***
Я долго не могла уснуть. Ворочалась в кровати, пытаясь найти удобное положение. Но ближе к рассвету сон всё-таки меня настиг. Как гром среди ясного неба, я услышала стук в дверь, от чего резко проснулась. На улице уже утро, свет через щель между шторами бьет в лицо, доставляя максимальный дискомфорт. — Войдите. — сонно потерая глаза, произнесла я, ещё сиплым ото сна голосом. Это был Дамблдор. Он отворил дверь, перешагнул через порог, но дальше не пошёл. — Как спалось? — поинтересовался он. — Хорошо, спасибо. А что ещё сказать? Меня учили манерам, между прочим. — Тогда спускайся на завтрак. Тебе понадобятся силы – у нас впереди трудный день, – предупредил и ушёл, закрыв дверь. Что ж, пришлось вылезать из-под тёплого одеяла, которое так и тянуло зарыться поглубже и никогда не вставать. Может это тоже какая-то магия? А что? Заколдовал чью-нибудь постель — и он выбраться никак не может (да наверное и не хочет), если бы я умела так колдовать — пошутила бы над друзьями или над теми, кто обижает. Заколдовал — и они на урок опоздали. Но это потом, сейчас нужно собираться. Я подошла к столу. Возможно, в ящике есть расческа? Открыв его, обнаружила несколько листов пергамента, перо, чернила и небольшой деревянный гребешок для волос. То что нужно! Схватив гребень, я оглянула комнату в поисках зеркала. На глаза попался большой шкаф из тёмного дерева, по краям дверец были вырезаны красивые узоры в виде трилистника. Внутри на одной дверец висело большое зеркало. Ура! Я взяла расческу в руки и начала приводить волосы в приличный вид. Отец всегда говорили, что я копия матери: светлая кожа, худощавое тело, овальное лицо с выражеными скулами, тонким подбородком и маленьким носиком. Ресницы и брови того же цвета, что и волосы — светло русые. Только вот глаза другие, нет не папины…но и не мамины. У мамы были ярко-зелёные, у папы карие, а у меня почему-то получились тёмно-синие. Но я думаю они достались мне от другого родственника. Послушные волосы, доходящие до лопаток, я хотела заплести в косу, но вспомнила, что нечем будет завязать, да и меня уже долго ждут, нужно поторапливаться. Спускаясь по лестнице, я сразу нашла глазами Дамблдора, он разговаривал с барменом. Он тоже меня заметил, как оказалось: — Ну наконец-то, мы уже заждались. Я и забыл сколько девушке нужно времени, чтобы собраться, — пошутил он. — Ну вот, твой завтрак остыл, — с досадой объявил, но сразу повеселел. — Ничего, это легко исправить. Мужчина лёгоньго махнул рукой и от еды пошел пар. Ух ты! Так и с едой можно делать?! А можно нагреть, например скажем, яблоко? или капусту? или это только с готовыми блюдами работает… Усевшись за стол, я принялась поглощать тёплый, спасибо мистер Дамблдор, суп с плавающими фрикадельками. Потом перешла к жаркому, которое уже здесь пробовала. Интересно, это курица или мясо какого-то волшебного животного? На вкус, вроде как, курица. Когда еда кончилась, я встала и, поблагодарив хозяина, стоявшего за стойкой, подошла к своему опекуну. Мы направились к противоположной к главному выходу двери. Там был очень маленький дворик, со всех сторон окруженный стенами из рыжего кирпича. Судя по мусорным бакам и коробкам вокруг, это место было обычным складом для мусора. Я недоуменно посмотрела на Дамблдора, а он, лишь мягко улыбнувшись, подошел к дальней стене, достал палочку и сказал: — Три вверх… два в сторону. Запомни. — коснулся кирпичей и они тут же разъехались, образуя небольшую арку. За ней скрывалась улица, где прогуливались и спешили куда-то люди. Как и все в волшебном мире, одеты они были в странные разноцветные мантии и остроконечные шляпы. Хотя пора признать, что странно одета тут только я, потому что моё лёгенькое платье никак не вписывается в культуру одежды магов… — Это — Косая аллея, — сказал Дамблдор, — здесь мы можем купить всё, что тебе понадобится в школе. — Ну, здесь же продаются не только товары для школы, верно? Он понял к чему я клоню и немного пораздумав, ответил, сделав акцент на два последних слова: — Здесь ты можешь купить абсолютно всё. Если знаешь, где искать… Немного погодя продолжил: — Когда-то давно, когда учился в школе на пятом курсе, в этом месте я смог раздобыть малёк одного водного животного — уже и не помню зачем мне это было нужно — тогда его размер был не больше моей руки, но через какое-то время он стал очень быстро расти, и мне пришлось выпустить его в озеро, школьное озеро… Ну вообщем, сейчас этот кальмар живёт в нашем озере и достигает около двадцати метров… может больше… «Ого! Мне нужно это увидеть!» — осмысляя услышанное, подумала я. — Эх, молодость, юности бунтарских лет пора, и сладостных мечтаний, — он как-то ностальгически улыбнулся. — Любите стихи? — поинтересовалась я, может он человек искусства? — Я? Что ты! Куда мне до великого… Иногда, бывает говоришь, а оно в стихи складывается. — А у нас считают, что если стихами говоришь, значит влюбился. Он добродушно засмеялся. — Куда мне, старику, влюбляться. — Ну, я считаю, любить никогда не поздно. С лёгкой беседой мы дошли до белоснежного здания с неровно выставленными друг над другом колонами, вывеска которого гласила: «ГРИНГОТТС БАНК» — Сейчас мы зайдём внутрь, хочу