Эй, Бэмби!

      Когда ты любишь человека, то стараешься забрать себе хотя бы часть его боли. Или по крайней мере просто остаёшься рядом, потому что любовь – это быть крепким плечом в трудную минуту.       — Гук-и, я всего на пять минуточек! — клятвенно заверил Тэхён, когда переступил порог квартиры Сокджина.       Через полчаса простаивания в коридоре Чонгук понял, что пять минуточек в исполнении его парня – это вагон и маленькая тележка. Впрочем, ему не привыкать.       Хозяин жилища лишь усмехнулся на чужой судорожный вздох, мол, за что мне это всё, и предложил пройти в кухню. Джин снимал квартиру вместе с Тэхёном, так как это было дешевле делать вдвоём, с первого курса и до момента, когда друг решил съехаться с Чоном спустя чуть меньше года отношений.       Тэ и так практически жил в квартире Гука, часто оставался на ночь, уже имел запасную зубную щётку и полку в шкафу. Поэтому лишь похлопал глазами и переспросил от удивления, когда Чонгук привычным совместным утром бросил: «Оставайся уже насовсем, чего как перебежчик вечно». Ну, так и остался.       При этом все его художественные работы за третий курс остались у Сокджина. Перетаскивать все рулоны бумаги желания у художника не возникало, однако близилась сессия, ставшая причиной острой нужды в своих картинах. Их следовало принести преподавателю и показать труды, а это означало повод наведаться к Джину в гости.       Вот так Чон, пришедший за компанию, и оказался с чашкой чая в руках на маленькой кухне с жёлтыми обоями.       Стояла тишина. Настенные часы мерно тикали. Чимин сидел у стенки на лавочке с мягкой обивкой, уставившись перед собой.       Сокджин прокашлялся и решил разбавить молчание разговором.       — Э-э, как дела, Чонгук?       Пак на неловкий вид сонного с утра друга, почесывающего затылок и всё ещё стоящего у раковины, усмехнулся, оторвавшись от созерцания цветочков на стенах. Он тут вообще случайно оказался, просто в свободный от пар день устал сидеть в общаге.       — Неплохо, — попытался выдать Гук, отчего-то чувствуя себя неудобно под взглядами двух друзей его парня.       Комично выглядело со стороны: накаченный боксер сдерживает желание заелозить на стуле из-за слишком пристального внимания щуплых пареньков.       — Надеюсь, не обижаешь нашего Тэ-Тэ? — прищурился Чимин, заводя старую шарманку.       Он отчего-то всё ещё не доверял Чонгуку. Вероятно, это было из-за того, что Пак хорошо помнил страдания Тэхёна после прошлых отношений, и потому, как самый лучший друг, как никто другой знающий вкус предательства, искренне желал ему только счастья.       А Чонгук, будем честны, на первый взгляд совсем не казался любвеобильным со своим фирменным уничтожающим взглядом. Чимин в чужой монастырь со своим уставом не лез, при этом относясь с лёгким скептицизмом, но и не видел, насколько особенно мягким и тактильным становился Гук дома со своим Бэмби.       — Смотри, не сделай во мне дыру, звезда моя, — ответил Чонгук, хотя за язвительным тоном скрывалось и другое. У него по неизвестной причине глубоко в душе имелось желание, чтобы окружение его возлюбленного принимало их отношения. Это было вполне нормальное стремление, ведь для Кима, кажется, «слегка» безумные КПК были самыми близкими людьми. — Всё у нас нормально, живём душа в душу, я его на руках ношу, он мне портреты дарит.       Сокджин, что повернулся к крану, чтобы всполоснуть стакан, так и замер с ним. Выражение лица Чимина вытянулось от удивления, утратив всякий прищур. Он с глухим звуком поставил чай на скатерть и переглянулся с Кимом, эмоции которого были практически идентичными.       Чонгуку показалось, что у этих двоих за одно мгновение произошёл немой диалог. Чудно, да и только.       — Подожди... — Джин сел рядом с другом на лавочку, и две пары внимательных глаз вперились в боксёра. — Тэхён. Подарил. Тебе. Портрет.       — Ну, а что такого? — недоумевал Гук, тоже отставляя напиток в сторону.       