***
Подумать только, она действительно согласилась. Поэтому сейчас они стоят посреди оживленных улиц Токио. На самом деле, она не распланировала их день, надеясь на Итадори, который проложит небольшой маршрут. Но парень решил остаться в стороне. Сперва она хотела спросить, куда Сукуна желает пойти, однако вспомнила — он вообще ничего не знает о новом Токио. Из-за чего и не решилась заговорить. Какое-то время они неловко молчат, стоя в толпе людей, занятых своей собственной жизнью. Оба действительно даже не представляли, какое место посетить, поэтому решили насладиться простой прогулкой. Сукуна смотрит на неё сверху вниз, гадая, какие мысли посещают ее прелестную головку. Чуждое чувство, которое, как он думал, никогда снова не испытает, дало о себе знать той ночью в Сибуе. И это страх. Страх опять потерять ее. Страх не встретить ее вновь в следующей жизни. Страх провести остаток проклятой жизни без того единственного существа, благодаря которому он возжелал жизнь. Она идёт, и Сукуна шагает в ногу с ней, игнорируя взгляды людей вокруг. Он запросто может снести им головы, но делать этого не собирается. Проклятие даст ей время оправиться от ада, с которым она столкнулась несколько месяцев назад. Люди лишь поверхностные лицемеры. Он фокусируется на ней, замечая, что та просто двигается вперёд, не обращая внимания на окружающий мир. Когда девушка опять собирается перейти дорогу, он быстро хватает ее за руку и прижимает к своей груди, пока мимо проносятся машины. Замешкайся он хоть на секунду, то вновь был бы окрашен в красный. Она прижата к его груди в практически защитном жесте. Одной рукой Сукуна обхватил ее спину, а другой голову. — Гребаные людишки со своими технологиями. Едва не убили тебя, — сказал Проклятие, хмурясь, вспомнив тот красный спорткар. Не осознавая, что все ещё держит ее в своих объятиях, он опускает взгляд. По-прежнему самые красивые зелёные глаза, которые он когда-либо видел. По-прежнему те же глаза, в которые он влюбился. По-прежнему та же девчонка. Почти. Если бы в этой яркой зелени не таилась глубокая печаль, она осталась бы той девушкой, которую полюбил Сукуна. Она не сопротивляется как раньше, мягко прижимаясь к нему, а он и не возражает. — Тебе стоит быть осторожней. Если умрешь... — он замолкает, поняв, что собирался сказать. — Если умру, исцелившему меня человеку просто вновь стоит попытаться повторить проделанное, — горько рассмеялась она. «Я снова исцелю тебя, если это значит, что ты проведёшь со мной ещё одну жизнь». Сукуна удивляется, когда видит, как она ударяет себя по лицу обеими руками. Какого черта девчонка творит? После она поворачивается к нему с покрасневшими щечками и одаривает его той улыбкой, которую обычно адресовывала Итадори. — Ладно, давай забудем о случившемся и начнём наше маленькое свидание. Даже услышав это от неё, он знал: она не так счастлива, как ей хотелось казаться.***
Они вдвоём тащились по улицам Токио, где по-прежнему суетилось множество людей. Ей хорошо знаком район, она знала, куда идти и что брать. Сукуна лишь наблюдал за тем, как она то у одного, то у другого продавца покупает еду, растрачивая всю имеющуюся наличку. Для Проклятия деньги — нечто тривиальное. Возжелай он какую-нибудь вещь, то легко получит ее. И платить не надо. Он оглядывается, не обращая внимания на занятых своими делами гражданских. Мужчины, женщины, дети. В сравнении с его временами, все такое... другое. Для Проклятия это новый золотой век, от одной лишь мысли, что в один день он совершит планируемое, его переполняет гордость. Но сейчас он, наверно, может позволить себе насладиться более приземлёнными вещами. Например, быть с ней. Он смотрит на неё, пока та несёт бумажные и пластиковые пакеты с едой, отметив, что ей явно тяжело. Однако