предупредить сразу — здесь работают гоблины — не самые дружелюбные существа. Так что не удивляйся и постарайся не засматриваться на них, они этого не любят. — сообщил Дамблдор, став более серьезным. «Оно и понятно, кому понравится, что на него глазеют, пока он работает…» Но совсем не глазеть было сложно — в громадном мраморном холле эти низкие существа, со смуглыми лицами, очень длинными пальцами и ступнями, были везде. Я старалась нигде на долго не останавливаться взглядом, а потом и вовсе начала рассматривать потолок. Когда мы подошли к одной из стоек, я всё же решилась посмотреть, так как, мне кажется, сейчас это уместно. Да и я не уверена, что из-за высоты стойки меня вообще было видно. Почему бы не воспользоваться моментом? Гоблин возвышался над стойкой, направив свой внимательный и, как мне показалось, цепкий взгляд жадных глаз на золотую монету, глядя на нее через монокль. Монетка оказалась уже мне знакомой. Вместо привычной решки на монете выблескивало странного вида существо напоминавшее то ли дракона, то ли змею с лапами и крыльями. Такие же деньги я обнаружила на столе, когда проснулась в первый день своего пребывания в Дырявом котле. «Интересно, а у них есть король? В одном из фильмов был… но он выглядел как человек и точно был красивее…» От размышлений меня отвлек голос моего сопровождающего. — Доброе утро, мистер Простерук. Гоблин не отреагировал. Он продолжал дальше вертеть в своих длинных пальцах, с кривыми ногтями, кругляшек. Я в недоумении застыла. Может он глухонемой? Гоблин не обращал внимания на нас. Я перевела взгляд на Дамблдора. Он вежливо улыбаться, глядя на странное существо. Ни один мускул не двинулся на его лице. Я уже думала озвучить свои мысли по поводу глухоты гоблина, чтоб директор школы зря не стоял и не ждал ответа, которого, как я предполагаю, не последует. Но к моему удивлению, за стойкой начались какие-то шевеления. Мистер Простерук медленно отложил предмет своего пристального внимания прямо на вершинку горки золотых и серебряных монет, лежавших рядом с его рабочим местом. Медленно снял монокль, достал с нагрудного кармана сложенный идеальным квадратом платок, и начал протирать монокль. После этого, он снова аккуратно сложил платок (Клянусь, даже машины на фабриках не могут складывать так идеально ровно!) и положил его обратно в карман униформы. Следом за этим гоблин наконец удостоил нас своим вниманием, подняв, ставший резко скучающим и безразличным, взгляд: — Имя, цель визита. Я поморщилась от его скрипучего голоса. Снова бросив взгляд на Дамблдора, я позавидовала его выдержке — он все так же улыбался, будто бы его только что поздравили с Рождеством, а не 5 минут игнорировали. — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. Опекун Мерлин Моррисон. Проверить наличие счета на фамилию Моррисон. Если такового не окажется — открыть новую ячейку на фамилию Моррисон. Существо на секунду перевело скучающий взгляд на меня. Потом обратно на Дамблдора. — Следуйте за мной. Гоблин неспеша спустился по ступеньками, которые оказались за столешницей, и повел нас в сторону незаметной ранее двери, которая выглядела, будто вырезанная из каменной стены банка. Он приложил руку рядом с дверным косяком и дверь распахнулась. Шагая вдоль белоснежного длинного коридора со множеством дверей, на которых не было ни единого опознавательного знака, я старалась запоминать путь, которым мы идем. Но после очередного поворота я поняла, что запуталась какой поворот за каким следовал.. Стало как-то не по себе. Все было насколько одинаково, что мне казалось, будто мы идём вечно. Гоблин в свою очередь шагал уверенно, без помедлений и точно сомнений по поводу своего маршрута не имел. Я поражалась его памяти. Эти существа — точно монстры, если могут запоминать такие массивы информации! Или их с детства штудирует? Вдоль коридоров сновали работники банка, а за ними посетители-волшебники, с такими же потерянными лицами, как у меня. Теперь я поняла, почему женщина в Дырявом котле, со странным свертком в руках, говорила, что с Гринготтса невозможно украсть её фамильное украшение с рубинами… Отсюда даже выйти невозможно самостоятельно! Изредка на стенах висело красивое старинное оружие. Вот для оружия на таблички явно не скупились. Я чуть задержалась возле настенного экспоната: «Мастер: Ульфхрик Длиннорукий. Дата: 913 год. Был передан на временное пользование волшебнику Демьяну Роджи (921-944гг) возвращен в 946г» Кабинет, который предстал моим глазам, был обставлен достаточно скромно, но со вкусом. В помещении было светло, как днём, хотя ни окон, ни освещающих приборов не наблюдалось. На стенах висело все то же оружиие, а ещё плакат с актуальным курсом валют, цифры которого отливали разными цветами. Посреди кабинета стоял невысокий, но крепкий дубовый стол из темного дерева и такой же стул, больше похожий на трон, за который и примостился мистер Простерук. Мы сели напротив. Что-то подвигав в ящиках, Простерук поставил на стол какую-то плоскую коробочку темного цвета. Судя по звуку, с которым коробочка приземлилась, она явно была сделана из какого-то металла, с маленькими серебренными прожилками. — Это определитель кровных