то объяснит мне, откуда взялось это «благословение»? — сварливо поинтересовалась старейшина, не спеша радоваться пробуждённому кекке-генкаю. — Чем вызваны эти изменения, я могу только предполагать… — спокойно покачал головой Медока. — Я знаю чем! — влез Хаширама в разговор взрослых. — Молчал бы уж! — прикрикнул на сына Буцума, скривившись. — Слышал я твои нелепости. — Нет, Буцума-сама, пускай скажет, — возразила Сакура, заинтересованно подавшись вперёд. — Мне интересно. — Он появился, потому что мы с Мадарой вместе медитировали! — бодро отозвался Хаширама, проигнорировав выразительный взгляд отца. — А Мадара — это?.. — вкрадчиво уточнила Сакура и сама перевела требовательный взгляд на своего Главу Клана. Буцума скривился. Блажь сына он старался держать в секрете. Ведь что выдумал — с врагом общаться! Свои же не поймут! Но раз дело приняло такой оборот… — Учиха, — рублено пояснил старейшине Буцума. — Ах, какой ваш сын, Буцума-сама, интересный мальчик… — медово пропела глава разведки и перевела требовательный взгляд на Хашираму. — Сейчас ты мне всё расскажешь… — Сакура-сан, не увлекайтесь, — одёрнул её Медока, ничуть не впечатленный ласковостью улыбки. Он и сам умел улыбаться не хуже. — Намного больше мне показался интересным тот факт, что Хаширама-кун считает произошедшие изменения в его чакре связанными с совместной медитацией с Учиха… — Ничем не подтверждённая теория, — возразил ирьенину Буцума, испытывая смутное беспокойство о том, во что вся эта ситуация может вылиться. Как бы не решили, что Хаширама для собственного клана опасен… — Конечно, она, как и любая другая теория, требует подтверждения, — мягко согласился Медока. Но было в его покладистости что-то донельзя неправильное… — Уж не намекаешь ли ты?!.. — зашипела ничуть не хуже рассерженной кошки Сакура. — Что вы, Сакура-сан, я прямо говорю, — улыбнулся ирьенин. — Было бы неплохо эту теорию проверить. — А страдать от этого, как всегда, моим девочкам, да?! — не желала успокаиваться почтенная старейшина. — Почему же сразу «девочкам»? — спокойно возразил Медока. — Если Буцума-сама даст распоряжение по всему клану… — А после этого у нас подскочит смертность, ведь шиноби будут заняты совсем не тем, чтобы не получить кунаем в печень, — буркнул Буцума. То, куда свернул разговор, ему категорически не нравилось. — Для начала можно попробовать задействовать этого Мадару… — задумчиво протянула Сакура, явно тоже захваченная так и не высказанной идеей. — То-сан, так значит, мы всё-таки можем заключить мир с Учихами? — с радостно горящими глазами поинтересовался Хаширама, и Буцума с трудом подавил желание пойти побиться головой об татами. Его сын был неисправим.***
«Кажется, я до сих пор не научился в этом разбираться. — Мадара отложил очередной отчёт и тяжело вздохнул. — Но уж лучше это, чем бесконечный церемониал! Посмотрю, будет ли Изуна так рад, что отец признал достаточно взрослым для визита к аристократам!» Эта миссия должна была принести новые заказы, но сулила и бои с Лесным кланом. Пока же происходило действительно что-то странное: за последний месяц с Сенджу не было ни одной серьёзной стычки. Лесной клан вроде как маячил поблизости, но старался не лезть. «Может быть, Хаширама смог как-то повлиять на своего отца? — предположение казалось невероятным, но Мадаре хотелось верить, что дело именно в этом, а не в какой-то ловушке. — Главное, чтобы Хидеки-доно не повлиял на моего отца!» Один из старейшин был твёрдо уверен, что давние противники копят силы для удара. «А значит, нужно опередить… — от такой мысли даже шаринган готов был вспыхнуть. — Как будто он недоволен, что смертей стало меньше!» Родных он почувствовал на подступах к