Без права выбора

      Ничто не предвещало проблем. День до случившегося события был довольно спокойным — утренняя тренировка, удачно сданный тест по японскому, выматывающая, но удовлетворительная вечерняя тренировка… ах да.       И крупная ссора с Тсукишимой в конце дня.       Сейчас Хината даже не может вспомнить повод — кажется, он употребил какое-то слово в неправильном значении, и Тсукишима не упустил случая влезть со своим длинным языком. Слово за слово, насмешка за насмешкой, их перебранка превратилась в самую настоящую грызню. И Хината искренне в этом не виноват! Да они и до этого кидались друг в друга еще худшими насмешками, которые только горячили, но никогда не вызывали самую настоящую ярость. Это ведь и являлось основой их с Тсукишимой общения.       Но в последнее время тот будто с цепи сорвался, и насмешки превратились в самые настоящие оскорбления. Ситуация стала хуже, чем она была еще в начале их первого года, когда Тсукишима цеплялся к каждому его слову, а Хината к этому тогда не привык. Складывается ощущение, что… что Тсукишиме и правда стало неприятно находиться рядом с ним.       — С твоими мозгами волейбол — это верх твоих возможностей… ах да. Здесь ведь требуется умение строить тактику. И как я мог забыть, что последние клетки мозга ты тратишь на выбор своего обеда?       Хината взрывается. Тсукишима смотрит на него чужим, насмешливым взглядом, которым уже давно на него не смотрел, и ему казалось, что они смогли подружиться, и в последнее время внутри Хинаты расцвели странные, но такие теплые чувства, которые сейчас разбиваются вдребезги, и Ямагучи, с которым Хината говорил изначально, встает между ними.       — Эй, вы двое, вы уже перегибаете палку…       — Да как тебя Ямагучи вообще терпит?!       Ямагучи дергается и кидает на Тсукишиму умоляющий взгляд.       И после этого спокойный, даже можно сказать холодный, Тсукишима выходит из себя, скидывая ладонь Ямагучи со своего плеча.       — Странно, что он терпит в своем окружении одноклеточное, которое не может строить слова в предложениях, — буквально шипит он, приближаясь на несколько шагов. Хината кипит и делает ответный шаг. — Если мы говорим о терпении Ямагучи, то тебе напомнить, как ты не пришел воврем…       — А у самого Ямагучи вы спросить не хотите? — раздается раздраженный голос зажатого между ними Ямагучи, о котором они, парадоксально, на мгновение успели забыть. Ямагучи кладет ладони на их плечи и улыбается им. Хината ойкает. — Тсукки, заткнись. Шое, — Тсукишима открывает рот, но Ямагучи сжимает руку, и Тсукишима замолкает, — просто… не обращай внимания. У Тсукки выдалась плохая неделя.       — Какое хорошее оправдание, — все-таки не сдерживается Хината, не глядя на, он уверен, до безумия раздраженного Тсукишиму. — Будь я на твоем месте, я бы избегал общения с Тсукишимой всеми силами.       В этот момент, как во всех плохих фильмах, слышится грохот грома с улицы, и они, одновременно, вздрагивают. Его плечо под чужой ладонью неестественно нагревается, свет в магазине гаснет, и глаза Ямагучи на мгновение будто бы светятся в темноте. Хината, завороженный, наблюдает за ним, Ямагучи же смотрит на него в ответ, и между ними будто появляется что-то странное и неизведанное. В этот момент они будто бы оказываются связаны невидимой нитью, и чужие чувства становятся его чувствами, чужие мысли — его мыслями, и жизнь Хинаты — становится чужой.       Хината моргает. Свет мигает и разгоняет напустившуюся тьму, гроза затихает, не принеся с собой проливного дождя, и Ямагучи растерянно убирает свою ладонь. Ссора затухает сама собой, и Хината спешит домой — на случай, если погода все-таки ухудшится.       Оглядываясь назад, Хината понимает, что в случившимся была и его вина. Как и вина Тсукишимы. И Ямагучи — единственный, кто среди них оказался не виновником, а жертвой обстоятельства.       