линий. С его помощью мы проверяем есть ли ячейка на вашу фамилию в нашем величайшем банке. Он посмотрел на меня своими пугающими жёлтыми глазами. Я кивнула. —…для активации нужно сначала приложить указательный палец левой руки в углубление сбоку пластины определителя. После этого капнуть каплю крови сверху пластины. Мда… Какой-то каменный век. Проколи палец и обмаж кровью кусок металла. С другой стороны, как ещё кровь-то достать? Я взглянула на Дамблдора, который одобрительно мне кивнул. Что ж. Вздохнула, собралась с силами и сделала все, как сказал гоблин. Капелька крови постепенно всосалась в гладкую поверхность пластины-коробочки. Серебряные прожилки на мгновение покраснели, потом почернели и снова стали серебряными. А сбоку, навстречу длинным пальцам гоблина выполз небольшой пожелтевший кусочек пергамента. Мистер Простерук поднес его к глазам и недолго изучал. Потом бросил на меня взгляд. Мне показалось, что в его глазах на мгновение заблестела искорка интереса. И чего это он? — В банке Гринготтс нет зарегистрированных ячеек на фамилию Моррисон. Для открытия счёта, требуется заполнить бланк договора и внести любую сумму в фунтах или галеонах для получения ключа. Началась бумажная волокита, меня попросили поставить подпись красивым пером. После последней завитушки, буквы засветились золотым, а внизу появилась надпись «подтвержденно». Мне выдали старинного вида массивный ключ. — Я хочу положить на счёт мисс Моррисон пятьсот галлеонов, — сказал Дамблдор, после того как тоже подписался под договором. — считай это моим подарком на день рождения, — сообщил он с улыбкой, обращаясь уже ко мне. После того, как работник банка озвучил, что у них нет денежной ячейки с фамилией Моррисон, Дамблдор стал более весёлым и расслабленным. Это могло показаться странным. Но мне от этого ни холодно, ни жарко. Может не хотел возится с незнакомым счётом без ключа? Если человек радуется — что в этом плохого? Я посеменила за Дамблором, который направился к выходу, следуя за магическими стрелками на полу. Потянулась было к ручке двери, как Простерук меня откликнул: — Мисс Моррисон. Вы должны понимать, что банк не распространяет личную информацию клиента. Все, что касается вас и известно банку — информация сугубо конфиденциальная и не за каких условий не будет передана третьим лицам. Я застыла. Гоблин пристально смотрел мне прямо в глаза, где-то под столом сжимая кусочек пергамента. Я кивнула, негромко прошептав «благодарю», и, неуклюже, с мягким щелчком, захлопнула дверь.***
Выйдя из банка, мы направились в сторону многочисленных витрин. Они все были очень броскими и яркими, каждая отличалась от другой. Видимо хозяева магазинов постоянно хотели переплюнуть друг друга, чтобы клиент запомнил только их витрину и купил что-нибудь именно у них. Мы подошли к магазину, на витрине которого красовались манекены, одетые в одежды разных размеров, цветов и фасонов. Некоторые из них двигались, повторяя заданные движения. «Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни.» Внутри было светло и уютно: большие столы, на которых разложились широкие куски ткани, окна, каждое на половину стены, завешены лёгким почти прозрачным тюлем, несколько высоких скамеечек и даже камин, в котором весело потрескивил огонь. — Ох, мистер Дамблдор, рада Вас видеть. Решили забрать свой заказ лично? Ваша новая туника уже готова. — сообщила улыбающаяся волшебница средних лет, одетая в нежно розовые одежды. Дамблдор смущённо улыбнулся, на его лице появился лёгкий румянец. Кажется, кто-то только что выдал его тайну. Хихихи, так забавно — вроде уже дедушка, а смущается как мальчишка. — Благодарю, мадам Малкин, но я не за этим. Нужно подобрать на эту юную особу стандартный набор для школы и, помимо этого, одежду для повседневного использования. — Не поздновато ли для школы? — поинтересовалась женщина. — Обстоятельства вынудили, — просто ответил Дамблдор. — Что ж, не будем медлить! — заявила мадам и подвела меня к одной из скамеек. — Так, стань вот сюда, да. Сейчас мы снимем с тебя мерки и через час подойдёте и заберёте всё что нужно. — сказала она и приступила к работе. Через пятнадцать минут вместе вышли из магазина, но я всё-таки заметила, как мадам отдала ему какой-то свёрток, наверное та самая туника. Мы пошли вдоль по улице. — Куда дальше? — спросила я, прикидывая что ещё может понадобится в волшебной школе. — Сейчас зайдём за книгами и всем, что понадобится на уроках, а потом за самым главным — волшебной палочкой. Это очень важный предмет для волшебника, особенно начинающего.