***
Ощущение того, как лезвие глубоко погружается в плоть агента, разрывая его одежду, заставляло Хэнка дрожать. Агент рыкнул, делая несколько шагов назад и импульсивно тратя патроны «глока» в безуспешных попытках поразить своего одичавшего противника. Чертовски медленно. И тупо. У A.A.H.W что, были проблемы с набором квалифицированного персонала? Ах да. Конечно были. Спасибо вашему покорному слуге. Хэнк самодовольно ухмыльнулся. Наёмник вытащил клинок, прикусив губу из-за небольшого сопротивления тканей тела мужчины. Казалось, оно не хотело отпускать его нож, хотело, чтобы он проталкивал его глубже, крутил и поворачивал, разрезал и уничтожал. Он бы так и сделал, если бы его не окружало ещё множество агентов, которых нужно было прикончить. Агент, которого он пырнул, кричал как резаный. Разве тебя не учили сопротивляться боли? Ёбаная неженка. Ты должен быть наказан. Все вы. Получи парочку ударов. И ты. И ты тоже. Все агенты были для него как музыкальные инструменты. Как... скрипки. А его нож был смычком. Мелодии, которые играл Хэнк, были громкими, грязными и жестокими. Он был дирижёром и исполнителем этого кровавого шоу. И он также был единственным зрителем. Хэнк усмехнулся. Если бы Деймос услышал его мысли, он, наверное, назвал бы его стрёмным и высокомерным. Сэнфорд просто рассмеялся бы. Ну и ладно. Хэнк имел полное право быть высокомерным. В отличии от некоторых, ему не нужен был партнёр, чтобы идеально выполнять свою работу.***
Шаги из коридора слева. Хэнк бросил ещё свежее тело и достал недавно приобретённый обрез двустволки. Наёмник подскочил к стене в левой части коридора и переломил его, проверяя, заряжен ли он. Так и было. Шаги стали достаточно громкими, чтобы он смог сосчитать врагов. Пятеро. Хэнк хихикнул. Чем больше, тем веселее. У него был полный патронташ снарядов, ещё больше было в чехле на левом бедре. Хмм... Тем не менее, было бы полезно хоть немного уравнять шансы. Хэнк оглядел комнату в поисках проводов и дотянулся до электрического щитка, отключая питание, прежде чем присесть и прислониться к стене. Стволы были направлены в противоположную сторону комнаты, и хотя руки Хэнка немного дрожали, он целился туда, где через несколько секунд должны были оказаться головы предполагаемых агентов. Время повеселиться. Вошли пятеро людей, и Хэнк тихо выругался. Каждый из них был ATP инженером. Они могли видеть в темноте так же хорошо, как и сам Хэнк в его красных очках ночного видения. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать ситуацию. Прежде чем фонари достигли его части комнаты, Хэнк выстрелил в двух ближайших инженеров, немедленно отступая в коридор, из которого пришёл. Дюжина пуль пробила дверную раму в опасной близости от его головы. Эти ребята определённо были более опытными по сравнению с теми, с кем он столкнулся раньше. Лучше экипированы, это точно. Перезарядка на бегу была не самой простой задачей, но патронташ облегчал её в десять раз. Чёрт, эти инженеры определённо были быстры. У Хэнка едва хватило времени поднять тело какого-то мёртвого агента, чтобы использовать его в качестве щита, прежде чем они ворвались в тускло освещённый коридор. Хэнк открыл огонь, как только увидел тёмную фигуру, заглянувшую в комнату. Голова ATP взорвалась как арбуз, разбрызгивая повсюду кровь, мясо и ошмётки мозга. Красиво. Хэнк оценил бы это лучше, если бы его не преследовали ещё два агента. Эти двое изрешетили тело своего мёртвого приятеля пулями, дав Хэнку достаточно времени, чтобы бросить труп, который он использовал в качестве прикрытия, в ближайшего ATP и выбить штурмовую винтовку из его рук, заставив их вернуться обратно в комнату. Хэнку потребовалось три удара прикладом дробовика, чтобы размозжить голову первому агенту. Сладкий, такой