Терпи

Послышался хлопок входной двери и звук поворота ключа в замочной скважине после. Мама ушла. Мундроп, сидящий на своей кровати и усиленно делающий вид, что он читает учебник по истории, с протяжным выдохом расслабился и отбросил книгу в сторону. Та, казалось, теперь с обидой взирала на него с пола. Мальчик потряс головой, чтобы избавиться от подобных бредовых мыслей. Когда матери нет дома, каждая секунда на счету. Резко поднявшись на ноги, он переждал момент, пока в глазах потемнело, и быстрым шагом направился прямиком к родительской спальне. С чужой кровати на него с искрой озорства в голубых глазах взирал Санрайз. Брат Мундропа. Не близнец — двойняшка. Пусть особо ярких различий в их внешности и не наблюдалось, но цвет волос и глаз у них был разным. Небесно-голубые глаза у Сана и серые у Муна. Светлые блондинистые волосы у первого, жгуче-чёрные у второго. Но любой мог сказать, что на лицо они — один человек. Не ходи Мундроп постоянно с кислой миной, конечно. Мальчишка на кровати вытянул худые ноги, потягиваясь и с лживой широкой улыбкой выдавая: — Тоже пришёл за телефоном? Боюсь, что мама нашла тайник получше прошлого. Мундроп тихо ругнулся под нос. Он до сих пор задавался вопросом, зачем им вообще телефоны, если они не имеют к ним никакого доступа. Санрайз, заметив разочарование брата, вскочил с кровати и утешающе повис на его шее. Мальчик пошатнулся, но заставив Сана встать нормально, удержался в вертикальном положении. — Солнце моё, чего ты так расстроился? Впервые что-ли подобное происходит? — заискивающе глядя в тёмные глаза напротив, протянул Санрайз. Да, не впервые, но расстраиваться каждый раз после этого, как в самый первый, Мун, кажется, никогда не перестанет. Чувствуя надвигающиеся слёзы обиды, мальчик обхватил плечи брата в поисках поддержки. Всё, лишь бы не зарыдать. Только не из-за этого. Но мысли тёмной тучей клубились в голове и не отпускали. Он так старался в школе, на кружках, молчал в тряпочку на все обидные вещи, что говорила ему мать и глядел ей в рот. Но она снова не сдержала своё слово. Хорошо, что хотя бы на работу устроилась и теперь не будет торчать круглые сутки дома, давя на нервы своим присутствием. Чтобы отвлечься, Мундроп опустил руки на чужую талию, прижимаясь к брату ещё ближе. Сан, как всегда чувствуя чужое напряжение, захихикал ему на ухо, обжигая его своим дыханием. Если бы Мун не знал Санрайза как облупленного, то мог подумать, что его самого ничего и не волнует, но стоит только пробежаться пальцами чуть выше, и пальцы натыкаются на острые края рёбер. — Скажи-ка мне, Сан, когда ты ел в последний раз? Тело напротив напряглось, но так же быстро расслабилось. — Какая разница? Я совсем не голодный, тем более в холодильнике одна уха, а ты знаешь, что я её не ем. — ответил брат. Мундроп выбрался из тёплых объятий. — Пошли, я приготовлю нам что-нибудь вкусненькое. Будешь? Санрайз заозирался по сторонам, будто ища что-то, и в конце концов обнаружил нужную вещь на родительском комоде. Часы мерно тикали, разбавляя окружающую тишину. — Я не... Не голодный. Мун пригляделся и увидел заветное время: 6:09. Конечно же, Сан не ест после шести. Как и после пяти, и, в принципе, любого времени суток. Голубые глаза смотрели виновато, и Мундроп не мог этого выносить. — Чай, просто чай. Без сахара, если хочешь. Лицо брата осветилось и он согласно закивал. — А потом пойдём в карты, да? — скорее уточнил, чем спросил Сан. Ответом послужило тихое «мгм» и братья пошли на кухню. Санрайз уселся на диванчик за стол, подняв к себе ноги и обняв их руками. Мундроп засуетился, набирая воду в чайник и ставя его кипятиться. Достал чайные пакетики из кухонного шкафа, насыпал себе три ложки сахара из