Это инструмент, который способствует лучшей концентрации и усиления магического потока. Можно, конечно колдовать и без неё, но это могут делать только сильные и опытные волшебники. — Такие как вы? — поинтересовалась я. А что? когда он колдовал, я не видела в его руках палочки. Он улыбнулся. — То что я тебе показывал, была совсем не трудная магия. Но да, я умею колдовать и без палочки. — И ты можешь обращаться ко мне на «ты», когда мы одни. Будет хорошо, если ты никому не скажешь, что я твой опекун, всё-таки сплетни, они и в волшебном мире сплетни. И, пожалуйста, зови меня Альбусом. — Хорошо. Наверное, действительно никому не стоит знать, что мой опекун — директор школы. Меньше знают — меньше ко мне вопросов, которые мне точно не нужны. Не потому, что они меня раздражают или злят, просто я вряд ли смогу на них ответить. Всё слишком сложно… Мы подошли к магазину под названием «Флориш и Блоттс». Зайдя внутрь, я просто ахнула — никогда не видела столько книг! Я стала бегать от полки к полке, находя томики с названиями одно интереснее другого. Мне всегда нравились книги, а сейчас, когда я попала в абсолютно новый для меня мир, я обязана узнать про него как можно больше! Взяв учебники для первого курса и, как я выразилась, когда подошла к стойке со стопкой книг, которая была выше моей головы, «так, по мелочи», мы отправились за остальным. Купив новенький блестящий оловянный котел, стандартного размера, а так же медные весы, телескоп и комплект хрустальных флаконов, наконец отправились за палочкой. Моим газам предстало обшарпанное здание со старой вывеской: «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры». Зайдя внутрь, послышался звук колокольчика откуда-то из глубины помещения. Затем в полной тишине мы принялись ждать. После нескольких минут ожидания, я хотела предположить, что в магазине никого нет, но тут из-за одного из шкафов, заваленных тысячами узеньких коробочек, показался пожилой человек, с взлохмаченными седыми волосами и очень красивыми светлыми, почти бесцветными глазами. — Добрый день, юная леди. Пришли приобрести палочку? — Ээээ… да, — как-то неуверенно ответила я. — Вы правша или левша? — с блеском в глазах спросил он и принялся измерять мою поданную правую руку, и не только её, длинной линейкой с серебряными делениями. — Как ваше имя? — будто невзначай спросил он. — Мерлин Моррисон. — Интересно… — сказал он. — Вы магглорожденная? — Что? — не поняла я. — Ко мне не приходили волшебники с такой фамилией, и я предположил, что вы рождены в семье магглов. — Я не знаю, — честно ответила я. — Мои родители умерли. — Мистер Дамблдор, рад видеть. Сопровождаете девочку в школу? — он переключился на всё ещё стоявшего рядом человека; казалось, совсем не удивился, тому, что ребёнок отправляется в школу не к началу года, как это делали остальные. И не дождавшись ответа, ушёл за шкафы. Вернулся минуты через три с большим количеством коробочек в руках. — Сейчас я смогу выбрать палочку? — поинтересовалась я. — Запомните, мисс Моррисон. Не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника. — добродушно, словно ребёнку пояснил он. Альбус улыбнулся и кивнул, полностью подтверждая его слова. Следующие двадцать минут мы пытались подобрать палочку. С каждой отложенной, в уже и так громадную гору, коробочкой, мистер Олливандер становился всё счастливее, а я наоборот — всё хмурнее и хмурнее. Он ушёл за новой партией, а я всё больше боялась, что мне не подойдёт ни одна из палочек. А что, если все ошиблись на счёт того, что я обладаю хоть какой-то магией? Я была близка к тому, чтобы расплакаться, как вдруг заметила коробочку, лежащую на полу под стойкой. Может случайно упала? Подняв, я не смогла побороть желание заглянуть внутрь. Там оказалась очень красивая полочка из тёмного дерева. Мне захотелось рассмотреть её получше. Почти треть палочки составляла рукоятка, её раздвоенный конец, будто усики бабочки или язык змеи, немного закруглён в разные стороны, на самой же рукояти вырезаны листья папоротника. Тоненький ободок разделял вырезанный рисунок от гладкого дерева. Но если присмотреться, можно заметить на нём малюсенькие, не очень острые, шипы. Этот ободок напоминал маленький терновый венок. Взяв её, я почувствовала лёгкое покалывание, после морозец пробежался по всему телу, а потом я ощутила тепло. Стало так приятно, даже вздохнула как-то по-другому, будто долго плыла под водой и, наконец вынырнула на поверхность. Волшебная палочка была очень красивой, удобно лежала в руке и, казалось, немного блестела, несмотря на магазинный мрак. Как же хочется, чтобы мне позволили взять эту именно её. Как раз вышел мистер Олливандер и, только завидев меня с палочкой в руке, пораженно развернулся и пошёл за шкаф. Я не на шутку испугалась. Может я сделала что-то не так? Может эту палочку нельзя было трогать и теперь меня выгонят из магазина, так и не подобрав нужную?! Я продолжала себя накручивать, как снова появился изготовитель палочек, но без горы коробок в руках. Он выглядел уже не таким пораженным. Осмотрел моё лицо и туманно произнёс: — Очень любопытно… — Что? — сказала я испуганно, всё ещё боясь, что меня могут выгнать. — Понимаете, юная мисс, я и забыл совсем про неё. Видите ли, эту палочку изготовил не я… — теперь уже даже Дамблдор, всё это время сидевший на покосившемся стуле, прислушался. — Она была подарена мне Грегоровичем, таким же производителем волшебных палочек, как и я. Уж не знаю, где взял её мастер, может сам сделал, в чём я сомневаюсь, так как на его работу это совсем не похоже, может где-то раздобыл. Эта палочка лежала в моём магазине очень долго, и я никак не мог подобрать ей хозяина, а потом вообще о ней забыл. Палочка одиннадцать с половиной дюймов, но самое интересное в ней — материалы. В качестве древесины используется дерево