дому. «Отец устал? — Мадара прикрыл глаза, чтобы лучше ощущать. — А отото волнуется?» Родитель шёл тяжело, а брат чуть ли не притопывал на месте. Мадара выбрался из-за стола и пошёл к выходу. — С возвращением! — Мы дома, — дежурно отозвался отец. Казалось, что мыслями он где-то далеко. А вот младший брат поглядывал с нетерпением и явно горел желанием поделиться с новостями. — Я приготовил обед и разобрал все отчёты, — последний стоило бы прочитать ещё раз, но это можно было сделать, и пока отец с братом приводят себя в порядок. — Ты всё-таки подарил Сенджу мокутон, — дополнил список достижений отец. Мадара открыл рот, закрыл, не зная, что и сказать на это. — Во всяком случае, они это допускают, — отец помассировал переносицу и пошёл по коридору. — Или твой друг оказался упрямее даже своего отца. Идущий рядом Изуна насупился: то ли оттого, что Сенджу записали в «друзья», то ли хотел поделиться первым. — Ты говорил с главой Сенджу? — Мадара почувствовал, как дрожат пальцы. И от новости и от того, что отец направился сразу в кабинет. — Да, — ответил Таджима, он не потрудился снять доспехи и устроился за столом. — Завтра мы отправляемся на реку. Сколько ты там общался с тем Сенджу? — Около двух месяцев, — врать было бессмысленно. Отец кивнул. — Вот столько времени они и запросили на проверку. — Перемирие? — Мадаре даже страшно было произнести это слово. — Отец, а если тому Сенджу просто повезло с кровью? — воскликнул Изуна. Мадара не сомневался, младший брат ему припомнит и общение с Хаширамой, и даже то, что вроде как забылось. — Выгодный мир приживется и так, — почти отмахнулся отец, он уже начал просматривать то, что Мадара успел разобрать. «Мы с Хаширамой об этом толком не думали, — Мадара постарался унять бешено бьющееся сердце, — но выгоды точно должны быть!»***
Хаширама нетерпеливо притопывал на месте. Сегодня отец должен был встретиться с Главой клана Учиха! Конечно же он не мог сидеть на месте! — Ну Тора-чан, ну пойдем! — проныл Хаширама, пытаясь уговорить брата на тайную вылазку. — Тем более я и так знаю, где они встречаться будут, и выслеживать отца не придется! — И где же? — подозрительно поинтересовался Тобирама, но всё-таки прекратил свою тренировку с катаной. Явное свидетельство того, что отото почти сдался. Осталось совсем немного дожать, и брат согласится на вылазку! — На том же самом месте, что и мы с Мадарой встречались! — тут же поделился услышанными сведениями Хаширама. — Пошли! А то скоро будет уже поздно. Тем более, как наследник клана, я должен быть в курсе, что происходит! — Ещё скажи, что они решили заключить перемирие, — фыркнул Тобирама, убирая катану в ножны. — Ладно, пошли. Хаширама радостно подпрыгнул на месте и вприпрыжку ринулся к границам кланового поселения. Маршрут был давно проверен, как и посты дозорных, а потому проскочить там для них не составило большого труда. Хашираму радовало то, что отото согласился пойти с ним вместе. А то Тобирама в последнее время, после этой истории с Мадарой, на него дулся. А находиться в ссоре с братом Хашираме не нравилось… — Тише ты, сейчас к реке подходить будем, надо, чтоб главы нас не засекли, — шикнул на него сосредоточенно хмурящийся Тобирама. Он, видимо с помощью своей сенсорики, пытался точно определить местоположение взрослых. — Пойдем чуть левее, чтоб на них не выскочить. — Хорошо, — тут же согласился с распоряжением брата Хаширама и спустился с веток на землю. Идти верхними путями было, конечно, быстро и удобно, но не так незаметно, как им бы хотелось. А потому пришлось вспоминать всё, чему их учили наставники, и стараться тихонько подобраться к жерт… в смысле к взрослым, чтобы подслушать разговор. — Твой