Закон четырех

***

Ира умная женщина, и она знает — любой, даже самый лютый зверь, становится покорным, если к нему заходить со стороны ласки. Кем бы ни были эти твари, самое нежное место у них было эго, и облик они выбрали себе мужской. Что-то это всё-таки да значило. Ира предполагала (делала ставку), что и желания у них, порой, могли быть прозаично мужские. Она подумала об этом ещё тогда, когда Стикс перехватил её в кустах. Плоть его казалась безжизненной до её прикосновения, но когда Шарлотта вцепилась зубами в его пальцы, он будто воспрял, напитавшись от неё энергией, и широко разухмылялся. Ухмылка эта была неприятная, но Ира, не единый раз ловившая на себе подобные в клубе, знала, что она на самом деле обозначала. Второе предположение выдвинулось, когда её несли. Она практически ничего не чувствовала, находясь в полуобморочном состоянии, но сильные руки Ахерона, держащие её заметно выше допустимой приличиями линии бедер, говорили сами за себя. Иногда Шарлотта могла уловить движение его носа совсем близ ягодицы, словно он потягивал совсем по-звериному запах её тела, чёрт пойми с какой целью, однако Ира поймала себя на том, что низ её живота на это прикосновение отозвался. Вроде бы уже давно не 15 лет, но даже в 35 женская природа может сыграть жестокую и злую шутку. Последними завершающими крупицами стали их театральные обольстительные расхаживания и попытки к ней как можно чаще прикоснуться — Коцит манерничал и запугивал её, красочно раскрывая подробности их кровавой истории, в то время как Флегетон буквально гипнотизировал Иру глазами сквозь розовые стёкла очков, приобнимая слишком уж невинно и в то же время сильно за плечи. И вот тогда Ира вынесла неутешающий вердикт — она была им симпатична как женщина, и этим можно было воспользоваться как возможностью. — И что же вы, получается, каждому так раскрываете подробности своей долгой жизни? Как интересно. — У Иры контроль над эмоциями был куда лучше, чем могло показаться на первый взгляд. За загадочной очаровывающей улыбкой она умело скрывала любую эмоциональную бурю, даже самую мощную. И позволяла ей прорываться ровно тогда, когда сама того хотела. Она и сейчас старалась не дать гневу, кипящему внутри неё вместе со страхом оказаться съеденной этими тварями, вырваться наружу. Поэтому её голова, подкрепленная для вида заинтересованной улыбкой, склонилась к плечу. Мощные, по-цыгански черные кудри ниспали к нему, прикрывая деликатно несколькими выбившимися завитками вырез на груди. Движение это каждый из мужчин (если в общем понимании их можно было так называть) повторил внимательно глазами. Ира почувствовала, что поймала рыбку на живца. Она облизнула медленно губы, особенно долго проходясь по нижней кончиком языка, и молилась, чтобы Игорь поспел вовремя. Тогда надобность в её запасном плане «Б» отпала бы сама собой. Но время в этом месте текло совсем иначе, и с Игорем по дороге могло что-нибудь случиться. Так или иначе, Ира не отвергала вариант, что ей придётся выбираться отсюда самой. Какими уж способами, оставалось полностью ответственностью за ней. — Ну что ты, красавица. — Коцит подвинул ей сакадзуки с вином, больно похожим на кровь, к которому Ира так и не прикоснулась. — Только самым особенным. Вот ты, как я знаю, особенная . — Улыбка его приобрела резкие ассиметричные черты. — А я особенных дамочек очень люблю. Вы такие вкусные, когда боитесь. — Ты говорил, что чем больше человек видит мир таким, какой он есть, тем вкуснее…он для вас становится. — Ира сглотнула волнение в горле и приняла деловитый вид, перекинув одну ногу на другую. Ладони её легли поверх юбки синего платья. — Но я уже давно вижу его раскрытыми глазами. И запугать меня сильнее у вас всё равно не получилось. Коцит оценочным взглядом прошёлся по ней сверху вниз, а потом, прижав руку к груди, от души рассмеялся. — Говорил же, братцы, что она — ведьма. — Он обратился к стоявшим близким кружком братьям, резко налегая после на стол. Встретившийся с ним кулак заставил вилку рядом с Ирой испуганно вздрогнуть и подскочить со своего места. — Думаешь, нам и этого не будет достаточно, чтобы насытиться тобой? — Я предлагаю не гнать лошадей и…попробовать не растрачивать терпение своей гостьи, пока я нахожусь всё ещё здесь. — Шарлотта говорила уверенно, словно сам факт того, что Игорь за ней придёт, не мог оказаться опровергнутым. — Раз я вас не боюсь и узнала достаточно о ваших сущностях, не лучше ли будет провести время более приятно, чем рвать, метать и впиваться друг другу в лица? Коцит сначала, кажется, и не понял, о том ли она говорит, о чем он подумал, но когда Ира стрельнула в него самым очаровательным из припасенных в её арсенале взглядов, обнаружив, что под столом в сумке у неё соли не оказалось, сомневаться более не приходилось. Леди предлагала торг, но, поистине, с ними давно никто так выгодно и прямо не торговался! — Ох, что же… — Коцит оттянул галстук, присвистнув и задумчиво оттерев пальцами стол. Ира почувствовала, что движение позади неё стало более отчётливым. Словно все тени разом ожили и зашевелились по углам. Хотя почему же «словно»? — Признаться, мы с братьями давно были лишены хорошей женской…компании. «И я прекрасно могу понять, почему именно», — подумала про себя Ира, но лицо её осталось непроницаемым. Всё та же улыбка, тот же кошачий игривый прищур, но взгляд был до боли внимательным. Словно она только и ждала новой попытки нападения на себя. — Вы очень красивая женщина, Ирина. Я это сразу заметил! — не без самодовольства раздалось над её левым плечом, над которым нависал юноша в розовых приметных очках. Он манерно поправил их средним и указательными пальцами, а потом пробежался самыми кончиками по ямке её открытых ключиц. — Мне даже было жаль, что братья решили вас сначала определить как «еду», но раз вы сами предлагаете альтернативу, то… — Его рука ловко нырнула под её подбородок, приподнимая его. — Я буду рад заявить, что ваше предложение нас более чем устраивает. — Мы ведь деловые, пускай и не люди. — Коцит отбросил в дальний угол свой галстук, подступая к ней всё ближе. Ира почувствовала, что её стул сам по себе отодвинулся от стола. Круг вокруг неё начал замыкаться. — И если встречаем такое же хваткое создание, либо даём ему шанс, либо сразу же избавляемся от него. В вашем же случае, Ир-о-чка, — он смаковал её имя, откровенно демонстрируя Шарлотте свой длинный, нечеловечески вытянутый и заостренный на самом конце язык, — мы великодушно предоставляем возможность отринуть все сомнения и присоединиться! Ире всё происходящее напоминало её первую серьёзную вечеринку в клубе, когда одна из знакомых уломала её на групповой секс. В тот вечер она обзавелась редким, но достойным опытом с двумя мужчинами и одной женщиной. Детям такое не расскажешь, зато всегда будет, что вспомнить и применить из полученного эксперимента на практике. Алкоголь, всеобщий дух веселья, разгульная молодость — всё это кружило голову и горячило кровь посильнее любых веселящих веществ. Ира без них обходилась всю свою жизнь прекрасно, но сейчас (именно сейчас) она бы не отказалась хотя бы от травки для расслабления своих оголенных, как торчащие провода из-под железной дверцы щитка, нервов. Единственная мысль, успокаивавшая её резко взыгравшую совесть, это то, что она делает всё это не ради банального удовольствия, а для спасения своей жизни. Чтобы вернуться потом обратно к Игорю, её милому суровому майору, которому так не хватало поддержки, любви, опоры и ласки в женском лице… Но какая-то крохотная часть её с любопытством взывала к тому, что Ира ещё задолго до их нынешнего разговора почувствовала нечто близкое к разгоряченному импульсу между ног, который мог быть вызван страхом лишь отчасти. Шарлотта не доверяла своей симпатической