Игры чемпионов

Церемония награждения чемпионов ФИА закончилась полчаса назад. Очень неловкая, но милая. С трогательными речами и сияющим Максом. Льюис поморщился и посмотрел на танцующую перед ним девушку. Смуглая, невысокая, она плавно двигалась под тихую, волшебную музыку. Старалась не отвлекать клиента от невеселых мыслей. В полумраке комнаты девушка казалась прекрасной гурией из восточных сказок. Льюис намеренно не стал включать яркий до рези в глазах верхний свет, оставил только лампу возле дивана и свечи. Огонь всегда действовал на него успокаивающе. На эмоциях после гонки Льюис много чего наговорил Тото, а тот взял и раскрыл большую часть разговора фанатам и журналистам. Со стороны его слова, как и действия, наверняка казались просто ребячеством. Особенно в сравнении с серьезным Максом. Льюис вздохнул и отпил вино из бокала. Пламя свечей плясало на тонких прозрачных стенках, добавляя золотые блики к густому бордовому цвету напитка. Он даже не заметил, как танцовщица ушла, слишком погрузившись в себя. И очнулся от звонка в дверь. Никто не знал, что Льюис все-таки прилетел в Париж, так кто же это мог быть? Он открыл, не дав себе и минуты на раздумья, и в следующий момент чуть не был сбит с ног ураганом «Макс». Горячий, жаждущий ласки новый чемпион мира одной рукой запер дверь, а второй уже забрался под футболку, прижав Льюиса к стене прямо в прихожей. Допив вино, он поставил бокал на комод, откинул голову, подставляя под ласки шею. Макс потерся носом, лизнул долгим движением, остановившись в чувствительной точке под подбородком. И наконец поцеловал в губы. От его запаха и жара Льюис сходил с ума, прижимался сильнее, до синяков вдавливая пальцы в бока. — Как ты меня нашел? — выдохнул он, когда Макс перестал терзать его губы и потянулся к ремню в джинсах. — Фанатки засекли тебя в аэропорту, — Макс расстегнул молнию, погладил кончиками пальцев живот, — плохо прячешься, детка. Мелкий пакостник решил напомнить о разнице в возрасте? Льюис фыркнул, отвернулся. Макс провел раскрытой ладонью по члену, зацепил головку ногтями. Льюис призвал на помощь всю свою выдержку. Макс прекрасно знал, как заставить его тело отзываться на ласку. И как прекратить любую умственную деятельность его мозга. Продолжая водить ладонью по его члену, Макс сказал: — Ты так меня расстроил, детка. Обиделся, да? Обокрали тебя, отобрали чемпионство, — Льюис зажмурился, прикусил губу, чтобы не вестись на этот низкий, дрожащий от скрытой силы голос. — Бедный, бедный Лю. Единственный шанс был стать чемпионом именно в этом году и я его безжалостно отобрал. Ужасно, да, детка? Льюис застонал, вчистую проиграв своему телу, привыкшему реагировать на этот голос одним способом — возбуждением. Макс сжал кулак у основания члена, дернул вниз мешающие джинсы. Они упали на пол, звякнув пряжкой ремня по паркету. Льюис переступил через одежду, невольно толкнувшись в жесткий кулак, замер, тяжело дыша. Макс довольно улыбнулся, озорно блеснул глазами и пошел по коридору, так и не выпустив его. Льюису пришлось идти следом. Макс явно что-то задумал и от предвкушения поджались пальцы на ногах. Медленно, осторожно обходя острые углы и внезапно возникающую на пути мебель, они добрались до спальни. Макс зажал его в дверях, всунув колено между ног, отпустил член и целовал, пока оба не начали задыхаться. Тогда Макс помог снять футболку и снова прижал к проему, сдвинув Льюиса так, чтобы край наличника давил на плечо. — Больно осознавать такую потерю, — продолжал издеваться Макс, — так несправедливо! Но ты всем показал, что такое честь чемпиона, да, детка? Поздравил меня, поговорил с журналистами, участвовал в церемонии награждения. Ведь ты же ролевая модель для многих своих фанатов, они же будут теперь вести себя так же. Как избалованные, слабохарактерные, испорченные вседозволенностью люди. Льюис вздрогнул и застонал, уткнувшись лбом Максу в плечо. Макс сильнее вдвинул колено, прижал ребром ладони член Льюиса к его подрагивающему животу. — О, нет, даже не надейся так просто от меня отделаться, детка, — проговорил Макс, запустил ладонь в хвост из косичек и потянул, заставляя