клан явно получит от перемирия больше, ведь ещё немного и мокутон окончательно станет легендой, — лениво сообщил отцу Учиха. — Об этом мы поговорим, если эта безумная теория подтвердится, — припечатал Буцума. — Вот видишь! Отец всё-таки собирается заключать перемирие! А ты мне не верил! — громким шепотом сообщил Хаширама брату, наблюдая за взрослыми из кустов. — Я смотрю, у тебя хвост, Сенджу… — тут же среагировал Глава клана Учиха, насмешливо приподняв бровь. — Вылазьте уж, дети. — Ну вот, заметил, — расстроенно пробормотал Тобирама. — Вот если бы ты, аники, вёл себя потише… — Да ладно тебе бурчать, Тора-чан! — отмахнулся Хаширама, вылезая из кустов. — Мадара! Из зарослей на том берегу тоже показались две чернявые макушки. Которые, очевидно, пришли следом за самим Главой клана Учих. — Ты сам не без хвоста явился, — фыркнул на это Буцума, но одарить сыновей недовольным взглядом не забыл. Не оттого что пришли, а потому что попались. — И пожалуй, это к лучшему, — ничуть не обидевшись, пожал плечами Учиха. — Сейчас на наших младших вашу теорию и проверим!***
— И насколько близким должен быть контакт? — осторожно поинтересовался младший брат Хаширамы. — Вот настолько! — радостно заявил тот, и Мадара понял, что друг сейчас сделает. Тот действительно немедленно пошёл к нему, ещё и таща за собой младшего брата. Мадара усмехнулся и шагнул навстречу, зная, что любопытный Изуна последует за ним. Миг, другой, и вот уже Хаширама всё же отпустил брата, раскинул руки для объятий. «Я действительно рад, что не придётся всерьёз сражаться с этим придурком, а ещё у его брата и у Изуны такие выражения лиц!» — сбегая на реку, они, конечно, не обнимались, если не считать за это шутливые потасовки, но сейчас Мадара поддержал идею. — Год тогда, что ли, был неблагоприятный, — глава Сенджу проговорил это тихо, но довольно отчетливо. — А меня в храме уверяли, что очень благоприятный, — возразил отец. — О чём это они? — тихонько спросил мнущийся рядом Изуна. — О времени для рождения наследника, — вздохнул белобрысый. «Зря он это сделал, — Мадара знал своего брата и понимал, что теперь Изуна получил отклик и всерьёз заинтересовался. — Что? — внимание Изуны мелкий Сенджу заметил, но понял не совсем верно. — Я слышал, как старейшины шептались. — Нам ведь тоже придётся обниматься, так? — серьёзным тоном вопросил Изуна. — Ты что удумал? — Сенджу даже сделал шаг назад. — Ему просто интересны его волосы, — шепнул Мадара другу и ощутил, как тот слегка подрагивает от сдерживаемого смеха. — Тобирама-кун, это же твои любимые исследования, — кажется, Хаширама немного мстил, — куда ты, отото? — Мы будем проверять вашу теорию! — радостно заявил Изуна. — Не начнёшь дёргаться? Тобирама-кун! — Если ты побежишь, его это только раззадорит, — на всякий случай предупредил Мадара. — И драться всерьёз вам нельзя! — Ками-сама… — кажется, их отцы помянули богов одновременно.***
— Тобирама-кун, ты же понимаешь, что при общении с Учихами надо соблюдать определённую осторожность, — с намёком произнесла старейшина. — Конечно, Сакура-сан, — покорно склонил голову Тобирама. Это наставление в связи с последним решением кланового совета он слышал далеко не первый раз. Как и Хаширама, впрочем. Только старшему брату на такие разговоры было всё равно — он тренированно пропускал их мимо ушей. — Мы пойдём, Сакура-сан! — воскликнул Хаширама, крайне неуважительно перебив тем самым уже успевшую открыть рот женщину. — У нас скоро встреча! Будет нехорошо, если мы опоздаем! — Идите, — милостиво разрешила та, и Тобирама перевёл дух. — Не стоит портить отношения со старшими, — попенять брату за проявленную неучтивость он всё равно не забыл. — Да ладно! Я