Когти

      Вампиры — опасные существа, охотящиеся на людей, как на дичь, и управляющие их сознанием для собственных корыстных целей. Так ему всегда и говорили: «Встретишь кровососа — беги и не оглядывайся», и Итэр не спорил. Не только чужие слова служили ему ориентиром — он не раз видел, как эти существа расправляются с целыми районами, терзая всех без разбору. Их изуродованные кровью и злобой лица еще долго чудились ему во снах и темных углах. То, насколько они были опасны и кровожадны, трудно переоценить — иногда казалось, что они сплошь состоят из ненависти, жестокости и голода.       Но тогда почему он чувствует себя так спокойно, ощущая, как на его лице тонкими когтями вырисовываются незримые узоры, слегка щекочущие кожу?       Однажды вампир почти добрался до него. Итэр стоял в проходе дома, как вдруг — грохот — и прямо перед ним возникла зловещая фигура, опасливо сгорбившаяся. Фигура едва слышно зарычала. Он начал отступать, ощущая, впрочем, что загоняет себя в ловушку, но ничего не мог поделать со своим телом — оно двигалось само, избавив разум Итэра от контроля над собой. Вдруг вампир дернулся и оказался почти рядом с ним — он чувствовал, как одежды кровососа коснулись его! — и Итэр выскочил из окна, забрав с собой осколки стекла, и побежал прочь, минуя город, лес, поле, словно неведомая сила наделила его способностью не уставать.       Потом он упал без сил и долго отсыпался на нагретой солнцем земле. Должно быть, тот вечер — и вправду дарование ему второго шанса.       Сейчас под его головой не теплая трава, а подушка. Над ним — не чистое небо, готовое заснуть и проснуться в виде таинственной темной ночи, а знакомая тень, аккуратно рассматривающая его спокойное, лишенное тревог лицо.       Он не чувствует дикой усталости — лишь приятное утомление обволокло все конечности.       Однажды Итэр едва ли не погиб. Окружившие его со всех сторон монстры не давали ему и шанса на то, чтобы сбежать. Непонятно, чего они ждали, медленно приближаясь к нему — должно быть, делили между собой по ходу. Но тогда, в тот момент, пока те медлили, он решил, что сейчас — не время для того, чтобы прятаться. Если ему не дают сбежать, он будет драться, как отъявленный охотник на вампиров — и плевать, что у него с собой лишь серебряный клинок и капля святой воды во фляжке; плевать, что настоящий охотник никогда не допустил бы подобной ситуации. Пускай хотя бы перед трапезой они поймут, на кого напали и как опасны бывают простые люди.       Они напали все вместе и едва ли это было предсказуемо, но Итэр не дал себя поймать, заняв в этом порочном кругу место одного из кровососов, вытолкнув того ударом клинка в грудь. Почему-то тогда ему показалось, будто он ударил чучело — до того дряхлыми и непрочными показались его кости, но потом, почти сразу, он понял. Клинок, почти весь черный, дымился, кровь на нем будто закипала.       Он отвлекся, и на него напал второй. Он набросился на спину и потянул вниз, и Итэр почувствовал, как теряет равновесие и контроль над телом, но в нем еще теплилась надежда выбраться — до того, как вампир его укусил.       Потом над ним навис второй, третий — и вот, сама смерть обступила его и начала водить хоровод. Сначала он чувствовал боль от укусов, потом перестал чувствовать что-либо вовсе.       Даже сейчас, вспоминая об этом, он чувствует страх быть пойманным. Будто в любой момент, хоть сейчас, встань он с постели, непонятно откуда взявшееся существо набросится на него, быстро пристроив острые клыки на шее и испив всю жизнь из молодого тела.       Мурашки порой проскальзывают от таких мыслей. Но не так реальны подобные страхи, когда рядом есть кто-то, сильнее хоть целой армии этих дикарей.       Должно быть, Сяо подоспел в последний момент — Итэр не мог помнить, а лишь судил по рассказам самого вампира. Тот пересказываю эту историю без лишних эмоций и переживаний, но, кажется, именно это и выдавало в нем ощущение собственной вины в случившемся.       Итэр только помнил, как проснулся в собственной квартире в городе в полной темноте. Сначала он поднялся, чувствуя себя, как во сне. Тело было легким и тяжелым одновременно. Голова кружилась. Он оглянул комнату несколько раз и далеко не сразу обнаружил недвижимую фигуру на том конце, ближе к окну. Тень смотрела на него, похожая на статую, и глаза ее опасливо поблескивали желтым. Совсем как у кошки — подумал тогда Итэр. И только потом он понял, что глаза принадлежат человекоподобной фигуре…       — Я не охочусь на себе подобных, — сказал как-то раз он, когда Итэр спросил, как он к этому пришел. — Те демоны, которых я убиваю — лишь жалкая пародия на наших праотцов, они способны восседать только над паникой и хаосом.       Этим его объяснение и ограничилось.       Итэр ощущал его присутствие, даже когда тот поднялся и отошел в другую часть комнаты.       Вампиры не всегда страшные и жестокие, оказывается. Своими когтями они могут не только уродовать тела и лица своих жертв, но еще и ласково перебирать пряди светлых волос, заплетая их в косу. Клыками они могут не только калечить и убивать, но и безвредно щекотать кожу во время невинного поцелуя…       Он чувствовал нечто запретное, разглядывая вампира у окна не как нечто опасное и смертоносное, а как что-то родное и свое.       — Я должен идти, — сказал Сяо.       Итэр кивнул.       Объятия Сяо — всегда нежные, но отчаянные. Каждое объятие он отдает себя всего, будто физически изнемогая от накативших чувств.       Итэр знал — через несколько часов тот обязательно вернется, испачканный в крови и с горящими глазами, удивительно схожий с монстрами из кошмаров. В такие моменты Итэр вспоминает, на что способны его когти на самом деле, но ничего страшного в этом нет. Рядом с ним когти Сяо перестают быть опасными.