* * *
После того, как в моём камине завелась Матильда, в комнате сразу стало тепло и уютно. А ещё я заметил, что мне нравится глядеть, как она резвится в пламени, изредка тихонько поквакивая от удовольствия. Сейчас, находясь в пламени, Матильда уже не казалась мне уродливой, а наоборот — огненная саламандра поражала своей красотой и грацией. Да и голосок её был уже не такой противный. Я даже выяснил, что ей нравится, когда кидал ей кусочек-другой каменного угля. Она такие подарки никогда не игнорировала, тут же ловя их на лету, не давая упасть углю на пол. А когда размалывала его своей беззубой пастью, то выпускала в трубу длинную струю пламени. Правда, наши с Матильдой развлечения были прерваны визитом ещё одной особы, которая, однако, не стала бесцеремонно вламываться ко мне в комнату, а деликатно постучала, дождавшись разрешения войти. — Да-да, войдите! — выдал я, и в комнату ко мне впорхнула довольно симпатичная женщина с розоватыми волосами, постриженными в аккуратное каре. Длинные локоны почти полностью скрывали левую половину лица женщины. — Здравствуйте, — слова гостья произносила чётко, смотря на меня прямо и открыто, ни сколько не смущаясь и не робея. — Я Нимфадора Тонкс-Поттер. И я здесь для того, чтобы объяснить вам, зачем вы здесь. — Поттер?! — невольный вопрос вырвался совершенно случайно, до того как я успел захлопнуть рот. Наверное, это от того, что я совсем не ожидал увидеть Нимфадору живой. Я не сильно спец по вселенной ГП, но всё же читал, что она погибла вместе со своим мужем во время битвы за Хогвартс. А тут она заявляется совершенно живая, а ещё, судя по фамилии, она имеет какое-то отношение в Гарри Поттеру? — Да, — кивнула женщина. — Директор Поттер — мой муж. — Но разве ваш муж не Римус Лю… — Он погиб много лет назад, закрыл меня собой от смертельного заклинания! — прервала меня женщина, на миг в её глазах сверкнул гнев. — П-простите, я не хотел напоминать вам об этом, — поклонился я. Мне стало как-то очень неудобно стоять под взглядом этой красавицы с волевым взглядом. Вся её фигура, поза, говорили о сильном характере женщины. — Ничего, я не обиделась, — ответила Нимфадора, обозначив улыбку чуть растянув уголки губ. — Я и сама не могу забыть об этом. Вот это напоминает мне о тех событиях, каждый раз, как я подхожу к зеркалу. Волшебница отвела волосы с левой стороны лица, и я увидел уродливый шрам, похожий на кривую чёрную паутину, обезобразившую щёку женщины. Я невольно охнул, представив какого ей было, когда она получила эту отметину. — Красота, не правда ли? — усмехнулась она, заметив мою реакцию и возвращая волосы на место. — Так что не беспокойтесь — я на вас не обижена. Блин! Как-то не задалось наше с ней знакомство. Ладно, замнём эту тему и перейдём к тому, зачем меня сюда притащили. Тем более, что она сама сказала, что она тут именно за этим.13.11.2021
28 января 2022 г. в 17:20
Я лежал на мягкой кровати и наслаждался последними минутами сна, что как известно, самые сладкие в это время. Ты находишься в этакой полудрёме, досматриваешь последний сон, можешь даже управлять им немного, прекрасно осознавая, что это сон. Тебе тепло и уютно в отличие от промозглой внешней среды, которая распространяется сразу за барьером тёплого одеяла. В общем-то, как и ожидалось от помещения, расположенного в холодном замке — тут было сыро и промозгло. И как только местные маги тут живут? А ученики? Вот как они учатся в таких условиях? Бедные дети!
Вставать в таких условиях мне совершенно не хотелось, так что я даже и не пытался. Снилось мне что-то приятное, вроде бы, что-то из еды, но я так и не понял, что именно. Просто нос щекотал приятный запах чего-то то ли жареного, то ли копчёного, с дымком, а рот заполняла невольно набежавшая слюна. Потом, правда, в нос проник запах палёной шерсти и ещё чего-то такого же мерзкого. Этот запах становился всё сильнее, всё назойливее. Наконец, запах стал таким сильным, что мне просто невозможно стало находиться рядом — это уже был не запах, а вонь! Вонь палёной шерсти не давала мне дышать!
Стягиваю с головы одеяло, открываю один глаз и… вижу перед собой пылающую морду рептилии, что одним глазом смотрела на меня, а другим внимательно высматривала что-то в стороне. Заметив, что я смотрю на неё, морда уставилась на меня обоими глазами, а потом… неожиданно заговорщицки подмигнула мне, словно мы оба знали какую-то тайну, неизвестную больше никому, и, широко раскрыв беззубую пасть, громко сказала:
— Ква-а-а-а!
В тот же миг я каким-то невероятным образом очутился на холодном, каменном полу, отбросив тлеющее одеяло в сторону. Ступни, коснувшиеся гранитных плит, неприятно обожгло холодом. А пылающая ящерица, огненной кометой полетела куда-то в угол, в полёте выражая своё недовольство обиженным кваканьем.
— Вот ты где, моя красавица! — с громогласным воплем в комнату влетел гигантский мужик с длинной окладистой бородой-лопатой.
Он подхватил пылающую ящерицу руками, одетыми в огромные кожаные краги покрытые мелкими чешуйками и, похоже, эти краги были огнеупорными. Бородач поднёс пойманную ящерицу почти к самому своему носу, так что его борода и усы стали закручиваться от жара, и с умильным видом что-то наговаривал истошно квакающей ящерице. Надо сказать, у этого бородача всё было большое — я этому гиганту, грубо говоря, в подмышку дышал, а в ширину уступал вообще чуть ли не в два раза. И это при моём почти двухметровом росте и атлетическом сложении! Не знаю уж сколько я сейчас в плане роста, но когда-то давно, на флоте, мне записали рост в метр девяносто восемь. Так что Хагрид, судя по росту, это не мог быть никто другой, был не меньше двух с половиной метров ростом.
«Повезло ему, что тут высокие потолки», — подумалось мне, когда я наблюдал за тем, как он сюсюкается с этой «горячей штучкой».
— Вы извините, что я ввалился к вам без стука, — обратился ко мне Хагрид, насюсюкавшийся с ящерицей. — Просто я услышал шум и понял, что тут не обошлось без моей радости. И да, я Хагрид, присматриваю тут за живностью.
Он суетливо стянул с руки перчатку, засунул в неё ящерицу, а потом протянул мне голую руку для рукопожатия. Я машинально протянул в ответ свою, с опозданием поняв, что это, в общем-то, довольно плохая идея. Просто лапища великана была раза в два больше моей, и я закономерно опасался за сохранность своей руки. Однако рукопожатие Хагрида было хоть и крепким, но силу свою он контролировал.
— Я что хотел-то, — продолжил он, поглаживая высунувшуюся из перчатки ящерку. — Матильду вот вам принёс, саламандру огненную. Она в камине будет жить и никого не побеспокоит. Зато с ней в комнате будет тепло и сухо. Только её кормить надо, уголька с утра подкидывать. Но с этим и эльфы справятся, так что вам и вовсе никакого беспокойства — одна только польза.
— А чего тогда она… на одеяло-то? — пробормотал я, кивая на пол.
— Познакомиться хотела, — махнул ручищей великан. — Что поделаешь — молодая ещё, и трёхсот лет нет, всё ей любопытно. Но из камина она не вылезет, гарантирую — холодновато ей без огня.