Слишком длинный язык

Рокэ с трудом открыл глаза; с длинных волос стекала вода. Чудовищно болели вывернутые плечи, кажется, он ещё не скоро не сможет не только фехтовать, но и вообще поднять руки. Если он отсюда выберется. Он прикинул свои шансы. Кэналлоа наверняка уже гудит, как разбуженный улей, подданные всё сделают ради того, чтобы спасти своего соберано… Остаётся только надеяться — на них и на друзей. На графиню Савиньяк, на Ноймаринена… Они наверняка уже задействовали все свои связи, чтобы вытащить его… Рядом громыхнуло ведро, из которого только что Рокэ от души окатил заплечных дел мастер. Лёжа навзничь на скамье, куда его положили, сняв с дыбы, Рокэ повернул голову. Чёрные камзолы мэтров почти сливались с тёмной каменной кладкой подвалов Багерлее, потрескивали свечи, один из тех троих, кто допрашивал Рокэ, быстро что-то записывал. Ещё один человек стоял у стены — ему было запрещено приближаться, пока пытка не закончится. Но наконец он, уловив разрешающий кивок председателя, быстро приблизился. — Соберано… — прошептал он на кэналлийском. — Есть новости? — едва шевеля языком, спросил Рокэ. Мэтр Мендоса едва не дрожал, но тщательно скрывал свой страх, да и личная преданность оказалась сильнее его. — Плохие новости, соберано, — ответил он, этот скромный законник, которого единственного из кэналлийцев допустили к Рокэ. — Наших хватают по всей Олларии. Хуану удалось скрыться… — Вы связались с графиней Савиньяк? — спросил Рокэ, хотел поднять руку и не смог. Лицо мэтра помрачнело. — Говорите, — приказал Рокэ. — Она арестована, её тоже будут допрашивать. — А Ноймаринен? — Ему запрещено покидать особняк… Соберано, мы что-нибудь придумаем! Может, вам стоит признаться и покаяться? Рокэ собрался с духом. — Признать себя дураком? — выплюнул он, хотя при мысли о новой боли ему хотелось скулить и прятаться. — Я не замышлял ничего недоброго! — Вы просто говорили непозволительное… Та женщина тоже арестована. Её сейчас допрашивают. Они ищут следы заговора… — Знаю я, чего они ищут. Найдите Хуана, если сможете. Он должен знать, как меня отсюда вытащить. — Будет исполнено. Но за мной станут следить. Единственный законник-кэналлиец, которому позволили стать адвокатом Рокэ, снова вздрогнул, но быстро подобрался. Рокэ приподнялся на скамье и тут же рухнул обратно. — Помните, что я ни в чём не виноват! — прошептал он. Если только они тронут женщин… Если хоть кого-то из них допрашивают так же, как его… Со стороны стола раздалось громкое постукивание. — Герцог Алва, вы готовы отвечать на вопросы? — прокашлялся председатель. — Готов ко всему, как спешащий на свидание, — ухмыльнулся Рокэ, пытаясь сесть с помощью мэтра Мендосы. — Итак, продолжим. При каких обстоятельствах вы заявили Ноймаринену, что Кэналлоа может отделиться от Талига? Какие меры вы уже предприняли для отделения? В какой готовности находится армия Кэналлоа? Какие приказы отданы вашим отрядам в Олларии? — Молчите! — подсказал мэтр Мендоса. — Я ничего не говорил, — выдавил Рокэ. — Это навет. — Навет со стороны Ноймаринена? — удивился председатель. — Мы допросим также и его. Далее — при каких обстоятельствах вы заявили графине Савиньяк, что можете сделать королевой Эмильену Лансар? Осознавали ли вы, что это государственная измена? Кто стоит за Лансар? Кто ещё участвует в заговоре по свержению короля и королевы? Рокэ едва снова не повалился на скамью и удержался только чудом. — Я такого никогда не говорил! — прохрипел он. — Я верен королю! Подождите, что вы сказали? Эмильена Лансар? — Не переводите тему, — потребовал председатель. — Эмильена Лансар. Вы планировали сделать её мужа королём? Рокэ опустился на скамью, мышцы словно отказались ему повиноваться. Он бы и лицо руками закрыл, если бы мог. — Так планировали или нет? Мэтр Мендоса предупреждающе схватил Рокэ за плечо, вызвав новый приступ боли, но ничего не добился — Рокэ уже заговорил.