девчонка молчит. Сукуна вздыхает, забирая все у неё из рук, а та лишь удивленно пялится на него. — Тебе не надо тащить все на себе. Просто покупай и передавай мне, — сказал Сукуна, краем глаза заметив, как ее губы сложились в едва заметной улыбке. Она кивает. Атмосфера меняется, оба внезапно перестают ощущать какое-то тяжелое напряжение. Они заходят в небольшое кафе с минималистичным интерьером. Она перебрасывается приветствиями с бариста. Она частый посетитель — здесь девушка находит умиротворение в тихой лоу-фай музыке и болтовне людей на заднем плане, благодаря чему чувствует себя не такой одинокой. Сукуна смотрит на меню в ее руках и с любопытством изучает незнакомые напитки. Она замечает его взгляд сверху вниз и немного приподнимает листок, дабы упростить ему задачу. — Что пить будешь? — спрашивает она, коротко глянув на него. — Вообще ничего из списка не знаю, — тупо ответил Сукуна. Она готова хлопнуть себя по лбу за то, что только осознала это. — Какой выберешь ты, тот буду и я. Она дразняще усмехается: — Уверен, что тебе понравится мой вкус? Сукуна приподнимает бровь, и она пожимает плечами. Они вдвоём подходят к стойке, и она заказывает два... клубничных фраппе? Ну, нечто подобное. Сукуна не может точно сказать. «Это свидание, поэтому заплати хотя бы за еду. Так поступают парни», — он вспомнил слова, сказанные Итадори накануне вечером. Он нащупывает в кармане бумажник, который, как он знает, положил туда пацан. Она собиралась заплатить за все, и ровно в этот момент он достал деньги и протянул их (скорее, впихнул) кассиру в лицо. Она и мужчина за стойкой переводят удивлённые взгляды на него. Сукуна не смотрит на неё, а ждёт, когда у него возьмут пачку денег. — Сукуна, нужны только две купюры, — говорит она, стоят рядом с ним. Он переводит взгляд на наличку в руках, прежде чем последовать ее совету, уже после передав нужное количество тому парню, забравшему банкноты дрожащей рукой. Они сидят за стойкой напротив окна, наблюдая за прохожими. Она подпирает ладонью подбородок, сдувая с лица выбившуюся прядь волос. Она раздумывает: куда им пойти ещё... может, в парк? Она уже бывала там с Итадори и остальными. «Ох. Почему я вечно думаю об этом?» Проклятие ощущает очередное изменение в атмосфере, ее сгорбившиеся под тяжестью мыслей плечи и затхлый воздух. Ее глаза пустые, разум, вероятно, разрушает сам себя в поисках ответов, которых у него нет и вовсе. Все его естество хотело помочь ей, облегчить это бремя сожалений. Сукуна точно не может назвать причин, однако он знает: такой взгляд ей не подходит. Услышав, как ее зовут, она встаёт и, улыбаясь, принимает из рук бариста напитки. Она благодарит его, прежде чем вернуться к Сукуне. Проклятие прожигает взглядом стаканы, которые она держит. Жидкость такая... розовая. — Что? — спрашивает с довольно веселым видом, и он сдаётся, вздыхая. — Куда хочешь пойти дальше? — спросили оба в унисон. Т/и тихо смеётся, говоря, что знает одно место. Сукуна следует за ней к выходу из кафе, игнорируя шум вокруг себя, и сосредотачивается исключительно на девушке напротив, в то время как та двигается по оживленным улицам до тех пор, пока они не достигают красивого парка. Все вокруг такое зелёное... Сукуна точно помнит это место. Казалось, парк за прошедшие столетия и не изменился вовсе, как и дерево рядом с озером. Именно здесь он встретил ее много жизней назад. — Дерьмо. Забыла прихватить одеяло для пикника, — произнесла рядом с ним Т/и, отрывая его от раздумий. Он кладёт пакеты на траву, снимая с себя чёрный пиджак и оставаясь в одной лишь белой футболке. Он расстилает вещь на земле, а она опять с недоверием смотрит на него. Неужели так сложно поверить, что и Проклятия вроде него способны на такой поступок? Он тоже обладает