***
Эрен Йегер погиб в результате ДТП вечером 28 октября. Навстречу Йегеру ехал мужчина сорока лет в нетрезвом виде, который на большой скорости врезался в его машину. Жан Кирштейн, сидевший на переднем сиденье рядом, остался жив, но впал в кому. Похороны Эрена Йегера состоялись 1 ноября, на них были приглашены все его родственники, друзья и знакомые. — Эрен поссорился со своим отцом накануне, — бесцветным голосом сказал Конни, — его папаша снова отчитывал его за то, что он выбрал "неправильный путь". Эрен не захотел становиться врачом. Он предпочел учебу на тату-мастера и подработку в баре. Гриша нередко пускал язвительные комментарии по этому поводу и в форме шуток говорил, что его сын ничего не добьется. Эрен бы давно сепарировался от родителей, если бы не Карла. Она все время уговаривала его приезжать к ним погостить, старалась найти компромисс между отцом и сыном. "Семья — это самое главное, Эрен", — говорила она, — "когда-нибудь и ты это поймешь". — Он не хотел, чтобы ты видела его таким рассерженным и поэтому поехал с Жаном в поле, чтобы выпустить эмоции. Уж лучше бы он приехал к ней самым что ни на есть озлобленным и рассерженным, чем так. Микаса скосила глаза и боковым зрением увидела родителей Эрена. Карла с севшим от рыданий голосом обмякла в руках молчаливого Гриши. Они стояли прямо возле его гроба. Чуть поодаль шептались Дина с Зиком. Зик, в отличие от брата, стал врачом. Гриша часто сравнивал Эрена с ним. Конни взял Микасу за руку, прерывая ее размышления. Заглянул в пустые черные глаза и повел к Саше. — Можешь не сдерживать слезы, Микаса, — мягко сказал он, — сейчас всем нелегко. Она действительно не пролила ни слезинки на похоронах собственного парня. Все, что Микаса чувствовала — разъедающую изнутри пустоту. Саша стояла у второго стенда с цветами. Вышла ошибка и вместо одного привезли сразу два. Предпочтение отдали стенду с белыми и бордовым цветами. — Оставляю вас одних, — Конни отпустил руку Микасы и скрылся в толпе. Саша внимательно разглядывала каждый цветок. Одна сторона ее лица была закрыта массивным букетом голубых гиацинтов. Она будто пряталась от кого-то, не хотела, чтобы ее узнали в толпе. — Хочу их съесть. — Что? — Эти цветы, — Саша осторожно указала на нежно-розовые и зелёные бутоны, — будто бы из заварного крема. — Я могу почувствовать вкус каждой. Она нервно хихикнула и повернулась к Микасе лицом. У нее было неестественно веселое выражение, не сочетающееся со следами от слез на глазах. Улыбчивая Саша слишком выделялась на всем этом серо-печальном фоне. Вокруг сновали люди, где-то тихо плакали женщины, а она стояла и была готова засмеяться. ... Была готова, но не сделала этого. Улыбка быстро исчезла с ее лица, когда она заметила кого-то за спиной Микасы. Большой, туго набитый букет голубых гиацинтов тут же заслонил ее лицо. Микаса обернулась и увидела приближающегося к ним Флока. — Его только не хватало, — послышался из-за цветов приглушённый голос девушки. — Ты о... Флоке? — суфлерским шепотом спросила Микаса. Кажется, она впервые за день почувствовала какие-то эмоции. После смерти Эрена дни как-то помутнели и смазались в один. Микаса совершенно не помнила, что делала все эти 3 дня. Никто не мог дозвониться до нее, рука автоматически смахивала уведомления о сообщениях на дисплее. Самого близкого человека Микасы, того, кто был ее семьёй и собирался жениться на ней, не стало. Она опомнилась только тогда, когда ей пришло короткое сообщение от Гриши: "Похороны назначены на 1 ноября, приходи в 12:00 часов". — Угу, — как-то смущённо ответила Саша, — он в последнее время как-то странно себя ведёт. — Чудаковатый такой: когда мы одни, все лезет ко мне и речи свои затягивает, а когда с Жаном или Конни — молчит. Флок легонько хлопнул Микасу по плечу, подойдя сзади, и бодро поинтересовался: — Не видела Сашку? Девушка покачала головой. Флок, кажется, вообще не обратил внимания на Браус с букетом гиацинтов, что стояла у него прямо под носом. — Жаль, что так получилось, — сочувственно выдохнул Флок, — хороший был парень. — Да. — И ты хорошая, — сказал он как бы между прочим, — жаль, что Эрен оставил тебя. Его рука все ещё лежала на ее спине. Она была теплой. Микаса впервые заметила некое сходство между Фостером и Эреном. У них были одинаковые ласковые взгляды. Таким на нее смотрел Эрен до своей смерти. — Ладно, я пойду, — Флок убрал свою руку с ее лопаток, — напиши мне, если что, ага? — Я всегда могу поддержать тебя. — Ага. Когда его рыжая голова исчезла в серой толпе, из голубых гиацинтов выглянула пара карих глаз. Спустя минуту Саша облегчённо выдохнула и убрала букет. Теперь она снова пребывала в хорошем настроении. — Помнишь анекдот, который рассказал нам Эрен в старших классах? — Про птичку в баре. Микаса часто заморгала и вдруг разразилась смехом. Она никогда не смеялась так громко. Вместе с ней прыснула и Саша. Девушки истерично смеялись довольно долгое время. На них уже стали подглядывать окружающие, когда Микаса громко всхлипнула и, вдруг подавившись подступившими слезами, бессильно уронила голову на плечо Саши. Теперь она рыдала. Слезы скользили по щекам и носу, впитывались в пальто подруги. Саша обняла ее — нежно, не сжимая в руках, как обычно — и тихо заплакала. Этим же вечером, сильно напившись с Сашей и Энни в баре, Микаса написала Флоку.***
— А может вы у других соседей спросите? — насмешливо спросил Флок и кивнул в сторону другой двери, — вы бы знали, как они по ночам активно кричат. — Все время их слышу. — О, это были не стоны, — невозмутимо произнесла Рико, едва сохраняя спокойное выражение лица, — а звуки драки. Она словно соперничала с ним. Кто быстрее выйдет из себя. Микаса практически ощущала волны ярости, которые исходили от Флока, и молилась, чтобы первой сдалась Рико, а не он. — Вам бы спать идти, а не к соседям докапываться, — с наигранной заботой посоветовал Флок, — может, если вы перестанете быть такой назойливой, у вас и молодой человек появится. — Ладно, — сдалась Рико. Ее кулаки сжимались и разжимались, а грудь тяжело вздымалась. Не будь Рико адвокатом, точно бы ударила по его наглой физиономии. — Спокойной ночи. — И вам спокойной, Рико. Флок захлопнул дверь прямо перед ее носом. Паника охватила Микасу. Он грубо взял ее за плечо и дёрнул за собой на кухню. — Почему ты сама не разобралась? — процедил он сквозь зубы, — почему мне надо было разговаривать? Одним движением руки он сдернул с крючка кухонное полотенце и замахнулся им на Микасу. Она инстинктивно закрылась руками, — удар пришелся на предплечья. Микаса тихо взвыла, когда полотенце оставило красный след на коже. — Чтобы в следующий раз как рыба молчала, поняла? — выплюнул он и вышел из комнаты. Микаса потерла предплечья и тихо осела на пол. Две одинокие слезинки скатились по ее щекам.