Нерешительность

-Что..? - испуганный неожиданностью произносит Арамис, и это слово подхватывает порыв ветра, отрывает от них обоих, уносит вдаль. Д'Артаньян держит руку навесу и растерянно смотрит на нее. - Ресница... - говорит он, но на подушечке пальца, где, видимо, должна лежать ресница, ничего нет - ветер. Опустив руку, гасконец поднимает глаза и встречается взглядом с Арамисом. Тот не говорит ничего, только смотрит настороженно. Д'Артаньян смущён его молчанием, смущён и собственной реакцией на его внимание. Он чувствует, как краснеют его щеки, и что он не в силах выдерживать взгляд Арамиса - глаза упорно боятся соприкасаться с его глазами и все опускаются ниже, и он больше смотрит на скулы Арамиса, его аккуратный небольшой носик, красивые губы под тонкими усиками, узкую бородку и на обрамлённый кружевами белый отложной воротник вокруг тонкой шеи. - У вас и правда должно быть прекрасное зрение, - говорит Арамис, как бы невзначай касаясь теперь изящными пальцами своей щеки там, где секунду назад дотронулся д'Артаньян. - Не жалуюсь, - тихо отвечает гасконец, чувствуя, что ещё гуще краснеет - но не потому, что это выглядит так, будто д'Артаньян слишком пристально вглядывался в лицо Арамису, чтобы заметить упавшую ему на щеку ресницу, не потому, что поддался порыву и поторопился снять её с бархата кожи, хотя порывистый ветер и так бы это сделал, но тем, что видимо придает этому прикосновению такое большое значение, и что на то есть причина. - Что ж, - говорит Арамис, убедившись, очевидно, в том, в чем он ожидал убедиться, и улыбается тихой знающей улыбкой, - теперь, я полагаю, мое лицо в порядке. Но д'Артаньян не поддастся на провокацию и не заявит во всеуслышание, что оно более, чем в порядке. - Да, - отвечает д'Артаньян, поднимая глаза и встречаясь, наконец, с ним взглядом. В этот миг ветер подхватывает густые длинные кудри Арамиса, подбрасывает их в воздух. То, как они развеваются, не дают шанса отвести от них глаза, и д'Артаньян старается хотя бы удержать бесстрастную маску. Арамис изучает выражение его лица, и гасконец не знает, что он там видит, но что-то явно выдает его, поскольку Арамис едва слышно хмыкает - уголки его губ слегка приподнимаются и заметно углубляются, рискуя сделать самодовольство явным. Затем, удовлетворённый увиденным, он отводит взгляд. - Ветер слишком сильный - видимо, скоро начнется дождь, - говорит он и надевает шляпу, придерживает рукой, чтобы та не слетела с его красивой головы. Эта перемена освобождает д'Артаньяна от чар, и он, наконец, может вздохнуть свободно. Д'Артаньян поднимает голову, так же удерживая шляпу, смотрит на серое небо, заволоченное тучами. - Мда, повезло же нам с погодой, - усмехается он, понимая, что Арамис прав в своем прогнозе. Здесь он вспоминает, как, перед тем, как заступить на караул, его друг сетовал на горло. Смотрит на него сочувственно: - Лишь бы вас ещё более не простудило. Арамис скромно улыбается и снисходительно отвечает: - Если мы замёрзнем, всегда можно согреться друг об друга, - и добавляет в конце кокетливый взгляд, от которого д'Артаньяна обдает жаром. Но тут же, отвлекшись на посторонний звук, раздающийся неподалеку, Арамис теряет к гасконцу интерес. Отворачивает от него свое лицо, и д'Артаньян бездумно смотрит на его белую стройную шею, щеки его горят. Он, кажется, чего-то ждёт. Когда, убедившись, что дело пустое и не стоит его внимания, а тем более тревоги, Арамис поворачивается обратно, и по его лицу видно, что он уже забыл про то, чтобы строить глазки своему напарнику в этом карауле. - Расскажите что-нибудь, д'Артаньян, чтобы занять время, - просит он и повернувшись к нему боком, приготовившись долго стоять и долго слушать, демонстрирует ему свой красивый профиль. И гасконец начинает рассказывать первое, что приходит ему в голову, и пока рассказывает, он все смотрит на Арамиса, и это нисколько того не беспокоит - лицо его спокойно, только щеки заметно розовые. Вскоре д'Артаньян свыкается со своими ощущениями и реакцией на них Арамиса, и чувствует себя увереннее. Его уже ничто не смущает, и он может с этим жить, раз Арамис разрешает ему чувствовать то, что он чувствует. Ветер ещё какое-то время тревожит их одежду, волосы, толкает, желая сдвинуть с места, пытается сорвать с головы шляпу, и, наконец, обрывается в дождь. Холодные капли бьют наотмашь, проникают за воротник. Арамис ежится и плотнее укутывается в тяжелый плащ. Плотная ткань укроет его надёжнее, чем объятия, думает смущённо д'Артаньян, прощая себе малодушие и упущенную возможность. Арамис не предлагает ему приблизиться и даже не обращает к нему ни взгляда, который можно принять за приглашение. *** На следующий день Арамиса знобит, он чувствует слабость и время от времени кашляет, щеки и кончик носа его лихорадочно красные, глаза слезятся. Де Тревиль, почему-то, не замечает этого, хоть тот и в первом ряду на поверке, и Арамис весь день на ногах, хотя ему следовало бы остаться в постели. - Поправляйтесь, милый друг, - пожимая нежно его маленькую ручку, сочувственно прощается с ним вечером д'Артаньян, с трудом не добавив в конце "Простите меня, что вы заболели". - Постараюсь, - сквозь откровенную слабость улыбается ему Арамис и вместе с Атосом под руку направляется домой. Они живут совсем рядом и всегда уходят со службы вместе - если только Арамис не уходит сразу на свидание, а сегодня он для этого не в состоянии. Д'Артаньян видит, как уже пройдя полдороги Атос вдруг приобнимает Арамиса за талию и поддерживает под локоть, не давая наступить в большую лужу, над которой болезненно рассеянный сегодня мушкетер уже занёс было свой сапог. Видит, как покорно Арамис склоняет к нему голову, и как его длинные кудри касаются прядей прямых волос Атоса. Должно быть их лица тоже близко сейчас, думает д'Артаньян со смутной тревогой... Но вот они продолжают свой путь и через какое-то время скрываются за поворотом. Д'Артаньян все это время смотрит им вслед. Когда их фигуры пропадают из вида, он поворачивается на каблуках и направляется домой, стараясь не думать лишнего.