Утро Хинаты начинается с паники. Он просыпается под звон не своего будильника, первым, что он видит, открыв глаза, оказывается Тсукишима, — к счастью, всего лишь его фотография, прикрепленная к пробковой доске на стене, и он обнаруживает себя в совершенно незнакомой обстановке. Никаких криков младшей сестры из-за стенки, стопка книг на полу у кровати, из половины которых торчат закладки, книжная полка с полным собранием какой-то манги, и, как было уже упомянуто, фотографии Тсукишимы. Хината промаргивается, садится на не своей кровати и внимательнее всматривается на доску. Он находит несколько детских фотографий Тсукишимы, — и что же в его взрослении пошло не так? — распечатки актеров неизвестного ему сериала, несколько фотографий с уже повзрослевшим Тсукишимой, и… его, Хинаты, фотография, где он обнимается с Ямагучи в фотобудке, показывая знак мира в камеру.       Хината издает истерический смешок.       И моментально узнает в нем такой привычный и давно вызывающий странное, тянущее чувство в груди смех Ямагучи.       Все, что он находит далее, только подтверждает его догадку. Тетради, подписанные чужим именем. Учебники с углубленным уровнем изучения профильных предметов. Разбросанные по всей комнате разноцветные заколки и резинки с украшениями. Кучка браслетов на столе, среди которых выделяется фенечка, которую Хината когда-то сделал своими руками и подарил на чужой день рождения, смущаясь от глупой сентиментальности.       По каким-то причинам он просыпается в комнате Ямагучи. Более того, в теле Ямагучи. Он просыпается в теле Ямагучи в доме Ямагучи, и это не может… не быть проблемой.       Хината видит на чужой руке их парные браслеты, и это оказывается единственным за день, что заставляет его улыбнуться.       — Не разговаривай много. Я довольно молчалив в классе.       — Не пей молоко, мне плохо от большого количества лактозы.       — Следи за лицом, мое спокойное состояние выражается улыбкой.       — Я никогда не реагирую на оскорбления, если они не идут в сторону Тсукишимы.       — И бога ради, не ссорься с ним, а лучше вообще ничего ему не говори и дай мне мой телефон, я напишу ему.       Честно сказать, эта поразительная уверенность в том, что он облажается… даже расстраивает.       Голова Хинаты идет кругом. Он так и не свыкся с мыслью о происходящем — да и как вообще можно принять то, что ты проснулся в теле своего лучшего друга? Конечно, прибавление двадцати сантиметров в росте повысило его настроение (и самооценку), но ненадолго, и теперь он вновь ударяется в панику. А что, если это навсегда? А что, если это его предсмертные галлюцинации, и на самом деле он находится в коме, дожидаясь смертного часа?! А что, если…        — Хэй. Шоё. Не паникуй.       Ямагучи (вернее, Ямагучи в его теле) берет его лицо в ладони и мягко улыбается. Хинате вдруг в голову приходит, что Ямагучи всегда смотрел на него… так. По-доброму, с нежностью во взгляде, так, будто одно присутствие Хинаты успокаивает и приносит в его мир что-то помимо шума и неразберихи. В голове Хинаты становится пусто. Он рефлекторно кладет свои ладони поверх чужих.       — Все будет хорошо. А если не будет… я не против застрять именно в твоем теле, — Ямагучи подмигивает ему, и Хината не может не рассмеяться. Даже если в следующий момент все это не окажется очень странным сном, а так и останется дурацкой реальностью… хорошо, что это именно Ямагучи. Никому другому Хината бы не доверил свою жизнь, и вряд ли бы смог управлять чьей-то чужой.       — И что вы тут устроили? Коротышка вдруг понял, что он от тебя без ума?       Ямагучи вздрагивает и поспешно убирает ладони. И Хината не успевает возмутиться прозвищу даже в своей голове, как Ямагучи быстро и явно на автомате говорит:       — Прости, Тсукки.       