Бодхи. С древних времён оно ассоциируется с жизнью, пробуждением. Особенно необычно то, что светлое, по своей природе дерево, приняло такую тёмную сердцевину, а именно волос фестрала. Вашу палочку создал очень талантливый мастер, раз он смог объединить то, что по своей природе не сочетается. Но у меня есть предположение, что именно вы стали последним звеном в этой цепи сочетания составляющих палочки. Берегите её, не отдавайте никому, иначе может случится беда. Я уверен, что только вы будете её единственным владельцем. Я всё это время с открытым ртом слушала мистера Олливандера и крутила ту самую палочку, которая выбрала меня, как мне сказали, раз и навсегда. И стало так радостно на душе, что я со счастливой улыбкой не сдержалась и обняла его, но, быстро опомнившись, отступила от немного удивившегося дедушки, и стала засыпать его словами благодарности, которые только приходили на ум. — Я уверен, волшебный мир будет ждать ваших великих свершений. — заявил он. — А теперь, юная мисс, я бы попросил оставить нас с мистером Дамблдором наедине. Я вопросительно взглянула на своего опекуна, он лишь улыбнулся и кивнул. Я, с палочкой в руках, вышла из мрачного магазина. На улице уже не так много народу, лишь парочка волшебнико была в поле моего зрения. Солнце ещё ярко светит, хотя скоро начнёт близиться к горизонту. Прождав какое-то время возле магазина, я решила пройтись по улице. Блуждая лабиринтами из домов и теперь уже редких магазинов, видимо зашла дальше, чем планировала. Я повернула назад, но улица, будто изменила свои ходы. Чем дальше заходила, тем темнее и грязнее становилась местность вокруг: везде валялся мусор, на зданиях росла плесень. Видимо я забралась в неблагополучный район, нужно выбираться отсюда. Стараясь передвигаться как можно тише и незаметнее, я шагала вперёд. За одним из поворотов, заметила женщину в тёмном, рваном балахоне. Я старалась на неё не смотреть, а ещё размышлыла, как остаться незаметной для этой сомнительной личности. Но тут я обратила внимание на то, чем занимается ведьма (именно так, потому, что волшебницей или колдуньей я назвать её не могу) и это повергло в шок. Она держала на своей грязной ладони небольшую ящерицу или змею и ножом, выковыривала бедному животному глаза! — Что вы делаете?! — в ужасе закричала я. Эта тварь, и я не про животное, отвлеклась от своего занятия и обратила на меня внимание. — А что, не видно? Добываю ингредиенты, — сказала она ужасным хриплым голосом. — А если не отстанешь, малявка, сделаю с тобой то же самое. — и мерзко захихикала. Во мне не было страха. Лишь ярость переполняла всё моё существо. Без тени сомнений и колебаний я подбежала к ведьме и толкнула что есть мочи, выхватывая бедное животное из её грязной мерзкой руки. Она не на шутку разозлилась и, быстро поднявшись, стала подходить ко мне. Зная, что не смогу защититься, я сорвалась с места и что есть мочи побежала, не разбирая дороги. Прямо. Направо. Налево. С бешено бьющимся в груди сердцем, тяжело дыша, я скользнула на узкую улочку. «Вот, развилка. Туда!» Я быстро свернула в правую сторону и это стало ошибкой. «Тупик!» Страшная ведьма почти догнала. Вот-вот и она разорвёт меня в клочья! Старуха тянет ко мне свою мерзкую костлявую руку, я чувствую как всё тело сжимается. Нельзя медлить ни минуты! Я покрепче обхватила палочку и когда она была в полу метре от меня, замахнулась и со всей силы ударила ею в руку ведьмы. Судя по пронзительному воплю, кажется пробила насквозь. Не теряя времени, я помчалась в противоположную от неё сторону. Слава небесам, быстро выбралась из этого страшного места и оказалась рядом с местом, где меня уже ждал Дамблдор. — Где ты была? — обеспокоенно спросил он. — Что случилось? Из-за колотившегося сердца и неконтролируемого дыхания я не могла произнести и слова. Но немного отдышавшись, коротко пересказала, что только что произошло и в доказательство разжала ладонь в которой находилась маленькая змейка, сантиметров пятнадцать, совсем ещё детёныш. Её кожица переливалась ярко-зелёным, поблёскивая под лучами солнца, но увы, эта ведьма успела нанести вред бедному животному — полностью выковыряла один глаз и сильно расцарапала другой. «Как можно быть такой жестокой?» — крутилось у меня в голове. — Ей можно как-то помочь? — спросила я дрогнувшим голосом, со слезами на глазах. — Не думаю… — тоже опечалено сказал Дамблдор. — Жить она будет, но зрение уже не вернуть. — А знаешь, — после небольшой паузы сказал он, — я хотел сейчас отправиться в магазин, для покупки животного. В школу разрешается взять сову, кошку или жабу, но, думаю, можно сделать исключение. — Альбус заговорщицки улыбнулся и подмигнул. Я очень обрадовалась, так как хотела оставить рептилию себе, потому что чувствую некую ответственность. Как там было? «Мы ответственны за тех, кого приручили», в моём случае спасли от гибели… А сама змейка свернулась в моей руке и обвернула хвостиком мизинец. Кажется, у меня появился первый друг. — Ты, наверное, проголодалась, — сказал Альбус. — Думаю мы могли бы перекусить где-нибудь, нам ещё многое нужно купить.***
