Приходи голодным и усталым зверем

      — Давно хотела задать тебе один вопрос, но как-то всё не было подходящего случая, — произносит Ариадна так осторожно, будто ступает по тонкому льду.       Артуру совсем не нравится этот подход. Обычно с помощью него люди задают вопросы, когда заведомо предполагают, что собеседник не готов на них отвечать. Но Артур не просто собеседник. Он координатор, профессионал в своём деле и обладает нетривиальной способностью сохранять собственное лицо даже в самых каверзных ситуациях. Во всяком случае, именно так он о себе думает. Что до окружающих — если его и считают ледышкой, помешанной на самоконтроле, то пускай так впредь и остаётся.       — Спрашивай, — предлагает он меланхоличным тоном, нарочито лениво глядя в окно на промокших людей, снующих под дождём туда-сюда и жутко напоминающих суетливых муравьёв. — Постараюсь быть максимально информативным, — авторитетно добавляет Артур, на что Ариадна тут же закатывает глаза.       — Боже, Артур, расслабься. Ты не на допросе, — неожиданно заявляет она, и Артур вздёргивает бровь. — Это даже не интервью. Просто дружеская беседа. Разумеется, если ты считаешь меня своим…       — Ари, мы друзья, — перебивает её Артур, всё ещё немного сбитый с толку её прозорливостью. — Можешь спрашивать о чём угодно. Не понимаю, с чего ты решила, что я могу тебе не ответить.       Ариадна несколько секунд смотрит на тарелку перед собой, рассеянно разламывая на ней свежий, ещё тёплый круассан. Артур мельком замечает, как по белому фарфору растекается кроваво-красная брусничная начинка.       — Просто, — начинает она и неловко покашливает, прочищая горло, — я спросила у Имса, и он отказался отвечать. И это странно, потому что он всегда казался мне… Мм…       — Большим любителем почесать почём зря своей метлой? — снова вклинивается Артур, прежде чем успевает захлопнуть рот.       Ариадна поднимает глаза, и в её взгляде Артур читает лёгкое недоумение, которое тут же сменяется цепким, почти гастрономическим интересом. Не сказать, чтобы Артур сильно удивлён. За три года работы вместе он давно убедился, что если эта девчонка что-то вбила себе в голову, то своего точно не упустит. Вцепится, как пиранья в беззащитную скалярию. Но Артур точно не похож на скалярию, и определённо он - не беззащитный. Поэтому он натягивает своё самое невозмутимое лицо и выдерживает её взгляд с непоколебимым достоинством.       — Хорошо, я поняла, — вздохнув, сдаётся Ариадна. — Ты не переносишь Имса и в последнее время - сильнее, чем прежде. Это бесспорно и весьма заметно. И, как мне кажется, этому должна быть причина, но в такие дебри я лезть не собираюсь. Я не настолько бестактна. Я всего лишь хотела знать, как ты узнал, что Имс оборотень, — она на секунду замолкает, сузив крупные миндалевидные глаза, на щеках появляется румянец. — Просто, когда я спросила об этом Имса, он так смутился, что мне даже неловко стало. Всегда считала, что Имса вообще ничем невозможно вогнать в краску. И он мне не ответил ничего внятного, что совсем уж странно.       — И ты решила спросить об этом меня потому, что?..       — Потому что мы друзья и команда. И мне кажется, что именно сама ситуация, при которой состоялось ваше… мм… более обстоятельное знакомство, и послужила причиной того, что ты его теперь недолюбливаешь.       Артур молча выслушивает пылкую тираду Ариадны и не может сдержать ироничную улыбку.       — Кто-то, мне показалось, только что говорил об отсутствии бестактности, — сдержанно напоминает он.       Ариадна лихорадочно заталкивает в рот половину круассана и краснеет, как жареный лангустин.       — Я не говорила о её отсутствии, — смущённо возражает она, с явным усилием протолкнув в горло кусок. — Я говорила о том, что… Чёрт… пфф… Ладно, забей, хорошо? Видимо, я правда лезу не в своё дело. Просто мне показалось, что Имс к тебе неравнодушен. И мне стало его так жалко, понимаешь? И я никогда не замечала в тебе склонности к расизму, поэтому решила, что дело не в том, что Имс — оборотень, а в чём-то более…       Оборвавшись на полуслове, Ариадна замолкает и прячется за чашкой с остывшим кофе. Артур только качает головой, опустив рвущийся наружу комментарий по поводу того, что кому-то тут, очевидно, стоило записаться в Армию Спасения для защиты прав униженных и обездоленных. У девчонки определённо зашкаливает материнский инстинкт, и это, в сущности, неплохо, хотя порой и раздражает до чертей.       — Если ты вдруг подзабыла, — спокойно говорит Артур, — мы с Имсом и раньше не слишком хорошо ладили.       — Я тебя умоляю, Артур, — фыркает Ариадна, — может, я и моложе вас, но не глупее, что бы ты там не думал. Я прекрасно видела, чем это было раньше. Имс флиртовал, а ты изображал неприступную деву. Я наблюдала такие игры сотню раз. Я француженка, не забыл? У меня много знакомых геев.       У Артура начинают гореть уши. Он не говорит Ариадне о том, что интерес Имса к его персоне носит сугубо сексуальный характер, а на чувства Артура ему плевать с высокого небоскрёба. На самом деле, Имса не слишком интересует тот факт, что Артур давно в нём души не чает. Не чаял, если быть более точным.       Однако этой ублюдочной псине, похоже, всё равно. Он и прежде вечно подшучивал над Артуром, говорил ему всякие скользкие пакости, придумывал раздражающие прозвища. Если бы Артур так хорошо не знал Имса, возможно, он бы тоже решил, что все эти ласкательные что-то на самом деле значат. Но Артур его знает, и, как он смеет надеяться, знает достаточно неплохо для того, чтобы понимать: всё, что плетёт Имс — ни что иное, как обычная издёвка, неуклюже завуалированная под флирт. Он уверен в этом процентов на двести, и никто — никто! — не сможет его в этом переубедить.       А после «происшествия» в Вене Имс и подавно практически не разговаривает с Артуром. Только сугубо на рабочие темы. И Артура это совершенно не бесит. С чего бы? Так даже гораздо лучше. Если бы этот блядский засранец ещё постоянно не таращился на него исподтишка этими своими невозможными серыми глазищами. Если бы не втягивал воздух носом каждый раз, когда Артур появляется в поле его зрения. И если бы он не играл с ним, продолжая делать вид, что ему действительно жаль…       Артуру кажется, что пол под его стулом вот-вот исчезнет, и он провалится в пучину собственной злости, откуда уже никогда не сможет выбраться.       — Скажи, Ари, а как ТЫ узнала о том, что Имс не простой человек? — спрашивает он, скорее, для того, чтобы услышать об этом из её уст.       Ну, и ещё совсем немного для того, чтобы дать себе немного времени для возвращения своего хвалёного самоконтроля. При одной мысли об Имсе в волчьем обличии у него начинает дрожать голос и безнадёжно трясутся поджилки.       — Кобб рассказал мне, — пожимает плечами Ариадна. — Прямо перед тем, как представить нас друг другу. Нас с Имсом. Эм… С его стороны это было очень предусмотрительно. Не то чтобы я плохо относилась к оборотням, но всё же лучше знать о таких вещах заранее, как думаешь?       Её последний вопрос — скорее, не вопрос, а утверждение. И да, Ариадна больше не краснеет. Артур находит забавным такую резкую метаморфозу, и подспудно до подкожного зуда ему хочется исправить этот досадный факт. Это необычное желание, Артур никогда не считал себя язвительным засранцем. Скорее уж, это прерогатива принадлежит кое-кому другому. Одному представителю полусобачьих, невыносимому и паскудному.       — Я думаю, о таких ВЕЩАХ действительно стоит знать, тут ты совершенно права, Ариадна, — соглашается он, стараясь звучать не слишком резко. — Но я какое-то время был не в курсе. Уж не знаю, почему Дом, когда познакомил нас с Имсом, решил опустить этот любопытный факт. Возможно, по просьбе самого Имса. Потому что Имс, — Артур делает паузу, его челюсти невольно сжимаются почти до крошева эмали. И нет, это совсем не потому, что он всё ещё влюблён в Имса. Уже нет. — Имс самый обычный грёбаный извращенец. И если тебе показалось, что он неравнодушен ко мне, то ты либо не в своём уме, либо слишком… романтичная натура. Уж прости. Знаешь, как я узнал о том, кто такой на самом деле Имс?       Он чувствует, — слышит — как его голос срывается с напряжённого шёпота на пронзительное змеиное шипение. И на самом деле Артуру всё равно, что на них уже начинают пялиться посетители со всех занятых столиков. Его кофе давно остыл, а круассан напрочь прилип к тарелке, но Артуру плевать. Не велика потеря. Один чёрт здесь на редкость отвратно кормят. И эта забегаловка ещё смеет претендовать на французское кафе. Похоже, в Нью-Йорке совершенно не имеют понятия о французской кухне.       — Артур, с тобой всё в порядке? — робко окликает Ариадна.       Артур растерянно моргает, выходя из ступора.       — Да. Да, я просто… Чёрт, прости, Ари…       — Так, послушай, тебе не обязательно ничего рассказывать. Я всё поняла, в основном… поэтому, эм…       — Стоп, Ариадна, — Артур хлопает ладонями по столу. Должно быть, слишком громко, потому что несколько пар глаз снова начинают таращиться на них уже с открытым интересом. Артур нервно озирается и снижает громкость до минимума. — Что ты там себе успела напридумывать? — шипит он, немного наклонившись вперёд.       Ариадна снова пожимает плечами и опускает глаза на половину растерзанного круассана, размазывая ей по тарелке брусничный джем. Артур мысленно мечтает о том, чтобы это были кишки Имса.       — Что бы там между вами ни произошло, ребятки, — задумчиво произносит она, — по-моему, вы просто друг друга неверно поняли. И если кто-то из вас двоих догадается раньше, чем другой, вынуть из задницы свои мозги и просто поговорить, я практически уверена, что всё разрешится легко и просто.       Простодушно хихикнув, она отправляет в рот остатки круассана, не обращая внимания на то, как глаза Артура медленно ползут на лоб. Если честно, он предполагал, что Ариадна в принципе не знает, как на английском произносится слово задница. Но прямо сейчас даже не в этом дело. В дверях кафе, промокший до нитки и с совершенно очумелыми глазами, стоит Имс.       — Когда, ты сказала, вы с ним говорили? — спрашивает Артур, не сводя глаз с приближающегося Имса.       Ариадна вскидывает голову.       — С кем?       — Ари!       — Я не сказала. Но, вообще-то, мы сегодня с Имсом вместе завтракали. Встретились в кафе через дорогу от офиса. А что? — она поднимает глаза как раз в тот момент, когда Имс подходит к их столику и опирается на него ладонями. — Имс? Боже, ты что, в Гудзоне купался? Если да, то я бы не советовала делать это снова, — Ариадна подносит ладонь ко рту так, чтобы её могли слышать только Артур и Имс, — уверена, даже оборотни способны подхватить лишай. Или чесотку.       Артур откидывается на спинку стула и смотрит на Имса. Помимо того, что тот промок, наверняка, до самых трусов, — если он их вообще носит — включительно, он ещё и забрызган грязью с головы до ног. И, блять, Артур вовсе сейчас не думает о трусах Имса или их отсутствии.       — Какой-то гондон пронёсся мимо меня прямо по луже, — хмуро поясняет Имс, размазывая ладонью грязь по лицу. — Кажется, в Нью-Йорке не имеют понятия о том, где у машины находятся тормоза, — намеренно громко добавляет он и грузно приземляется на свободный стул.       — Окей, мальчики, — произносит Ариадна, беззаботно улыбаясь. — Вы тут ещё поболтайте, а мне пора. Завтра рано вставать и всё такое, — быстро говорит она и смывается прежде, чем Артур успевает напомнить ей, что на ближайшие пару недель у них никаких важных дел не намечено, и рано вставать ей точно нет необходимости.       Артур неожиданно понимает, что не знает, как себя вести с Имсом. После того, как они в последний раз оставались наедине, прошло уже достаточно много времени. Пара месяцев или около того. Хотя тот раз, в сущности, тоже можно не считать. Имс тогда сбежал, поджав свой облезлый хвост, как только Артур заговорил с ним и предложил отправиться вместе выпить. Это было первой и последней попыткой Артура навести между ними мосты, и она провалилась с треском. Ещё никогда он не чувствовал себя настолько униженным. Почти никогда.       — Я тоже пойду, — тихо бормочет он, больше не глядя на Имса, и торопливо достаёт из бумажника купюру.       Он поднимается на ноги, отодвинув стул, и собирается просто уйти. Чтобы не смотреть на Имса — такого красивого, промокшего и… Несчастного? Виноватого? Да к чёрту этот бред. Не зря он не стал допивать этот мерзкий кофе. Не иначе, как злоумышленники подсыпали туда какой-то галлюциноген, раз ему уже мерещится подобная чушь.       — Артур, — Имс хватает его за руку, сжав пальцами узкое запястье Артура. — Не уходи. Давай поговорим, — произносит он хриплым, будто простуженным голосом.       Артур знает, что это лишь уловка. Оборотни не болеют гриппом, они не хватают простуду и не страдают от неразделённой любви. Они находят себе пару однажды и на всю жизнь. И только кого-то своей расы. Во всяком случае, так сказал Артуру один-единственный представитель этого редкого народца, которого Артуру в жизни довелось встретить. Наверняка, в качестве какой-то небесной кары.       Лучше бы он не знал. Лучше бы он вообще никогда не встречал Имса. Жил бы себе как раньше — спокойно и скучно, и… не больно. И не имел бы понятия о том, какими нежными и ласковыми могут быть эти руки, когда они гладят спину и бока Артура. Какими жадными и сладкими бывают эти губы, когда они целуют Артура так, будто это последний в жизни поцелуй. Каким жарким и бархатным может быть этот голос, когда шепчет на ухо Артуру о том, какой он — Артур — чудесный и желанный.       — Имс, мы уже обо всём с тобой говорили, и… — Артур сглатывает неожиданно ставшую вязкой слюну и мягко, но настойчиво освобождает запястье из ослабевшего захвата. — Мне лучше уйти, — охрипшим голосом договаривает он, прежде чем Имс вскакивает на ноги и притягивает его к себе, безнадёжно пачкая в грязи дорогой дизайнерский пиджак Артура.       Их губы встречаются на полпути. Артур понимает, какой он мягкотелый идиот, но ничего не может с собой поделать. От Имса пахнет дождём, дешёвым табаком и выхлопными газами, которыми пропитан воздух Нью-Йоркских улиц. И немного мокрой шерстью, но Артур не морщится, ему нравится этот запах — мускусный, животный. Запах грозного хищника, который в его объятиях тает и превращается в податливого и ласкового щенка.       Оправдывая ожидания Артура, Имс тихо скулит в поцелуй, и этот звук в миг отрезвляет, заставляя Артура вывернуться из горячих объятий. Он затравленно озирается по сторонам, тут же встречаясь глазами со несколькими любопытными взглядами.       — Не смей больше так делать, — цедит он сквозь плотно сжатые зубы и отталкивает Имса.       Он убирается из кафе прямиком в проливной дождь и сам понимает, как сильно это похоже на позорное бегство. На самом деле Артуру на это наплевать. Невозможно быть униженным ещё сильнее после того, как твои чувства так грубо отвергли. Имс сам, своими собственными волчьими лапами возвёл между ними эту стену, и пускай впредь всё так и будет. Это всё же гораздо лучше, чем умирать от тоски по тому, кто никогда не сможет принадлежать тебе до конца.

