На застолье

Народ гудел от восхищения. Нынче такая толпа была собрана на Главной Площади в утеху князю! Ух, не видала Миналь такого зрелища ещё со времён серебряных годов! В честь победы в пятилетней борьбе юго-восточных княжеств за свои границы, князь Эллар устроил целое пиршество. Лучшие артисты, гадалки и менестрели были приглашены на сей праздник, дабы дарить людям веселье. Площадь гудела. Уже изрядно захмелевший князь напевал какую-то неизвестную песню и пьяно улыбался старому деснице. -Ты представь, Сахим, сколько ещё княжеств мы завоюем! Сколько богатств обретём! -Но не в этом ведь счастье, княже… - сокрушенно бормотал старик. А князь хмельной и вовсе слов его не слышал. В чем оно счастье? Взойдя на трон в юношеском возрасте, борясь пять долгих лет за права своего княжества на границы, Эллар напрочь забыл, что такое мир и гармония. Есть ли оно это счастье? Он чувствовал его лишь в золоте, битве и власти. Хоть и не так уж это всё его привлекало. А память возьмёт, да и подкинет воспоминания, что не успели покрыться слоем пыли в задворках сознания. Глаза цвета стали теплы как никогда, смотрят на князя. И смеётся обладатель этих замечательных глаз заливистым смехом и рассказывает истории чудные, а песни какие поёт! Как же хороши были те вечера, проведенные в обществе молодого капрала, имя которого князь так и не узнал. Сон в то время у правителя был хуже некуда. Как тут спать, коль в неизвестность путь держишь? Капрал садился рядом у костра и напевал чудесные песни, то и дело украдкой кидая задорный взгляд в сторону, как бы молвя:"что ж ты, княже, не поёшь со мной, неужто чин не позволяет?". И как обычно поддастся искушению этих стальных глаз молодой князь и затянет балладу какую, а бедные воины, что в палатках пытаются уснуть, мечтают, покуда всё окончится. Не умел князь песни петь, хоть слух и имелся, да только капралу всё равно на то было, ибо не было прекрасней песни, что поют уста княжеские. И то же воспоминание сменяется другим. Глаза обжигают холодом, уголок губ приподнят в ухмылке. И кровоточащий шрам в пол лица. И жёсткие слова, что прямо в сердце. Очерствело пылкое сердце капрала. И в бою, поднявши сталь, он кидался на врагов, покуда не был мечом поражен иным. С тех пор пару декад прошло, а князя всё никак не отпускают воспоминания. Вот и сейчас, сидя хмельной, уже с тоской смотрел на празднество. Уж было хотел Эллар подняться из-за стола и покинуть гуляния, как услышал песнь до боли знакомую. Как часто слышал он её вечерами у костра! Князь устремил свой взор в центр Площади, да только вот ни зги не видно было. И принял решение правитель спуститься на саму Площадь, чтоб увидеть воочию, кто столь прекрасно поёт. Протиснувшись среди толпы, он жадным взором вцепился в фигуру, что стояла по центру. Старик. Тоска нахлынула вдвойне. Не мог старик сам знать подробности истории, да и песнь была придумана капралом. Дождался князь, когда умолкнет менестрель и обратился к нему:" Скажи, о дивный, менестрель, твои песни о битве, о долге, вряд ли ты был в бою, так где услышал всё это? Поведал тебе кто?" Старик поднял глаза на молодого князя и с грустью на него смотрел: "Мой сын в той битве письма слал и песнями делился, чтоб пел отец его, чтоб нёс историю сию по миру, коль ляжет тот на поле." Отшатнулся князь от прошлого и в глаза пустота прокралась. Подошёл он к Сахиму и в глаза ему смотрит. — Ты представь, Сахим, сколько княжеств мы завоюем, сколько богатств обретём и сколько построим! Только это теперь имеет для меня смысл, ибо это отныне моё счастье.