смотреть в лицо, — я рассыпался в комплиментах, говорил, какой ты замечательный. Лучший из возможных соперников. Один из лучших гонщиков. И так далее, и тому подобное. У меня челюсти сводило от повторения одних и тех же фраз. А ты перешел в режим молчания. Ни одного интервью, даже ни одного поста в соцсетях. Я отдувался за нас двоих! — Прости, — шею немного тянуло от неудобной позы, спина наверняка завтра будет сиять роскошным синяком, но это сущие мелочи по сравнению с горящими глазами Макса. Льюис знал, что согласится сегодня на все, что тот предложит. И Макс это чувствовал. Чуял своим обостренным, почти звериным чутьем голодного хищника, заметившего антилопу посреди саванны. — Не стоило тебя бросать одного. Просто мне было слишком больно. Макс очнулся. Отпустил его волосы, убрал колено, поймав в объятия. Погладил по спине, как раз там, где прижимал к наличнику, мелкий гаденыш. Поцеловал лоб, щеки, уголок рта. А потом внезапно закинул на плечо, шлепнул по заднице так, что Льюис зашипел сквозь зубы от боли и неожиданности, и понес к кровати. Попытался аккуратно опустить, но не справился и уронил на матрас, тут же плюхнувшись сверху. Льюис выдохнул, потянул его на себя, зацепив пальцами нижний край футболки. Макс поддался, накрыл своим телом, вжался пахом в бедро, посмотрел пристально. — Ты мне доверяешь? — спросил тихо. В этот момент он выглядел совсем беззащитным и молодым. Льюис попытался притянуть его ближе, поцеловать вместо ответа, но Макс не дался, упрямо мотнул головой. — Ответь, пожалуйста, это важно. — Что ты задумал? — Льюис провел пальцем по щеке Макса, погладил губы. — Ничего, что я не пробовал на себе, — сказал Макс и улыбнулся, — тебе понравится, обещаю. Просто это немного непривычное состояние и ты не сможешь двигаться какое-то время. — Свяжешь меня? — пытаясь изобразить пресыщенного сексуальными утехами человека, спросил Льюис. Вот только голос предательски дрогнул, а тело покрылось горячими мурашками предвкушения. — Да, — Макс покраснел, тряхнул головой, — только руки. И ты все будешь видеть. В любой момент сможешь остановить меня. Хочешь справиться с искушением — поддайся ему. Льюис смотрел в полные надежды глаза Макса и понимал, что не сможет отказать. Досчитав про себя до десяти, он кивнул. Макс улыбнулся, быстро поцеловал в щеку и умчался. Вернулся через пять минут, бросил у кровати спортивную сумку и достал оттуда несколько мотков джутовой веревки. Льюис сел, сунул подушку между собой и твердой поверхностью изголовья. Макс бросил на него быстрый виноватый взгляд и принялся разматывать веревку. Льюис смотрел, как скользят пробные петли между пальцев Макса и чувствовал, как возвращается отступившее было возбуждение. Макс придвинулся, вложил один конец веревки Льюису в ладонь. В меру жесткая, приятная на ощупь, шероховатая. Льюис обмотал немного веревки вокруг ладони, сжал кулак. Идеально. Он кивнул, не доверяя голосу, и Макс, довольно улыбнувшись, взялся за дело. Сначала он осторожно обмотал одну руку Льюиса, потом вторую, аккуратно укладывая ряды веревки на одинаковом расстоянии. Узлы у него получались чуть хуже, но Макс быстро приноровился к сложному плетению и каждый следующий узел получался все более уверенно и быстро. Макс содрал с себя футболку, размял шею. Связать руки вместе было непросто, но Макс справился блестяще. Льюис пошевелил кистями. Непривычные ощущения, но не неприятные. Макс хитро прищурился, поднял руки Льюиса над его головой, зацепил петлю за очень удачно оказавшийся в этом месте резной столбик изголовья. Льюис прислушался к себе, на пробу дернул руками, глубоко вдохнул и снова кивнул. Макс воспользовался ситуацией по максимуму. Неторопливо встал с кровати, обошел спальню, выключил лишний свет. Принес несколько свечей из гостиной, остальные потушил. Судя по звукам из прихожей, тщательно запер дверь. Льюис наблюдал за ним, с кошачьей грацией снимающим оставшуюся одежду, и изо всех сил пытался не ерзать на постели. Желание было острым и таким сильным, что член начинал подрагивать от напряжения. Макс дал собой полюбоваться еще немного, пока доставал смазку и презервативы. Он