хорошими манерами... ну, показывал он их, кажется, только рядом с ней. — Садись. И не жалуйся. Она закатывает глаза, но все равно слушается. Они находятся в тени дерева, ясное закатное небо было окрашено в бледно-желтые и оранжевые тона. Сукуна наблюдает, как она достаёт еду из пакетов и аккуратно кладёт ее на купленную газету. Кто знает, сколько микробов в траве. Даже думать об этом не хочется. Взяв в руки телефон, она фотографирует яства. Проклятие смеётся из-за этого жеста. — Завидуешь? Не волнуйся, и тебя засниму, — поддразнивает она, ухмыляясь и рассматривая получившиеся снимки. Наступившая тишина успокаивает Сукуну, он довольствуется одним лишь ее присутствием. Он замечает, как она наводит на него камеру, и, как бы ни было противно признавать, Проклятие не знал, что ему делать. — Улыбнись, идиот. — Только если снимешься со мной. Она мгновенно теряется, щеки краснеют. Она прикусывает нижнюю губу и вздыхает. Сукуна точно не знал почему. Девушка садится рядом с ним, вытянув вперёд руку с телефоном. — Лучше улыбнись, — мямлит она. Только вот вместо этого Сукуна ухмыляется. Однако он рассматривает ее улыбку: яркую и успокаивающую, до сих пор так сильно похожую на весну. Она жалуется, что Сукуна не послушал ее и даже в камеру не посмотрел, но, на счастье Проклятия, сделать ещё один снимок не пытается. Они приступили к еде, и она стала объяснять почему и зачем купила тот или иной продукт. Некоторые из них знакомы Сукуне, некоторые — не совсем. Он заметил, что пряные рисовые шарики довольно хороши на вкус, поэтому взял парочку себе. — Вот. Попробуй окунуть это сюда. Он следует ее совету и понимает: кровяные сосиски тоже вкусные. И он опять берет несколько штук себе. Большую часть времени, они, вместо разговоров, едят и пьют. Сукуна хмурится и жалуется на слишком сладкий вкус купленного напитка. — Сказала же, — говорит Т/и, выуживая нечто из бумажного пакета рядом с ней. Холодный чёрный чай Сукуне тоже не особо нравится, но всяко лучше сладкой розовой жижи. Он принимает бутылку с благодарностью, пьёт и оглядывается. Молча сидит, прислушиваясь к далеким беседам парочек на свидании. Сукуна помнит, что чувствовал, когда впервые встретил ее, сидящей у озера. Он поворачивается к ней, изучая девичье лицо, ощущая, как сердце переполняют эмоции от близости с ней. Только он, никого более. И в этот момент он не сторонний наблюдатель. Он, именно он сейчас напротив неё. Ее зелёные глаза, все ещё пустые, едва-едва горели непокорностью. Хоть он и исцелил ее раны и спас той ночью, он понимал: она по-прежнему не принадлежит ему полностью. Она не его, а он недостаточно хорош для неё. Он горько смеётся про себя. — Сукуна, — зовёт она, и он оборачивается к ней. — В чем дело? Зелёный сталкивается с красным... и грудь Сукуны наполняется радостью от одной лишь мысли, что он единственный, на кого она прямо сейчас смотрит. Даже на короткий миг, но все же он почувствовал: они наедине. — Почему ты преследовал меня? Ее вопрос сбил с толку. Он не уверен, из-за чего... нет, он прекрасно понимает, из-за чего, просто не знает, как объяснить ей. Она посмеётся над ним? Пошлёт его, как делала все те разы, когда он говорил с ней? Плюнет ему в лицо, если он попытается удержать ее? Или пронзит своё сердце ножом, лишь бы вновь сбежать от него? В конце концов, такова горькая правда, но лгать он ей не собирается. Он никогда не солжёт ей. Возможно, так бы он поступил, если подобное принесло ему хоть какую-то пользу, но он понимал: ничего хорошего из этого не выйдет. Он даже не уверен, улучшит ли правда ситуацию вообще. Но прошли века с тех пор, как он начал гнаться за ней... и не дай Ками, если он снова потеряет ее, ведь в следующей жизни может и не найти ее. Судьба — злодейка, из-за которой на долю