Последняя елка

Как только выпал снег, окно в моей комнате стало светлее и краше во сто раз.

      Мой новый год провалился, не начавшись. Я поскользнулась на лестнице у дома, забыла перчатки, чуть не отморозив руки, потом задержалась на рабочем собрании до вечера. Кому придет в голову ставить задачи по брендингу под новый год? В общем, когда я пришла за елками, все было раскуплено.       А нет, не все — была одна.       Елка была одна, а нас двое. Для предусмотрительных людей елок хватает, а для непредусмотрительных остается всегда одна почему-то.       Будет неразумным спорить о том, кто подошел первым. А первой была я, чего он, конечно, не заметил.       — Сколько стоит? — обратилась к продавцу. — Я дам вдвое больше.       — Я дам втрое больше, — мужчина взял елку за ветку.       — Послушайте-ка, нужна вам эта ель? — я взяла ее за лапу с другой стороны.       Продавец заинтересованно смотрел на нас и чесал лоб под шапкой, предвкушая торг.       — Цена вопроса, — обратились ко мне. — Сколько вы хотите за то, чтобы уступить елку?       — Я хочу елку.       И деньги не были бы лишними, но вряд ли удастся стребовать с него все сразу.       Деньги и подобрать можно на дороге, а елки все уже подобраны, кроме той, что я держала в руке.       Продавец выдал цену поднебесную, явно не на мой бюджет.       С победным видом мужчина протянул банковскую карту.       — Только наличка, — буркнул хозяин елки.       Пока мой соперник ругался и проверял карманы, я залезла в кошелек. На руку продавцу легли купюры, придавленные мелочью.       — Здесь не все.       — Ну, знаете… товар у вас кривой, низкий и осыпается.       — Других нет. Раньше надо было приходить.       Мой конкурент отыскал две купюры. К несчастью, очень крупных. Продавец быстро вернул мне наскребанное и засобирался домой.       — Но я уже заплатила!       — Как видите, недостаточно, — усмехнулся мой конкурент.       Я не хотела прибегать к этому, но он меня вынудил: я заплакала. Пока я плакала, он тихонько поднял елку и собрался уйти. Как некрасиво! Я поступила бы так же. Пока он не ушел далеко, я поймала его за воротник пальто. Я чуть было не удушила его, а он с хрипом развернулся и задел меня елкой по голове.       Так от денежного вопроса мы перешли к насилию.       Раздался треск — елку согнуло пополам. Она и так-то не особо крепкая была.       — Мне вершки, вам корешки.       — С какой стати? — мужчина вырвал еловую макушку у меня из рук. — Вы должны мне целую ель!       — Чем вас половина не устраивает? Вот вам деньги за нее, — сунула ему мелочь и забрала верхушку себе.       Секунды три мы молчали. Справедливость никого не удовлетворила. У него зазвонил телефон.       — Да. Нет. Еще нет, — недовольный взгляд в мою сторону. Он сбросил и произнес: — Предлагаю вот что. Мне нужна елка на съемки. Я арендую ее, везу на съемочную площадку и возвращаю вам до полуночи.       Эта затея звучала ненадежно, даже после того как он дал мне свой номер.       Обе части он взял под мышку и заскрипел по синему снегу. Вздрогнул, заметив, что я иду за ним.       — Не преследуйте меня!       — Вы что думаете, я просто так вам верхушку дала? Вдруг вы все выдумали.       — Какая ж ты противная.       — Кто тут еще противный. «Дам втрое больше», — передразнила его.       По дороге я преимущественно смотрела под ноги. В какой-то момент стало стыдно идти за незнакомым человеком ради огрызка елки. Но город меня научил бороться за радости жизни.       Мы дошли до ближайшей парковки. Он открыл багажник и сбросил туда обе части елки.       — Что ты делаешь? Она же совсем развалится.       — Она и вначале была не в лучшей форме.       — Мне ее еще дома ставить!       Он с каменным лицом сел в машину, хлопнув дверью.       — Только вези аккуратнее, пожалуйста, — попросила я, устраиваясь на сидении позади него.       Он повернул ключ, автомобиль зашумел.       Перед лобовым стеклом медленно кружились снежинки.       — Почему рядом не села?       — Место за водителем самое безопасное.       Какое-то время мы молчали, ожидая когда прогреется машина.       Он попробовал ее завести. Не получилось. В это время снова зазвонил его телефон.       — Борис Васильевич, вас когда ждать? — прокричали в трубке.       — Скажи своим, что я с ними еще серьезно поговорю. Я еду, — пробормотал он.       Мы едем, оказывается. А я просто не заметила.       На часах десять вечера. Наконец машина сдвинулась с места, и мы оба облегченно вздохнули.       Однако впереди нас ожидал ночной кошмар любого, кто едет в праздник по городу через центр — пробка.       Борису стали звонить без остановки.       — Я еду! — отрезал он, взяв трубку в очередной раз.       — Ты стоишь.       — Еще немного, и я тебя высажу, а потом перееду, и будут две половинки, как у елки.       — Мы в пробке, здесь даже нет места, чтобы меня переехать.       Медленно, крайне медленно автомобиль двигался по проспекту. У меня было двадцать невыносимых минут чтобы в мельчайших подробностях рассмотреть все сверкающие новогодние витрины и огромную электрическую гирлянду, которая мерцала над дорогой.       — Кто вообще верит вот в это вот все? — пробормотала я.       — Я тоже не люблю новый год.       — Терпеть не могу новый год.       — Мм, — он обернулся. — Зачем тогда тебе елка?       — Да какая разница.       — Ты чуть не придушила меня моим же воротом пальто, имею право знать.       Хорошо, мы тут явно надолго.       — Я переехала пару лет назад. Мои родственники остались в родном городе, — ответила сухо. — Они всегда ставят большую елку на новый год, вот я и пытаюсь сделать здесь что-то похожее.       — Извини за бестактность, но почему ты не празднуешь с ними?       — Ну, из-за работы я смогу приехать к ним только в первых числах января.       На самом деле никуда мне не хотелось приезжать.       Мы пробыли в пробке час. Я думала, что сойду с ума. Ответила на все сообщения, и даже открыла электронную почту. Борис начал терять рассудок вместе со мной и включил музыку в салоне. К нашему обоюдному шоку мы поняли что оба любим Элвиса.       Кто все эти люди в машинах? Они едут в аэропорт, или с работы домой? Может, у них нет никаких дел, и они едут с одного праздника на другой.       Пробка кончилась.       — С какой стати я вообще должен тащить за них ободранную елку.       — Не обзывай мою елку. Ты куда?       — Хочу срезать.       По сугробам?       — Может, не надо…       Поздно. Минут пять нам еще удавалось ползти нормально, пока мы не застряли. Борис выругался. Посмотрел на время и выругался второй раз.       — Мы застряли, да?       Мне достался убийственный взгляд, ради которого он даже неудобно повернул голову в мою сторону.       Половина двенадцатого!       — Я не хочу встретить бой курантов вот так вот!       — Я тоже, представь себе! Надо толкать.       Хлопнула дверь.       — Давай насчет три, поняла? И, три!       — Кто говорит «три» сразу?!       — Как ты бесишь. Раз, два…       — Подожди, подожди, я встала неудобно. Все.       — Раз, два, три!       Ничего у нас не получилось. Еще некоторое время спустя, уставшие, взмокшие и злые, мы вернулись в салон.       На часах почти полночь.       Сидели тихо — сил ругаться не было. Борис схватил телефон, стал звонить. Поймал автоответчик, сбросил. Набрал другого абонента, начал о чем-то быстро говорить, но я даже не вслушивалась, меня сморило в тепле.       Похоже, сейчас засну. Такое состояние напомнило мне детство, когда уставший пришел с горки домой, поел и лежишь, засыпая под разговоры взрослых в другой комнате. И не надо никуда бежать, ничего решать, главное — елку уже нарядили у окна.       Мама часто наряжала, а дедушка любил приносить новые игрушки. Он говорил, что ни разу в жизни не наряжал елку, мы его все просили, а он говорил, не в этот раз, вот когда дела закончатся…       Я подскочила от громкого звонка.       — Да. Что?       — Боря… мы нашли елку, — прозвучало где-то на том конце.       Молчание.       — Повтори.       — …нашли елку, отбой.       — Тогда снимайте.       — …       — Без меня съемку проведите. Справитесь. И отпусти ребят потом.       — Где они взяли елку тридцать первого декабря в пол двенадцатого? — спросила я. — Украли в торговом центре?       — Не, нужна была настоящая.       Он вздохнул. Кажется, каждый раз его вздох становится все тяжелее.       — Даже если они незаконно срубили пол леса, я не хочу об этом знать. Позади тебя бутылка. Достанешь, — вдруг попросил он.       О, надо же, шампанское.       Борис порылся в бардачке. Взял штопор, открыл, ловко избежав порчи салонной ткани от пены.       — А мне можно?       Он замер.       — Бокалов нет.       Я гипнотизировала взглядом телефон, на экране которого цифры сменили без одной минуты двенадцать на ровно полночь.       Кто-то весело завопил на улице.       Мы сидели в машине, по-очереди пробуя из бутылки шампанское. Раздались глухие удары салютов.       — Называй адрес. Отвезу к тебе елку.       — Ты же выпил, за руль нельзя, — пауза. — Оно что, безалкогольное было? — а по вкусу и не поняла.       — Это детское шампанское, я его племяннице должен был отвести. После того как закончил бы с работой…       — Мне как-то совестно теперь.       — Да ерунда. А ты одна новый год встречаешь?       — Да.       — Как уныло.       — Уныло это работать в новый год. Вообще меня друзья звали, просто к ним после курантов должна была идти.       Я в ночной округе прикинула, где мы находимся, и известила Бориса, что до моего дома не так уж и далеко идти. Донести елку стало делом принципа.       Мы взяли по половине дерева и пошли по снегу.       — Показывай дорогу.       — Как я могу, если ты так быстро чешешь впереди меня.       — Это ты медленно идешь.       Я шла и все думала, как я не смогла отличить обычное шампанское от безалкогольного.       Тащить елку оказалось тяжко, ее даже в руках держать было неудобно.       — Может, поменяемся.       — И на что это повлияет?       — Мне кажется, твоя половина легче.       — Чего?!       Наступил новый год, новая эпоха, а мы по-прежнему готовы были драться из-за елки.       Хотя под конец, на очередном повороте во дворах, возникло желание бросить эту несчастную ель прямо на улице. Мы так боролись за нее, а теперь оба ее возненавидели.       — Я плохой человек, — признался Борис, сев на скамейку рядом со мной. — Изначально я думал забрать елку для своих съемок у племянницы. Она бы все равно уснула к вечеру и ничего не заметила.       — А я подозревала, что еще посочувствую твоей племяннице.       — Моя племянница не уважает даже букву «р» в моем имени.       — Это как? — рассмеялась я.       — Она называет меня «Боя». Если бы я знал, что до твоего дома так далеко, то вызвал такси.       — Хорошая победа не должна доставаться легко. — Да и какое такси в новый год, там приедет руль без водителя, и все будет стоить как дворец. — Представь, что мы сейчас бросим эту елку. Тогда получается, что все было зря. Вот бы все начинания можно было воплотить так же легко… Когда я переезжала сюда, я готовилась стать успешным человеком.       — Успешным?       — Я собиралась построить блестящую карьеру и встретить любовь всей своей жизни.       Но на сегодня моя планка мечтаний упала: мне бы выспаться, и чтобы голова не болела.       — И как, получилось?       — Любовь всей своей жизни я встретила.       — Деньги?       — Еда и сон, да. Но боюсь, что родственники меня не поймут.       — Зато я вполне понимаю.       — Вот уж спасибо.       — Зачем ты придумываешь себе какие-то критерии успеха… А тебе сколько?       — Двадцать четыре.       — Все понятно. Подрастешь еще и успокоишься.       Боюсь тогда спрашивать, сколько лет ему.       — Ты жалуешься на отсутствие успеха, а у меня есть успех, и я просто женат на своей работе, но всем вокруг это не нравится.       — Какие глупые люди.       — Вот и я том же. Моя родня обижается, что я опаздываю на праздники. Но я же прихожу.       — На семейные праздники надо ходить.       Пока у тебя есть семья.       — Мм, — кивнул он.       Елку мы все-таки донесли до дверей моей парадной. Я поблагодарила Бориса и взяла его половину ели. Только он ее держал и не отдавал.       — Знаешь, — сказал он. — Я тут подумал, заплатил за нее я, значит она все-таки моя.       — Я сейчас ударю.       — Просто обидно, я ее купил, я ее довез, а ты даже домой меня не пригласила.       — Я серьезно поколочу тебя сейчас.       — Как тебя зовут?       — Арина. Что, решил узнать поближе под конец?       — Нет, Риш. Хочу знать, на кого буду подавать в суд за порванное пальто.       — Риш? А сам-то, Боя.       — Ты не посмеешь, — протянул он с угрозой.       — Да. Так тебя и буду называть.       Мимо проплыла шумная компания счастливых людей.       — Давай в следующий раз брать елки пораньше. И в разных концах города.       — Можем сэкономить, купить одну на двоих и встретить новый год в одном помещении.       Уже знает, чем меня привлечь — экономией.       У него вновь зазвонил телефон.       — Да. Да что? Ладно, буду.       А не такой уж и плохой новый год получился. Главное елка у меня.       Борис тем временем взял мои контакты и открыл их у себя в телефоне.       — Я еще свяжусь с тобой. По поводу процентов.       — Каких процентов?       — За использование елки. — Он долго смотрел на меня и счел необходимым добавить: — Я пошутил, вообще-то.       — Только можно мне в следующий раз обычное шампанское.       — Учту твое пожелание, когда приду к тебе забирать свою елку.       ***       Я нажала на кнопку гирлянды, которая осветила в сумраке все игрушки, что я смогла найти и повесить. Некоторым из них было много-много лет, но мне все равно отдали их, не пожалели, когда я переезжала. Игрушки блестели, а я смотрела на елку и видела рядом своего улыбающегося деда, как будто живого. Он не успел, а я нарядила все равно, нарядила за него.       Теперь можно было ехать к друзьям. И смотреть салюты.       И пусть он только попытается забрать елку.