нервной системе, она доверяла интуиции. И та буквально кричала, что секс сразу с четырьмя, пускай и ужасающими внутри, но внешне привлекательными тварями, деребил её женскую любознательность, заставляя ту распирать буквально ведьму изнутри. Каково же это, с четырьмя сразу-то?.. Этот вопрос не давал теперь Ире покоя, несмотря на то, что ответ совсем скоро мог дать о себе знать. — Хэй, красавица, о чём задумалась? — из размышлений и оцепенения её вывел басистый голос Ахерона, раздувший несколько темных прядей с её лба, и ощущение, что между бедер пространство перестало быть свободным. Его явно кто-то занял, и когда Ира опустила глаза, заметив, как блеснули в темноте в очередной раз розовые очки, она снова поймала себя на том, что внешний аспект привлекательности помогал перебарывать аспект непривлекательности внутренней. И Флегетон, несмотря на свои жуткие змеиные глаза, нежно поглаживающий кожу её бедер сначала пальцами, а потом уже губами, не казался ей сейчас отталкивающим. К своему разочарованию, Ира находила его желанным. Особенно когда он безропотно, охотно даже проскользнул ладонями под юбку платья окончательно, помогая себе сдвинуть её бельё в сторону, а потом прильнуть губами к открывшемуся ему влажному пространству. — Ого, да у тебя даже тут пирсинг. Ну дела-а… — Коцит протянул со смешком, склонившись над её свободным плечом, и с видом не последнего знатока наблюдал за манипуляциями младшего брата, взявшегося пойманную ими ведьму сначала хорошенько отлизать. Флегетона словно не смущало столь пристальное внимание братьев к себе — у них всё давно было и считалось общим. Не обходило это правило ни еду, ни жизнь, ни злостные продуманные козни, ни даже редкие годы, когда у них кто-то появлялся для плотских утех. Хотя ему, как самому своевольному, порой, хотелось присвоить и забрать что-нибудь себе (хотя бы кусочек свободы и личного внимания!), но следом приходила важная мысль, что без братьев он долго один не протянет. Да и как же он будет теперь, после стольких лет, без них?.. Ведьма под ним часто задышала, и Флегетон поднял на неё глаза. Она чувствовалась невероятно сладко на самом кончике языка, кожа её была сравнима с бархатом и белым китайским фарфором, который, как он успел узнать за время работы у Умного Человека, был невероятно изящен внешне, но хрупок внутри. Ирина таковой не была, но её бренная плоть не отличалась, увы, как и у всех других людей крепостью — именно поэтому Флегетон старался не перебарщивать, позволяя себе оставлять разве что крохотные метки принадлежности на бёдрах там, где их никто не сможет найти, но она при желании сможет отыскать с небывалой легкостью. Ира запрокинула голову. В её волосы тут же запустили пальцы. Ахерон, медленно отклонив голову Ирины в максимально удобное для себя положение, припал мягко и даже несколько чутко к её губам, неспешно их раздвигая самым кончиком языка. Ира удивлялась, как полярно они стали действовать, когда она перестала считаться за их столом едой — чувствуя опасную близость его заостренных клыков на своей нижней губе, Шарлотта понимала, что Ахерон, несмотря на возможность разорвать ту, этого не делал. Он не позволял себе ранить женскую кожу, хотя ему ничего не стоило при большем давлении пустить Ире кровь для своего удовольствия. — Ну, братцы, не серчайте, но я тоже не хочу оставаться в стороне! — Коцит с ехидством распихал ласкающих ведьму братьев локтями, отыскав себе свободный участок кожи на её шее. Его руки в более грубой беспардонной нетерпеливой манере забрались Ире в разрез платья, ощупывая с большим интересом то, что скрывал чёрный ажур белья. Её грудь была больше среднего размера, с крупными тёмными ореолами сосков, находившихся в заметно эрогированном состоянии. Ира непроизвольно дёрнула неприязненно правым глазом, когда Коцит неаккуратно припал к её шее, оставляя на ней варварский укус. В отличие