же ничего такого не сказал! — отмахнулся Хаширама, проворно таща его к месту встречи у реки, так и не выпустив руку. Как будто Тобирама мог куда-то деться, отказавшись выполнять неприятный ему приказ. Он же не аники, в самом-то деле! Пусть общение с Учихами не доставляло удовольствия, но ради мокутона и усиления клана он был готов потерпеть навязчивость и бесцеремонность Изуны… — О, а вот и вы! — воскликнул мелкий Учиха и по примеру старших братьев полез обниматься. «Нет, я передумал, я не хочу иметь с ним ничего общего», — тут же с раздражением решил Тобирама. Прикосновения Учихи были почти физически неприятны. И удушающий запах дыма… — Ты чего дёргаешься? — тут же поинтересовался Учиха, явно заметив его реакцию. — Я же тебя убивать не собираюсь! — Я знаю, — буркнул Тобирама, отстраняясь и придвигаясь к брату. От того привычно пахло свежей листвой, и это ощущение после удушающего дыма Учиха было как глоток чистого воздуха. — Не принимай на свой счёт, Изуна-кун, — тут же влез Хаширама. — Он у нас просто сенсор, а потому очень чувствителен к прикосновениям! Тобирама тяжело вздохнул и отвесил аники пинок. Ведь только что же говорили! Не выдавай стратегической информации врагу! — Ай! За что, отото?! — воскликнул Хаширама, даже и не попробовав увернуться. — Если подумаешь, то поймёшь за что, — сообщил брату Тобирама и отправился к реке. Раз уж всё равно приходится здесь торчать, то время надо провести с пользой, например поупражняться в хождении по текущей воде. Со стоячей-то он уже научился, а вот с такой получалось через раз… А еще можно было попытаться определить, сколько шиноби из обоих кланов за ними наблюдают. А что наблюдают, Тобирама был уверен — кто отпустит детей главы общаться с пусть бывшими, но врагами без подстраховки?!***
Сенджу в очередной раз погрузился в воду, сейчас только по пояс. Изуна уже заметил, что, стоит ему подойти ближе, «напарник» теряет концентрацию. «Сильный сенсорный дар действительно может доставлять проблемы, — Изуна следовал на некотором отдалении и думал, что со всем этим делать. — Везёт брату!» — он бы с большим удовольствием присоединился к его возне со старшим Сенджу, но миссию никто не отменял. — Тобира-ама, ну у нас же задание, — доставать «жертву» тоже было скучно: тот слишком вяло реагировал. — Вот как ты собираешься пробуждать мокутон, если сбегаешь от меня? — Я не сбегаю, а тренируюсь, — отмахнулся тот. — И хватит уже за мной ходить! — А я тоже тренируюсь! — отвлёкшись на разговор, Изуна и сам погрузился в воду по колено. — И вообще, пошли на берег, я же вижу, что ты начал подмерзать. Тобирама в ответ на это только презрительно фыркнул. — Что? Жара уже спала, сейчас ветрено, а ты весь промок, — принялся перечислять Изуна. Даже непробужденный шаринган помогал примечать детали, и Учиха видел это. Сам он только-только научился просушивать с помощью чакры ткань, при этом не рискуя её прожечь. — А ты, значит, не мёрзнешь? — поинтересовался Тобирама. — Разве может мерзнуть огонь? Выйдя на берег, Изуна прикрыл глаза и сосредоточился. Брат был рядом, так что внезапного удара Учиха не опасался. Он чувствовал, как чакра рвётся из тела и как тихонько шипит и испаряется вода. Одежда уже перестала холодить тело. Открыв глаза, Изуна заметил, что Тобирама сам подошёл ближе и с любопытством наблюдает за ним. Да и старшие братья перестали шушукаться и перебрались поближе. — Мадара, а ты никогда так не делал! — заявил Хаширама. — Тогда было гораздо теплее, — тот пожал плечами, — само сохло. Тобирама-кун, ты так и будешь ходить мокрым? — Отото, тебе действительно нужно высушиться, — присоединился Хаширама. Изуна с любопытством глянул на младшего Сенджу. Тот