сладкий звук треска шлема... может быть, даже черепа. Удовольствие было недолгим, ибо что-то ранило Хэнка в правую ногу, заставив споткнуться. Последний ATP. Уклоняться. Обстреливать. Прыгать. Агента сбили с ног, и он с жалобным визгом рухнул на грязный пол. Обезвредить. Очередной крик эхом отозвался в тёмной комнате, сопровождаемый звуком ломаемого запястья. Держать. Инженер корчился, извивался и вертелся, пытаясь вырваться из хватки Хэнка. Киллер крепко обхватил бёдрами талию ATP в попытках удержать его, затем потянулся к шее агента и... И он вспомнил свою первую и последнюю случайную половую связь. Это... было совершенно неуместно. Блять. — Придуши меня, — сказала она. Он так и сделал. Ей это не понравилось. — Ты сделал это так, будто пытался убить меня! — выплюнула она, глядя на него с отвращением. — Я не знаю, как ещё это сделать, — ответил он. После этого она ушла. И больше не возвращалась. И Хэнк больше ни с кем и никогда не пытался встречаться. Он понял, что женщины его не интересуют. Не интересуют и плотские утехи. Всё, чего он жаждал — это насилия. И единственными людьми, которые могли его заинтересовать, были его противники. Придуши меня... Она ведь сама этого просила, не так ли? Что она ожидала? Очень растерянное и взволнованное «Какого... х... хуя...?» вырвало Хэнка из прошлого и заставило осознать, что он произнёс эту фразу вслух. Никому не было позволено жить после того, как он стал свидетелем минуты слабости Хэнка. На самом деле никому из сотрудников A.A.H.W. вообще не разрешалось жить. Окровавленное и грязное лезвие вонзилось в твёрдую трахею, рассекая мышцы и хрящи. Хэнк тихо вздохнул. Он порвал артерию. Хэнку нравилось, когда всё было грязно. И боже, этот человек истекал кровью, как в дешёвом снафф-муви. Жизнь вытекала из тела агента, как вино из откупоренной бутылки. Он чувствовал, как она уходит с каждым толчком, с каждой конвульсией, с каждым хрипом умирающего, страдающего человека, с каждым приливом жёлтой крови ATP. Это было единственное, что восхищало и раздражало Хэнка одновременно. Он любил запах крови и любил быть покрытым ею, но этот жёлтый цвет... Блять, это выглядело как моча. Почему он не мог быть обычным агентом, а не ATP? Фу. Внезапно Хэнку тоже стало трудно дышать, как будто это ему только что проткнули горло. Хэнк наклонился ближе, чтобы услышать последние вздохи своей жертвы, и чуть не потерял равновесие. У него... кружилась голова. Это было так... так интимно. Разделять последние мгновения твоего врага вместе с ним. Особенно если эти мгновения длятся так долго именно из-за тебя. Агенту не потребовалось много времени, чтобы перестать двигаться, но Хэнку это показалось вечностью. После того, как кашель и хрипы прекратились, всё, что он мог слышать — громкий стук в висках. Его сердце билось так сильно, что ему казалось, оно вот-вот взорвётся. Прямо как голова того инженера, которому он скормил пулю ранее. Похоже, что... вот и всё. Это все, кто был. Либо же... либо они перегруппировались. Время осмотра. Хэнк слез с тела агента и тщательно осмотрел себя. Чёрт. Он и не заметил, что на его одежде было так много порезов... Хэнк посмотрел на свои грязные, окровавленные руки, на всё ещё вздымающуюся грудь, и выругался. Порезы и грязь не были полным дерьмом по сравнению с тем, что он принял за удар по правой икре. Битва и безумие были единственными вещами, которые волновали Хэнка. Единственными вещами, которые так сильно будоражили всё его существо. Настолько сильно, что адреналин в его крови заглушал любую боль, которой он подвергался. Включая боль в правой ноге, в которой было множество открытых пулевых ранений и из которой всё это время шла кровь. Но единственная вещь, которую нельзя было заглушить... Мучительно