Купальный сезон

Музыка лилась в открытую дверь ванной - микс из барочных композиций, которые нравились им обоим. У Луи была отличная стереосистема и хорошая звукоизоляция в квартире - соседи никогда не жаловались. - Scherza, infida, - Франсуа вторил певице своим резковатым тенором. - Scherza, infida, in grembo al drudo… (1) У каждой пары есть "наша песня". Их с Луи песней Франсуа считал эту - арию из оперы Генделя "Ариодант". - Чечилия (2) восхитительна, - заметил он, прервавшись. - Её можно слушать бесконечно. - Мне больше нравится, когда эту вещь поют мужчины, - ответил Луи. Он допил вино и поставил пустой бокал на пол возле ванны. - Дэниелс (3), например. Да и ты неплохо справляешься. - ...io tradito, a morte in braccio, per tua colpa ora men vo (1), - пели Франсуа и Чечилия. - Переезжай ко мне, Франсуа, - предложил Луи. - Ты всё равно проводишь тут кучу времени. - Помнишь пляж в Л'Иль-Адаме? - Франсуа провёл своей ступнёй по груди Луи. Тот погладил стройную ногу, покрытую мокрыми чёрными волосками, обхватил рукой щиколотку и поцеловал. - Как забыть, - ответил он. - Сколько тебе было? Шестнадцать? -Да, - подтвердил Франсуа. Он вылез из ванны и не вытираясь направился в спальню. Луи последовал за ним, прихватив с собой полотенце. "Scherza, infida…" - доносилось из автомагнитолы. - Я не пойму: это мужчина или женщина? - спросил Франсуа у Луи, который вёл машину. - Мужчина, - ответил кузен. - Его зовут Дэвид Дэниелс, а голос называется контратенор. - Он что, кто-то вроде кастрата? Луи засмеялся. - Ну да. Только яйца у него на месте. - Звучит странно, - заметил Франсуа. - Но красиво. Моя мама любила такую музыку. Она сама была музыкантша. - Я знаю, - сказал Луи. - Я бывал на её концертах. Бабуля Вандом пыталась сделать из нас с братом культурных людей, водила на подобные мероприятия. Жаль, из её затеи мало что вышло. - Но тебе нравится эта музыка? Иначе зачем ты её слушаешь? - Я же гей в конце концов - я не могу не любить оперу. - Луи усмехнулся. Франсуа не то чтобы удивился признанию кузена - он просто не знал, что можно ответить. В машине повисло бы неловкое молчание, но, к счастью, работала магнитола. А тут и Луи продолжил разговор сам, сглаживая неловкость. - Филипп неплохо играет на гитаре, - сообщил он. - Мог бы даже стать музыкантом, но ему это не нужно. Гитара помогает Филу́ клеить девиц, а это всё, чего он хочет. - Нас с Арманом в детстве тоже учили музыке, но мы не проявили к ней больших способностей. Наверное, мама была огорчена. - Сыновья часто огорчают матерей. Луи закурил, вынув сигарету из пачки, лежащей на приборной панели. - Хочешь? - спросил он Франсуа. - Да, - ответил тот. Луи передал ему сигарету. Франсуа затянулся (точнее, попытался - он делал это первый раз в жизни) и сразу же закашлялся. - Не вдыхай слишком много, - посоветовал Луи, забирая у кузена сигарету. - Не торопись. - Хорошо, - согласился Франсуа. Со второго раза у него получилось. - Ладно, - сказал Луи. - Значит, музыкантом тебе не быть. Так чем же думаешь заняться после того, как окончишь лицей? - Я пойду в армию, - ответил Франсуа. Луи присвистнул. - Что? - спросил Франсуа. - Зачем тебе это? Ты же умный парень. Наверняка хорошо учишься. - Да, неплохо. Учёба мне легко даётся. - Ну вот. Зачем тебе армия? Это для идиотов. - Я собираюсь в офицерскую школу, а там надо много учиться. Мне нравится армия. Хочу стать военным, как дядя. - Ах, вот в чём дело. Как я сразу не догадался? - засмеялся Луи. - У тебя же дядька генерал. Он брал тебя с собой на военные парады, верно? - Да, - сказал Франсуа. - Что в этом плохого? - Ничего. Только я предпочитаю другие парады. Может, и тебя как-нибудь возьму с собой. - Луи подмигнул ему. Франсуа понимал, что кузен подсмеивается над ним, но его это не беспокоило. С Луи было легко, как будто он знал его сто лет и полностью ему доверял. - Я своё отслужил, - сказал Луи. - Твоим ровесникам повезло: два года тому назад призыв отменили. А раньше хочешь-не хочешь - год отдай родине. Это был самый поганый год в моей жизни. На самом деле они познакомились всего неделю тому назад. Ну, не то чтобы познакомились с нуля: они приходились друг другу троюродными братьями и виделись нередко. Это шапочное знакомство в прошлую субботу неожиданно стало близким. Неожиданно - потому что Луи был сильно старше Франсуа (лет ему, наверное, было не меньше двадцати пяти) и до этого дня особого внимания на кузена не обращал, как и его брат Филипп. На Филиппа Франсуа, по правде говоря, было наплевать, но Луи его почему-то интересовал. И вот они ехали в сторону Понтуаза, намереваясь посетить Л'Иль-Адам. Франсуа рассказал Луи, что не был там с момента смерти родителей, и кузен вызвался отвезти его туда. Куда он едет и с кем, Франсуа никому не сказал. Дяди и Анри-Жюля дома не было, а Ясмин, экономке, которая вела хозяйство в замке Шантийи, где он проводил летние каникулы, Франсуа наврал, что поедет в деревню погонять мяч с ребятами. Поскольку он пропадал там целыми днями, родные не должны были обеспокоиться его долгим отсутствием. Велосипед Франсуа спрятал в кустах у шоссе и вскоре увидел приближающийся понтиак Луи. Он закинул рюкзак на заднее сиденье, сам же сел рядом с кузеном. Когда они добрались до Л'Иль-Адама, было уже около полудня, и солнце палило нещадно. В замок кузенам доступа не было: на лето его сдали каким-то богачам - кажется, американцам. А вот пляжи на острове были общественные, следовательно устраиваться там можно было смело. Они выбрали уголок потише, где никого не было - счастье, что приехали в будний день - и расстелили свои полотенца. - Я тут почти ничего не помню, - сказал Франсуа, оглядываясь. Впереди широко растекалась Уаза (4), позади был лес. Между верхушками деревьев торчали каминные трубы замка Л'Иль-Адам. - Последний раз я видел всё это, когда мне было семь. - Здесь здорово, - заметил Луи, снимая рубашку. - Твои родные молодцы, что сохранили замок. Наш собственный продал ещё мой дед. - А где он был, ваш замок? - В Нормандии. Ане - красивое место, даже очень. Когда-то принадлежало Диане де Пуатье (5). - Почему твой дед его продал? - Франсуа лежал на своём полотенце, опершись на локти, и смотрел на Луи, который остался только в солнечных очках и плавках тигровой расцветки. - Из-за денег. Так он говорил. Но я знаю, что он ненавидел деревенскую жизнь. Дед был горожанин до мозга костей, обожал парижскую сутолоку и шум. А ещё доступных смазливых юнцов. - О, - только и сказал Франсуа. Он немного помнил старого Сезара де Вандома, даже был на его похоронах. - Ты не знал, что мой дед был педиком? Я думал, это знали все. Когда бабуля умерла, он совсем перестал скрываться. Впрочем, правильно сделал. Хоть немного пожил в своё удовольствие. - Луи подтянул к себе сумку и стал в ней что-то искать. - Мать говорила нам с Филиппом: "Я знала, что одному из вас не повезёт. Один из вас непременно пойдёт в Сезара". Не повезло мне. - Ты любил деда? - спросил Франсуа. - Ну да. Скучаю по этому старому педриле. - Луи наконец достал из своей сумки какой-то тюбик. - Намажь-ка мне спину, Франсуа, а не то я обгорю - солнце меня не любит. Кожа у Луи была очень светлая, что, в общем-то, естественно для блондинов. Франсуа стал размазывать крем от загара по спине кузена и чем дольше это делал, тем страннее себя чувствовал. Касаться Луи было приятно и так интересно его рассматривать: кожу с золотистыми волосками, выгоревшие на солнце светлые волосы - Франсуа захотелось узнать, чем они пахнут. - Спасибо, дорогой, - поблагодарил его кузен, забирая тюбик с кремом. - А тебе, я вижу, эти ухищрения не нужны. Франсуа и впрямь был не нужен крем от загара. Спасибо итальянской крови его матери: он загорал быстро и основательно - те, кто не знал, что Франсуа провёл лето в Пикардии (6), думали, что он побывал где-то в субтропиках. Они немного пожарились на солнце, а потом долго плескались в воде. У Луи в машине была сумка-холодильник, а в ней сандвичи и сидр. Из-за сидра Франсуа немного осмелел и спросил: - Луи, а Филипп знает, что ты… эээ… гей? Луи засмеялся. - Конечно, знает. Все знают. Это не секрет. - Для меня был. Я не знал, - соврал Франсуа. - И как тебе это? Что скажешь? Франсуа пожал плечами. - Я не знаю, что сказать. - Ты ведь ещё девственник, верно? Франсуа покраснел - это было заметно и сквозь загар. - Есть у тебя подружка? Он помотал головой. - И дружка тоже нет? Помотал ещё. - Но ты хотя бы целовался? - Нет, - ответил Франсуа. - В смысле, по-настоящему - нет. Он встал, собираясь снова идти купаться, но Луи удержал его за руку. - Погоди. Давай-ка это