***

      Два с половиной года назад. Полгода спустя после дела «Фишер-Морроу». Вена.       — Так, ребята, — слишком бодро для изрядно выпившего человека говорит Юсуф, — не знаю, как вам, а мне уже точно хватит. У меня утром самолёт до Каира. Там есть кое-какие дела. Нужно запастись реактивами и… в общем, мне пора. Ариадна, ты со мной или остаёшься?       Ариадна поднимает тяжёлую голову, и взгляд её говорит о том, что юным француженкам не стоит тягаться с матёрыми мужиками в мастерстве поглощения бурбона и пива. Глаза её затуманенные и остекленевшие.       — Мм… — мычит она невнятно и снова роняет голову на руки, сложенные на столе.       Имс криво ухмыляется, ласково глядя на Ариадну. Артуру кажется, что в его серых глазах плещется расплавленное серебро.       — Похоже, наша малышка слегка увлеклась. Ей явно пора чистить зубки и баиньки, — Имс подмигивает Юсуфу, и тот понятливо кивает.       — Мы остановились в одном отеле, — напоминает Юсуф о том, что Артур и так знает, потому что он ведь в команде «всевидящее око». Знать всё и обо всех — его непосредственная работа. Почти всё и почти обо всех. — Доставлю в лучшем виде, — Юсуф с явным сомнением смотрит на поникшую Ариадну и качает головой. — Во всяком случае, насколько это возможно, — добавляет он.       Имс поднимается, чтобы помочь Юсуфу довести наполовину живую Ариадну до такси. Обернувшись, он смотрит на Артура через плечо, и тот видит в сером взгляде неуверенность и скрытую тревогу.       — Я скоро. Ты будешь здесь? — спрашивает Имс, как будто Артур действительно может вскочить и, воспользовавшись моментом, удрать под шумок.       Артур молча кивает, стараясь выглядеть как можно более убедительно. От бабочек, пляшущих в животе, у него перехватило дыхание, и язык стал неподъёмным, как пудовая гиря.       Имс улыбается и становится похожим на влюблённого, неуверенного в себе мальчишку-подростка. Артуру кажется это настолько трогательным, насколько же и странным. На прежнего Имса это совсем не похоже. Артур не может идентифицировать собственные чувства, кроме тех, которые кричат ему в оба уха о том, что если сегодня же он не затащит в постель этого невозможного человека, то уже никогда не отважится этого сделать.       В целом, поведение Имса сегодняшним вечером приводит Артура в некоторое замешательство. Возможно, всему виной отвлекающий фактор в виде чрезмерного количества бурбона. Имс не язвит, не пытается задеть Артура всевозможными колкостями. Хотя он по-прежнему щедр на ласкательные словечки, но и они уже не звучат, как собачьи клички или что-то вроде того. Даже на протяжении всей работы Имс вёл себя более, чем сдержанно. Артур уже всерьёз думает, что, возможно, прежде всё дело было в постоянном присутствии Кобба, но на этот раз они работали без него.       Так или иначе, теперь Артур не представляет, как ему себя вести с Имсом, и это совсем не добавляет ему душевного равновесия. Он в ужасе от того, что может каким-то образом утратить контроль, в котором он тренировал себя годами, и расклеиться перед Имсом. Открыться ему и совершить ошибку, поддаться влиянию чувств, которые уже вовсю хлещут через край, стоило только объекту обожания дать ему призрачную надежду на взаимность. Имс словно кидает Артуру кость, и Артур, как бездомная псина, готов расстелиться перед ним на пузе. Ползать, скулить и вылизывать ему руки.       Ему определённо не нравится подобное сравнение, но другое в данной ситуации на ум попросту не приходит. Чёртова выпивка. Чёртовы чувства. Чёртов Имс со своими феромонами. Артуру вдруг хочется провалиться сквозь пол, просочиться под землю и оказаться на другом конце земного шара. Подальше от всего этого. Подальше от Имса.       — Не делай этого, Арти, — слышится хриплый, прокуренный голос прямо у Артура над ухом. Имс склоняется над ним и прижимается колючей щекой к его мгновенно взмокшему виску.       Артур вздрагивает от неожиданности. Пульс его возрастает, но испуг к этому точно не имеет никакого отношения. Близость Имса сводит его с ума.       — Не делать чего? — тихо спрашивает он, хотя понимает, что именно имеет ввиду Имс. От чего-то Артур даже не сомневается, что его самокопания выглядели более чем очевидно.       — Не смей сбегать от меня, — поясняет Имс, тянет Артура за руку, помогая ему подняться.       — С чего бы мне сбегать от тебя? — почти шепчет Артур в то время, как Имс притягивает его к себе и обнимает со спины.       Имс коротко хмыкает, и Артур слышит в этом звуке непривычно добрую и мягкую насмешку.       — А вот это уже ты мне скажи. Очевидно же, что ты меня хочешь, но почему-то никак не желаешь в этом признаваться, — Имс прижимается к Артуру так тесно, что у того дыхание сводит и подгибаются колени. В паху тяжелеет, по спине волна за волной пробегают мурашки от тёплого, щекочущего дыхания прямо рядом с пылающим ухом Артура. И Имс за его спиной так красноречиво твёрд, что у Артура медленно, но верно съезжает крыша. — Если ты думаешь, что твоё желание не взаимно, то спешу тебя заверить, котёночек…       — Имс, я хочу, чтобы ты меня трахнул, — перебивает Артур.       И как же хорошо, что их отель находится в соседнем квартале, потому что иначе Артур бы позволил Имсу отыметь его прямо в туалетной кабинке бара, в котором они надрались.       Они вваливаются в гостиничный номер Артура, потому что он находится ближе к лифту. Имс срывает с Артура одежду в буквальном смысле зубами. Он рычит, целуется, кусается и вообще ведёт себя как настоящее животное. Артур пропускает тревожный звоночек, потому что он сам возбуждён до трясучки. Остатки здравого смысла уходят на то, чтобы отвечать на поцелуи или крепко стискивать зубы, принимая ласки, во избежание приступа чрезмерной болтливости, которая рвётся из Артура наружу, как селевой поток. Имс признался Артуру в том, что хочет его. Он весьма чётко это обозначил, но ни о каких других чувствах с его стороны речи не было. Артур не может позволить себе признаться Имсу в том, что на самом деле он к нему испытывает. Он слишком горд для этого. Или слишком труслив.       — Смазка… Артур. Где у тебя смазка? — хрипит, задыхаясь, Имс, когда они валятся на постель, сцепившись намертво руками, ногами, зубами и вообще всем, чем только можно.       — В сумке, под кроватью. Боковой карман. Презервативы там же.       Достав из сумки всё, что нужно, Имс приподнимается на руках, нависая над Артуром, как мощная, несокрушимая глыба. Глаза его совершенно шальные, будто бы не человеческие. В тёплых серых радужках Артуру мерещится жёлтый огонёк, и он несколько раз моргает и зажмуривается, в попытке стряхнуть странное наваждение.       — Арти, а можно без резинки? — спрашивает вдруг Имс. Артур открывает глаза. — Я чист, можешь не сомневаться.       Брови Имса сходятся на переносице, он выглядит как умоляющий щенок. Артур нервно хихикает.       — Я тоже чист, — произносит он для справки.       Судя по взгляду Имса, тому сейчас всё равно, что скажет или не скажет Артур. Он уже едва в состоянии делать полноценные вздохи и не может контролировать свои руки. Они бродят по телу Артура — горячие и нежные, жадные, но осторожные. Будто Артур хрустальный и может вот-вот разбиться.       От Имса пахнет возбуждением, сексом и потом. И ещё чем-то незнакомым, что Артуру не удаётся определить. И от этого запаха Артура ведёт так сильно, что вместо стонов из его горла вырывается отчаянный скулёж.       — Ты такой красивый. Господи, Артур, — сорванно шепчет Имс Артуру в шею, где тут же оставляет засос.       Он будто бы метит Артура, трётся о него всем телом, вылизывает, стонет, рычит. Артура всего трясёт под Имсом. Всё, что он может делать — только стонать в ответ и выгибаться, подставляясь под беспорядочные ласки. Вскрикивать сдавленно каждый раз, когда Имс сильнее прижимается к его изнывающему члену собственным стояком. Оба их члена текут, оставляя на животах друг друга скользкие следы. Тюбик со смазкой с глухим стуком падает на пол.       — Имс… — возбуждённо стонет Артур. — Имс, я… о, боже.       — Артур, я не могу… Чёрт, Артур!       Неожиданно Имса отшвыривает от Артура словно какой-то невидимой рукой. Он жмётся спиной к стене рядом с кроватью, медленно сползая на пол, встаёт на четвереньки. Артур не успевает сообразить, в чём дело, он слишком сильно возбуждён и ошарашен для того, чтобы связно мыслить. Всё, что он в состоянии воспринимать сквозь гул в собственных ушах — это странный хруст, словно кости Имса ломаются все сразу, словно его мышцы натягиваются и рвутся.       — Имс, что за…       — Прости… Арти…       Голос Имса изламывается на последнем слоге. Слова превращаются в жалобный скулёж как раз в тот самый момент, когда Артур, наконец сморгнув с глаз пелену, может нормально разглядеть… существо рядом с кроватью. Вместо Имса у стены сидит огромных размеров волчище. Точнее сказать, не сидит, а лежит, прижавшись животом к полу и спрятав серебристо-серую морду между передних лап.       Артур моргает несколько раз и, натянув на бёдра простыню, сползает с кровати и садится рядом с волком. Почему-то ему совсем не страшно, хотя оборотня, да ещё и в своей звериной ипостаси, ему доводится лицезреть впервые в жизни. Сердце в заячьем ритме колотится о грудину, но это скорее от неожиданности и до конца не спавшего возбуждения.       Он протягивает руку, и волк-Имс сжимается в комок, уходя от прикосновения.       — Эй, не бойся, слышишь? Имс… — как можно мягче произносит Артур и осторожно касается гладкой, плюшевой морды, проводит подушечкой большого пальца между близко посаженных пожелтевших глаз. — Значит, ты оборотень. Занятно, — проговаривает он в основном для самого себя.       Прямо сейчас Артур всё ещё в небольшом шоке, и у него масса вопросов, таких как: «почему Имс сразу не сказал ему о том, кто он такой?» или «почему ему не рассказал о том же Кобб?». Не то чтобы Артур серьёзно смеет надеяться получить внятный ответ на второй вопрос, потому что Кобб это Кобб. При всём уважении, Артур давно привык к тому, насколько его старый друг непоследователен в своих действиях или в своём бездействии. Но умалчивание Имса о его сущности кажется ему странным и не совсем уместным.       Однако в данный момент Артура куда больше интересует ответ на третий вопрос, который буквально зудит у него под кожей. Он кое-что читал о немногочисленной расе, к которой, как выяснилось, принадлежит Имс. Пускай и совсем немного, но Артур знает о природе оборотней, и от этого он в ещё большей растерянности, потому что категорически не понимает причины, по которой Имс именно сейчас потерял контроль над своим внутренним зверем. Как правило, оборотни — достаточно скрытные ребята и умеют держать себя в руках… в лапах… Блять!       Артур нервозно встряхивает головой, понимая, что запутался окончательно, в тот момент, когда чувствует на своей коже что-то тёплое, бархатистое и влажное. Он открывает глаза, обнаружив, что на какое-то время позволил себе зажмуриться и рассеянно гладить мягкую шерсть на морде зверя, зарываясь в неё пальцами.       Волк — Имс — издаёт глухой, сдавленный звук, нечто среднее между тяжёлым вздохом и глубоким стоном, и лижет пальцы Артура. Продолжая прижиматься животом к полу, он подползает к Артуру ещё ближе и кладёт голову ему на колени. Артур неуверенно улыбается, едва сдерживаясь от неуместных реплик, вроде «хороший мальчик» или «красавец». Он успевает вовремя захлопнуть рот, потому что понимает, что это звучит уж слишком по-собачьи.       