Сукуны выпало столько тяжелых испытаний. Она отняла у него все самое желанное, но в этот раз он не мог позволить забрать ее вновь. Она терпеливо ждёт, когда он заговорит, зная, что, возможно, у него были свои причины искать ее. Может, он хотел использовать ее для своих дурацких ритуалов... или, может, использовать ее тело в качестве сосуда для того, кого он обожал в прошлом... — Потому что люблю тебя. Тишина. Единственный ответ, который он получил. Сукуна и не просит о многом. Он не заставляет ответить ему взаимностью. Не требует принять его чувства. Он не принуждает ее, как раньше. Она сама придёт к осознанию своим собственным путём, а если нет, то он примет и такой исход событий. Проклятие слышал от неё: насильно мил не будешь. Честно говоря, ему тяжело принять это по сей день. И все же, хотелось взглянуть на неё, поэтому он и поворачивается к ней лицом. Прижимая ноги груди и упираясь подбородком о колени, она грустно улыбается. — Не могу поверить... из всех возможных вариантов, именно Проклятие сказал мне заветные слова. Сукуна не уверен, чувствовать себя оскорбленным или нет, но предпочитает никак не реагировать. Вместо этого он смотрит вперёд. — Здесь я впервые встретил тебя, — он говорит, и она с любопытством смотрит на него, — ты сидела там, у озера. Ее глаза изучают указанное им место. — Какой я была тогда? Сукуна нежно усмехается при мысли о ней. Ну, тот опыт ей явно не пошёл на пользу, да и Проклятие в те времена не особо церемонился. Однако даже тогда он находил ее боевой дух достойным похвалы. — Дерзкой. Ты плюнула мне в лицо, — вспоминает он, и ее лицо изумленно вытягивается. Он кивает, объясняя причины, но не вдаваясь в кровавые подробности. Девушка слушает его рассказы о его встречах с ее прошлыми воплощениями. Сукуна поймал себя на том, что едва заметно улыбается при мысли о всех проведённых в погоне за ней жизнях и о том, какое он наслаждение испытывал каждый раз, когда находил ее. Она замечает страсть в его глазах и движениях. Изучает отметины на его лице, шее, руках и запястьях. Т/и чувствует нечто странное внутри себя, но не решается как-либо комментировать. — Не знала, что Проклятия могут любить, — подытожила она. Сукуна смотрит ей прямо в глаза. Под его пронзительным взглядом она чувствует себя совсем маленькой. А затем он произносит: — Но именно поэтому я и преследовал тебя, Т/ф Т/и. Она чувствует появление румянца на своих щеках, но в этот раз не отворачивается. — И поэтому буду продолжать гнаться за тобой, пока не завершу все свои планы. Тогда, и только тогда, я остановлюсь, — ставит точку Сукуна, чувствуя облегчение от того, что раскрыл ей все карты. Т/и больше не смотрит в его глаза, переводит взгляд на озеро и вздыхает. Какая-то решимость загорается в ней, нечто, что мгновенно укрепилось внутри после месяцев желания покончить со всеми страданиями. Словно ей дали новый смысл жизни. И благодаря кому? Проклятию. Ветер обдувает их, солнце медленно скрывается за горизонтом, тёмные оттенки оранжевого и желтого окрашивают небо. Золотой закат. Молчание, казалось, стало привычным для них явлением, но они не жалуются. Сукуна чувствует, как она присаживается подле него, а затем кладёт голову ему на плечо и закрывает глаза. Он обнимает ее и притягивает ближе к себе, молча целуя в макушку. Оба понимали, что это значит. Было дано безмолвное обещание. — Сукуна. — М? Ветер свистел, деревья качались в странном счастливом танце, если так можно выразиться. Кристально чистая вода вновь стала свидетелем их первой и последней встречи здесь. Ее голос стал мягче и нежнее, когда она начала расслабляться в его объятиях. Ее последующие слова тихие, только он становится их свидетелем: — Сукуна. Обещаешь найти меня в следующей жизни? — Всегда, Т/ф Т/и. Всегда.