исправим. Присядь. Франсуа покорно сел возле Луи. Кузен взял его за подбородок и провёл большим пальцем по губам. А потом поцеловал - очень аккуратно, словно боясь спугнуть. - Посмотри на меня, Франсуа, - сказал он. - Я тебе хоть немного нравлюсь? Кажусь тебе привлекательным? Красивым? Франсуа молчал, но глаза не отводил. Тогда Луи поцеловал его снова. На этот раз довольно агрессивно. И Франсуа ответил. Он даже положил руки на плечи Луи. Потом они сами собой спустились на грудь. А потом и вовсе оказались в плавках кузена - в дурацких тигровых плавках. Они лежали рядом на одном полотенце, и Франсуа вдруг спросил: - Как тебя называли в детстве, Луи? Лулу́? - Да иди ты, - засмеялся Луи. - Серьёзно, как? Ты же до сих пор зовешь Филиппа Филу́ - почему он не может звать тебя Лулу́? - Потому что я сильнее и могу навалять. Он пытался, но получил по шее. - А если я назову тебя Лулу́ - ты и мне наваляешь? - Нет, Франсуа, тебе нет. Тебе можно всё. - Почему? - Не знаю. Ты мне нравишься. Ты такой красавчик. - Луи улыбался. - Когда я увидел тебя неделю назад, прямо обалдел - так ты вырос и похорошел. И я понял, что хочу пригласить тебя на свидание. - Так это свидание? - Если ты не против. Франсуа тоже улыбнулся. - Вроде нет. В Шантийи Франсуа попал ближе к вечеру: Луи высадил его там же, на шоссе, ему нужно было возвращаться в Париж. К счастью, велик не спёрли - он мирно лежал за кустами. Дядя, который был уже дома, глянул на него и забеспокоился. - Франсуа, ты не заболел? Ты наверно перегрелся на солнце. Дай-ка пощупаю лоб - нет ли температуры. - Все в порядке, - отмахнулся Франсуа. - Я просто устал. Но его и правда бросало в жар - от воспоминаний о сегодняшнем дне. "Похоже, я действительно не против", - сказал он себе. Значило ли это, что он тоже гей, как Луи? Эту мысль предстояло обдумать. За ужином Франсуа был сам не свой. - Уж не влюбился ли наш мальчик? - спросил генерал де Конде своего сына, когда Франсуа и его кузины покинули столовую. Анри-Жюль в ответ на это только закатил глаза. Франсуа лёг в постель, но ему не спалось. Он представлял, что всё ещё обнимает Луи за его крепкие плечи. "Scherza Infida..." - пел в голове то ли мужской, то ли женский голос. - Ты должен был привезти Марианну раньше. Ей уже пора спать. Франсуа и Марианна-старшая курили на подъездной аллее замка Л'Иль-Адам, рядом с машиной Франсуа. - Да, прости. Мы гуляли, и я забыл о времени. Он привёз к матери свою пятилетнюю дочь Марианну, которую забирал к себе в Париж на выходные. - Я переезжаю к Луи, - сообщил он, закурив новую сигарету. - Этого следовало ожидать, - ответила его бывшая. - А Луи не против, что малышка будет с вами в выходные? - Он не против, мы всё обговорили. - Все-таки странный ты сделал выбор, - Марианна поплотнее запахнула кардиган - вечера становились холодными. - А ты разве нет? Арман - это, по-твоему, не странный выбор? - Почему? - Потому что он мой брат. Марианна пожала плечами. - Так получилось. - Вот и у нас с Луи так получилось. - Мне и в голову не приходило, что ты можешь уйти к мужчине. - Я не ушёл к мужчине, - Франсуа начинал раздражать этот разговор. - Мы с тобой просто расстались. По твоей, кстати, инициативе. - Да, это так, но… - И не делай вид, что моя связь с Луи стала для тебя шоком. Я всё тебе про себя рассказал ещё в самом начале. - Иногда я представляю тебя с мужчиной, - сказала Марианна, выпуская дым тонкой струйкой. - Зачем? - спросил Франсуа. - Когда хочу на тебя разозлиться. Я вспоминаю нас с тобой, а потом представляю, как ты делаешь это с мужчиной. - Марианна нежно погладила его по лицу. Франсуа осторожно убрал её руку и поцеловал женщину в щёку. - Мне пора. Он не вырулил сразу на шоссе, а поехал берегом реки. За последние годы Уаза обмелела, многие пляжи больше не подходили для купаний. Тот, куда приезжали они с Луи, не был исключением: песок подёрнулся травой, и лес потихоньку подбирался к воде. Франсуа постоял немного у самой кромки, любуясь закатом, бросил окурок в воду и пошёл к машине. На флешке у него было много разной музыки, но выбрал он папку с барокко. "Их песня" там имелась в двух вариантах, и Франсуа с минуту подумал, решая: Дэвид или Чечилия? Он включил Дэниелса и начал тихонько подпевать, выезжая на шоссе. Два мужских голоса звучали в унисон.