Тайны, хранимые ангелами

ООН был весь какой-то не такой. И волосы-то у него неестественно белые, и глаза-то у него слишком голубые и невнятно-прозрачные, и талия тонкая, что пиздец, и кисти рук молочные, с ровными ногтями, и кудри лежат прилизанно, а главное — крылья. Топорщатся, мотаются в стороны, словно песий хвост, а ООН улыбается сладко и приторно, даже в день, когда его по очереди послала вся Большая восьмерка. Сидит себе спокойно в главе собрания, бумажки перебирает, и на грозный взгляд НАТО реакции никакой. А его взгляд не заметить трудно, если не сказать — невыполнимо. — Вот у ООН яйца стальные, — замечает кто-то рядом. НАТО с этим кем-то не согласен, но даже не думает отвлекаться, будто поставил себе задачу просверлить в воплощении Организации Объединенных Наций минимум дырок десять. ООН, по его скромному мнению, вообще яиц не имел. А зачем это ему? Он больше был похож на пухлогубую девочку с пиписькой по легкому недоразумению. — НАТО, прекрати, — шикнул Британия, — Ты опять срываешь собрание. — Не срываю, — не согласился Североатлантический Альянс. Британию он никогда не слушал, считая единственным своим отцом и создателем США, хотя стран, основавших его, было тринадцать, и Британия в это число входил. Но все основатели были несравнимы с Америкой, коим НАТО восхищался, и к уровню похуизма которого стремился. — Позовите Америку кто-нибудь, — тоскливо заныл Франция, — Его взгляд убивает во мне все желание работать. — США сегодня прогуливает, — НАТО прямо почувствовал, как Мексика неодобрительно покачал головой, — Да не обращайте вы на него внимания, сколько можно? Не все ли равно, куда этот чокнутый смотрит, если он вовремя выполняет свою работу, и ООН это не мешает? — Мешает, еще как мешает, — доверительно зашептал ему Франция, и НАТО, невольно, напряг слух сильнее, — Смотри, он одну стопку документов третий раз подряд пересматривает. НАТО всмотрелся внимательнее. И правда, третий. — Он всегда так делает, — отмахнулся Мексика, — Боится упустить что-нибудь чрезвычайно важное. — Не скажи, — хихикает Франция, — когда НАТО нет, он делает это всего два раза, а сейчас гляди-ка — четвертый круг пошел. НАТО недоуменно моргает. Опять этот дурак вина своего напился в рабочее время и несет всякую чушь. Франция неофициально был одновременно блядью и алкоголичкой Европы, прекрасно знал об этом и умело пользовался. Честно говоря, никто и не думал попрекать его за распущенный образ жизни, слишком уж Франция был обаятельным и очаровательным. Разве что Британия его за это ругал в их изувеченных перепалках, но Британия ворчал на всех, к тому же, к ссорам Британии и Франции а-ля «супруги в разводе» все давно привыкли. Казалось, прошло совсем немного времени, а собрание уже закончилось. ООН пулей выскочил из главного зала, НАТО быстро последовал за ним. — Да когда же они уже потрахаются и перестанут мешать нам работать? — пробормотал Германия себе под нос, уткнувшись в бумаги, но его, как ни странно, в тишине зала услышали все. — Нескоро, — хмыкнул Россия из своего угла, потушив окурок сигареты о запястье, — Но, кажется, они начинают подозревать, что что-то не так.

🎭🎭🎭

— Прекрати избегать меня, — требует НАТО. — А ты прекрати меня преследовать, — фыркает ООН. Они сидят в кабинете последнего, переглядываются и каждый корчит рожу под стать ситуации. У кого серьёзнее — тот и выиграл. НАТО не выиграл ещё ни разу, хотя его лицо для подобных целей подходило несколько больше. Это длится между ними уже несколько лет. Они притягиваются, примагничиваются друг к другу, но ООН упорно это отрицает. Ну а НАТО остаётся только капать слюной и злиться. — Хоть когда-нибудь ты позволишь мне приблизиться? — в отчаянии спрашивает он, уже и не надеясь получить ответ. Он задавал этот вопрос уже очень много раз, но ему всегда отвечали молчанием. И одиночеством. — Может быть, — вздыхает ООН, и НАТО вдруг больше не хочется называть его «девочкой с пиписькой». Потому что ООН — не девочка, хотя совсем не в том смысле, в котором об этом говорят люди. Может быть — это не тот ответ, что он хотел бы получить, но теперь этот ответ хотя бы есть, и это лучшее, что случалось с НАТО за последние лет десять.