Несмотря ни на что, Артур всё ещё осознаёт, что перед ним никто иной, как Имс. Пускай и покрытый густой серебристой шерстью. Пускай глаза его теперь не привычно серые, а жёлтые. Но в них горит всё тот же тёплый и ласковый огонёк, который в последнее время Артур стал замечать, когда взгляд Имса был направлен на него. Теперь Артур почти уверен, что он это не придумал.       — Ты можешь вернуться… эм… в человеческое тело? — немного смущённо спрашивает Артур.       Кажется, он уже успел протрезветь окончательно. Так бывает, когда Артур сильно взволнован или возбуждён, или что-то вроде того.       Имс не отвечает, — разумеется, он не отвечает, он ведь волк, а волки не умеют говорить — только поднимает голову и кивает. Этот жест кажется Артуру дико странным в исполнении огромной и мощной псины, даже несмотря на то, что у этой псины совершенно по-человечески умный взгляд.       Поднявшись на ноги, Артур пятится к кровати и присаживается на край, не сводя глаз со зверя. Волк понуро вздыхает, опустив голову, и просто сидит на месте. Ничего не происходит. Имс не обращается, и Артур понимает, что должен уйти и оставить его в одиночестве. На самом деле, будь он сам на месте Имса, наверняка, он бы тоже не захотел, чтобы тот так пристально наблюдал за его обращением.       — Пойду в душ, — бормочет Артур себе под нос и встаёт с постели.       Пока прохладная вода смывает с него остатки неудовлетворённого возбуждения, Артуру кажется, что он что-то теряет, толком не успев это приобрести. Когда он выходит из уборной, завернувшись в гостиничный махровый халат, он видит, что Имс сидит на краю кровати, и он уже полностью одет. Он смотрит на Артура таким взглядом, что у Артура становится тесно в груди.       — Имс, — начинает он нерешительно, когда подходит и садится рядом с Имсом на кровать. — Что бы ты там себе ни надумал, мне всё равно, слышишь? Мне плевать на то, что ты… не совсем человек. Это даже… чёрт, это круто на самом деле, и… Это ведь всё равно ты, верно?       Имс горько ухмыляется, и Артур не понимает, что видит в его взгляде — брезгливость или отчаянье, или отрицание. Ни то, ни другое, на третье ему не нравится. Любое из этих чувств диаметрально противоположно тому, что он чувствует по отношению к Имсу.       — Меня очень трогает твоя самоотверженность, пупсик, — произносит Имс так холодно, что Артуру кажется, будто температура воздуха в номере внезапно снизилась на несколько градусов. — Однако ты не совсем понимаешь, дело вовсе не в тебе.       — Ясно, — хрипло говорит Артур, стараясь смотреть куда угодно, но не на Имса.       Имс не прав — он понимает и очень даже отлично. «Дело не в тебе, дело во мне», — это самая классическая отмазка, на которую идут, когда больше нечего сказать. Артур сам применял её неоднократно по отношению ко многим своим бывшим. Он ведь не всю свою жизнь был влюблён в Имса и не соблюдал целибат даже после того, как понял, что влип с Имсом по самые уши. Очевидно, Артур просто недостаточно хорош для такого, как Имс. Как были недостаточно хороши для Артура все, с кем он когда-либо имел дело в плане намёка на отношения.       — Артур, посмотри на меня, — требует Имс и, не дожидаясь, разворачивает лицо Артура к себе, взявшись пальцами за подбородок. Судя по тому, как сходятся на переносице его брови, он тут же жалеет, что решил заглянуть Артуру в глаза. — Не надо, слышишь, Арти. Не вздумай копаться в себе и думать, что ты сделал что-то не так, — твёрдо говорит Имс. Артур пытается вспомнить, не способны ли оборотни читать чужие мысли. — Ты на самом деле чудесный. Я никогда не встречал никого даже близко похожего на тебя. Но… пфф… — он тяжело и шумно выдыхает и отпускает лицо Артура, напряжённо потирая пальцами переносицу. — Я правда хочу тебя. Сильнее, чем ты можешь себе представить. И я думал, что смогу, но… Чёрт. Это противоречит моей природе. Оборотни не делают… этого с людьми. Мы занимаемся сексом в поисках пары. Потребности тела, конечно, тоже важны, но в основном это именно так. По большей части. Человек не может стать парой для такого, как я. Это противоестественно и…       — Имс, тебе не нужно ничего мне объяснять, окей? — устало хрипит Артур. — Я не настолько асоциален, чтобы не понять с первого раза: ты меня хочешь, но я — не твоя пара и никогда таковым не буду. Мы просто слишком долго работали вместе и слегка запутались. Так бывает.       — Артур…       — Уходи, пожалуйста. У меня завтра самолёт, и я хочу выспаться, потому что я чертовски вымотан. Если ты боишься, что я кинусь вскрывать себе вены или что-то вроде того, то не волнуйся. Я ещё не до такой степени отчаялся.       — Господи, Артур, — Имс закатывает глаза. — Ты ведь ни черта не понял, верно? Я…       — Я понял именно то, что было нужно, — обрывает Артур, поднимается с кровати и быстрым шагом направляется к входной двери. — А теперь оставь меня в покое, будь любезен. Я хочу лечь спать и хорошенько выспаться.       «И свалить от тебя подальше, может, на другую планету или в другую галактику, или в другое временное измерение», — подбрасывает ему измученный мозг, но Артур, разумеется, не произносит вслух ничего подобного.

***

      Настоящее время. Солт-Лейк-Сити, Юта.       Артур так до конца и не в состоянии понять, в какой момент работа принимает совсем не тот оборот, на который он рассчитывал. Он осознаёт только одну-единственную вещь: всё происходит по его вине, потому что Артур координатор, и он облажался, недостаточно чётко сопоставил все факты, не учёл обстоятельства, которые в итоге привели их к тому, что они теперь имеют.       И это совершенно недопустимо, потому что Артур профессионал. Он привык им быть. Ему ни в коем случае нельзя было так отвлекаться, но он именно так и сделал: позволил собственным чувствам возобладать над холодным расчётом, и теперь благодаря этому вся команда в полной заднице. И, возможно, всё было бы не так печально, если бы не рваная рана от пули пятидесятого калибра, зияющая у Имса в боку. Похоже, кто-то из окружения объекта пронюхал о том, что среди их команды есть тот, кого не так просто застрелить из обычного оружия.       Насколько Артур успел заметить чётко намётанным глазом, охранники объекта все до единого были вооружены крупнокалиберными самозарядными пистолетами. В основном Ауто Магами и Дезерт Игл. Имса подстрелили из Гризли Марк пять. Артур хорошо разглядел пушку чувака, которому собственноручно всадил пулю точно между глаз.       Им удалось оторваться от погони в основном потому, что никого из преследователей не осталось в живых. Судя по лицу Кобба, которое ежеминутно меняет оттенок от нежно-зелёного до пыльно-серого, ему едва ли не впервые в жизни пришлось стрелять не в проекции, а в живых людей из плоти и крови. Им, в общем-то, нечасто раньше приходилось участвовать в перестрелках в реальности, и всегда самую грязную работу выполняли Артур и Имс.       В данном случае Имса вывели из строя ещё до того, как он успел кого-то пристрелить, так что Доминику пришлось взять на себя роль стрелка, вместо того, чтобы привычно уводить Ариадну и Юсуфа в безопасное место. Артур почти уверен, что после всего этого Кобб, наверняка, сто раз подумает, прежде чем снова вернуться на передовую промышленного шпионажа. Ему слишком дорога собственная жизнь. Артур не тот, кто может его за это осуждать. Он, как никто другой, знает, как тяжело Доминику далась его свобода и возможность растить собственных детей.       — Помоги мне уложить его и быстрее тащи аптечку, — командует Артур Юсуфу, откидывая одной рукой покрывало.       Кобб на время вышел из строя. Судя по звукам, доносящимся из ванной, он сейчас на свидании в обнимку с фаянсовым приятелем. Нервная система этого человека и без того изрядно потрёпана. Артур всё ещё его не осуждает.       — Ариадна, неси воду и полотенца. Все, что есть, — продолжает раздавать указания Артур, присаживаясь рядом с Имсом на край кровати.       Простыня под Имсом нещадно залита кровью. Похоже, им придётся здорово позолотить ручку владельца этого захудалого мотеля, чтобы тот молчал и не вздумал вызывать полицию. Артур готов отдать любые деньги, даже целиком опустошить все свои счета, только бы им позволили остаться и спокойно, без лишних проблем залечить раны Имса.       — Имс, посмотри на меня, — мягко просит Артур, разрывая на Имсе пропитанную кровью рубашку. — Я должен видеть твои глаза и знать, что ты меня понимаешь.       — Всё хорошо, пупсик. Охх… — сдавленно и слабо стонет Имс, с видимым усилием открывая глаза. — Я ранен не в голову, Артур. Я всё ещё понимаю человеческую речь. Эй, — он напряжённо хмурится и тянется рукой к Артуровой щеке, оставляя на ней бордовые полосы от окровавленных пальцев. — Артур, со мной всё будет… в порядке, не волнуйся так.       — Я не волнуюсь, — огрызается Артур, неловко роняя стопку полотенец, которые принесла Ариадна.       Разумеется, он не волнуется. Он, блять, в ужасе! И это, вне всякого сомнения, написано у него на лбу мигающей неоновой вывеской. Кого он тут пытается обмануть? Собственно, кого угодно, но только не Имса. Иногда Артуру на самом деле кажется, что Имс читает его, как открытую книгу. Не сказать, чтобы это было так уж комфортно, учитывая чувства, которые Артур по-прежнему к нему испытывает.       В подтверждение мыслей Артура Имс натянуто улыбается бледными, потрескавшимися губами. Однако ничего больше по этому поводу не комментирует. Артур ему на самом деле за это благодарен.       — Спасибо, Ари, — благодарит Артур через плечо, пропитывая застиранное полотенце тёплой водой. — Отведи Дома в соседний номер, ему лучше сейчас прилечь.       — Я в порядке, — стонет Кобб, выползая из уборной.       Его лицо из серого стало желтоватым, как у покойника, который умер от цирроза печени.       — Да, я вижу, — лаконично кивает Артур, расстёгивая ширинку Имса и стягивая с него брюки и нижнее бельё. — Ты выглядишь едва ли лучше Имса, Дом. Тебе нужно немного прийти в себя. Мы с Юсуфом справимся, верно, Юсуф?       Юсуф молча кивает, копошась в аптечке. Если бы Артур не знал, как индус свято предан Имсу, как лучшему другу, то решил бы, что Юсуф вот-вот сорвётся и сбежит, сверкая пятками. Артур в этом его отлично понимает. Ему и самому очень трудно видеть страдания Имса и его беспомощность. Никто из команды к такому не привык и вряд ли когда-нибудь привыкнет.       Он накрывает Имса по пояс краем покрывала и достаёт из аптечки шприц.       — Лапушка, ты обижаешь меня, — тяжело посмеивается Имс и тут же стонет и морщится от нового приступа боли. — Мне больно это слышать. Неужели я действительно так… дерьмово выгляжу? Ай, блять, Артур, больно! — шипит он, когда Артур вкалывает ему местный анастетик.       Он знает, что морфий или какой-либо другой наркотик Имсу в его положении категорически нельзя. Это помешает ему обратиться.       — Заткнись, Имс, и послушай меня, — говорит Артур, проводив беглым взглядом Кобба и потерявшую от страха дар речи Ариадну. — Пуля прошла навылет, но стрелок использовал, скорее всего, патроны пятьдесят ае. Рана выглядит очень плохо, возможно, внутренние повреждения слишком серьёзные для человеческого тела. Как только я тебя зашью, тебе нужно будет сразу обратиться, чтобы восстановление началось до того, как откроется внутреннее кровотечение. Ты меня понимаешь?       Глаза Имса закрыты. На мгновение Артуру кажется, что тот потерял сознание, но Имс снова морщится от боли и облизывает пересохшие губы. Артур ловит себя на том, что как завороженный следит за движением его языка.       — Арти, в меня не впервые стреляют, — хрипло констатирует Имс. — В конце девяностых… был в Югославии. Там мне чего только не довелось повидать. Три попадания из АК-47 в мягкие ткани не многим лучше, чем «поцелуй» Гризли.       