После долгих хождений за всякими мелочами, вроде пергаментов, чернильниц перьев, мы решили зайти за мороженым. Я подметила, что многие магазины называются фамилией его владельца и товаром, которым он торгует. И это кафе не было исключением. На небольшой лавке с вывеской, по форме напоминавшей облачко, золотыми буквами было выгравировано «Сладкий мир леди le Nuage ». Внутри всё такое же светлое и красивое: интерьер в нежных пастельных тонах голубого, диванчики с мягкой обивкой, невесомые шторки на окнах. Атмосфера заведения давала ощущение, будто ты находишься на небе. Вывеска точно передаёт происходящее внутри. Здесь продавались всяческие вкусности: мороженое всех цветов радуги и отдельно радужное тоже, сладкая вата, которая могла летать по воздуху, желейные ползающие червячки, карамельные снежинки, сверкающие, словно настоящие, только увеличенные в раз пять, и многое другое, от чего у каждого сладкоежки разбежались бы глаза. Заметив моего провожатого, женщина за стойкой поздоровалась и лучезарно улыбнулась. — Месье Дамбелдо', рада Вас видеть. — произнесла она нараспев елейным голосом, с сильным французским акцентом. — Желаете чего-нибудь? Вы и ваша… Дочь? — она с интересом посмотрела на меня. — Нет-нет, что вы, миледи. Я сопровождаю её в школу. — Ах, шькола — это так прекрасно. Жаль, я училас в Ша'мбатон. Но может и мнье когда-ньибудь посчастливится побывать в вашем Хог’вартс. — и подмигнув Дамблдору, ушла делать наш заказ. С немым вопросом «А что это сейчас было?» я посмотрела на объект внимания совсем ещё не пожилой женщины… Но он, видимо, тоже не всё понял. Все мысли растворились, когда в красивом хрустальном блюдечке мне принесли порцию восхитительного, переливающегося всеми цветами радуги, с перламутровой посыпкой, мороженое. Но когда первые впечатления прошли и я могла логически мыслить, стало вдруг интересно. Получается, я еду в Хогвартс… Шармбатон это тоже школа? Этот вопрос я и задала опекуну. — Да, она находится во Франции и там обучаются такие же дети как и у нас. По всему миру есть школы где учатся волшебники. Я продолжила есть, перерабатывая информацию. — Мистер Дамблдор. Ой… Альбус. Расскажи пожалуйста про Хогвартс. — Хм… Думаю, разумным будет начать с краткой истории. Школу основали примерно тысячу лет назад четыре великих волшебника: Годрик Гриффиндор, Хельга Хаффлпафф, Ровена Рэйвенкло, и Салазар Слизерин. Каждый из них ценил разные качества в волшебнике, поэтому основатели решили распределять к себе учеников, исходя из своих требований. Так в школе образовалось четыре факультета — эта традиция живёт по сей день. Хогвартс расположен в живописном месте, среди скал и леса. Возле замка есть площадка для Квидича - это такая игра , в которую играют волшебники...– он на секунду остановился. — А если я не подойду ни под один из факультетов? — выпалила я. Было, как-то страшно… — Ну, за всю историю таких случаев было совсем не много. И всегда это были дети, которые не обладали магическими способностями. В школу они попадали по чистой случайности. "Ну вот... может я тоже случайно попаду?" Это я вслух произносить не стала. — А...как мне выбрать факультет? — Тебе не придётся, это сделает заколдованная шляпа одного из основателей. Но скажу по секрету, — он опустил голос до шепота, — ты и правда можешь выбирать. Самое главное – это желание самого волшебника. Но будь рассудительна, потому что твой факультет станет твоей семьей на следующие семь лет, а может и на всю жизнь… Я задумалась… Факультет станет семьей… у меня никогда не было настоящей семьи. Даже с наличием отца я не чувствовала себя хоть кому-нибудь нужной. Хотя нет, было несколько человек, но и их больше нет… А если моя новая "семья" меня не примет и мне снова придётся быть одной? Сердце болезненно сжалось. Я больше не хочу оставаться одна. Дамблдор достал из кармана странные золотые часы со множеством стрелок. Внимательно всмотревшись в них, он сказал: — Думаю, нам пора. Мы должны прибыть к ужину. Солнце близилось к горизонту, люди, недавно толпами ходившие по улице, разбредались по домам, а наша дружная компания подходила к арке, через которую мы попали на волшебную аллею. В «Дырявом котле», как и полагается приличному бару, большая часть клиентов собиралась к вечеру. Пройдя к стойке, Дамблдор что-то сказал бармену и тот, кивнув, сказал следовать за ним. Он привёл нас в маленькую комнатку в конце корридора на втором этаже, здесь не было ничего, кроме большого камина. Рядом стоял невысокий столик с миской, где лежал какой-то порошок. — Может всё-таки трансгрессия? — с надеждой спросил меня старик. Я же отрицательно помотала головой. Ну уж нет, я и так уставшая после тяжелого дня, меня точно вырвет. Он тяжело вздохнул и подошел к камину. — Слушай внимательно, — теперь уже серьёзно сказал Дамблдор. — Сейчас ты перенесешься с помощью «летучего пороха». Не волнуйся, это не больно. Сейчас ты войдёшь в камин, возьмёшь жменю порошка и кинешь его под себя, не бойся, пламя не причинит тебе вреда. Когда ты это сделаешь, чётко произнеси слово «Хогвартс». Всё будет в порядке, я контролирую. Ясно? Я кивнула. Так, порох взяла, в камин вошла… о боже, а если он взорвётся и мое тело разнесёт по маленьким кусочкам… так, не отвлекаемся! Что дальше? Ах, точно! — Хогвартс! — крикнула