И замирает.       И переводит на него широкие, блестящие паникой глаза.       За последний день в голове Хинаты не оказывается ничего, кроме пустоты. Пару раз Тсукишима закатывает глаза, но, видимо, лицо Ямагучи его как-то примиряет с действительностью, потому что лишь благодаря чужой вовремя схватившей его за рукав форменного пиджака руке Хината избегает несколько столкновений с твердой поверхностью.       Щипки не помогают. Пощечины тоже. В каком-то аниме он слышал, что во сне человек не может читать, но буквы в учебнике по алгебре не расплываются, хотя наличие этих самых букв в учебнике по математике в принципе вызывает вопросы. Холодная вода оказывается бесполезной, и в голову настойчива лезет сцена из другого аниме, где герои поменялись телами, подарив друг другу свой первый поцелуй. После этого Хинате снова требуется порция холодной воды из-под крана прямо на его голову, но Тсукишима шипит, что так он только заболеет и простудит бедные мозги Ямагучи, и затею приходится отложить.       Роль Ямагучи дается ему ужасно. Он молчит все время и забивается в угол, чтобы не приковывать к себе взгляды, и к середине дня просто решается держаться поближе к Тсукишиме, как бы эта идея ни вызывала у него головную боль. А уж контрольная по химии… его спасает только и исключительно Тсукишима, сидящий спереди него, который посередине урока молниеносно оборачивается, меняет пустой лист Хинаты на свой, полностью исписанный, и так же быстро поворачивается обратно. Хината даже не успевает моргнуть. Оказывается, Тсукишима… может быть заботливым?..       У Ямагучи же его роль не вызывает никакого труда. На большой перемене он оказывается окружен его одноклассниками, которые задорно смеются, когда Ямагучи в его теле и его голосом начинает пародировать какого-то писателя, которого они проходят на японской литературе. В раздевалке он непринужденно общается с Танака-саном и Нишиноя-саном (хотя Хината не может не заметить, что он совсем не начинает разговор первым), а по дороге в спортзал успевает даже посоревноваться с Кагеямой и сравнять их счет к ничье (за что Хината ему искренне и сердечно благодарен).       А вот на тренировке они оба невероятно лажают. У него не получается ни одной планирующей подачи, а рефлексы тела Хинаты совсем не помогают непривыкшему к ним Ямагучи — скорее, наоборот, только мешают. Их распределяют в разные команды, и поправлять и помогать друг другу они практически не могут. И вся командная работа идет наперекосяк. И если Ямагучи солнечно, но вместе с тем с раскаянием улыбается сокомандникам, и его неудачи спускаются с рук, то Хината ни на секунду не может расслабиться и дать событиям течь своим чередом. Оказывается, он прекрасно знает, как ведет себя Ямагучи — он может даже успешно копировать его манеру речи! — но вместе с тем Хинате кажется, что любые его попытки стать другим человеком выглядят невероятно смешно. Чем больше он лажает, тем больше на него нападает паника, и ему хочется просто позорно выбежать из зала, но это даже не его тело, и он не может, не имеет права, и…       К его лбу прикасается что-то холодное, и Хината вздрагивает. Он поднимает опущенный до этого взгляд на Тсукишиму, который протягивает ему бутылку с водой (вернее, прислоняет ее к его лбу) и тихо говорит:       — Это просто тренировочный матч, а у тебя просто неудачный день. Не паникуй. Ты успеешь прийти в себя позже.       …и это действительно помогает. Он кидает быстрый взгляд на Ямагучи, который с беспокойством наблюдает за ними, и успокаивающе улыбается ему. Он с благодарностью принимает воду и думает о том, что, на самом деле, он не против побыть на месте Ямагучи, если Тсукишима и дальше… и дальше будет относиться к нему так.       