от братьев, он касался её как-то совсем жадно, словно неотёсанный дикарь, добравшийся наконец-то до желаемой им пищи. Оставалось пока одно не задействованное лицо, и он, несмотря на всю свою отстраненность, тихость и выбранную наблюдательную позицию, первый подошёл и пустил череду ласк дальше проведенной черты, когда остановился напротив Ириного лица, высвобождая длинный напрягшийся член в свою руку. — Только больше не кусайся, — предупредил он её, словно от этого могла зависеть её жизнь, и, надавив неторопливо влажной головкой на подведенные фиолетовой помадой женские губы, издал тихий протяжный стон, стоило им обхватить его в тесный жаркий замок и принять следом. Ира ощутила, как заполошенно забилось сердце. Было слишком много всего: ощущений, прикосновений, эмоций, от которых у неё начала кружиться голова. Мгновением ранее она и представить бы не могла, что ей захотелось бы продолжения из члена Стикса во рту и языка Флегетона у неё между ног, как хотелось его почему-то сейчас. Её тело реагировало словно не тело зрелой взрослой искушенной женщины, а девочки подростка, недавно вступившей в пубертат и отыскавшей заветную точку, которую можно было бесконечно ночами щупать, тереть и получать приятные щекотливые ощущения удовольствия, которые раньше были недоступны. Ира глухо сдавленно простонала, когда Стикс с довольной ухмылкой задвигался в её рту. Она ощущала языком каждую набухшую венку, чувствовала, насколько он методично обтесывал своё желание внутри о шершавую влажную поверхность, проникая практически к самой глотке, но предусмотрительно на неё не нажимая. Знал, видимо, чёрт, какая у женщин на это бывает неприятная реакция. Как бы всё это ни было плохо, ей оставалось только расслабиться и получать удовольствие. А потом уносить при первой же возможности ноги, как они закончат. Судя по тому, что Ира слышала уже во время пробуждения, переходами между разными мирами служил один странный символ, который ей когда-то показывала Уля и похожий на который они случайно отыскали с Игорем ещё в самом парке аттракционов. Если Реки смогли проникнуть беспрепятственно с его помощью сюда, значит, и обратно вывести он мог тоже?.. Ира лелеяла эту надежду, потому что надеяться на что-либо ещё ей было поздно. Постепенно её тело потянули к столу. Грубой рукой Коцит расчистил его, скинув все приготовления, и помог братьям расположить девушку посередине. Сейчас она, как ни иронично, и правда выступала их главным обеденным блюдом. И каждый из них мечтал получить от неё хотя бы кусочек, урвать хотя бы крупицу тесного физического внимания, как это уже удалось сделать двум другим братьям. Флегетон нехотя покинул пространство между её бедрами, оставляя несколько мазков змеиным языком напоследок, после чего уступил Ахерону. Тот, заняв его место, весьма терпеливо и осторожно лишил Иру последнего висящего пространства в виде трусиков, подцепив его на указательный палец и протянув гадко ухмыляющемуся Коциту. Он спрятал трофей у себя в нагрудном кармане, словно самое дорогое, что ему могло в память об Ирине остаться. — У тебя хороший вкус на бельё, детка. — Коцит, обнажив острые зубы в улыбке, подмигнул ей. — Сочту за комп… — Ира перешла внезапно на мычание, когда Ахерон тоже припал к ней, широким движением языка раздвигая складки вульвы и уже после вылизывая пульсирующий в предверии скорого оргазма клитор. — …лимент. — Что стоите? Так и будете ждать, как рабочие перед Зимним Дворцом милости царя? — Коцит кивнул братьям, чтобы не мешкали, и Флегетон, замявшись, застопорился с весьма закономерным вопросом. — А как мы все…ну…сразу-то с ней? — несколько потупив взгляд, спросил он, и Коцит, хмыкнув, попросил Ахерона отстраниться, чтобы показать. Ира подала наконец голос, взяв слово первее. — Меня хватит на всех вас, мальчики. Забирайтесь уже давайте на стол. — Словно ожидание успело её уже основательно