я громче, чем следовало и пламя поглотило меня, но было ощущение, будто это не огонь, а ветер. Чувство, что я маленький листик в урагане происходило дольше, чем хотелось бы. Но всё когда-то кончается… Не очень нежно, меня выбросило на деревянный пол. «Господи, найдётся ли в волшебном мире средство передвежения, от которого меня не будет тошнить?» — жалобно подумалось мне. — Что здесь происходит?! — воскликнул громкий женский голос. Я быстро поднялась с пола и оглядела комнату. Светлая, много всяких интересных штук, но взгляд сразу нашел источник шума, который отвлёк меня от столь занимательного возлежания на полу. — Что здесь происходит? — повторила женщина уже теряя терпение. — Всё в порядке Минерва, это просто мы. — как нечто всем известное сказал мой появившийся из ниоткуда опекун. «Всё-таки трансгрессировал… Как ребёнок, ей-богу». — Познакомься, это Мерлин Моррисон. Мерлин, это профессор Минерва Макгонагалл, она преподает трансфигурацию и является моим заместителем. «Преподает что?» — хотела спросить, но под строгим взглядом женщины не решилась… — И всё-таки, профессор Дамблдор, что здесь происходит? — немного смягчившись в очередной раз повторила она. — Я вам потом всё объясню. Лично, — добавил он. — Сейчас важно лишь то, что мисс Моррисон студентка первокурсница в нашей школе. — заявил тоном, не терпящим возражений. — Ну, во-первых, она не является студенткой, пока не пройдёт распределение и не представится перед остальными учениками. — «Представится перед всей школой? ой-ой». Я посмотрела на опекуна, он понял ситуацию и сказал: — Может сделаем исключение и распределение пройдёт здесь? — Достаточно того, что вы привели студентку последи учебного года, хватит исключений! — теперь уже она не терпела возражений. — А, если серьёзно, Альбус, что это значит? — спокойно просила она. — Всё потом. — тихо произнёс он.***
Как всегда Большой зал во время ужина был заполнен учениками. Заколдованный потолок, особенностью которого является точное отображение неба снаружи, пророчил спокойную ночь. В громадном помещении одновременно звучало сотни голосов, так-как каждый студент, стремился рассказать о прожитом дне и поделиться новостями с товарищами. Казалось, ни что не может успокоить такую толпу, но в одно мгновение все разом стихли. — Прошу внимания. — громко произнёс директор, стоя перед кафедрой в виде совы. — Должен сообщить, что в этом году к нам добавится ещё один ученик. — В это время завхоз Филч поставил рядом небольшой табурет, на котором лежала шляпа со множеством заплаток. Директор продолжил. — В виду сложившихся обстоятельств ученица не смогла вовремя прибыть в школу, поэтому церемония распределения пройдёт сейчас. Хочу представить вам Мерли́н Мо́ррисон. Гробовую тишину в зале перебили несколько неуверенных хлопков. И в одно мгновение все разом повернули головы в сторону неприметной двери в левой части зала, со стороны преподавательского стола, откуда вышла светловолосая девочка, лет одиннадцати. Внимательный взор сотни глаз следил за неуверенно идущей к стулу будущей ученице. Абсолютно всем в зале, было интересно, кто она и что за обстоятельства вынудили студента начать обучение на четыре дня позже… У девочки же вертелась мысль, что это, один из самых худших в её жизни момент, который надолго останется в её памяти. Стараясь не споткнуться, она смотрела под ноги, но подойдя к стулу, взглянула на Дамблдора. В его глазах читалась поддержка и ей стало немного легче. Профессор Макгонагалл, как всегда, контролировала процесс распределения. Сказав девочке сесть, она опустила ей на голову волшебную шляпу. Все вздохнули в ожидании. Минута, три, пять… На седьмой со стороны студентов пошли шепотки. Но самое интересное происходило там, под шляпой, в голове девочки…***
Лишь взгляд Дамблдора, твердивший, что всё будет хорошо, немного отвлёк от подступившей паники. Вот я сажусь на стул. Чтобы не видеть всех этих прицелов, устремлённых на меня, закрываю глаза. Становится немого лучше, но расслабиться не получается. Сейчас решится моя судьба. Мне надевают шляпу, которая из-за своего размера полностью закрывает мне лицо до самых губ. Неожиданно совсем рядом с ухом раздался голос: — Гм-м-м, — задумчиво произнёс он. — Есть храбрость и сила, преданность и упорство вижу, и к знаниям тянет не слабо, но так же себя проявить есть в тебе желанье. Очень трудно… Вопрос не простой… А я сидела и слушала льющийся в уши тихий голос артефакта. «И что же мне делать?» — почти отчаянно спросила я то ли шляпу, то ли саму себя. — Ну теперь всё от тебя зависит. Желание волшебника — закон. И что теперь? Как мне выбрать мою новую семью? Семья… Я вспомнила своё детство, свой дом. Сколько себя помню, я была одна… кроме моментов, которые я бережно храню в сердце. « — Я дома, — произнёс громко отец, чтоб я услышала у себя в комнате на втором этаже. Закрыв книгу и положив обратно на полку, направилась вниз. — Привет папа! — я хотела обнять его, но он отстранился. — Прости, Мерлин, но я сегодня очень устал, — сказал он, как и много раз до этого. Я понимаю, что он и правда сильно устаёт на работе, знаю, что его работа заключается в помощи людям, но даже когда он не