сахарницы, и убрав всё на места, сел рядом с братом. Тот поглядывал на кружку, полную сладких кристаллов и забавно морщился. — Не слипнется? Мун достал из-под диванчика коробку с конфетами, оставшимися после нового года, вытащил одну, и раскрыв обёртку, закинул лакомство себе в рот. Он никогда не любил сладости, но бывали моменты, когда он уплетал их кучей, не оставляя в квартире даже самой стремной конфетки. Например, той самой ириски с раком на фантике. Он терпеть её не мог, та липла к зубам, неприятно крошилась большими кусками, но это никак не спасало её от постновогоднего шоколадного голода Мундропа. Сладкоежка Сан, который никак не мог отказаться от своих принципов, но ужасно сильно завидовал брату, на это лишь отвернулся. Мун не хотел его дразнить, но вышло именно это. Чайник запищал, закипев, и Мундроп поспешил разлить кипяток по кружкам. Пар белыми клубами поднимался над напитками. Потянувшийся к своей кружке Санрайз получил по руке. — Ауч, за что? — Ты собирался отпить! Мальчик захлопал пушистыми ресницами. — А что ещё, по-твоему, нужно делать с чаем? Не желая продолжать этот разговор, Мун замолчал. Слегка разбавил чужой чай холодной водой и подвинул кружку к брату. Заливать пустой желудок кипятком? Сан действительно идиот? — Пошли ко мне в комнату, сейчас Гарри Поттер начнётся. — предложил Санрайз, грея замёрзшие руки о горячую ёмкость. Мундроп кивнул, и захватив свой чай, первым пошёл в комнату брата. Диван, мягкий разве что из-за кучи мягких игрушек и подушек на нём, встретил мальчика привычным скрипом. Мун нашёл пульт на подоконнике, включил нужный канал на телевизоре и стал ждать брата. Видимо, тот что-то тащит, либо отошёл в туалет, иначе объяснить его задержку Мундроп не мог. Он поднял взгляд к экрану и заметил небольшие наклейки в виде сердечек, звёздочек и цветов на раме телевизора. Они с братом вместе клеили их, когда им было лет по семь. Несмотря на безобидность проделки, им очень влетело от родителей. В итоге, спустя пару лет, когда семья купила новый телевизор, старый обклеенный достался детям. А после деления братьев на две разные комнаты — он остался у Санрайза. Тот смотрел что-либо намного чаще Муна. Мундропу же досталась книжная полка с кучей взрослых книг. По-началу они ему были не интересны. Это всё ещё была библиотека родителей. Но после, когда он подрос, мальчик стал интересоваться содержанием таинственной полки. Мундроп даже нашёл парочку эротических романов. Парочку десятков. Богатая, однако, коллекция у его мамы. Они с Саном... Попробовали кое-что из этих книг. Но никому из родителей об этом знать не стоит. Никогда. Иначе живыми они из этой квартиры больше не выйдут. В коридоре послышалась громкая брань, не включавшая в себя ни одного мата. Санрайз никогда не произносил плохие слова вслух. Мог написать на бумаге, отчаянно краснея. А если слышал что-то подобное от сверстников, то морщился и делал вид, что ничего не слышит. Мун подскочил с нагретого места и поспешил к источнику шума. Его брат стоял посреди коридора с кружкой чая в руке, и подняв её куда-то наверх, смотрел вниз, на тёмное пятно на ковре и свои мокрые носки. Мундроп забрал злосчастный напиток у Сана и отнёс его в комнату, возвращаясь к месту происшествия через ванную, захватив с собой тряпку и фен. Плечи Санрайза мелко дрожали и он, казалось, сейчас разревётся. — Мама меня убьёт. Если она узнает, что мы выносили что-то из кухни ещё и… На ковёр… Боже, Мун, мне конец! — голос мальчика задрожал и он всхлипнул. Брат подскочил к нему, быстро впихивая в руки фен, включив его в ближайшую розетку ранее. Сам же он начала тряпкой вытирать мокрое пятно на ковре. — Бегом врубай фен на всю мощность, быстрее, потом будешь плакать! Сан