🎭🎭🎭

— Что ты хотел показать мне? — Смотри. За прозрачным стеклом была комната, а в ней сидело голое и кем-то израненное воплощение. Оно было в ужасном состоянии — везде вскрытые раны, но сочится из них не кровь, а черная жидкость. На его теле не было места, свободного от шрамов — старых, почти заживших, и новых. Горло перемотано бинтами, руки от кистей до локтей — тоже. Голубые волосы были ужасно грязными и спутанными. Воплощение сидело на кровати, невидяще смотря в стену и улыбаясь. Блеклые зеленые глаза были устремлены в пустоту. Слепой. НАТО этого воплощения не знал. — Кто это? — Поймешь сам, — тонко усмехнулся ООН, — А если нет, я серьезно разочаруюсь. НАТО внутренне напрягся и подобрался. Что-что, а ООН разочаровать ему совсем не хотелось. Пусть он не признавал этого в полной мере. — Пошли войдем, — Альянс потянули за локоть, и он послушно пошел, чувствуя себя при этом как-то неестественно странно. Непонятная эмоция наполнила его с ног до головы и застряла где-то под ребрами, оседая неприятным жгучим комком. Он не был таким эмоциональным, как люди, он же был воплощением, в конце концов, но он слышал однажды от Америки, что воплощения стран человечны чуть более, чем это возможно. По мнению НАТО, страны были чересчур экспрессивны, но если они все время чувствовали так, как чувствовал он сам сейчас, то, пожалуй, надо будет быть более снисходительным с ними. Чувствовать ужасно. Особенно такую противную эмоцию, название которой НАТО сейчас и не вспомнит. Он смотрел на это изувеченное, измученное воплощение, и чувствовал себя… мерзко. Так отвратно, будто это он сам, лично поставил чуть ли не каждый из этих уродливых и прекрасных в своей отвратности шрамов. Они вошли. Воплощение повернуло голову на звук, но посмотрело мимо и улыбнулось скомкано, неловко, даже не пытаясь прикрыть наготу и свои увечья. — А, это ты, ООН? — прошелестели тонкие губы почти не видного, иссохшего рта, — Ты сегодня рано. Привел друга с собой? НАТО всегда восхищался способностями слуха слепых, но сейчас возможность все еще неизвестного воплощения узнать о втором человеке в комнате казалась жуткой, ведь НАТО, по старой военной привычке ступал тихо и неслышно. — Здравствуй, — кивнул ООН. Несмотря на то, что он старался говорить негромко и осторожно, его голос все равно казался излишне шумным и неуместным по сравнению с голосом воплощения, — Прости, что так редко навещаю тебя. Да, сегодня я не один. — Рад встрече, — это, видимо, предназначалось НАТО, — Ничего страшного, что у тебя не хватает времени, ООН. Я понимаю, что у тебя много работы. Сегодня ведь ты заглянул в том числе и из-за нее? — воплощение шептало настолько тихо, что НАТО приходилось изо всех сил напрягать слух. А глухотой он не страдал. — Да, — просто ответил крылатый, — Прости. Я не хотел обижать тебя. — Я не обижен, — воплощение покачало головой и улыбнулось, — Ты привел гостя по той же причине, что и в прошлый раз? — Да, — опять кивнул ООН, — Он должен сам догадаться, кто ты. Воплощение помолчало несколько минут, прикрыв слепые глаза. — Когда же тебе надоест, ООН, — вздохнуло чуть позже оно, — Играть в эту бессмысленную и бесполезную игру? — Это не игра, — крылья ООН раздраженно дернулись. — Именно что игра, — неожиданно твердо сказало воплощение, — Самая глупая из существующих игр. Притворяться тем, кем ты не являешься. — И кем же я не являюсь? — прошипел, стиснув зубы, ООН. НАТО встревоженно смотрел на него. Никто еще не доводил ООН до той степени бешенства, в которой тот находился сейчас. — Человеком не являешься, — отбрило воплощение. ООН, что странно, ничего не сказал. Они стояли в напряженной тишине, а НАТО напряженно думал. В голове были одни вопросы, а ответов — ноль. Кто же это? Да и что вообще происходит? Он смотрел на язвы, из которых текла черная гадость. Мысли тяжело ворочались в голове, а мерзкое чувство не покидало сердце. Хотя в наличии у себя последнего НАТО всегда небеспричинно сомневался. — Кто же ты?.. — едва слышно выдохнул он, всматриваясь в блеклые зеленые радужки чужих глаз. Паззл в голове все никак не складывался. Как ни странно, ему ответили. — Я — все, и одновременно — ни на что не влияю. Я суть и плоть, я жизнь и смерть, но не пространство и не время, нечто меньшее, но без меня не было бы ничего. По крайней мере, здесь и сейчас. А сожалею я лишь о том, что дети мои убивают сами себя, — задумчиво прошелестело воплощение, невидяще уставившись прямо на НАТО. Тот слегка вздрогнул и задумался. — Убивают сами себя и тебя, ты забыл добавить, — ООН усмехнулся одной из своих самых приторных и фальшивых улыбок, но НАТО разглядел на дне его глаз едва уловимое беспокойство. Это откровение и для него было неожиданным. — Ты — божество? — сделал первую попытку НАТО. — Люди считают божествами все воплощения. Неправильный ответ, — засмеялись ему в ответ ломким колокольчиком. — Может, сам Иисус? — О, нет. Вы мне льстите. — Тогда может… — Задумайся над моими словами. Я — не Бог. Я воплощение. Воплощение — чего? НАТО молчал долго. Хмурил брови, в сторону смотрел, пока внезапная безумная догадка не озарила его, как зажигается лампочка над головой гения, или падает яблоко, вправляя мозги. — Воплощение… Земли? — неверяще выпалил он. Если это так, все становилось понятным. Шрамы — от деятельности людей. Слабый, почти истончившийся голос и перебинтованная шея — постоянный кашель от отравления отходами. Черная гадость вместо крови — нефть. Только почему глаза… Слепые? — Поздравляю, ООН, — вдруг холодно произнесло воплощение, — Он выиграл твою игру. Что будешь делать теперь? ООН молча закурил, пряча глаза в пол. А НАТО вдруг до боли ясно все понял. Слепы глаза лишь потому, что Земля больше не желал видеть мир. Потому, что что бы не сделал каждый из них, Земле все равно будет чертовски больно. Он привык с этой болью жить, он привык терпеть и даже любить ее, ведь боль — это все, что давали люди ему. А людей Земля любил больше всего на свете. — Я приводил сюда Рейха, — внезапно начал говорить ООН, длинно затягиваясь, — После вынесенного ему приговора. Он не смог отгадать и был в шоке от правды, — крылатый сделал паузу, будто собираясь с мыслями, — Я приводил сюда Союза. После распада. Он тоже отгадать не смог. Я приводил сюда… А впрочем, не важно. Важно, почему отгадал ты. Слова повисли в воздухе. И правда, почему? НАТО опустил голову, и весь съежился. — Потому что ты сказал, что будешь разочарован, если я не сделаю этого, — хрипло выдавил он. ООН резко обернулся на него, мотнул головой сердито и истерично, и вылетел за дверь, только крылья хлопнули да окурок сигареты остался тлеть на полу. НАТО растерянно посмотрел ему в след. — Что я сделал не так? — Ничего плохого, — тихо хмыкнул Земля, — Просто птичка несчастна и боится любви. И этой любви, соответственно, никогда не пробовала. Если говорить грубо, ты сейчас предложил студентке-девственнице грубо разложить ее на столе в кабинете ректора. Девственница, ожидаемо, испугалась. — Он что… девственник? — Да нет же. Они помолчали еще немного. — Ну и чего ты стоишь? Иди лови свою птичку! — А? Да! — НАТО сорвался с места, будто только этого и ждал. Хлопнула дверь, громко стукнувшись об косяк. — Какие же они глупые, — улыбнулся Земля в тишине своей комнаты. Стены загудели согласно, и из стеклянных превратились в железные. Земля сполз из кровати на пол, на появившийся там пушистый черный ковер, который он точно ничем не замарает. Он осторожно перешел на четвереньках ближе к низкому столику, появившемуся так же внезапно как и все остальное. На столике было множество материалов и инструментов, несколько горящих самодельных свечей и очень много воска. Воск так же заполнял шкафы, появившиеся тут, в этой комнате, буквально пять минут назад. Земля взял кусочек подтаявшей субстанции и принялся разминать руки. Лучше воплощениям не знать, из чего все они сделаны.