Его самоощущение было схоже с хождением по минному полю с полным непониманием, на каком шаге рванет. Может, Тэхён не хотел, чтобы о подарке, врученном совсем недавно, кто-то знал? У художников ведь может быть на это совсем другой взгляд, и Чон меньше всего хотел задеть чувства возлюбленного.       — Ого... — выдохнул Пак, покачав головой.       — Вот это да... — в своей манере согласился с ним Сокджин.       — Да что такое? — с нажимом от непонимания спросил Чонгук.       Ему не нравилось оставаться в неведении относительно важных вещей, что напрямую касались Тэхёна.       — Да ты не переживай, для тебя это значит только хорошее, — понимая, что только зря волнуют парня, постарался успокоить Сокджин, для убедительности замахав руками перед собой. — Понимаешь, наш Тэ-Тэ просто так никогда и никому...       — Никогда и никому, — для пущей уверенности подтвердил Чимин, часто кивая и напоминая этим болванчик.       — Не дарит портреты, — продолжил Ким. — Мутная история там с его мамой, она вообще женщина очень странная, но Тэ сам расскажет, если захочет. Суть в том, что Тэхён дарит портреты только в том случае, если его чувства к человеку прямо очень...       — Очень-очень-очень, — снова подчеркнул Чимин.       — Глубокие. Ты не подумай, мы просто не ожидали, что наш Тэхён так сильно влюбится. Значит, что-то в тебе есть, — Сокджин окинул Чона странным, изучающим и непонятным, взглядом, от которого тот точно бы поперхнулся, если бы медленно остывающий чай в забавной кружке с улыбающейся пандой не был забыт на столе.       Переварить услышанное откровение Чонгук не успел – вернулся сам Тэхён, держа под мышкой несколько скрученных ватманов.       — Оказывается, у меня столько работ на природную тематику, — с воодушевлением поделился Ким, — слушай, Джин, а у тебя что, новый сосед?       Чимин вскинул брови, не переставая удивляться. Ещё только десять утра, а он уже потрясён до глубины души!       — С чего ты это взял? — занервничал хозяин квартиры, встав с места и вернувшись к кухонному гарнитуру.       Его друзья знали: если Сокджин прячет глаза, значит он что-то скрывает. Это был забавный лайфхак для них, понятый за долгую дружбу и активно используемый иногда.       — В ванной есть вторая щётка и махровый халат, который ты никогда не носил прежде, — в задумчивости протянул Тэ, опираясь плечом об дверной косяк. — У тебя что, есть тайный любовник?       — Боже!       Джин от неожиданного мозгового штурма касательно улик в его квартире уронил тарелку в раковину. Благо, та не разбилась. Про себя студент проклял чужую дедукцию, не зная, как теперь выкручиваться.       — Это Намджу-у-ун, — в миг понял Чимин, от нетерпения узнать едва ли не подпрыгивая на месте. — Да? Ты теперь с ним живёшь, так?       — Айщ, — сердито нахмурился рассекреченный Ким и развернулся лицом к ехидным улыбкам друзей, — вот пристали. Да, он иногда здесь ночует!       — Я так и знал! Все эти ваши перешептывания что-то да значили, — с торжеством заключил Пак, радуясь, что по итогу оказался прав.       — Да ты и сам не хуже нас, — теперь пришло время издеваться Тэхёну, заставив друга перестать улыбаться и застыть в недоумении, — с Юнги, я имею в виду.       Чимин расширил глаза и сперва даже не нашёлся с ответом.       Как по закону подлости, раздался звонок в дверь.       — Я открою, — поднялся с места Чонгук, решив оставить трёх онемевших рыбок наедине, и прошёл в прихожую.       На пороге стояли Юнги и Намджун, уставившиеся на него. Прям день удивления всему, не иначе.       — А я смотрю, Намджун в торговом центре неподалёку топтался, — принялся рассказывать Мин, закрыв за собой входную дверь и принявшись разуваться. — Мямлил что-то, сказал, что у Сокджина друзья, — за завуалированной фразой скрывался интерес к одному небезызвестному студенту с поставленным ударом. — Ну, я с ним за компанию и зашёл. Привет, Тэхён.       За спиной Чонгука показался сначала его парень, отчего-то жутко довольный и всё ещё с работами в руках, а уж за ним и макушки двух оставшихся.       Джун тут же направился к хозяину квартиры. Став ближе, невесомо касаясь пальцами уже знакомой талии, он наклонился и прошептал:       — Извини, он меня расколол. Я надеялся, что ребята уже ушли.       