вернулся на кровать, отбросил в сторону лезущее под руки одеяло, придвинулся, поцеловал осторожно запястья, локти, потерся щекой о плечо. Поцелуями проложил дорожку вниз по телу Льюиса. Каждое касание растекалось огнем под кожей, заполняя жаром все вокруг. Макс сел, притянув Льюиса к себе на колени. Широко раздвинул его бедра, пробежался кончиками пальцев по внутренней стороне. Потер головку члена. Льюис вздрогнул и застонал, выгибаясь навстречу ласке. Макс подтащил ближе флакон со смазкой, вылил немного в ладонь, растер между ягодиц Льюиса, стараясь не задевать анус. Льюис дрожал от нетерпения, от переполняющего его жара, казалось, плавилось пространство вокруг. Макс извернулся, поцеловал в живот, смазал пальцы и осторожно ввел сразу два. Льюис застонал, запрокинув голову, упершись затылком в изголовье. Макс двинул рукой несколько раз, нашел нужный угол и от следующего движения Льюис едва не сорвался с коленей Макса, крупно вздрогнув. Макс прижал его к себе свободной рукой, ускорил темп. Льюис дрожал и стонал, бушующее внутри пламя все нарастало, пока не вырвалось наружу обжигающей струей. Макс не дал ему долго отдыхать, быстро раскатал по своему члену резинку, смазал его и вошел сразу на всю длину. Льюису хотелось трогать, чувствовать под пальцами горячую кожу, а не безликую веревку. Но Максу, видимо, было надо другое. Он двигался резко и быстро, все сильнее вжимая пальцы в бока, менял угол, целовал отрывисто. Сбивался с ритма, что-то бессвязно шепча на голландском. Льюис неожиданно остро почувствовал разницу между ними. Молодой, дерзкий, жадный до побед Макс, горел ровным сильным огнем, иногда вспыхивающим до небес разрушительным пламенем, что может однажды уничтожить все вокруг. И он, растративший свое собственное внутреннее пламя на семь чемпионских титулов и бессмысленные отношения с людьми, которые даже не понимали его стремлений. Так почему же сейчас он не бережет остатки своего огня? Зачем ввязался в эту авантюру с протестом? Сразу же было понятно, что ничего не получится. Макс вдруг оказался слишком близко, перекинул руки Льюиса себе на плечи. Когда только успел распутать узлы? Льюис обхватил его ногами за пояс, застонал от того, как смотрятся они на контрасте друг с другом. Макс сорвался на совсем уж дикий темп, не дав им и минуты отдыха. Льюис стонал, рвался навстречу. Комната плыла перед глазами, пламя свечей окрашивало ее причудливыми всполохами и дрожащими тенями. Макс уткнулся лбом в плечо Льюиса, тяжело дыша, оперся на одну руку, потянулся и провел ладонью второй по его члену. Несколько слитных движений внутри и снаружи, и Льюис кончил, чуть отстав от Макса. Разрядка оказалась неожиданно долгой, он еще дрожал, когда Макс, оправившийся первым, принялся развязывать веревки. От непривычной позы болели мышцы, спину неприятно тянуло, колени дрожали, зато в голове не было ни одной мысли. Блаженная пустота. Макс принес воды, заставил выпить. Осторожно смазал запястья какой-то остро пахнущей мазью. Той же мазью растер поясницу и плечо, повернув Льюиса на бок. Вытащил из глубин одного из шкафов теплую пижаму, про которую сам Льюис давно забыл, заставил одеть, закутал в одеяло по самую шею. Сам пристроился рядом, накрывшись простыней, прижал к себе, поцеловал в шею. У Льюиса не осталось сил возражать, он закрыл глаза и провалился в чудесный, глубокий спокойный сон. Когда он проснулся, Макс чем-то шуршал на кухне. Льюис прислушался к себе. Плечо и запястья не болели, а вот спина все еще ныла. Макс появился на пороге спальни, широко улыбаясь. Помог сесть, поставил на кровать столик с подносом. Кофе, тост, маленький сувенирный кубок с изображением языка огня и надписью: «гори ярче*. — Это что? — подозрительно спросил Льюис. — Извинения, — сказал Макс, — я вчера немного увлекся, прости. — Ну уж нет, завтрак и кубок из ближайшей сувенирки тебя не спасут, — с притворной, хорошо сыгранной обидой, возмутился Льюис. — Ну, я и не надеялся, — Макс присел рядом на край кровати, — это только начало. И улыбнулся, зараза, так счастливо, что Льюис не смог не улыбнуться тоже. Все таки молодость бывает весьма заразительной.