Leo

Леня слишком много пиздел в последнее время. И эта ложь дейтвительно превращалась в большой ком, пусть он и не помнил, какой именно умный мужик это сказал. Всё началось с вранья матери о том, что он должен сделать в группе какой-то дурацкий школьный проект, и поэтому заночует у Криса, чтобы не тащиться несколько километров до дома. Конечно, Крис тоже был с ним, но она даже не подозревала, в каком ключе. Самым сложным из списка вранья было доказать охране, что ему есть восемнадцать, хоть это и было пиздежом. Умело разыгранное удивление, несколько русских ругательств (для отдельных людей знание другого языка являлось признаком взрослости) и фото документов с исправленной датой -- и душный клуб принял его в свои липкие объятия, среди толпы таких же, как и он, малолеток с гримом. На нем грима не было, даже подведенные глаза было бы сложно объяснить родителям. Попытка попасть ближе к сцене была неудачной, хотя шоу ещё даже не началось, но отдельные отрывки голоса вокалиста из закулисья уже вызывали бурю восторга. Не у него, он вообще его недолюбливал, считая довольно истеричным, хотя и уважал. Голос у него был точно что надо и, пожалуй, именно он заставил Леню всерьёз заняться своим собственным вокалом. Но первым и самым главным участником сегодняшнего выступления для Стяжкина был совсем не он, но тот, от чьего появления на сцене визжали не меньше, а может даже и больше. И кидали белье в больших количествах. Впрочем, тот не терялся, повесив чужие трусики на свой микрофон и играя так до самого конца. Это было жарко. Пожалуй, единственное, как Леня смог бы описать всё, произошедшее за эти полтора часа. Его майка вымокла насквозь, а Крис окончательно пропал в толпе, но он и не думал заниматься поисками. Леня вообще мало о чем мог думать. Этим он будет оправдывать все свои следующие поступки. Он пошел туда, где вновь собралась толпа, он знал, почему она собралась и знал, что за этим последует. Наверное, никто здесь не стоял за простыми объятиями. Леня не успел прийти в себя и надышаться ледяным ночным воздухом, когда толпа заметно поредела. Ему нечего было тут ловить и, в целом, пора было бы поспешить обратно, пробраться в комнату Криса и уснуть, чтобы потом не было вопросов, но он продолжал ждать. У него не было груди, обтягивающих латексных шорт и это сильно выделяло его даже в толпе посреди ночи. Он не походил на группиз ни по каким критериям, но остался стоять даже когда они вышли. У него не было даже оправдания в виде маленького презента, нет, он и правда стоял на виду, почти под освещением фар, ничуть не скрывая, зачем пришёл. Может, такая прямолинейность заслужила определённой похвалы, раз его не обвели насмешливым взглядом, а, как и остальных, удостоили внимания и выслушали восхищение концертом в двух предложениях и похлопали по плечу, будто подзывая с собой. Он и пошёл. Он уже был немного пьян, если не сказать совсем, и его колени заняла куда более выдающаяся девушка. Выдающейся она была в плане фигуры и уж по обхвату силиконовой груди Лёня всяко ей проигрывал. Он бы сказал, что не расстроился, если бы это не было совсем пиздежом. Слишком много пиздежа. Ему тоже налили, конечно, не спрашивая, только один осведомился, можно ли ему вообще пить. Лёня сказал, что да. В копилке прибавилось. До этого виски он никогда не пробовал и, наверное, по его лицу стало понятно. И перестал кашлять он, скорее, от удивления, когда на спину легла чужая ладонь, обжигающая даже через майку. Сердце снова ухнуло куда-то в ноги и осталось колотиться там. -- Эй, как твоё имя? -- всегда ли, когда концентрируешь внимание на чужих глазах, всё остальное едва можешь воспринимать? Лёня отвечает и слышит в ответ смех и замечание о том, что он похож на мокрого котёнка. Котят необходимо греть, и он с этим согласен, но с трудом осиливает ещё два глотка из стакана, прежде чем его отбирают и допивают. Лёня вроде не слащавая девчонка из школы, но ему в голову приходит мысль про непрямой поцелуй. Нормальный он получает, когда вечеринка рассасывается по довольно большому автобусу (а может, он просто кажется ему большим). Да, количество людей рядом с ними не особо изменилось, только музыка стала потише, отчего слова, сказанные на ухо, как-то делают ноги ватными. Но он идёт следом. Как мотылёк на огонь. То ли это алкоголь, то ли сам он был слишком горячим, чтобы Стяжкин смог прикоснуться и не обжечься. Прикасаясь к таким мужчинам, маленькие мальчики по определению должны сгорать, сгорать и плавиться в руках, даже если все длилось не больше двадцати минут. Как-то во время очередной ссоры пьяная мать сказала отцу, что если мужчина умеет пользоваться тем, что дала ему природа, то и пяти минут хватит, чтобы привести женщину в восторг. Лёня женщиной не был, но понял, что она имела ввиду. Ещё когда из книжек дома валялись лишь мамины романы, ему казалась довольно притворной концепция долгих разговоров после секса, нежных и вдумчивых, возможно, потому что Лёня прекрасно слышал происходящее в родительской спальне, но никогда, чтобы после этого они разговаривали. Хотя, если бормотание во сне считать за разговор... Сейчас ему казалось, что с ним он мог бы обсудить всё на свете, звать его по имени без конца и слушать, как по имени зовут его, даже если неправильно, даже если называют малышом и львенком, и гладят по груди рукой, увешанной браслетами. Один из них перекочевал на его тонкое запястье. Это была всего лишь красивая и трогательная иллюзия, которая разрушилась, стоило ему только заснуть. И проснуться резко, от звука захлопнувшейся двери, и вздрогнуть, заметив чужие глаза прямо на уровне своих. К ним прилагалось еще и улыбающееся лицо. И в дополнение "Чувак, нам пора уезжать" извиняющееся, как перед щенком, которого нужно надолго оставить. Его выкидывают в центре, оттуда проще добраться до дома. И мать, конечно же, всё понимает. Она не орет, что его не было у Криса, что он шлялся черт знает где, но она умная женщина. И прекрасно видит красные пятна на шее сына.