в больнице, у него не находится времени на меня. На остаток для он снова запрётся в кабинете, а я всё так же отправлюсь в свою комнату. Как всегда… И ничего, никогда не изменится… Идти в комнату не стала, может папа и не выйдет, но предлог зайти к нему точно будет. За семь лет жизни, из которых последние два провела почти самостоятельно, я научилась многому. Например готовить что-то простое. Этим и занялась. Проведя час на кухне за готовкой, у меня получился неплохого вида сэндвич. Постучав в дверь кабинета я попросилась войти. — Заходи. Кабинет обставлен в основном деревянной мебелью: большой шкаф, забитый книгами, служил домашней библиотекой. За рабочим столом, закинув на него ноги, сидел отец. На полу, рядом с ним, стояла полупустая бутылка с коричневой жидкостью. Пил он не часто, но когда делал это, вёл себя очень странно… — Привет, — снова поздоровалась. — Принесла тебе поесть. Поставила тарелку с едой на стол, но уходить не собиралась. Если он в таком состоянии, может получится расспросить его. — Как дела на работе? — решила осторожно подвести к интересующей теме. — Мои ассистенты абсолютно бездарны… — выпалил скорее себе под нос, нежели с желанием выговориться. Он часто рассказывал про свою работу, но совсем не умел слушать меня. — Я могу чем-то помочь? — он посмотрел мне в глаза. После недолгого разглядывания, сказал: — Подойди. Я выполнила просьбу. Он посадил меня к себе на колени и продолжил рассматривать моё лицо. — Ты так похожа на свою мать, — печально промолвил он. Вот, идеальный момент. — Расскажи мне про неё, — осторожно попросила я. Сейчас решится всё, и варианта есть два: он снова меня накажет и прогонит, и неизвестно когда вернётся в нормальное состояние, или есть маленький шанс, что всё же удастся хоть немного узнать. Отец долго смотрел будто сквозь меня. Но вдруг, глубоко вздохнул и заговорил: — Она была прекрасной женщиной, светлым лучиком солнца в моей жизни… — он остановился, но после недолгой паузы продолжил, — десять лет назад, мы вместе приехали сюда из Америки, на то время мы уже были женаты. Здесь, в Англии, купили прекрасный дом, но через какое-то время, что-то пошло не так… — его немного затрясло. — Мы любили друг друга, я любил её, но она… — он посмотрел мне прямо в глаза, в его взгляде была боль и злость одновременно. Будто винил в чем-то. Он поставил меня на пол и строго сказал: — Больше не спрашивай меня об этом! — и ушел. Снова ушел. Я опять облажалась. Я заплаканная выбежала на задний двор, было до ужаса обидно, ведь я имею право знать! Иногда я спрашивала нашу соседку (старушка живёт здесь задолго до моего рождения) но она говорит, что не помнит ничего о ней. Сейчас мне хотелось просто выговорится и поплакать Если со вторым проблем нет, то с первым… Забежав за небольшой заброшенный сарайчик на задним дворе, я упала на траву и отдалась слезам. Через какое-то время, немного успокоившись, заметила движение в траве, прямо возле меня. Приглядевшись поближе, стало понятно, что это была маленькая змейкач которая, извивавшись, шипела, видимо пытаясь меня отпугнуть. Медленно, без резких движений, я поднялась и отошла на шаг. А она подползла к месту, где я лежала и спряталась в норку. Кажется, я заслонила проход в её домик. Наверное, нужно извиниться, а то разревелась тут, как маленькая, приличным животным жизни не даю. А может я и домик её слезами затопила? Не хорошо получается… В голове созрел отличный план; где-то в доме было молоко. Быстро разогрев и налив белую жидкость в маленькую мисочку, я побежала к месту, где недавно выплескивала накопленные эмоции. О проблеме с папой, совсем забыла. Сейчас желание было одно — извинится перед змейкой. Стараясь не разлить, я поставила тарелочку перед норкой и стала ждать. Через какое-то время, животное высунуло головку и выползло на запах теплого молока. Пока она ела, я попросила прощения и рассказала о причине своего поступка. Наевшись, змея отползла от блюдца с молоком, но не ушла в нору, а осталась нежиться под солнышком, будто меня здесь и нет или я её совсем не пугаю. Приняв это за добрый знак, я продолжила свой рассказ. Потом я часто уходила из дома, дабы накормить животное. Оно стала моим единственным другом и слушателем. Без страха быть проигнорированой, я могла выговориться, иногда посоветоваться. Змейка даже отвечала, правда только в моей голове. Но для меня это было не важно. Через несколько недель, змея давалась мне в руки и иногда приятно обвивалась вокруг пальцев. Я замечала, как она росла и, в какой-то момент, могла обвиться вокруг моей руки целых три раза! Но через несколько месяцев она пропала, и лишь потом я узнала, что папа заметил, что в нашем саду развелось много «вредителей» и он вызвал службу по борьбе с ними. В тот момент я осознала, что снова осталась одна…» Мой факультет — моя семья… Я взглянула из-под шляпы на столы за которыми сидели студенты, а потом подняла голову, придерживая край шляпы, чтоб не закрывал вид. Над столами висели флаги: синий, красный, жёлтый и зелёный. На каждом нарисовано животное; мой взгляд привлек символ змеи на зелёном знамени. Все стало на свои места. — Слизерин, – громко выкрикнула шляпа на весь Большой зал.