спохватился и присел на колени, направив горячий поток воздуха в нужное место. Хорошо, что ковёр сам по себе был довольно тёмным, и следов преступления остаться не должно. Когда ковёр высох, мальчики облегчённо выдохнули. Казалось, что до этого они вовсе не дышали. Санрайз к этому моменту уже успокоился, поэтому спокойно отнёс фен на место, пока Мундроп полоскал тряпку в раковине в ванной, и сменил носки на новые, мокрые повесив сушиться. Пока они пытались добраться до спальни, прошло уже минут так десять фильма, а чай прилично остыл. Поэтому им пришлось заново подливать в кружки кипятка. Усевшись, наконец, на диван и поставив напитки на стул, который они притащили с кухни и поставили рядом, вместо столика, братья расслабились и начали просмотр. Мун, к середине фильма уже лежавший на диване, а не сидевший, вытянул согнутые ранее ноги, закинув их на колени брату. Сан не стал их скидывать, лишь уселся поудобнее, сложив руки на чужих голенях. Было тепло и уютно, мальчиков начало клонить в сон. Мундроп только прикрыл глаза, решив не сопротивляться постепенно убаюкивающей его дрёме, как почувствовал копошение под своими ногами. Место снизу опустело, воздух захолодил отогревшиеся конечности и мальчик открыл глаза. Сан, странно блестя голубыми глазами в полумраке, разбавляемом лишь светом от телевизора, выбрался из-под ног брата и плюхнулся на его бёдра невесомой ношей. — Мун. Может?.. — мальчик слегка поёрзал и стыдливо отвёл взгляд. Сон с Мундропа будто рукой сняло. В памяти всплыл прошлый раз, когда Санрайз покусился на его личное пространство. Им обоим, определённо, было очень хорошо, так почему бы и нет? Матери нет дома и никто не сможет помешать. — Может. — согласился Мун, устраиваясь поудобнее и находя руками в полутьме тонкую талию брата. Несмотря на своё смущение, Санрайз уже далеко не в первый раз становился инициатором непонятных, но до ужаса желанных действий между ними. Не имея друзей, мальчики непроизвольно стали тянуться к единственному родному человеку из их окружения, желая стать ещё ближе, чем братьям дозволено. Ограждая своих детей от нежелательного влияния извне, тщательно следя за кругом их общения и отбраковывая всех тех, кто ей не нравился, их мать неосознанно заставила их сближаться друг с другом, что в конце концов и привело к этому. Руки Мундропа погладили чужие бока через лёгкую ткань футболки, посылая разряды тока по телу брата. Сан очень чувствительный в этом месте. Заберись Мун под футболку и проделай то же самое, тот бы загнулся пополам от щекотки. Санрайз, наконец, вновь взглянул на брата, натыкаясь на море нежности в чужих серых глазах. Утонув в нём, Сан нагнулся к Мундропу и невесомо коснулся его лба поцелуем, обхватывая горячими ладонями щёки. Спустя десяток целомудренных чмоков то в нос, то в скулы, он прильнул к чужим губам. Никак не шевелясь, он наблюдал за реакцией Мундропа из-под опущенных ресниц. Тот был похож на подтаявшее мороженое. Санрайз почувствовал, как уголки губ брата приподнялись, и в конце концов тот прихватил чужую нижнюю губу своими. Возбуждение накрывало тёплыми волнами, концентрируясь внизу живота. Мун двинул бёдрами, потираясь о бёдра Сана, лежащего на нём верхом и на секунду прервал поцелуй, чтобы отдышаться. Санрайз, не теряя времени, вновь принял сидячее положение, уперевшись руками в грудь брата. Такая поза не давала Мундропу двигаться так, как ему бы хотелось, поэтому он проскулил жалобное «Сан», умоляя его сделать хоть что-то. Тот открыл было рот, чтобы что-то сказать, как послышался звук поворота ключа в замочной скважине. — Ох, чёрт, как же не вовремя… Сан не успел придумать ничего лучше, чем накрыть их с Муном пледом и притвориться спящими. Дверь