утомить и извести. Коцит в очередной раз довольно цыкнул. Поистине Шарлотта была впечатляющей представительницей своего пола. Она поманила Коцита к себе, схватив его за ворот расстегнутой рубашки. Рывком расположила между бедёр и подозвала следом Стикса, с большими неудобствами расположившегося из-за длины своего тела под ней. Ахерон встал со стороны оставшегося свободного пространства возле её лица, в то время как Флегетона привлекли к раскрывшейся в ожидании ладони. Ира прекрасно понимала, что заставить этот механизм работать сможет только она в виду того, что у неё единственной был мало-мальским необходимый опыт для этого. И каково было её приятное удивление, когда сама подземная гроза Петербурга признала это, подстраиваясь и действуя под её указку. Коцит вошёл в неё куда легче, чем Стикс. Тот долго возился и разрабатывал её смоченными в слюне пальцами, а потом и вовсе пустил в ход подлый прием использования нечеловеческого языка, находившегося явно не в положенном ему месте. Ира выгнулась в спине, насколько это было возможно с тяжестью движущегося на ней резво Коцита, и громко хрипло простонала, когда движения языка меж её ягодиц (горячее, тягучее, долгое и вылизывающее) заменило крепкое глубокое проникновение. Вот уже тогда Коцит сбавил обороты, став подстраиваться не только под себя, но и под Шарлотту с братом. Ахерон, выжидавший дольше остальных, взглянул на Иру так, словно пытался убедиться, будет ли удобно ей принять и его. Ира не была настолько уверена, но риск ей нравился, а то, что происходило сейчас иначе назвать было и нельзя — она приоткрыла рот и приготовилась к тому, что дышать ей станет совсем скоро ещё труднее. Как показало увиденное, Шарлотта в своих предсказаниях не ошиблась. Ахерон двигался медленно, но даже при всей его медлительности и малоподвижности помещался даже не до середины у Иры во рту. Она удивлялась, насколько можно было быть впечатляющим не только в плане горы мышц, но и…всего остального, потом вспоминала их первый раз с Игорем. И понимала, что эта особенность ей больше нравилась, чем «не». Флегетон, не желавший отставать от братьев, в буквальном смысле подсунулся в последний момент. Его член оказался небольшим, как он сам, но крепким и упругим. Ира с особым затаенным удовольствием принялась его поглаживать, чувствуя сильный живой отклик и откровенные попытки начать в кольцо её пальцев вколачиваться. Воздух вокруг них загустел и прогрелся. Шарлотта гадала, сколько времени прошло там, наверху, но каждая секунда здесь словно растягивалась на пятерых, увеличиваясь и замедляясь — однако это не мешало оргазмам с удивительной настойчивостью и скоростью пробирать её тело один за другим, когда братья сменяли позиции, а она оставалась пока на одном и том же месте. Первый украл у неё, конечно, Коцит — он хотел это, казалось, сделать ещё с того самого момента, как она только оказалась здесь; второй оказался забран справедливо Стиксом, кончившим усердно вместе с ней, когда Ира по-особенному изогнулась над ним, сжав их обоих с Коцитом внутри. Флегетон стал третьим, и он был до смешного быстр — ласк пальцев ему хватило сполна, но упустить возможность оказаться у Иры между ног после Коцита он не мог, так что, стоило брату отступить, блондин юркнул на его место, не дожидаясь даже, когда ведьма полностью придёт в себя. Последним, самым неутомимым и долгим её любовником оказался Ахерон — он, казалось, закрывал пробел, оставленный другими братьями, беря Иру не только изводящими ласками, но и темпом. Он не позволял себе срываться и трахать её «по-быстрому», как было у Коцита и Флегетона, он делал это вдумчиво, словно пытался сделать так, чтобы Ире было по-настоящему и искренне хорошо. Отсутствие бойкости и проворности в его случае заменило всё остальное — обычно Ире нравился жёсткий грубый быстрый секс, но то, как любовно эта тварь пыталась её удовлетворить, заронило