Точные предметы и он — вещи явно несовместимые, поэтому он со спокойной душой оставляет домашнюю работу на Тсукишиму. И тот оказывается на удивление молчалив. Пару раз он начинает говорить о… о чем-то, в чем Хината совершенно не разбирается (что-то про ренессанс и пяти… пятилогию Достоевского), обращаясь к нему, но мгновенно замолкает, когда вспоминает обстоятельства. В ответ на это Хината пытается как-то его разговорить и начать болтать свойственную ему чепуху, но Тсукишима смотрит на него так, что любое желание открывать рот в принципе у Хинаты пропадает начисто. Ямагучи же откровенно засыпает, прислонившись к ножке кровати — забавно, но его способность засыпать всегда и везде перенеслась вместе с его разумом.        — Достань тетрадь с формулами, — спустя мгновение молчания Тсукишима поднимает глаза. — …синяя. На… на его столе должна быть.       «Насколько это тяжело», — думает Хината, когда находит закопанную среди беспорядка фотографию из фотобудки, на которой Ямагучи и Тсукишима дурачатся и смеются, будто бы позабыв про камеру, — «понимать, что за лицом близкого человека скрывается кто-то другой?»       Хината находит пресловутую тетрадь и протягивает ее Тсукишиме. Тот никак не реагирует, увлекшись цифрами, и Хината вздыхает, садясь на корточки рядом с ним, чтобы положить тетрадь на стол.       — Держи.       — Спасибо.       Тсукишима мимолетом целует его в губы, явно находясь мыслями в совершенно другом месте, и возвращается к своим вычислениям.       Хината замирает. Моргает. Основательно так моргает. Подносит ладонь к губам. Прокручивает произошедшие в голове события.       И визжит, отползая от Тсукишимы на половину комнаты.       Тот вздрагивает, поднимает голову и смотрит на него вопросительным взглядом. А потом замирает.       И покрывается краской с головы до ног.       — И как давно?       — Со средней школы. Не кричи, пожалуйста, — успокаивает его проснувшийся Ямагучи, который зевает и проявляет ровно никакого интереса к тому, что его парень только что, по сути, поцеловал совершенно другого человека. — Не то, чтобы мы это скрывали.       — Но и не говорили! А я уже надеялся…       Хината так резко закрывает рот, что по всей комнате слышится стук зубов. Ямагучи поднимает брови. Тсукишима игнорирует его, как, в принципе, и все происходящее вокруг после того, как поцеловал его, полностью погрузившись в мир музыки, для надежности даже закрыв глаза.       — Надеялся на что?       — Ни на что!       Ямагучи смотрит на него. Внимательно так смотрит. Даже с его лицом это выглядит устрашающе и очень внушительно. Хината сглатывает и кидает быстрый взгляд на Тсукишиму. Ямагучи моментально открывает рот.       — Нет! Слушай, — он говорит чуть ли не скороговоркой, и лишь то, что Тсукишима не слышит их, придает ему сил, — я не буду вмешиваться, я _не хочу_ вмешиваться, да и я явно ему не нравлюсь, и я думал, что тогда я могу нравиться _тебе_… Но! — осознав сказанное, Хината чуть ли не кричит, и его лицо становится красным. Выражение шока на его лице и правда выглядит глупо. Неудивительно, что Тсукишима столько его высмеивал. Хината закрывается руками от чужого взгляда и тихо, обреченно говорит: — Я не буду мешать. Забудь об этом. Я правда рад за вас.       — Шое.       Ямагучи мягко берет его руки в свои и отводит от лица. Хината промаргивается от выступивших на глазах слез и видит перед собой лицо Ямагучи, его веснушки, его любящие глаза и тонкие губы. Он ободряюще улыбается ему и все таким же мягким, спокойным голосом говорит:       — Тсукишима втрескался в тебя по самые уши и надеялся избавиться от чувств, перестав общаться с тобой. И ты мне тоже нравишься. А теперь подкрадись к нему, пока он все еще в наушниках, и поцелуй, а потом возвращайся ко мне.       Что Хината и делает.       И навсегда в жизни запоминает оттенок красного, который появляется в этот момент на ушах Тсукишимы.