открылась и в коридоре послышался мамин смех. — Она в хорошем настроении. — прошептал на ухо брату Мундроп. Взгляд Санрайза зацепился за стул с кружками на нём. Им не разрешалось есть вне кухни, поэтому даже за такую мелочь становится страшновато. Понимая, что ничего изменить они уже не в силах, мальчики вновь закрыли глаза. Женщина тем временем уже сняла с себя тяжёлую дублёнку, помыла руки и не заметив никого из сыновей, что обычно её встречали, начала искать их по комнатам. Зайдя в спальню Сана, она первым делом заметила кухонный стул с чашками на нём. Раздражение заклокотало в груди. Дальше в её поля зрения попала кучка, укрытая пледом. Подойдя поближе мать поняла, что это её дети спят в обнимку. На фоне заканчивается Гарри Поттер, а пустые кружки давно остыли. Видимо, они уснули за просмотром. За просмотром телевизора в темноте, за несколько часов до отбоя, ещё и притащив в спальню чай. Она уже очень давно установила это правило — не выносить ничего из кухни. Чтобы не сыпались крошки, ничего не разлилось и не запачкало мебель. А спать раньше положенного времени было скорее не запрещено, а нежелательно, ведь самим же мальчикам потом будет плохо и они не будут спать ночью. Подавив в себе желание за уши оттаскать обоих сыновей, женщина выключила телевизор, унесла стул с кружками на место и уходя, закрыла дверь в спальню Сана. Уснули, так уснули. Она ещё успеет сделать им выговор завтра, или же сегодня, если они проснутся. Не хотелось портить себе настроение из-за их очередного проступка. Следов от пролитого чая на ковре не осталось, и мать прошла мимо. Как только комната погрузилась в полную темноту, братья открыли глаза и вскочили с дивана. Из-за страха быть пойманными от возбуждения не осталось и следа. — Пронесло! — счастливо воскликнул Санрайз. Мундроп быстро заткнул ему рот ладонью, заставляя замолчать. — Тише! Я же сказал, что у неё хорошее настроение. — прошептал он. Сан лизнул чужую руку и захихикал, когда Мун отдёрнул её, будто бы обжёгшись. Вытер обслюнявленную ладонь о футболку брата и получил от того затрещину. Они чуть было не начали драться, но вовремя вспомнили, что им нужно вести себя как можно тише. — Что будем делать? До отбоя ещё долго, я вообще не хочу спать. Мундроп задумался, и не зная, что предложить, сказал: — Можем выйти к маме, сразу за всё получить и со спокойной душой пойти играть в карты. Он не видел выражение лица Санрайза, когда это предлагал, но красноречивое молчание нарисовало скептично поднятую бровь и колющий взгляд брата в воображении Муна. — Ладно, давай просто полежим с закрытыми глазами, что-нибудь друг другу порассказываем и может быть уснём. Сан кивнул было головой, а когда понял, что его не видят, неловко хихикнул и протянул монотонное «океееей». Было принято решение разобрать диван и нормально постелиться. В процессе Санрайз зарядил брату подушкой в лицо. Хорошо, что у него их было много и Муну не придётся спать на голой простыне, как бедному родственнику. Забравшись под мягкое одеяльце, мальчики с наслаждением потянулись. Сан предложил: — Давай в ассоциации? Мундроп угукнул и начал: — Килька — Пират — Парус — Простынь — Подушка — Перо — Мне надоело. — сказал вдруг Мун. Санрайз разочарованно простонал: — Ты скууучный! Мун нащупал лицо брата на соседней подушке и ущипнул его за щёку. — И злой. — Сан обиженно надулся. Брат подлез к нему поближе, чмокнул в пострадавшую щёку и примирительно прошептал: — Всё, не дуйся, давай спать. Санрайз улыбнулся и обнял Мундропа, цепляясь за него ногами и руками под одеялом, как обезьянка. Его макушка была в аккурат под подбородком брата, и тот чинно опустил на неё голову. Спустя некоторое время мальчики погрузились в глубокий сон.