болезненное возбуждение. Вооружённые стычки давали Хэнку жизненно необходимые выбросы адреналина, подогревали его ненависть к агентам и... Заводили. Миссии возбуждали его лучше любой стимуляции. Отчасти это было причиной того, почему Хэнк предпочитал действовать в одиночку. Деймос и Сэнфорд не поймут. Наёмник уставился на свой колом стоящий член, выпирающий сквозь толстую ткань брюк. Хэнк, не будь дураком, подумал он. Тебе следует обработать ногу. В рану может попасть инфекция. Ты же не хочешь, чтобы её ампутировали, верно? Прошло слишком много времени, Хэнк, ты должен подрочить, раздался в голове другой голос. Кого волнует эта инфекция? 2B легко всё исправит. Фуух... Это был бы не первый раз, когда Хэнк дрочил на работе. Чёрт, этот был бы даже не самым противным. Но... Но он не смог бы сделать ни того, ни другого, так как услышал приближающиеся шаги из темноты коридора, ведущего в комнату, в которой он находился. Ну вот опять. Хэнк всадил ещё две пули в патронник своего «Ремингтона». Хотя он всё ещё не чувствовал сильной боли, голова кружилась как от возбуждения, так и от потери крови. Что ж. Ему некуда было отступать. Это будет его последний бой. На самом деле нет, не последний. Он победит. Хэнк Дж. Уимблтон всегда побеждает.***
Хэнк больше не мог видеть через очки. Кровь, грязь и пар перекрывали всё его поле зрения. Он потерял свой дробовик после того, как проломил им чей-то череп. Наёмник зарычал, почувствовав, что кто-то блокировал его удар, а затем гравитация резко изменилась, когда его впечатали в какую-то деревянную поверхность с зажатыми над головой руками. Рычание, однако, вышло чем-то похожим на рваный, отчаянный стон. Хэнк закусил губу и попытался оттолкнуть нависшее над ним тело, выгибая спину. Однако безрезультатно. Кем бы ни был этот агент, он был... действительно сильным. Или, может быть, Хэнк просто ослабел. Это было несправедливо. Но кого он обманывал? A.A.H.W. никогда не сражалось честно. Так что он просто забил на это. — Что это было, м? — хриплый, низкий голос с мягким южным акцентом говорил откуда-то издалека. У Хэнка сердце ушло в пятки. Шериф. Хэнк рыкнул. — Это был стон, Уимблтон? Больной ты ублюдок. В ответ Шериф услышал ещё несколько рычаний и проклятий, за которыми последовали прерывистые стоны и дыхание. Хэнк был зол и слегка пристыжен, но сдерживаться было трудно. Его член уже очень долго напряжённо упирался в середину брюк, и сейчас жаждал свободы. Он был почти уверен, что вся передняя часть его промежности промокла насквозь. — Хорошая работа, мальчики. — голос Шерифа начал приближаться, — Но всё же не теряйте бдительность. Он боец, не важно - атакующий или поверженный. Большое тело, ограничивающее движения Хэнка, внезапно поднялось, и наёмник в маске резко вскочил, намереваясь прикончить того, кто заставил его принять это уязвимое положение. Вместо этого вес каким-то образом сместился... в обе стороны? Мозг Хэнка с трудом переваривал ситуацию. Ах, точно. По-видимому, сейчас два инженера удерживали обе его руки. Ну, по крайней мере, его ноги всё ещё свободны... О. Нет. В таком случае, все сейчас могли видеть его... Он мог видеть его- — Боже, боже... Ты грёбаное животное в человеческом... теле. — Хэнк не мог видеть этого, но он буквально почувствовал, как взгляд Шерифа переместился с его лица на дрожащие ноги и замер. — ...