зерно мысли, что они людям завидуют и очень стараются быть на них похожими, перенимая при этом невольно их повадки даже при проявлении чувств в сексе. С ним Ира ощутила отголосок оргазма так же сильно, как и в предыдущие три раза. И только тогда всё это безумие наконец закончилось. Они ленивой кучкой сытых довольных львов расположились вокруг неё. И наблюдали. За её реакцией, за реакцией её тела, за тем, как часто и рвано она переводила дыхание, бродя расфокусированным взглядом по темному потолку, не показывавшему ничего лучше тёмной кромки воды в полночный час, а потом и вовсе глаза закрыла. — Ты нам нравишься, ведьма, — озвучил всеобщую витавшую в воздухе тяжёлой возбуждённой взвесью мысль Коцит. — Оставайся с нами. — Меня там, вообще-то, жених на поверхности ждёт, — как бы невзначай напомнила Шарлотта, открывая наконец глаза и переводя взгляд на сытого и довольного Коцита, потирающего руки. — Что, даже после такого ты хочешь к своему Игорьку от нас удрать? — несколько обиженно поинтересовался у неё Флегетон, явно рассчитывавший больше остальных захватить внимание ведьмы целиком для них всех. — Это было здорово, мальчики, но… — У Иры пересохло в горле, слова подбирались с трудом. Она побарабанила пальцами по своему животу, надеясь, что её затея не выйдет для неё боком, — как я уже говорила, я всего лишь гостья в ваших землях. Не более. Резко оттолкнув не успевшего привести себя в порядок после бурного «гостеприимства» Флегетона в сторону, Ира сорвалась с места и побежала в сторону стены. Благо хайлайтер был у неё с собой, вдруг палец резать окажется не обязательно? Воспроизведя на стене вытащенный из закромов памяти знак, Ира с силой приложилась к нему ладонью. И, к своей приятной неожиданности, свалилась прямиком за открывшуюся ей стену. — Эй! Что ты сделал? Ты её отпустил??? — взвизгнул недовольно Флегетон, упирая ладони в таз. Коцит щелкнул пальцами. Галстук, который он до недавнего времени отбросил, вернулся к нему обратно на шею. — Ну что ты, мы ещё успеем с ней встретиться. А пока пусть живёт. Она всё равно своё дело для нас выполнила. Когда Ира оказалась в кромешной темноте одна, она сразу же вразумила себя тремя важными моментами: первое, это был секс, и ничего больше. Второе, секс и любовь — это не одно и то же. Третье, её чувства к Игорю после всего случившегося ни капли не изменились. И ему знать о том, как ей удалось самостоятельно сбежать, не рекомендовано для сохранения и без того шаткого душевного спокойствия. — Ира? — Крохотный огонёк надежды в буквальном смысле зажёгся перед ней, когда Игорь появился в её поле зрения. Ира протянула к нему руки и заключила Грома в крепкие объятия, когда он рванул к ней, стоило ему удостовериться, что она — это она, а не очередной безвольный призрак, бродящий неприкаянно под Санкт-Петербургом. Вот он, родной её, живой, не хтонический и настоящий. — Наконец-то я тебя нашёл! Но что ты… Как ты? — Давай потом об этом поговорим. — Ира устало ему улыбнулась. — Нам нужно отсюда ещё выбраться. Наблюдавший за этим Коцит ощерился. Флегетон, несколько расстроенный таким исходом, заправлял обратно рубашку в штаны и поправлял галстук. — И всё же, почему ты её отпустил? — спросил он почти не заинтересовано. — Мы задержали Грома, как и обещали. Маски сейчас уже находятся почти на каждом втором петербуржце, а такую женщину, как она, негуманно было бы пускать на корм… Флегетон издал нечто близкое к согласному смешку и надул губы. Ему было жаль, что Ира вот так просто от них теперь уходила. — Она мне понравилась, — важно заметил он. — Да, братец, мне тоже. — Коцит его похлопал по плечу. — Да и не только нам с тобой двоим, если на чистоту. Но к ней мы нагрянем как-нибудь ближе весной. Когда питерские воды опять… — Коцит жутко блеснул пожелтевшими глазами, — выйдут из своих берегов и погрузят этот проклятый город под своей толщей.