Артур промакивает рану стерильным тампоном, периодически смывая кровь с резиновых перчаток. Его глаза медленно наползают на лоб.       — Что ты забыл в Югославии? — спрашивает он, потому что не может не спросить, и тут же следом задаёт новый вопрос: — Имс, сколько тебе лет на самом деле?       Имс снова открывает глаза, его взгляд затуманен, но всё ещё цепок и полон снисходительной иронии.       — Ты сам собирал на меня досье, помнишь?       — Тем не менее, в нём до недавнего времени не было ничего о том, что ты воешь по ночам на луну и чешешь ногой за ухом.       — Мои обращения не связаны с лунным циклом, — сообщает Имс, но Артур видит, что тот прекрасно понял его насмешку. — В Югославии я оказался в связи с одним дельцем. Скучная история… на самом деле. Мне тогда было восемнадцать. Я не какой-нибудь столетний ликантроп, если ты вдруг подумал…       — Я ничего не подумал. Просто спросил, — отрезает Артур и принимается зашивать рану на животе Имса.       Больше они не говорят. Имс на несколько минут будто впадает в лёгкий анабиоз. Лишь иногда приоткрывает глаза, чтобы посмотреть на Артура с такой неподдельной нежностью, что у того начинает невыносимо щемить в области чревного сплетения. Артур стискивает зубы, изо всех сил стараясь не выдать себя с потрохами. Точно не перед Юсуфом, который всё это время молча сидит в просиженном старом кресле у окна и кидает на них обеспокоенные усталые взгляды. И точно не перед Имсом. Тем более не перед ним и не после того, как тот ясно дал Артуру понять, что не чувствует к нему ничего, кроме физического влечения. Которое, ко всему прочему, так же ни к чему их не приведёт.       — Ты слишком громко думаешь, лапушка, — шепчет Имс. Артур косится в сторону Юсуфа, но тот, похоже, задремал, сидя в кресле с мобильником в руках.       — Готово, — информирует Артур, отрезая хирургическую нить и нарочито игнорируя реплику, выданную Имсом. — Нам, наверное, стоит выйти, пока ты… эм…       — Останься… Артур, — слабо просит Имс, глядя на Артура почти умоляюще.       И в любой другой раз Артур бы категорически отказался, но сейчас он просто не может отказать Имсу. Даже в том, чтобы собственными глазами увидеть его в ещё более уязвимом состоянии.       — Пойду, раздобуду выпить, — говорит Юсуф и сонно потягивается в кресле.       Артур едва сдерживается от нервного тика и чувствует себя так, будто кто-то подглядывал за ним, пока он дрочил в душевой кабинке. Он снимает перчатки и швыряет их на пол.       — Загляни к Коббу и предупреди их с Ари, чтобы не пугались, — произносит Имс, с тяжёлым усилием приподнимаясь на локтях. — Сейчас это будет… больно, — выдыхает он, глядя на Артура, и тот может голову дать на отсечение, что видит в его взгляде слепую щенячью преданность, если не сказать — любовь.       Возможно, — скорее всего — он просто думает о том, чего так страстно желает вот уже не один год.       — Готов? — спрашивает Артур, когда дверь за Юсуфом закрывается. — Может, тебе стоит что-то… прикусить? Не хотелось бы поставить на уши весь отель. Нам… тебе это точно сейчас не нужно.       Имс натянуто усмехается, но согласно кивает, когда Артур протягивает ему плотный валик из ручного полотенца, туго обмотанный резиновым жгутом из аптечки.       — Только не уходи… пожалуйста, — шепчет Имс, сжимая руку Артура в своей.       Артуру от нахлынувшего чувства становится трудно дышать.       — Имс, я никуда не денусь, обещаю, — уверяет он.       На пересохших губах Имса расцветает мальчишечья совершенно обезоруживающая улыбка. Артур успевает вставить ему валик между сжимающихся челюстей, и Имса тут же выгибает дугой на пропитанном кровью матрасе. Его кости начинают трещать, конечности деформируются, и лицо меняется на глазах. Имс обращается медленно и несомненно мучительно, и у Артура сосёт под ложечкой, а сердце сжимается от сочувствия. Если бы он только мог, он бы с готовностью согласился забрать его боль себе. Но он не может. Всё, что он в состоянии сделать, это забраться на постель и устроиться у Имса над головой.       Артур садится, откинувшись спиной на металлическое изголовье, и вытягивает ноги по обе стороны от Имса. Тот корчится в жуткой агонии, сворачивается в позу эмбриона и надсадно подвывает, не разжимая челюстей, которые медленно вытягиваются в волчью морду. Не до конца очищенное от крови тело покрывается светло-серой шерстью с рыжеватыми подпалинами на боках. Артур успевает заметить, что несколько швов со стороны спины Имса разошлись, но это не критично. Он сможет подлатать его уже в образе волка, если Имс, разумеется, ему позволит.       — Тихо, тихо, любовь моя. Всё хорошо, тихо, — шепчет Артур, скорее, для самого себя.       Он закрывает глаза, откинув голову на спинку, и нежно поглаживает голову Имса. Через несколько минут Артур уже чувствует, что Имс полностью принял звериный облик, но он не спешит открывать глаза, пока не чувствует на своих руках уже знакомое прикосновение бархатного языка. Имс всё ещё тихо поскуливает, но больше не подвывает, и это хорошо. Очень хорошо.       Артур вдруг понимает, как жутко он устал. Это был один из самых отвратительных дней в его жизни. Здорово, что он наконец заканчивается, и что Имс жив, лежит рядом с Артуром. Пускай и припахивает псиной, но это ничего, Артур готов с этим смириться. Он посидит ещё буквально минуточку и потом поправит швы, которые разошлись у Имса во время обращения. Ещё буквально минутку, или пару минут, или…       Просыпается Артур от того, что кто-то лижет его лицо. Это влажно, почти мокро, но он бы соврал, если бы сказал, что неприятно. Он открывает глаза и понимает, что лежит на кровати рядом с Имсом, намертво вцепившись пальцами в косматую шерсть на его загривке. Имс — волк — устроился мордой у Артура на груди и бережно вылизывает его подбородок, покрытый утренней щетиной, периодически «невзначай» проводит мягким языком по нижней губе Артура.       — Имс, что ты… Ох, чёрт, — стонет сонно Артур и садится на постели, осторожно прерывая ласку, от которой у него, почему-то, совершенно иррационально сводит низ живота. Несмотря на то, что сейчас Имс находится в волчьем теле, от него всё равно пахнет Имсом. — Я что, уснул? Как твои швы? Дай-ка, я посмотрю.       Имс неожиданно делает вид, будто бы он совершенно забыл человеческий язык. Приподнимается на лапах и тычется Артуру в лицо сухим и тёплым носом. Артур вскользь успевает припомнить, что отсутствие влаги на носу у собачьих означает не самое лучшее состояние здоровья. Эта мысль посещает его как раз перед тем, как зверь широко проходится языком по его плотно сжатым губам. От неожиданности Артур валится обратно на подушку, и Имс тут же по-хозяйски устраивается мордой у него на груди, как лежал, по всей видимости, всю ночь, пока Артур спал.       — Имс, перестань сейчас же, мне нужно тебя осмотреть, — протестует Артур, пытаясь осторожно выбраться из-под нахальной псины, но в ответ слышит приглушённое рычание.       Имс не движется с места, продолжая прижиматься мордой к груди Артура и душно сопеть ему в подбородок.       Артур закатывает глаза — только капризной зверюги ему и не хватало. Он снова пытается выбраться из-под Имса, но тот снова рычит, залезает на Артура сверху и, нависая над ним, легонько прихватывает зубами его горло. Не сжимая, но и не позволяя двинуться без того, чтобы тонкая кожа не вдавилась сильнее в острые клыки.       — Если ты, сучёныш, сейчас же с меня не слезешь, я позову Юсуфа, — грозит Артур, стиснув зубы так, чтобы невозможно было заметить, как они стучат от напряжения и странного волнения, которое вызывает в нём близость мощного смертоносного зверя, который на самом деле Имс. — Он вколет тебе снотворное, и пока ты будешь в отключке, я уеду. Пускай Кобб и Юсуф сами с тобой нянчатся, — заканчивает он, хмурится и смотрит на Имса с вызовом. И во второй раз ловит себя на том, что совершенно не боится волчьей половины Имса.       Зверь шумно выдыхает и с недовольным ворчанием разжимает челюсти. Слезает с Артура и вытягивается на кровати, закрыв глаза и подставляя повреждённый бок для осмотра. Артур садится на постели, тихо ругается себе под нос. Боковым зрением замечает на прикроватной тумбе две бутылки тёмного пива. Вторая кровать пустует, Юсуфа в комнате нет. Очевидно, он решил не тревожить их с Имсом милую идиллию и перебрался в другой номер. Артур ловит себя на том, что у него начинают гореть щёки и уши.       Осторожно раздвигая пальцами густую шерсть, он осматривает раны, которые теперь размещены одна чуть выше другой. Швы почти все разошлись, но места пулевых отверстий уже начали покрываться заживающей тонкой плёнкой. Артур понимает, что его усилия не прошли даром. Зашив раны Имса, он выиграл для него достаточно времени, чтобы он мог обратиться и не истечь при этом кровью. Это уже хорошо, но края всё ещё выглядят неприятно воспалёнными. Имсу, возможно, понадобится ещё несколько дней, чтобы окончательно оправиться. И всё это время ему придётся оставаться в волчьем теле.       Артур вздыхает и старается изо всех сил, чтобы это не звучало слишком обречённо. Он прекрасно осознаёт, что до полного выздоровления Имса он будет вынужден делить с ним один номер. Почему-то Артур очень сильно сомневается в том, что Имс согласится спать на отдельной кровати. Всё это напоминает Артуру какую-то изощрённую пытку. Видимо, когда-то в своей жизни он очень сильно нагрешил, и теперь вынужден расплачиваться таким образом. Что ж, если подумать, всё могло бы оказаться гораздо хуже, будь Имс всё это время в человеческом теле. Пока он остаётся волком, Артуру легче будет справиться со своими чувствами и гормонами, которые рядом с Имсом хлещут через край, как у какого-нибудь подростка в пубертатном периоде.       — Всё хорошо. Уже начинает заживать, — заключает Артур, старательно игнорируя то, как тёплая шкура вздрагивает от прикосновений его пальцев. — Пойду, приведу себя в порядок. Постарайся как можно меньше двигаться. Пускай раны как следует затянутся.       Поднявшись с кровати, он роется в сумке, которую, судя по всему, ночью Юсуф принёс из их арендованной машины. Одежда Артура вся испачкана кровью Имса и точно подлежит торжественному сожжению где-нибудь в пустыне подальше от города. Как и то, что осталось от одежды Имса.       Из зеркала в уборной на Артура смотрит жуткое нечто с пробившейся тёмной щетиной, нелепо взъерошенными волосами и пылающими щеками. Артур принимает душ гораздо дольше, чем требуется. Несколько минут он просто стоит, позволяя тёплым струям смывать остатки напряжения вчерашнего дня. Если бы только возможно было с помощью проточной воды смыть все чувства, которые так терзают Артура, медленно, но верно выжигая его изнутри день за днём.       Наконец приведя себя в относительный порядок, Артур натягивает джинсы и тонкую льняную рубашку. Волосы решает оставить свободно рассыпаться, не прилизывая их гелем. По крайней мере, так он хотя бы немного сможет скрыть тот факт, как в присутствии волка-Имса у него краснеют уши.       Он понятия не имеет, почему это происходит, но он не собирается больше врать самому себе. В зверином обличии Имс возбуждает его ничуть не меньше, если не наоборот. Артуру остаётся только уповать на то, что это совершенно нормально и не попахивает склонностью к зоофилии. В конце концов, он ведь знает, что под мягкой серебристой шкурой скрывается всё тот же Имс. Невозможный поганец с серыми глазами цвета расплавленного серебра, с извечной кривой усмешкой и дико сексуальным британским акцентом, который однажды похитил сердце Артура, но, к сожалению, оно оказалось ему не нужно.       