Чёрт... Я кое-что слышал и был свидетелем этого, Уимблтон, но... Я не думал, что ты настолько ёбнутый. Получаешь удовольствие от убийства моих людей, да? Шериф. Прямо перед ним. — Что именно заставляет тебя так волноваться, Уимблтон? Хэнк почувствовал, как рука в перчатке коснулась его бедра. Какого хуя. Собирался ли он... да ни за что. — Драка? Рука скользнула к внутренней стороне бедра Хэнка, теперь уже с очевидными намерениями. — Кровь? Сухая нижняя губа Хэнка активно увлажнялась кровью из-за движений Шерифа. Слишком близко. Он был слишком близко. — Может быть... опасность? — рука внезапно исчезла, и Хэнк вздохнул с облегчением. — Или всё вместе? Хэнк почувствовал, как она обхватила его член через насквозь промокшую одежду. — Воу, не рыпайся, сучёныш, — Хэнк прерывисто выдохнул и заскулил, когда что-то острое и большое ударило его прямо в раненную икру, — Пнёшь меня ещё раз, и я сломаю тебе обе ноги, конченный ты сукин сын. Угрозы Шерифа искрами вспыхивали там, внизу, ещё больше разжигая и без того во всю полыхающее пламя возбуждения. Это было так, будто... будто... Хэнк хотел, чтобы Шериф воплотил свои угрозы в реальность. Наёмник застонал, стиснув зубы от разочарования и беспомощности. — ...Ты бы хотел, чтобы я сделал это, да? Ёбаный мазохист. — рука снова легла на его пылающую эрекцию, ощупывая её сквозь влажную плотную ткань. Хэнк попытался сдержать всхлип, прижимаясь к руке человека, которого он презирал всем сердцем. Прямо сейчас желание было сильнее ненависти, гордости и здравого смысла. — Так отчаянно. — Хэнк услышал усмешку в голосе Шерифа, — Я хотел бы послушать, как ты умоляешь меня заставить тебя кончить. Но ты ведь не будешь этого делать, верно? Мягкое тёплое дыхание коснулось бледной, покрытой шрамами кожи на шее наёмника, заставив его задрожать. — Конечно же, нет. Нет, Уимблтон, ты не такой. Он наклонился. Он склонился над ним. Он был слишком близко. О господи. Эти губы касались шеи Хэнка? Это определённо были губы Шерифа. О нет. — Ты бы откусил себе язык, только чтобы не застонать от моего имени. Так. Это было уже слишком. Грёбаный ублюдок. Откуда он знал, что говорить, чтобы заставить Хэнка так себя чувствовать? Он был слишком опасен. Хэнк должен был избавиться от него, как только... как только... Хэнк услышал что-то среднее между стоном и воем, вырвавшимся из его собственного горла, и вздрогнул от стыда из-за того, что он был так… открыто покорен своему врагу. — Я... Я блять... Ненавижу тебя. Он услышал, как Шериф усмехнулся. Хватка старшего мужчины на промежности Хэнка ослабла, и он почувствовал, как чужие пальцы расстегнули его брюки. — Будь я проклят, Уимблтон. — тихо сказал Шериф, — Это, должно быть, первый раз, когда я слышу, как ты говоришь... Целое предложение от тебя, что-то новенькое. Не собираешься меня остановить? Ублюдок. — Я думал, тебе нравится затевать драку, — грубые пальцы теперь сжимали его член через нижнее бельё, — Особенно когда тебе угрожают. Рычание Хэнка перешло в отчаянный стон. Его мозг послал сигнал оттолкнуть Шерифа, но... вместо этого его ноги обвились вокруг талии мужчины. Твою ж мать. — Хммм... — услышал он удивлённое бормотание, — ...Честно говоря, Уимблтон, я не думаю, что кто-то из моих парней смог бы сдерживаться так же долго, как и ты... и так, как ты это сделал. Но чтобы ты подчинился A.A.H.W... Подчинился мне, да ещё и таким... странным образом?.. Хотя, не могу жаловаться...~ Хэнк отвернулся, хотя и так ничего не видел. Отвратительно. Он был таким отвратительным. Он не хотел, чтобы его тело так реагировало. — Сейчас, сейчас, Уимблтон. Тебя что-то смущает? В это трудно поверить. Я действительно заставил тебя покраснеть под этой маской? Оуу, как мило. Должно быть, вся Невада слышала, как Хэнк скрипнул зубами на одну из худших вещей, что он когда-либо слышал. — Ой, да ладно тебе, Уимблтон. — рука в перчатке схватила Хэнка за подбородок и с силой развернула его голову назад, — Не откусывай пока свой язык, я мог бы найти ему очень хорошее применение. Хэнк поперхнулся слюной и кровью от такого заявления. Шериф воспользовался моментом шока, чтобы скользнуть свободной рукой