Найдено в сети

***

      Маринетт лениво листала ленту в инстаграм, просматривая смешные видео. Адриан тем временем подрёмывал, положив голову ей на колени, и из его горла вырывалось еле слышное мурлыканье — особенно когда Маринетт принималась рассеянно перебирать его волосы.       — Ты спишь? — вдруг поинтересовалась она спустя несколько минут.       В ответ раздалось то ли отрицательное, то ли утвердительное мычание.       Нахмурившись, Маринетт убрала ладонь из светлых волос. Мурлыканье тут же стихло.       — Не сплю, не сплю, — проворчал Адриан. — Только руку верни на место.       Усмехнувшись, Маринетт снова принялась поглаживать его по голове, и Адриан снова довольно заурчал.       — Так чего ты хотела? — приоткрыв один глаз, лениво спросил он.       — Ответишь на несколько вопросов?       Адриан покосился на её телефон и добродушно фыркнул.       — Опять твои штучки из тик-тока? Что на этот раз?       — Просто ответь на пять вопросов, — живо протараторила Маринетт, глянув в экран смартфона. — Они не очень сложные.       — Ну, давай, — согласился Адриан.       — Итак, первый: что бы ты изменил во мне?       Адриан притворно застонал, изображая великомученика.       — А говоришь, что несложные.       Маринетт фыркнула и слегка шлёпнула его по плечу:       — Тебе сложно ответить?       — Ничего бы не менял, — отозвался он. — Порой, конечно, ты можешь поворчать, особенно когда косячу на патруле или в битве с акумой, но я знаю, как ответственно ты подходишь к возложенной на нас миссии. Хотя, — Адриан на мгновение задумался. — Я бы выключил у тебя ПМС, ты слишком нервная, когда начинают шалить гормоны.       Маринетт в полном возмущении пихнула его.       — Эй!       — А что не так-то? — Адриан удивлённо вскинул брови. — Я как вспомню события прошлого, так теперь ещё лучше понимаю, почему иногда ты так огрызалась на меня. Помнишь, когда я отдал кольцо, а ты потом всё равно притащила его мне? Я был в полном шоке, но тем не менее не мог тебя подвести. Хоть и был обижен немерено.       — Прости, — вздохнула Маринетт. — В те годы у меня были проблемы с гормонами. Это было ужасно больно, а нам нужно было спасать Париж. Я бы с удовольствием тогда свернулась в комочек дома, а не носилась по крышам как оголтелая. Всё-таки такие физические нагрузки, как у нас, в четырнадцать лет очень сильно бьют по организму. Я с большим трудом смогла восстановить свой цикл.       — Это потому что на один стрессовый фактор меньше, да? — промурлыкал Адриан; он поймал её ладонь и нежно поцеловал, а потом потёрся щекой. — Не нужно метаться между двумя огнями.       Маринетт рассмеялась. Наклонившись, она коротко чмокнула его в губы.       — Ты прав. Но мы отвлеклись. Там ещё четыре вопроса осталось.       — Ох, ну давай, продолжай терзать меня, женщина, — застонал Адриан.       Но Маринетт только улыбнулась. Этот котяра всегда слишком ленив, когда она хочет от него добиться чего-нибудь во время вечерней дремоты.       — Итак. Вещи, которые я всегда говорю.       — Типа твои фирменные фразочки, да? — Адриан задумчиво почесал подбородок. — «Не лезь на линию огня, Кот!», «Глупый Котяра», «Талисман Удачи», «Сейчас ты поцелуешься с моим йо-йо, дурень ты эдакий, какого чёрта опять пожертвовал собой». О, и моё любимое: «Адриан, прошу, ещё».       Маринетт, которая уже хотела начать возмущаться на первых фразах, мгновенно залилась яркой краской.       — Дурень!       — Я правду сказал, — ухмыльнулся Адриан. — Давай, что там дальше по списку.       — Вещи, в которых я хорошо выгляжу, — неохотно прочитала с экрана Маринетт.       Она уже не знала, хорошо это или плохо, что начала задавать подобные вопросы своему котёнку. Уж он-то найдёт такой ответ, который тотчас же заставит её краснеть от смущения или гнева. Пока что, конечно, преобладал первый вариант.       — Я бы сказал, когда ты вообще без всего, но не буду тебя смущать, — промурлыкал Адриан, хитро поглядывая на неё снизу вверх.       — Поздно, я уже умерла от смущения, кошак ты недоделанный, — проворчала Маринетт, стараясь не смотреть на него. — Ты можешь отвечать безо всяких пошлостей?       — Ну ладно, ладно, — примирительно улыбнулся Адриан. — Итак, пять вещей, в которых ты хорошо выглядишь. Во-первых, это твой новый костюм в трансформации. Он просто огонь, я который день не могу прийти в себя. Честно!       Маринетт с силой заставила себя подавить рвущуюся наружу улыбку. Всё-таки он был чертовски милым.       — Во-вторых, — продолжал Адриан. — Это то твоё чёрное коротенькое платье, в котором мы ходили на отцовскую последнюю коллекцию. Прости, что сломал на нём молнию, — сокрушённо вздохнул он.       — Ладно уж, — добродушно проворчала Маринетт. — Потом новую просто вставлю. А ещё что?       — В-третьих, это все мои футболки и рубашки, которые ты у меня утаскиваешь.       — А свитера? — с улыбкой полюбопытствовала Маринетт.       — А свитера — это отдельный пункт, — важно заметил Адриан. — Ну, а в-пятых, это твоя новая сорочка. Я хочу мурлыкать, когда вижу тебя в ней.       — Что же не бельё? — рассмеялась Маринетт, пытаясь не раскраснеться.       — Я честно пытался не смущать тебя, — ухмыльнулся Адриан. — Но если хочешь, вынесу это отдельным пунктом.       — Ладно. — Маринетт обратила внимание на экран. — Дальше по плану: «Вещи, которые я люблю».       — Меня, — не задумываясь, ответил Адриан.       Маринетт иронично приподняла брови.       — Ты вещь, что ли?       — Нет, — рассмеялся Адриан. — Но я расцениваю сейчас слово «вещь» ещё и в переносном смысле.       — Хорошо, — улыбнулась Маринетт. — Что же я люблю ещё?       — О, очень и очень многое, — оживился Адриан. — Меня, Тикки, остальных квами, свою семью и друзей. Ты любишь, когда всё происходит по чётко продуманному тобой плану, и нервничаешь, когда он летит мне под хвост. Ты любишь дизайн, любишь шить и вязать; любишь свои эскизы и проекты. Любишь после патруля посидеть на крыше, посмотреть на звёзды и подумать. Любишь спать до обеда и нежиться в моих объятьях; любишь запускать пальцы в мои волосы и трепать за ухо — любое из четырёх. Ты любишь выпечку своего отца и считаешь, что она лучшая в Париже. По моему скромному мнению: она лучшая в мире.       Маринетт рассмеялась; не удержавшись, она снова наклонилась и оставила несколько пылких поцелуев на лице Адриана. Он довольно замурлыкал ещё громче.       — Ты хорошо меня знаешь.       Её глаза задорно блеснули.       Адриан погладил её по щеке и улыбнулся.       — Я знаю тебя на муррлично, миледи, — проворковал он. — И знаю, что ты знаешь обо мне не меньше.       — Это верно. — Маринетт поцеловала его в нос. — А теперь последний вопрос: пять вещей, которые тебе нравятся во мне.       — Всё вышеперечисленное, — просто отозвался Адриан и, потянувшись, тоже поцеловал её. — Я люблю твою смелость и храбрость. Мне нравится, как ты прячешь взгляд, когда смущаешься, и как властно смотришь, когда непоколебимо уверена в своём решении. Мне нравится, как ты улыбаешься своим мыслям и как ты улыбаешься мне. Я люблю смотреть на тебя, даже когда ты злишься или недовольна — так и хочется прикоснуться к морщинкам на твоём лбу, чтобы расправить их. Мне нравится, как ты жмуришься от солнца, когда просыпаешься в нашей постели, или диване, или на крыше — неважно, где мы с тобой уснули. Мне нравится, как ты смотришь на меня, и как ты любишь меня. Я люблю тебя в ответ; все твои достоинства и недостатки принимаю как свои и оттого люблю тебя ещё больше.       Поражённая, Маринетт медленно выпрямилась. Телефон был забыт; она смотрела только на Адриана, лежащего головой у неё на коленях и нежно улыбающегося ей.       — Тут гораздо больше пяти, — хриплым от волнения голосом произнесла она.       Адриан кивнул.       — Потому что пять — это слишком мало, чтобы сосчитать то, что мне нравится в тебе. Ну как, я ответил на все твои вопросы?