Когда Артур выходит из ванной, Имс, по-видимому, спит. Его морда покоится на передних лапах, бока размеренно поднимаются и опадают, а лохматый хвост слегка подёргивается. Артур не знает, могут ли оборотни сохранять способность видеть нормальные сны после систематического отравления организма сомнациновыми инъекциями. Возможно, что могут. Если так, то Артур искренне рад за Имса. Сам он уже много лет спит по ночам без сновидений.       Артур встречается с остальной командой в комнате Кобба. Доминик сегодня выглядит получше, по крайней мере, более живым, чем был вчерашним вечером. Это совсем немного обнадёживает, учитывая то, насколько печальным Артур видит собственное положение. Они обсуждают всё, что произошло с ними накануне. Артур вынужден признать перед всеми, что он конкретно облажался, упустил детали, отвлекаясь на собственные чувства.       — Я больше не могу так, — признаётся он, старательно уводя взгляд в сторону от Юсуфа, который, в отличие от остальных, похоже, не понимает, о чём речь. — Мне нельзя работать с Имсом в одной команде. Как мы уже увидели вчера, ни к чему хорошему это не приведёт. Я отвлекаюсь, и это очень плохо. И опасно.       — Артур, давай не будем пороть горячку и спешить с выводами, — примирительным тоном начинает Кобб. — Тебе просто нужна небольшая передышка. Нам всем она нужна.       Артур нервозно фыркает. Ариадна смотрит на него, и бездной искреннего сочувствия в её глазах можно затопить небольшой стадион. От этого Артуру хочется провалиться на месте ещё сильнее. Эта девочка чересчур прозорлива для столь молодого возраста. Но стоит отдать ей должное, она не вмешивается в разговор и не пытается давить на Артура, как это вечно делает Кобб.       — Ребята, я, конечно, прошу прощения, — неловко бубнит Юсуф, привлекая к себе всеобщее внимание, — но мне кто-нибудь объяснит, что вообще происходит? Причём здесь Имс, и почему Артур не хочет больше с ним работать? Не то чтобы я не знал, что Имс раньше подкатывал к Артуру, но никто ведь не станет отрицать, что сейчас он исправился. Хотя, — словно вспомнив о чём-то, что каким-то образом упустил, Юсуф растерянно покашливает и отводит взгляд. — Значит, не исправился. Вчера, когда вы спали… Мм… в общем…       Артур болезненно хмурится и вздыхает, потирая пульсирующие виски.       — Поверить не могу, что мы сейчас действительно это обсуждаем, но ты на самом деле недалёк от истины, — говорит он Юсуфу и, сделав над собой усилие, поднимает на него взгляд. — Имс действительно всё ещё хочет меня. Но проблема сейчас не в этом, а в том, что, как бы то ни было, он не мог бы дать мне то, что мне от него нужно, в любом случае. Даже если бы можно было исключить некоторые особенности его природы.       Несколько секунд Юсуф смотрит на Артура в полном недоумении, но постепенно в его взгляде появляется понимание.       — Оу… эм… — невнятно мямлит он, глядя на Артура с таким выражением, с каким смотрят на несчастную влюбленную девочку, которой разбил сердце школьный ловелас. — Чувак, прости, я никогда бы не подумал, что ты…       — О, ради всего святого, — восклицает Артур и хватается за голову. — По крайней мере не произносите этого вслух, окей?       Прислонившись спиной к стене, Артур зарывается пальцами в растрёпанные волосы и закрывает глаза, подставив лицо потоку спертого воздуха, разгоняемого вентилятором с потолка. Концентрация неловкости в комнате зашкаливает настолько, что Артур готов грызть собственные локти или биться головой о стену.       Кобб, в своем репертуаре, как истинный виртуоз в области поддержания неловких моментов, подходит к Артуру и кладет руку ему на плечо.       — Если для тебя это действительно превратилось в настоящую проблему, то мы что-нибудь придумаем. Главное, сейчас дать Имсу время поправиться, я ведь прав?       — Да, конечно, — соглашается Артур, потому что прямо сейчас он ничего не хочет так сильно, как того, чтобы Имс перестал испытывать боль.       Несмотря ни на что, Артур всё ещё влюблён в него и, пожалуй, с некоторых пор даже сильнее, чем когда-либо.       Посоветовавшись, все приходят к заключению, что нужно как можно скорее убраться из Солт-Лейк-Сити, пока никто из людей объекта снова не упал им на хвост. Кобб звонит Сайто и просит его об услуге. Японец обещает прислать за ними свой личный самолёт завтрашним утром. Перевозить Имса сегодня слишком рискованно, он ещё слаб и должен немного набраться сил.       Артур понимает, что какое-то время им придется провести бок о бок даже после того, как они улетят подальше от Юты. Им будет необходимо залечь на дно. Кобб, несомненно, вернётся к детям, возможно, отправится с ними в дом своего тестя в Париже. Ариадна, скорее всего, полетит вместе с ним. Артур давно заметил, что между этими двумя что-то явно происходит, хотя никто это не обсуждает. Ещё бы. Кому интересно копаться в отношениях Доминика Кобба, если для этого есть такой чудесный экземпляр, как Артур?       Юсуф, наверняка, вернётся в Момбасу. Возможно, если бы он подождал совсем немного, он бы смог прихватить с собой Имса, но что-то подсказывает Артуру, что никто не намерен облегчать ему задачу. В частности, сам Имс. И это говорит о том, что вероятнее всего Имс останется пережидать «бурю» под присмотром Артура. Этот паскудный засранец и раньше любил над ним поиздеваться. Похоже, старые привычки возвращаются к Имсу, и Артур совершенно иррационально злится, потому что, по сути, Имс ещё даже ничего не успел сделать, а Артур уже просчитал каждый его шаг наперед.       Артур завтракает в ближайшей забегаловке вместе со всеми и просит Юсуфа отнести Имсу поесть, сам садится в машину и отвозит её за город, подальше от человеческих глаз, где обливает её бензином и поджигает. Несколько минут понаблюдав, как языки оранжево-синего пламени пожирают почерневший от копоти металл, Артур направляется пешком обратно в сторону города до ближайшей заправки, откуда вызывает такси. В мотель он возвращается затемно.       В номере слабо горит ночник, висящий на стене в изголовье кровати, на которой лежит огромный волк. Зверь сжался в комок и, кажется, беспокойно дремлет. Артур останавливается в дверях, облокотившись плечом на косяк, и смотрит на Имса, невольно залюбовавшись зрелищем. Имс очень красивый, даже в изрядно потрёпанном состоянии он излучает мощь и мужественную животную силу. Артур понимает, что и в человеческом обличии Имс является именно таким. Сильным и опасным хищником, в любой момент готовым вцепиться в горло кому угодно.       Пускай на первый взгляд его немного неуклюжее тело лишено гибкости и природной грации, присущей, например, Артуру, но… Имс всё равно по-своему прекрасен, и у Артура при каждом взгляде на него бабочки пляшут в животе. И это ощущение насколько приятное, настолько же и мучительное. Артур не привык к тому, что собственный мозг таким образом предаёт его, заставляя утратить контроль над эмоциями. В его работе это недопустимо категорически, как и в жизни. Потому что Артур на самом деле живёт одной лишь работой, больше у него ничего нет и, по всей видимости, уже не будет.       Он отрывается от стены и, стараясь двигаться бесшумно, проходит вглубь комнаты. Имс слабо дёргает одним ухом, но больше никак не реагирует. Артур догадывается, что его услышали сразу, как он появился на пороге номера, а, возможно, и гораздо раньше, но Имс вдруг решил проявить характер. Артур не собирается ему в этом препятствовать. Ему самому не помешало бы вернуть себе эту способность, пока он ещё окончательно не спустил в унитаз всю свою репутацию, над которой он трудился столько лет.       Осмотревшись, Артур обнаруживает на прикроватном столике тарелку с давно остывшим и подсохшим говяжьим стейком, который принёс Юсуф. Чашка с водой стоит рядом. Имс за весь день не притронулся к еде и даже не выпил воды. Беспокойство маленьким червячком сворачивается в груди. Артур кладёт на тумбочку гамбургер, который захватил для Имса по дороге в мотель, и садится на край постели. Старый пружинистый матрас под ним прогибается и скрипит. Имс едва заметно вздыхает, но не поднимает головы, даже не открывает глаз.       — Я знаю, что ты не спишь, — тихо сообщает Артур, от желания прикоснуться к мягкой густой шерсти, зарыться в неё пальцами у него зудят ладони. — Имс, ты должен что-нибудь поесть. И выпить воды, — лаконично произносит он и осторожно протягивает руку, чтобы проверить нос зверя.       Кожа под его пальцами грубая и сухая, что говорит о возможном обезвоживании. Такими темпами Имс восстановится не скоро, Артуру это совсем не нравится. Если откинуть в сторону все его рефлексии и признаться честно хотя бы самому себе, то он обнаружит, что отнюдь не стремится поскорее избавиться от общества Имса. Но, в то же время, Артур жутко боится за его физическое здоровье, поэтому он определённо должен сделать что-то, чтобы помочь Имсу выздороветь. Так поступают коллеги и друзья, и влюблённые по уши придурки.       Шумно выдохнув, Артур поднимается с постели и роется в сумке, выудив из неё спортивные штаны и футболку. По всем правилам после жаркого, не слишком приятного дня он должен первым делом принять душ, но Артур не может себя заставить покинуть Имса ещё хотя бы на минуту. Пока он переодевается, чувствует обжигающий, пристальный взгляд всей кожей своей спины.       — Если ты сейчас же не попьёшь, — говорит Артур, не оборачиваясь, пока натягивает футболку, — мне придётся усыпить тебя и поставить тебе капельницу с физраствором.       За спиной слышится грузная возня и тихий обречённый вздох. Когда Артур оборачивается, волк лакает воду из чашки, осторожно погрузив в неё пересохший нос.       — Вот и умница, — произносит Артур и возвращается на край постели. — А теперь давай поедим, ладно? Иди сюда.       Развернув гамбургер, он отламывает от него кусок. Имс ложится рядом, тесно притулившись к бедру Артура горячим, лохматым боком. Артур раскрывает ладонь, позволяя зверю забрать с неё еду. Имс послушно съедает первый кусок, попутно вылизывает ладонь Артура, уделяя заботливое внимание каждому пальцу. Артур невольно улыбается, показывая ямочки на щеках. Волк приподнимается на передних лапах и тычется тёплым, увлажнившимся носом ему в шею, вылизывает щёки. Коротко рассмеявшись, Артур не может найти в себе силы, чтобы не прижаться на секунду лбом к плюшевой морде зверя.       — Ну всё, хватит, давай, ешь уже, — мягко напоминает он, подталкивая Имсу под нос новый кусок.       Имс доедает гамбургер, после чего расправляется с засохшим стейком, обильно запивает всё водой. Всё это время Артур за ним наблюдает, жадно впитывая каждое движение, каждый звук и жест. Где-то глубоко в животе всё сжимается от такой распирающей, невыносимой нежности, что в какой-то момент Артур готов завыть от этого чувства. Оно приятное и давящее одновременно, и Артур понятия не имеет, что делать со всем этим, куда девать переполняющие его эмоции, которые так и грозят выплеснуться через край.       Покончив с ужином, Имс сыто растягивается на постели, заняв массивным телом большую часть кровати. Артур сворачивается рядом на провисшем скрипучем матрасе, зарывается лицом в густую шерсть у волка на загривке, и обнимает его обеими руками.       На этот раз он замкнул дверь номера изнутри. По крайней мере, сегодня ночью он может больше не бояться, что кто-то увидит его таким — безвольным и слабым. Разве что, сам Имс, но он-то как раз знает об этом больше других.