под его нижнее бельё и обхватить скользкую горячую плоть наёмника. Хэнк запрокинул голову. Всё его внимание было теперь там, внизу, всё было сосредоточено на этой большой руке, двигающей вверх-вниз и доставляющей ему слишком много удовольствия слишком рано. Он и не заметил, что всё это время кричал и стонал, пока не запыхался. Он даже не заметил, насколько был откровенно отчаянным и желающим, пока Шериф не убрал свою руку. — Только не думай, что я здесь для того, чтобы тебе было хорошо, Уимблтон. Хэнк почувствовал, как прохладный воздух окутал его поясницу и бёдра. — Ах, я бы хотел, чтобы твои друзья могли видеть тебя сейчас. Поверженного и униженного. Это меньшее, что я могу взять у тебя за всех моих людей, которых ты безжалостно убил. И он резко толкнулся внутрь. Хэнка разрывало на части. То, что раньше было источником удовольствия, теперь стало источником мучительной боли, вынуждая его извиваться, вертеться, выгибать спину и пытаться оттолкнуть ублюдка. Но крепкая хватка Шерифа на его бёдрах заставила только сильнее насадиться на пульсирующий член южанина. — Тугая сучка... — прорычал Шериф на ухо Хэнку, методично отбивая ритм, — Не волнуйся, кровь творит чудеса в качестве смазки. До тех пор, пока я не начну двигаться слишком быстро... Но я сделаю это. Лучше надейся, что потеряешь сознание или умрёшь, когда я кончу в тебя, потому что то, что сейчас произойдёт, будет самой невыносимой пыткой, которой ты когда-либо подвергался, Уимблтон. Хэнк несколько раз бывал в Аду, но это место было ничто по сравнению с тем, что происходило с ним прямо здесь и сейчас. Его избили, обманули, и теперь он расплачивался за то, что потерял бдительность. За то, что позволил Шерифу взять над собой контроль. Ему потребовалось собрать в кулак все остатки сознания и силы, чтобы перестать кричать и процедить сквозь зубы: — ...Ты за это... заплатишь. В ответ он услышал лишь смешок. Стол скрипел и дрожал под мощью быстрых, разжигаемых ненавистью движений Шерифа. В какой-то момент Хэнк стал видеть яснее. Он услышал, как Шериф сказал что-то о том, что хочет, чтобы Хэнк «посмотрел», прежде чем южанин стёр пятна крови с его очков. Не смотря на то, что Хэнк не очень хорошо понимал, что происходит, он помнил этот момент во всех деталях. Широкая ухмылка Шерифа. Пшеничная соломинка, которую он почему-то всегда держал во рту. Пот, струившийся по лицу, шее и обнажённой груди крупного южанина. Подпрыгивающие воротнички распахнутой рубашки Шерифа. А вокруг них ничего, кроме жёлтых вспышек очков инженеров ATP. Это была смесь боли и удовольствия. Как будто кто-то схватил их двоих и бросил в огромный блендер... Хэнк бы предпочёл, чтобы его бросили в блендер вместо всего этого. Его мозг отказывался принимать реальность ситуации, поэтому Хэнк представил, как погружается в гигантский блендер, подобный тому, что он видел ранее, и его разрезает на куски. Всё происходило как в замедленной съёмке. Сначала его ноги превратились в забавную красную пасту, затем остатки нижней части тела... затем Хэнк снова пришёл в сознание. — Это твоё ебучее наказание, Уимблтон. Не смей пытаться проспать его. В какой-то момент «наказание» стало ощущаться... приятным. Хэнк вспомнил все случаи, когда он дрался с Шерифом один на один. Вспомнил, как смотрел на его покрытое синяками и шрамами тело дольше, чем следовало. Вспомнил, как однажды он почти проиграл, когда южанин прижал его к стене и приставил нож к горлу. Его лицо было так близко. Избитое и грязное. Но Деймос и Сэнфорд всё испортили. Стоп... Нет. Они ничего не испортили, они помогли ему победить? Это ведь то, чего он хотел, верно? Хэнк хотел победить, верно? Хэнку потребовалось некоторое время, чтобы, наконец, достичь кульминации. Это было не похоже ни