Жизнь

Глаза устали от серых стен, которые я видел, просыпаясь, каждый день. Здесь царили безысходность и уныние, неприятно отражающиеся на восприятии этой реальности. Говорят, есть много миров, где у тебя совершенно другая судьба, являющаяся противоположностью этой. Ничто не повторяется, Жизнь не любит бесполезных повторов. Своенравная девушка любит разнообразие, плетя красивую паутину, олицетворяющую жизненный путь, который она предопределила еще до твоего появления на этот свет. Человек не волен выбирать свою дорогу: будь она тернистой или скользкой, несущей в чертову неизвестность. Взмах невесомой рукой — и ты меняешь цель, подчиняясь невидимому кукловоду, захотевшему хорошенько повеселиться. Интересно, есть ли тот, кто управляет Жизнью? Наверное, это немного глупо и странно, но меня всегда интересовал этот вопрос, уже десять лет остававшийся без ответа. Пыль давно осела на черных легких, заполненных ядовитым дымом сигарет, который никогда не выветрится изнутри. Такой дразнящий и неуловимый запах. Курить, конечно, плохо, но очень хорошо избавляет от лишних мыслей, приносящих неудобства. Сигарет у меня нет, поэтому приходится отдаваться потоку безумных мыслей. Немного раздражает, но со временем можно привыкнуть, отдавшись быстрому течению. Иногда холодные капли будоражили сознание, наталкивая на очередную догадку. Всегда удивлялся тому, как находятся простые ответы на самые сложные вопросы. Стоит лишь углубиться в себя, отдав физическое тело в распоряжение Жизни, которую мало волновали твои мысли. Она лишь развлекалась, позволяя людям существовать и дышать. Вроде как зазывала: «Давай, сыграем в небольшую игру?». Ход игры и ее правила меня мало волновали. Через несколько часов я буду ощущать жаркое солнце, греющее мое остывшее тело. Глаза будут прикрыты ладонью, ибо привыкли к полумраку. Сознание вмиг обдаст горячая волна, перехватив дыхание. Я буду свободен? Но какой от этого прок, если одна из заржавевших решеток откроется? Их ведь останется еще так много. — А ты счастливчик, — фыркает Джейсон, — Сегодня выходишь. — Что с того? Я буду письменно свободен, а так буду заперт всю жизнь, — слабо улыбаюсь, усаживаясь на хлипкую и старую кровать. — Дурак. Может, и дурак. Но я не вижу смысла во всем этом. Счастлив? Я буду счастлив из-за того, что снова буду видеть небосвод, меняющий цвета, как маленький хамелеон? Или греться мыслью о том, что смогу начать жизнь с чистого листа? Довольно странное понятие о счастье. Если повторять это слово, то оно потеряет свою блеклую привлекательность и смысл. Простой набор букв, обточенный веками, как камешек, выброшенный морем на песчаный берег. Нахожу небольшую радость в мыслях, представляя Жизнь, недовольно сморщившую лицо, которой я попутал карты. Ее глаза, горевшие вечным огнем, были пропитаны ненавистью из-за того, что она просчиталась. Не удалось Жизни сломить меня, заперев здесь. Планы рухнули, как хрупкий домик из спичек. Думаю, вскоре меня настигнет новая беда, похлеще первой. Быть может, меня даже казнят на электрическом стуле. Но никогда не стоит забывать истины, пришедшей ко мне в темную и бессонную ночь. Пойми, старушка, ты проиграла.