***

      Артуру снится Имс. Впервые более, чем за семь или восемь лет Артуру снится настоящий, не сомнациновый сон, и в нём предсказуемо фигурирует Имс. Очевидно, его мозг настолько переполнен дофамином, что это вызвало какой-то всплеск нейронных импульсов в таламусе. Артур прекрасно осознаёт, что он спит. Его обучали этому годами — отличать сон от реальности. К тому же, то, чем они с Имсом занимаются, возможно разве что во сне, поэтому…       Просыпается Артур вспотевшим и возбуждённым, с жутким стояком, которым он упирается в пружинистый матрас. Несколько секунд он дезориентирован. Сон никак не желает отпускать его. Артур продолжает ощущать тяжесть чужого тела, влажные поцелуи, горячее, обжигающее тепло и шумное дыхание, посылающее сладкие импульсы ему прямиком в пах.       Сделав попытку пошевелиться, Артур открывает глаза и понимает, что придавлен к матрасу мощной тяжестью чужого тела. Имс самозабвенно вылизывает его ухо, сопит и поскуливает. Артур под ним дёргается, в бесполезной попытке скинуть с себя нахальное создание, за что тут же получает ощутимый укус в область загривка. На грубую ласку тело реагирует немедленно, член в штанах одобрительно подёргивается и начинает пульсировать, чувствительная головка трётся о влажную ткань трусов. Как бы там ни было, но Имс по-прежнему пахнет Имсом. Артур ощущает себя какой-то течной сукой, учуявшей аромат мужественного самца.       — Имс, блять, отвали, — обречённо стонет он, путаясь в подкатившей панике.       Ему срочно нужно в уборную, где он сможет спокойно подрочить, не уронив остатки своего достоинства окончательно. Если бы ещё кому-то тут было не похрен на то, чего хочет Артур. Имс не двигается со своего места, не приподнимается ни на миллиметр, наоборот, сильнее давит Артуру на задницу, заставляя его член всё крепче вжиматься в матрас под ним. При этом глубже засовывает в ухо свой бархатный язык. Это становится последней каплей, Артур кончает, стиснув зубы и отчаянно подвывая в подушку, пропитавшуюся его собственным потом и мускусным животным ароматом Имса.       — Отпусти, паскудина. Не прощу, сука, не прощу! — злобно шипит Артур, чувствуя, как злые слёзы брызгают из глаз, заливают подушку и пылающие щёки. — Ненавижу… Как же я тебя ненавижу, Имс… — безнадёжно всхлипывает он.       Не то последние слова действуют на зверя отрезвляюще, не то он просто добился, чего хотел, но Имс наконец слезает с Артура. Виновато постанывая, он ложится рядом и продолжает скулить, пока Артур надсадно ревёт в подушку. Он уже не помнит, когда в последний раз плакал. Кажется, это было ещё в глубоком детстве, когда Артур в очередной самостоятельной попытке научиться ездить свалился с велосипеда.       Но разбитые в кровь коленки — это вам не истерзанное сердце. Артур не представляет, сколько времени он лежит и корчится в жутко болезненной агонии, но когда он наконец отрывает голову от подушки, сквозь полузакрытые жалюзи уже пробиваются первые утренние лучи.       Неловко поморщившись, Артур сползает с постели и, с трудом переставляя ватные ноги, плетётся в ванную, захватив с собой одежду. Возвращается в комнату он чистым, почти стерильным. Аккуратно причёсанным, одетым в тесные джинсы и приталенную дизайнерскую рубашку, которая слегка помята от долгого лежания в сумке, но это не так уж важно. Самое главное, что голова у Артура холодная и ясная, как никогда.       Игнорируя жалобный скулёж Имса, Артур покидает номер и направляется прямиком в комнату Кобба. Все уже в боевой готовности к отбытию. Сайто только что позвонил и сообщил, что самолёт будет на месте через полчаса. По дороге в аэропорт Артур садится в отдельное такси.       — Тебе придётся на какое-то время остаться в Штатах, чтобы позаботиться об Имсе, — холодно сообщает он Юсуфу уже в воздухе. — У меня есть небольшой дом в пригороде ЛА, достался мне от дедушки по… В общем, не важно. Он ваш на любое время.       Никто, включая самого Юсуфа, не задаёт Артуру никаких вопросов, и это несказанно облегчает ему полуторачасовой перелёт до Лос-Анджелеса. На Имса за всю дорогу он не смотрит ни разу и мысленно благодарит того за то, что он не требует к себе со стороны Артура никакого внимания.

***

      Ровно через неделю, когда у него звонит мобильный, Артур стоит на кухне своей квартиры в Лос-Анджелесе. В одной его руке лопатка, которой он непрерывно помешивает соус в сковороде, в другой — старая поваренная книга, доставшаяся ему от бабушки.       Это утро первого дня, когда Артур наконец смог себя заставить выбраться из дома за покупками. Заодно и вынести на помойку гору коробок из доставки еды и пару пакетов с банками из-под пива и бутылками от кое-чего покрепче.       В конце концов, решает Артур, от неразделённой любви ещё никто не умирал… кажется. Во всяком случае, сердце его всё так же бьётся, хотя и пропускает удар за ударом каждый раз, когда звонит его мобильный или домашний телефон.       Когда раздаётся звонок, Артур роняет лопатку в сковороду, обжигается брызгами томатного соуса и отборно матерится себе под нос. Выключив плиту, он швыряет поваренную книгу на барную стойку и хватает сотовый, чтобы мягко, но очень доходчиво объяснить Ариадне или Коббу, что с ним всё в порядке, он не вскрыл себе вены и не выбросился с балкона, и даже не успел окончательно спиться, слава богу, и…       — Доброе утро, Артур, не разбудил? — слышится в трубке голос Юсуфа.       Артур смотрит на настенные часы в то время, как его сердце ухает вниз, а потом тут же подпрыгивает, чтобы продолжить колотиться где-то под подбородком.       — Сейчас почти одиннадцать, — говорит он просто так, для того, чтобы что-то сказать и не начать засыпать Юсуфа вопросами.       Если честно, Артур был уверен, что они с Имсом уже давно вернулись в Момбасу, но на экране мобильного высвечивается американский номер. Это странно, но ещё ни о чём не говорит. Вполне возможно, что Юсуф решил задержаться по каким-то своим причинам. Артура это совершенно не касается.       Юсуф прерывает его раздумья.       — Эм… в общем, я звоню, чтобы сказать — мне нужно уехать. Моя сестра родила сына, и…       — Оу, поздравляю. Так значит, теперь ты дядя?       — Ну, что-то вроде того, — ухмыляется Юсуф как-то нервно, и это заставляет Артура нахмуриться. — Я собирался ещё немного подождать, но, кажется, это бесполезно, Артур.       — Что? — недоумевает Артур. — Ты это о чём?       Юсуф громко сопит в трубку.       — Я об Имсе.       — А… что с Имсом? — осторожно интересуется Артур, рассеянно выводя пальцем замысловатые узоры на пыльном комоде.       Боже, этому месту определённо необходима тщательная уборка. И как он только докатился до того, чтобы так запустить собственное жилище?       — В физическом плане он в порядке, почти, — уклончиво говорит Юсуф. — Но он всё ещё волк. И он почти ничего не ест, и не заходит в дом.       Артуру кажется, что чёртов мотор вот-вот выскочит у него из груди, проломив рёбра. А ещё у него начинает дёргаться глаз.       На перила открытого балкона за окном приземляется наглая жирная чайка. Артур постукивает пальцем по стеклу, но она не улетает.       — Артур, ты меня слышишь? — окликает его Юсуф в тот момент, когда Артур собирается открыть дверь балкона, чтобы прогнать нахалку. Ему срочно нужно занять себя хоть чем-то.       — Чего ты хочешь от меня? — спрашивает он, хотя прекрасно понимает, что именно от него требуется.       — Мы ведь с тобой оба понимаем, в чём дело, — примирительным тоном намекает Юсуф.       — Разве? — злится Артур, потому что на самом деле как раз он ни черта не понимает, и не уверен, что хочет понимать.       — Ради бога, Артур! — восклицает Юсуф, который, кажется, начинает терять терпение. — Этот невыносимый засранец лежит на крыльце, как грёбаный Хатико. Я пытался с ним говорить, но он никак не реагирует, только смотрит постоянно на подъездную дорожку. Вчера ночью я слышал, как он воет и скулит. Соседи уже косо на нас смотрят. Если ты сегодня же не приедешь, боюсь, что кто-нибудь заявит обо мне в полицию за жестокое обращение с животными. Артур…       — Буду через сорок минут, можешь заказывать для себя билет, — отрезает Артур и сбрасывает вызов. — Пошла к чёрту! — орёт он, наконец открыв балконную дверь.       Чайка с недовольным вскриком улетает, оставив после себя несколько мелких перьев. Они пару секунд кружат в воздухе и падают на гладкую плитку.       — И забери это своё дерьмо! — кричит Артур вслед улетевшей птице, хватает перья и с остервенением швыряет их с балкона.       На соседнем балконе пожилая азиатка пьёт саке из маленькой чашечки и курит сигарету через тонкий длинный мундштук.       — Непрошенные гости? — спрашивает она, приподняв тонкую нарисованную бровь.       — Можно и так сказать. Доброе утро, миссис Мидзуно, — хмуро бубнит Артур и скрывается в квартире.       На быстрые сборы и дорогу до Санта-Моники у Артура уходит в общей сложности полчаса. Юсуф встречает его у подъездной дорожки. Артур машет ему, чтобы он открыл гараж.       — Как он? — первым делом интересуется Артур, выходя из гаража и опуская жалюзи.       Юсуф не успевает ничего ответить, по подъездной дорожке со стороны крыльца, едва перебирая лапами, плетётся Имс. Его бока заметно впали, густая светлая шерсть местами свалялась и неопрятно болтается. Жёлтые глаза лихорадочно блестят и смотрят на Артура с такой измученной надеждой, что у того моментально становится жутко тесно за грудиной. Собственные глаза начинает предательски пощипывать.       — Эй, приятель, что это ещё за голодовка? — тихо говорит Артур, опускаясь на корточки перед волком.       Имс — настоящий манипулятор — прижимается горячим лбом к лбу Артура, вылизывает его лицо, сладко поскуливает. Артур не может удержаться от счастливой улыбки. Только теперь, когда Имс снова рядом с ним, он в состоянии в полной мере оценить, как ему было больно и одиноко.       — У меня самолёт через полтора часа. Я уже вызвал такси, — осторожно произносит Юсуф.       Артур видит на крыльце его собранную сумку.       — В доме есть какая-нибудь еда? — спрашивает он, поздно спохватившись. Он так спешил сюда, что напрочь забыл о том, что стоило заглянуть в магазин и купить продуктов.       — В холодильнике есть остатки ростбифа, — сообщает Юсуф, переминаясь с ноги на ногу. — На самом деле я и сам тут толком не ел, — смущённо говорит он.       Артур только теперь замечает, как Юсуф осунулся за эти дни. Прежде смуглое и круглое лицо индуса приобрело сероватый оттенок, под глазами залегли тёмные круги. Артур приятно удивляется его преданности и терпению.       К дому подъезжает такси. Юсуф хватает сумку с крыльца и подходит к Имсу.       — Ну, пока, дружище, — прощается он, глядя на волка сверху вниз. Имс дёргает ухом и теснее прижимается мордой к Артуровым коленям. Юсуф качает головой. — Не знаю, что ты там выдумал по поводу своей загадочной природы, но… — он коротко кашляет, прочищая горло. — Муж моей сестры — оборотень. Знаю, я никогда об этом не говорил, — таксист нетерпеливо жмёт на клаксон. Юсуф раздражённо машет ему и возвращает взгляд Имсу, избегая встречаться глазами с Артуром. — В общем, эм… может, среди вашего брата подобные браки и не приветствуются, но… у меня родился здоровый и крепкий племянник, и… не то чтобы Артур мог родить для тебя малыша, но…       — Боже, Юсуф, — Артур закатывает глаза, его щёки и уши пылают. — Иди уже. Мы тут сами разберёмся.       Юсуф недоверчиво ухмыляется и кивает.       — Мгм. Я и вижу, как вы разбираетесь, — ворчит он, закидывая сумку на плечо. — Посмотри на него, да и на себя тоже. Выглядишь, как жертва Холокоста.       Артур осторожно отстраняется от Имса и встаёт. Зверь изучает его придирчивым, цепким взглядом, склонив голову набок, будто хочет разглядеть Артура под другим углом. Если человек способен покраснеть ещё сильнее, то Артур, очевидно, бьёт все рекорды.       — Пока, Юсуф. Счастливого полёта и передай поздравления своей семье, — менторским тоном проговаривает Артур и добавляет более мягко и смущённо: — Спасибо тебе. Ты хороший друг, …в отличие от меня.       — Наверное, это потому, что Имс не хочет быть тебе просто другом, — простодушно пожимает плечами Юсуф.       Артур кидает короткий взгляд на Имса — тот сидит у его ног, его глаза устало закрываются, а тело мерно раскачивается из стороны в сторону. Рассеянно махнув на прощанье Юсуфу, Артур делает приглашающий жест Имсу и направляется в сторону крыльца.       — Идём в дом. Тебе нужно хорошенько поесть и выспаться, — он вздыхает и добавляет: — И мне тоже.       «Остатки» ростбифа в холодильнике — это громадный кусок, от которого отрезали один единственный тонкий ломтик. Артур разворачивает фольгу и нарезает мясо пластами, после чего разогревает его в микроволновке. Имс пристально наблюдает за происходящим, лёжа на ковре посреди просторной гостиной. Артур замечает, что волк нетерпеливо облизывается.       Хлеб в деревянной хлебнице немного зачерствел, но Артур не жалуется. Ему в жизни приходилось есть и не такое, хотя, если быть до конца честным, Артур любит вкусную и свежую еду. Разложив еду по тарелкам, он приносит их и ставит на низкий кофейный столик. Сам садится рядом с Имсом на ковёр, скрестив под собой ноги. Имс тут же кладёт косматую морду ему на согнутое колено. Артур тихонько смеётся. Похоже, кормить Имса из собственных рук скоро войдёт у него в привычку.       Они едят молча. Артур подспудно надеется, что Имс наконец примет свой человеческий облик, но очевидно, что у того пока не хватает сил для этого. Он поглощает мясо с жадностью зверя, не евшего несколько дней, попутно успевает вылизывать пальцы Артура и слизывать бархатным языком мясной сок с его губ. Артур снова смеётся. Он уже толком не помнит, когда в последний раз ему было так уютно и хорошо.       — Не знаю, как ты, а я бы немного вздремнул, — произносит он, широко зевая и прикрывая ладонью рот.       Собрав тарелки, он ставит их в посудомоечную машину и направляется вверх по лестнице. Имс плетётся за ним следом почти крадучись. Артур усмехается через плечо и одобрительно кивает, приглашая следовать за ним.       В хозяйской спальне полумрак, окна плотно зашторены тёмно-зелёными портьерами. У Артура мелькает мысль о том, что дому не помешает хороший ремонт и смена интерьера. Он также надеется, что постельное бельё на широкой кровати размера кинг-сайз ещё не успело отсыреть или пропитаться пылью. Артуру дико лень сейчас его менять.       Демонстративно потянувшись, он начинает раздеваться, аккуратно вешает одежду на спинку тяжёлого деревянного стула, которому, как и кровати и всей обстановке старого дома, по меньшей мере лет сто. Его дед очень любил винтажную мебель. Артур не сомневается ни секунды, что Имсу понравится весь этот старинный хлам.       Имс наблюдает за действиями Артура, жадно впитывая каждый жест, облизывая глазами стройное, подтянутое тело. От этого горящего взгляда по спине Артура мурашки поднимаются к затылку и в животе всё скручивается тугой пружиной.       — Если снова вздумаешь залезть на меня в таком виде, откушу ухо, — насмешливо грозит Артур, откинув в сторону покрывало и приглашая Имса с собой в постель.       Имс одобрительно фыркает, послушно прыгает на кровать и растягивается рядом с Артуром на мягких антрацитовых простынях, тут же уткнувшись влажным прохладным носом ему в шею. Повернувшись к нему лицом, Артур обнимает огромного зверя обеими руками, с наслаждением зарываясь пальцами в густой мех и вдыхая родной и до чёртиков любимый аромат, к которому теперь прибавился запах свалявшегося меха и уличной пыли. Артуру это совсем не мешает.       — Сладких снов, мистер Имс, — произносит он и моментально проваливается в сон.       Он уже давно толком не спал, если не считать прерывистое и тяжёлое забытье на диване в его пустой квартире между поглощением спиртного и безынтересным просмотром идиотских шоу по кабельному.       Просыпается Артур от стойкого ощущения чужого пристального взгляда. Ещё не успев разомкнуть тяжёлые после сна веки, он принюхивается и чувствует запах хвойного мыла и лосьона после бритья. И открывает глаза, чтобы тут же встретиться с ласковым серым взглядом. В глазах напротив плещется расплавленное серебро.       — Я скучал по ним, — хрипло говорит он. Имс вскидывает одну бровь. — По твоим глазам, — с улыбкой поясняет Артур.       Имс болезненно хмурится, его губы искусаны и запеклись, а гладковыбритые щёки немного впали. Артур касается его заострившейся скулы подушечками пальцев и понимает, что скучает по короткой щетине, которая однажды оставила на его лице горящие ожоги.       — Я тосковал по тебе, — признаётся Имс.       Его бархатный голос с приятной хрипотцой посылает сладкие импульсы по всему телу Артура, а слова вызывают сосущее чувство в области чревного сплетения.       — Я тоже. Я… Имс… — выдавливает Артур, но тут же давится горьким комом, застрявшим в горле.       Имс грустно улыбается, убрав с лица Артура тонкую волнистую прядь растрепавшихся волос.       — Я знаю.       — Я очень хреновый друг и коллега.       — Нет, пупсик, — усмехается Имс и скользит по подушке головой, чтобы упереться лбом в лоб Артура. — Ты просто фееричный придурок, как и я. Я, наверное, ещё больший.       — Наверное, — с улыбкой соглашается Артур, жадно вдыхая запах Имса и стараясь коснуться носом кончика его носа.       Имс тихо смеётся и придвигается к Артуру вплотную. Он абсолютно голый и горячий, как печка, а на Артуре только одни боксёры. Имс переплетает их ноги под лёгким пуховым одеялом и, облапив Артура ладонями за бёдра, притягивает его к себе. Артур изо всех сил старается сдержать рвущийся наружу стон, но не может скрыть крупную дрожь, которую вызывает близость самого желанного на свете человека.       — Ты знал, что оборотни могут умереть от тоски по своей паре? — спрашивает Имс, начиная медленно выцеловывать шею Артура.       — Но… я думал, что… — всхлипывает Артур, откинув голову назад, чтобы подставиться под ласку.       — Я тоже думал. Но быстро понял, что ошибся. Почти сразу, как только улетел от тебя на другой континент после…       — Почему ты не сказал мне?       — Я собирался, но ты не захотел слушать. И… я не мог тебя за это винить. Артур, я…       — Тш-ш… Я знаю, — Артур прикладывает палец к покрасневшим губам Имса.       Тот сразу целует его, на несколько секунд втягивает в рот и ласкает подушечку влажным языком. На этот раз Артур не может удержаться от слабого стона. Имс выпускает палец Артура из плена своего рта и наваливается сверху, трётся телом о тело, кожей о кожу. Артур чувствует на своём бедре чужую твёрдость и скользкую влагу.       Аромат, исходящий от Имса, становится густым, мускусным и тягучим, его дыхание учащается. Артур не имеет понятия, куда девать собственные руки, ему хочется, чтобы они были везде и сразу на теле Имса.       У Имса крепкий рельефный пресс и широкая, мускулистая грудь, покрытая густыми рыжеватыми волосками и беспорядочно разбросанными татуировками. На его боках сейчас немного проступили рёбра. Артуру хочется пересчитать каждое кончиками пальцев, но судя по тому, как подёргивается и нервно смеётся Имс, он, очевидно, боится щекотки. Артур отправляет эту новость в свой личный мысленный архив, в котором давно имеется отдельная папка с личным делом одного очаровательного оборотня-имитатора.       В трусах у Артура всё очень быстро твердеет, но у него совершенно нет сил их снять прямо сейчас. Член болезненно ноет и яйца ломит так, будто он не кончал минимум несколько месяцев. Хотя, разумеется, это не так и близко. Если даже не брать в расчёт того… происшествия в их номере в Юте, Артур дрочил на воспоминания об Имсе минимум по два раза в день, пока подыхал от тоски в своей квартире после собственного позорного бегства.       — Не могу без тебя, Артур… — задушенно выдыхает Имс, лихорадочно ища губы Артура.       Рот Имса горячий и сладкий до неприличия. У Артура кружится голова от одного только прикосновения этих искусанных, но удивительно мягких губ. Он уже почти успел забыть, как это умопомрачительно хорошо, когда Имс его целует. Поцелуй в кафе несколько месяцев назад Артур не берёт в расчёт, в тот момент он был слишком подавлен и очень зол.       Артур вскидывает бёдра, нетерпеливо трётся об Имса горящим пахом. Тонкий хлопок собственных трусов сейчас кажется ему грубой наждачкой.       — Имс, боже, сними это с меня, — хнычет Артур Имсу в рот, пока тот на нём извивается и скулит. — Имс, пожалуйста… я хочу тебя. Я так хочу…       — Лапушка, подожди, я должен… — бормочет Имс, пока Артур выгибается под ним, чтобы максимально усилить контакт между их телами. Член Имса упирается Артуру прямо в пах. Имс зажмуривается и рычит, уткнувшись носом Артуру в изгиб между плечом и шеей. — Чёрт, Артур… ох, блять… да постой же. Я…       Артур застывает под Имсом, открыв глаза. Имс поднимает голову и Артур видит, что его глаза поменяли цвет. Теперь они не серые, а желтоватые, хотя зрачки так сильно расширены, что ещё совсем немного, и радужка совсем исчезнет, затопленная глубокой чернотой. Имс часто и сорванно дышит, его пальцы дрожат, поглаживая Артура по раскрасневшимся щекам.       — Даже не думай сейчас снова… Имс, я… я не думаю, что ещё раз смогу пережить это.       — Что? — Имс смотрит на него с искренним недоумением, приподнявшись на локтях. — Любовь моя, ты о чём? Я не собирался… Господи, Артур, о чём ты подумал?       Поняв, что сглупил и поспешил с выводами, как перепуганная девчонка, Артур физически ощущает, как густая краска заливает его лицо от самой шеи. Его всего колотит мелкой дрожью. Артур закрывает глаза, откинув голову на подушку. Капельки пота стекают по его вискам, а губы странным образом подрагивают.       — Я думал, ты снова оттолкнёшь меня и сбежишь, — признаётся он сиплым, каким-то чужим голосом.       