🎭🎭🎭

Он находит ООН забившимся в какую-то пыльную подсобку. Глаза у него красные, опухшие. Он закрывается от НАТО крыльями, будто защищаясь, и от этого становится больно, но НАТО потерпит. Земля же терпит во имя своей любви, не ожидая взаимности, значит и НАТО сможет, верно? Когда это странное чувство, от которого теплее в груди, он стал называть любовью, НАТО не знает. Он только понимает интуитивно и подсознательно, что это правильно. Хотя многое, что мы считаем правильным, в итоге окажется неправильным от слова совсем, но он сейчас об этом не думает. Что-то странное шевелится под рёбрами, когда он осторожно обнимает ООН, а тот обнимает в ответ, цепляясь за него, как за последний прут цепляется утопающий. НАТО твёрдо знает, что он никому не позволит утонуть.

🎭🎭🎭

— Что это, Земля? Ты так давно не создавал кого-то… Подобного. — Это ребёнок. Разве не видишь? — Вижу. Но чей? — Догадайся, Америка. Послышался судорожный вздох. — Для чего тебе это?! — крикнули громко и отчаянно, — Для чего ты нас создаёшь?! Чтобы мы мучались, не в силах осознать то, что нам не позволено осознать?! — А ты не понимаешь, для чего, глупый? Все в этом мире существует ради людей, и только ради них.

🎭🎭🎭

Они спали, обнявшись, сцепившись, в тёплой подсобке, и их было не растащить. И только лишь восковая статуэтка едва уловимо мигала бликами в темноте. А потом она двинулась, моргнула светом, и погасла, втиснувшись между двумя спящим телами. Теперь она была на своём месте.