на что из того, что он когда-либо чувствовал раньше. Это было лучше, чем фантазии из его лихорадочных снов и кошмаров, лучше в отвратительном, извращённом смысле. Хэнк кончил так сильно, что почувствовал, как у него подёргиваются ноги. Вскоре после этого он услышал кучу громких проклятий, стонов, и... Шериф сдержал своё обещание. Это было отвратительное чувство. Наполняться чем-то тёплым и липким. В первые несколько секунд Хэнк чувствовал только отвращение. Затем он почувствовал, как чужие потрескавшиеся губы коснулись его собственных, а язык проник внутрь его рта. Когда с него успели снять маску?.. Хэнк слишком устал, чтобы обращать на это внимание. Слишком устал и... слишком близко, этот ублюдок снова был слишком близко. Хэнк чувствовал, как грудь Шерифа касается его груди, большие руки Шерифа вцепились в его бёдра, член Шерифа пульсировал внутри него, когда тот изливал остатки своего семени, язык Шерифа очищал ротовую полость Хэнка от крови... Шериф это, Шериф то, было слишком много ебучего Шерифа. Слишком, блять, много Шерифа в местах, где Шериф никогда не должен был быть. Ноги Хэнка соскользнули со спины южанина, каблуки его армейских ботинок ударились о твёрдую поверхность пола. Неужели эти ATP всё ещё держали его руки? Очевидно, они были здесь всё это время. Тот, что слева, даже немного дрожал. Хэнк чувствовал это плечом и, честно говоря, не хотел знать почему. — Что ж. Это было увлекательно. — Хэнк услышал лязг ремня Шерифа и вжикающий звук застёгивающейся ширинки, — Я бы с удовольствием держал тебя рядом в качестве комнатной собачки, Уимблтон, боролся и требовал бы тебя снова и снова, но... Мне придётся передать эту привилегию Аудитору. Даже несмотря на то, что он просто хочет, чтобы тебя медленно пытали и убивали. Но он может передумать, если ты сделаешь для него то, что сделал для меня. Хэнк услышал, как высокий мужчина рассмеялся. На секунду ярость заставила его прийти в себя, и он поднял глаза. Шериф закончил с ремнём и, очевидно, почувствовал на себе пристальный взгляд Хэнка, так как сразу же замер и уставился на него с той ужасной дерзкой ухмылкой, которую так ненавидел Хэнк. Затем Шериф внезапно ударил обеими руками по столу рядом с головой киллера и снова наклонился над ним. — Знаешь, Уимблтон... — мужчина облизнул губы, жадно уставившись на своего врага, — ...Может быть, он позволил бы мне оставить тебя, может быть... может быть, он оставил бы мучительную часть на меня. После того, как он покончит с тобой. Наёмник закрыл глаза, тяжело дыша, и отвернулся. Он не понимал, что это значит. Он должен был убить Аудитора, он должен был убить Шерифа, он должен был... Должен был.. Отдохнуть. Хэнк устал. Он слишком устал. Всё болело. — Я бы так хотел этого, Уимблтон. Только ты и я. Может быть... Может быть, я бы даже позволил твоим тупым друзьям спасти тебя. Хочешь знать, почему? Пожалуйста... заткнись. — Потому что, Уимблтон, я знаю, что ты будешь продолжать возвращаться. Влажный язык Шерифа скользнул по покрытой синяками шее Хэнка. Прекрати это. — Потому что ты никогда меня не забудешь. Ты никогда не забудешь эту ночь. И я тоже. И я обещаю тебе, Уимблтон, что их будет ещё много~... Хэнк тихонько всхлипнул, к большому восторгу Шерифа. Высокий мужчина слез с наёмника и поправил свою ковбойскую шляпу, зажав в зубах пшеничную соломинку, будто ничего и не случилось. — Заставьте его платить за всех ваших приятелей, которых он убил, ребята. Повеселитесь. Но без ебли в жопу, или я вас всех на мясо пущу. Аудитор хотел, чтобы он был...хотя бы наполовину цел. Это были последние слова, которые услышал Хэнк, прежде чем окончательно провалиться в беспамятство. Но он не мог дождаться, когда проснётся. Проснётся и заставит их всех заплатить за это.