Вместо ответа Имс прижимается ртом к его губам, целует его медленно и глубоко, пока Артур не расслабляется в поцелуе и не начинает отвечать ему со всей нежностью и любовью, которая так долго переполняла его, не имея возможности найти выхода.       — Я чуть не загнулся на пороге твоего дома от мысли, что потерял тебя, — шепчет Имс, когда они наконец прерывают поцелуй, чтобы сделать по глотку воздуха. — Я каждую грёбаную минуту с того самого вечера жалел о том, что родился… таким. Пока наконец не понял, что просто не смогу больше жить вдали от тебя. Чёрт, Артур, я хватался, как за соломинку, за любую работу, в которой ты участвовал. Я, блять, купил чёртову квартиру в Лос-Анджелесе, чтобы ходить с тобой по одним улицам! Артур…       — Квартиру?       — Серьёзно? Это всё, что ты услышал?       — Имс, я хочу, чтобы ты меня трахнул. Сейчас же, — твёрдо заявляет Артур, думая о том, что если этого не произойдёт сию минуту, то он либо сдохнет от счастья, либо снова разрыдается, как глупая девчонка.       — Не смею противиться, любовь моя, — ухмыляется Имс и медленно сползает вниз по телу Артура, покрывая его влажными поцелуями.       — И позволь мне уже снять эти чёртовы трусы, — стонет под ним Артур, когда мягкий язык широко проходится по его затвердевшему соску.       — Всё, что скажешь, милый, — уже откровенно посмеивается Имс, хотя смех его звучит хрипло и возбуждённо.       Он легонько прикусывает второй сосок Артура. Артур вскрикивает, рефлекторно вскинув бёдра, пока Имс движется вниз, вылизывает его тело и стягивает с Артура боксёры, подцепив их зубами за широкую резинку. Отшвырнув их в сторону, он поднимается и ощутимо кусает Артура за внутреннюю сторону бедра. Артур не может сдержать вздох облегчения, избавившись наконец от неприятного давления на изнывающий член. При этом возбуждённо смеётся.       — Животное.       — Даже не представляешь, какое, — отшучивается Имс и тут же крепко сжимает ладонью член Артура, накрыв губами текущую головку.       — Блять… — выдыхает Артур и больше вдохнуть уже не может, потому что стонет беспрерывно, пока Имс отсасывает ему, предусмотрительно пережимая основания его члена, чтобы Артур раньше времени не кончил. — Боже, Имс… чёрт!       — Определись, сладенький, — смеётся Имс, прервав своё занятие.       — Что? — спрашивает окончательно поплывший Артур, завороженно наблюдая за тем, как Имс тянется рукой к прикроватному столику. — Чёрт, где ты это взял?       — Значит, всё-таки чёрт, — ухмыляется довольный Имс, открывая колпачок питательного крема для рук. — Что ж, меня устраивает. У Юсуфа очень сухие ладони, — поясняет он, потрясая в воздухе тюбиком, прежде чем выдавить крем себе на палец.       Артур следит за его действиями почти испуганно. У него слишком давно никого не было… таким образом, а у Имса совсем немаленькие пальцы и… блять, здоровенный член. Охренительно красивый, необрезанный и толстый, переплетённый выпуклыми венами. Рот Артура непроизвольно наполняется слюной, а дыхание учащается до кроличьего. Колени расползаются перед Имсом сами собой.       — Такой красивый, — восторженно шепчет Имс.       Нежно обводит кончиком пальца подрагивающую дырочку Артура и осторожно проталкивает внутрь одну фалангу. Артур снова выдыхает. Боже, да сколько воздуха ещё осталось в его лёгких?       — Имс, я не хрустальный, не нужно со мной так… нежничать, — нетерпеливо хнычет Артур, разводя ноги ещё шире.       — Терпение, лапушка, — приговаривает Имс. — Не хочу навредить тебе.       Он растягивает Артура медленно и нежно, дышит с приоткрытым ртом, неотрывно наблюдая за процессом потемневшими глазами, в которых Артур периодически замечает всполохи жёлтого огня. Мощная грудь Имса высоко вздымается и опадает, иногда совсем замирая, когда он забывает делать вздохи.       Артур стонет так громко, что эхо разносится, наверняка, по всему дому. И несёт какую-то чушь: Имс, ох… твои пальцы, они просто волшебные; господибожемой, да… ещё! ещё! люблю тебя, люблю… люблю…       У Имса вдруг лицо делается таким, словно ему мучительно больно.       — Артур… — стонет он, вынув из растянутой Артуровой дырки уже три пальца, и лихорадочно размазывает по влажному, блестящему члену крем для рук. — Перевернись, детка… пожалуйста.       — Зачем? Я…       — Просто доверься мне, малыш… так надо.       — Хорошо… да.       Артур переворачивается, послушно отставив задницу, опирается на локти. От томительного предвкушения его всего трясёт, и в комнате становится невыносимо жарко.       — Иди ко мне, солнышко, — рычит Имс и медленно толкается напряжённым членом в растянутый вход Артура.       Он весь дрожит не меньше, чем сам Артур. Пот с его лба капает Артуру на спину, и… Господи, Имс такой большой, просто огромный. Артур уже реально сомневается, что сможет принять его, но Имс успокаивающе поглаживает его бока, шепчет нежные словечки ему в ухо, прижавшись взмокшей волосатой грудью к Артуровой спине. Повторяет: мой… теперь ты мой, Арти… Скулит натужно, и, сделав над собой усилие, Артур расслабляется, отпуская первый приступ боли.       По началу Имс двигается в нём осторожно, миллиметр за миллиметром заполняя его собой. И Артуру так хорошо, но мало, категорически мало. Напряжённые колени трясутся и постоянно намереваются разъехаться в стороны, Артур никак не может собрать их в кучу, как и собственные мысли, которые мечутся в его голове, ударяясь о черепную коробку, как пластиковые шарики в детской погремушке.       Однако очень скоро Артур понимает, что Имс начинает терять контроль. Его движения становятся всё более резкими, а толчки глубокими. Уровень громкости Артура растёт прямо пропорционально количеству точных попаданий члена Имса в чувствительную точку, от которых тяжёлый член Артура подпрыгивает и сочится густой смазкой.       — Как же ты стонешь… детка, — приговаривает Имс, навалившись на Артура, попутно успевая вылизывать его ухо, шею и затылок. — Моя детка. Мой… Мой Артур. Всегда будешь моим.       Артур ощущает всем кожным покровом, как жар расползается по телу. Яйца поджимаются и поясницу ломит, он задыхается и стонет так громко, что почти сорвал голос, но перестать орать просто выше его сил. Потому что он с Имсом. Потому что Имс его трахает, шепчет нежные словечки и обещания, и… чёрт… он двигается так быстро и глубоко. Это почти невозможно терпеть. Артур не может…       — Имс, я сейчас… боже… не могу… Имс… — бессвязно стонет он и вдруг появляется странное распирающее чувство, будто член внутри него увеличивается в размерах.       Инстинкт самосохранения Артура достаточно сильный, чтобы тело начало действовать вопреки его воле. Артур пытается взбрыкнуть, хотя ему не страшно, он не боится Имса и доверяет ему, но… боже, это почти невыносимо — больно и хорошо одновременно. Он напрочь путается в собственных ощущениях в тот момент, когда Имс вцепляется зубами ему в загривок, прижимая Артура к матрасу животом и истекающим, твёрдым, как камень, членом. Продолжает трахать его сквозь подступающий оргазм и глухо рычит, когда Артур невольно ёрзает под ним и извивается.       — Имс, это что… узел? — хнычет Артур. — Ты… чёртова псина, господи, как же хорошо! — и его скручивает в таком оргазме, что под сжатыми веками расцветает сверхновая.       Имс на нём скулит, продолжая мягко удерживать Артура зубами; его тело сотрясается словно от рыданий. Артур чувствует, как дёргается внутри него разбухший член, пока Имс долго кончает, заполняя его горячей спермой. Узел давит Артуру на простату и, кажется, Артур снова ощущает оргазм, только теперь другой, внутренний и ещё более яркий. Ради всех святых, неужели такое вообще возможно?..       — Тихо… тихо, любовь моя, — выдыхает Имс Артуру в затылок, всё ещё запыхавшийся. — Умница. Хороший мальчик, — продолжает шептать он, вылизывая место своего укуса.       — Это… надолго? — спрашивает Артур и шмыгает носом, уткнувшись им в подушку.       Прекрасно. Он даже не заметил, что снова разревелся.       — Эм… я не могу точно сказать. У всех это по-разному, — уклончиво выдаёт Имс.       Артур пытается приподнять голову, узел внутри него снова двигается, и болезненное наслаждение пронзает позвоночник. Судя по тому, как стонет Имс, лёжа на нём сверху, он ощущает примерно то же самое.       Осторожно запустив руки Артуру под живот, Имс переворачивает их обоих на бок.       — Что значит, ты не знаешь? — спрашивает Артур, морщась от того, в каком бардаке находятся его собственное тело и постель.       Имс у него за спиной пожимает плечами. Артур этого не видит, но чувствует характерное движение, как и чужое замешательство.       — И-имс, — тянет он настороженно.       — Я не знаю, потому что ни с кем до тебя не связывался, — раздражённо признаётся Имс.       Артур отчётливо представляет себе, как оттопырилась и без того пухлая нижняя губа и раскраснелись бледные, похудевшие щёки. Он откидывает голову Имсу на плечо и Имс тянется к нему лицом, как цветок к солнцу, чтобы прижаться щекой и скользнуть губами в уголок Артуровых губ.       — Это значит… что? Что это значит, Имс? — неуверенно спрашивает Артур.       Потому что он всё ещё не уверен окончательно, что всё происходящее реально. И его игральная кость мирно покоится в кармане джинсов на полу. И да, Имс, вроде бы, намекал на что-то о том, что Артур на самом деле его пара, но Артур так сильно и долго хотел это услышать… Возможно… Вдруг он сделал поспешные выводы и сочинил для себя сказку о том, что Имс…       — Детка, я всегда считал тебя самым умным человеком, которого я встречал, — весело бормочет Имс, лизнув Артура за ухом.       — Прости, что разочаровал тебя, — огрызается Артур и дёргает плечом, отмахиваясь от ласки.       Имс глухо рычит и больно кусает Артура за шею. Втягивает в рот тонкую кожу и несколько секунд продолжает всасывать, оставляя свою метку, после чего усердно зализывает своё творение.       — Это всё ещё не ответ, — хмуро напоминает Артур, скрывая улыбку даже от самого себя.       Имс тяжело вздыхает.       — Ты моя пара, — произносит он немного снисходительно, но вполне уверенно. — Ты мой, Артур, и я люблю тебя, кажется, с первого дня нашего знакомства. Ты это хотел услышать? Надеюсь, что да.       Артур не помнит точно, когда сам понял, что действительно влюблён в Имса. Возможно, это было в первый день, или в первую секунду, или через неделю, но сейчас это не так важно.       Неуютно поёрзав, он плотнее вжимается задом Имсу в пах и вдруг понимает, что дыхание Имса снова учащается, становится сорванным и сиплым. Узел внутри Артура постепенно уменьшается, но член Имса по-прежнему твёрд, как камень. К ужасу и искреннему удивлению Артура его собственный член тут же заинтересованно дёргается и начинает наливаться кровью.       — Кажется, сегодня я с тебя точно не слезу, любимый, — признаётся Имс, обнимая Артура со спины и кусая его за ухо.       — Ловлю на слове, — возбуждённо посмеивается Артур.