смотрел на брата с возмущением. — Может, просто костёр разведем? — предложил Мадара. «Ты вообще на чьей стороне?!» — мысленно возмутился Изуна. — Идём, просушу, — все же предложил он, надеясь, что Сенджу не захочет возиться с костром, сдастся и можно будет удовлетворить собственное любопытство. Тобирама молча сделал шаг назад. — Я понял, это коварный план, ты решил заболеть и так сбежать от моего общества! — рассмеялся Изуна. — Твоя чакра обжигает, — возразил Тобирама. — Я уже это говорил. — Даже сейчас? — удивился Изуна. Наставник всегда напоминал, что для тонких работ необходим большой контроль, и ни о каком «жечь» и речи не могло быть. — Ну… Сейчас как очаг, — нехотя признал Тобирама, — но ведь никто не залезает в него, чтобы погреться. — А если ты сам попробуешь обнять его? — неожиданно предложил Хаширама. — Отото, ты ведь тогда будешь больше контролировать всё. — Ани-чан, ты идиот, — проворчал Тобирама, чуть подумал, но всё же шагнул вперёд, и Изуна замер, ожидая, что будет дальше. И не выдержал, фыркнул, не зная, возмущаться ли тому, что Сенджу обнял его брата, или смеяться, глядя на выражение лица Мадары. И вообще, всё это тянуло на провокацию. «Вон и остальные дёргаются», — Изуна ощутил, как ближайшие кусты по берегам реки начали тихонько фонить чакрой. — Я немного не это имел в виду, — Хаширама тоже слегка растерялся. — Ты приносил на себе остатки его чакры, так что у меня было время привыкнуть, — даже не поворачиваясь в сторону брата, ответил Тобирама, — нам ведь нужно добиться результата, а так я хоть смогу медитировать. — А моя чакра тебе не мешает? Изуна едва сдержался, чтобы не ударить локтем старшего Сенджу: очень уж внезапно он сгрёб его в охапку. — Хватит уже доводить наблюдателей, — проворчал Мадара, всё же обнимая и окутывая своей чакрой Тобираму так, что от его просыхающей одежды повалил пар.***
Буцума отшагнул в сторону, пропуская воображаемый удар противника, и сам пошёл в атаку. Бой с тенью был в самом разгаре. — То-сан! — с радостным криком вылетел на площадку его старший сын и наследник. — Я был прав, у Тобирамы тоже получилось! — Что получилось? — поджав губы, поинтересовался Буцума, вынужденный прервать тренировку. — Как что? — удивился такой недогадливости родителя Хаширама. — Пробудить мокутон, конечно! Они с Мадарой вместе медитировали! — И ты оставил младшего брата наедине с Учихами, понёсшись докладывать мне эту новость? Как безответственно, Хаширама, — Буцума устало вздохнул: эта манера старшего сына ужасно раздражала. Конечно, с Тобирамой не должно было случиться ничего смертельного, даже если бы Учихи внезапно решили на него напасть, всё-таки не зря за детьми присматривали. Но и Хаширама должен был думать о безопасности своего брата хоть чуть-чуть! — Там Мадара! Он присмотрит! — с поразительной беспечностью отмахнулся Хаширама. — Зато теперь никто не будет заявлять, что союз с кланом Учиха невозможен! — Конечно, — устало согласился Буцума, ничуть не разделяя энтузиазм своего сына. — И кончится это всё Ками знают чем! «Особенно если вспомнить, что Таджима, словно издеваясь, предложил проверить эту сумасбродную теорию не только на детях! — припомнил мужчина. — И даже полностью сформированная система чакроканалов, а потому менее подверженная изменениям, у взрослых шиноби его не смущала. Как бы не закончилось всё тем, что они не только заключат мирный договор с Учихами, но и всем кланом разобьются на парочки и будут медитировать в обнимку с Учихами, пытаясь пробудить мокутон». От такой перспективы Буцуму передернуло, и он поспешил отбросить эти мысли и сосредоточиться на продумывании будущего мирного договора. Всё равно тренировка уже была испорчена.