Джин лишь покачал головой и коротко сжал чужую ладонь, мол, всё в порядке, когда-нибудь всё равно бы узнали.       — Ну, мы пойдём уже, — как-то загадочно улыбнулся Тэ, переводя взгляд с только пришедших парней на своих друзей.       — Чимин, — обворожительно улыбнулся Юнги, заприметив розовую на сей раз шевелюру, что пряталась за спиной Джина. — Привет, гномик мой. Может, погуляем?       — Нет, — буркнули в ответ. — И никакой я не твой гномик.       Сокджин не сдержал смешок. Тэхён и Чонгук принялись натягивать кроссовки, покуда извращенные любовные заигрывания продолжились.       — Разве? — игриво выгнул бровь Мин. — У нас ведь любовь с первого взгляда, верно? Точнее, с первой драки...       Пак отчаянно пытался не засмущаться. Этот наглец, что упорно добивался своего и постоянно звал на свидание, вызывал в нём позабытые после болезненного расставания чувства. Симпатия с момента первой встречи медленно росла, и пусть Чимин знал, что противиться уже бесполезно и сердце давно решило, но всё ещё брыкался. Юнги, кажется, ситуация абсолютно устраивала: ему нравилась даже злость этого маленького гнома.       — У меня зрение минус один! — пробухтел Пак и вернулся на кухню.       Юнги с довольной улыбкой последовал за ним.       — Давай, Гук-и, нужно оставить их наедине, тут любовь творится! — Тэхён, до этого не особо спешивший, потянул своего парня за рукав.       Услышавший сказанное Сокджин задохнулся от возмущения из-за слов этого засранца.       — Осторожнее, Джун, у меня тоже поначалу изредка ночевали, а теперь уже не просто ночёвка пару раз в неделю, настоящее сожительство, — пробормотал напоследок другу Чон, тут же получив за это локтем в бок от Намджуна.       А ведь тот, пусть и смутился из-за столь очевидного намёка, совсем не возражал.

***

      Тем же вечером, уже готовясь ко сну, Чонгук вспомнил диалог на кухне и поднял взгляд на Тэхёна, что переодевался в пижаму с оленятами. Это был подарок с намёком от самого Чона, хоть и воспринятый с юмором из-за прицепившейся клички, но всё же горячо любимый.       Тэ же, заметив состояние возлюбленного, поскорее забрался под тёплый плед к своему парню и прижался к его боку.       — Ты чего такой задумчивый? — спросил, вплетая пальцы в тёмные волосы и нежно массируя.       Гук не знал, стоит ли поднимать родительскую тему, ведь, как известно, она достаточно болезненна для многих людей, но всё же решился.       — Что там с твоей мамой? — спросил Чонгук, перетягивая своего олененка к себе на колени и начиная оглаживать руками мягкие бока, ощущая, как Тэхён на мгновение напрягся после вопроса.       Но затем, очевидно осознав, что это его Гук-и и стыдиться тут совершенно нечего, всё же расслабился и ответил, пусть и с отведённым взглядом.       — Я подарил ей портрет, а она... — он запнулся, подбирая нужное слово. — Ну, знаешь, совсем далека от искусства. И до сих пор не одобряет мой выбор профессии.       Боксёр, которому не требовалось слишком много для понимания распространённой среди детей и взрослых ситуации, кивнул и оставил утешительный поцелуй на щеке любимого. Чон не переставал гладить бока и спину, зная, что это успокаивает партнёра.       — Я привык, что взрослых не изменить и даже пытаться не стоит, и давно не ищу её одобрения, — продолжил Тэ, укладывая обе руки на широкие плечи.       Гук ему верил. Ким уже взрослая личность, которой действительно не требуется одобрение родителя. Но также Чонгук знал, что всякому человеку всё же нужно чувствовать себя любимым, знать, что его принимают любым, со всеми сторонами и эмоциями. Он понял это ещё тогда, когда вбил гвоздь в стену квартиры и повесил на него подаренный Бэмби портрет, написанный изумительно талантливо, а затем увидел чужие красные щеки и всепоглощающую нежность вперемешку с благодарностью в глазах напротив.       Именно поэтому Чон коснулся пальцами подбородка Тэхёна, прося посмотреть ему в глаза.       — Все твои работы будут для меня красивыми, Тэхён, — шёпотом дал обещание Гук прямо в приоткрытые губы, прежде чем сладко их поцеловать.