сангрия

— Мама, тётушка, ну ради всего святого! Мы прекрасно сможем посидеть дома без вас. Тем более, с нами дядя Бруно! — Дядя Бруно ещё даже не знает об этом! Исабела уже битый час доказывала Джульетте и Пепе, что им уже вполне себе можно оставаться в доме с младшими братьями без тщательного надзора кого-то из старшего поколения семейства Мадригаль.       Стояло невероятное, просто великолепное утро в жарком Энканто. Солнце заливало горячими лучами деревню, а Каситу от них прикрывали две крупные пальмы, выращенные по просьбе бабушки. От реки тянуло небольшой прохладой, которую ловила вилла , открыв нараспашку все свои створки и двери. Старшие Мадригаль активно собирались в дорогу и решали, кто же на этот раз остается в доме, чтобы следить за младшими. Камило активно крутился возле двоюродной сестры и всячески поддакивал, стараясь сплавить всех взрослых как можно скорее. Мирабель была там же, но она лишь стояла в стороне, редко вставляя аргументы и скрещивая пальцы. Эту привычку она подхватила от Бруно. — Мы уезжаем надолго, Исабела! Я очень боюсь за Антонио. Но больше — за Камило! — тётя Пепа умудрялась активно жестикулировать и таскать при этом в руках какие-то вещи, нагружая ими лошадей. Кажется, это была еда и что-то из одежды. Дядя Феликс бегал рядом и разгонял тучи, то и дело собирающиеся над женой. Не хотелось, чтобы их провиант на три дня вымок из-за семейных разборок.       Луиза стояла чуть поодаль. Сегодня её не подпускали к физической работе. На девушке было красивейшее платье, которое Мирабель с мамой очень долго шили и расшивали узорами цветов и птиц, разными бусинами и лентами. Её тёмные кудри лежали на красивых широких плечах, а на лице был лёгкий макияж, который Исабела сделала девушке ещё утром. На шее сверкало фамильное украшение, которое тётя Пепа достала из своей коллекции. Изумруды в нём красиво переливались зелёным светом на солнце, ловя на себя мелькающие лучики. Она очень волновалась, ведь сегодня они выезжали за пределы Энканто не просто так. В прошлый раз она очень понравилась одному молодому человеку в чужом для девушки городе, а бабушка, заметив это, очень резво выяснила всю родословную и одобрила выбор внучки, договорившись с мамой парня на сватовство. Энканто нужны были новые жители, новые ветки в семейном древе. — Каждый из вас важен для поддержки Луизы, мама! — Камило на секунду превратился в старшую сестру, — Смотри, с вами для этого едет Долорес. Я остаюсь с Исабелой, Мирабель и Антонио. Мы присмотрим за домом и друг за другом, а ты Бруно — за всеми нами. Просто доверься ему, ну хоть раз, мама! — Камило, я не доверяю ему. Я просто очень волнуюсь. А если мы задержимся надолго? — Пепа сложила последние вещи в седельные сумки и присела перед сыном. Этот жест остался у неё ещё с самого детства Камило. Теперь уже и ему приходилось приседать на один уровень с ней, чтобы обнять и тихонько прошептать «всё будет хорошо, мама», нежно поглаживая рукой женщину по рыжим кудрям на макушке. Джульетта тоже закончила с приготовлениями и обняла крепко дочек, поцеловала каждую в щёки. Она была в них уверена. Её дочки никогда не подводили её ожиданий. Как и брат, в общем-то. Ему она с лёгкостью могла доверить свою судьбу и жизнь, а значит вполне могла доверить ему своих детей. Всего каких-то три дня. — Им с Мирабель уже по шестнадцать, я думаю, они вполне смогут решить какие-то свои проблемы совместно, без вашего вмешательства. Исабела тоже давно уже не малышка. Да, моя дорогая? — Августин закончил седлать лошадей и подошёл к дочери со спины, начав её бесцеремонно щекотать. Та засмеялась и принялась бегать от него, приговаривая «ну па-а-ап». — Кто из вас тут ещё ребёнок… — Пепа улыбнулась, глядя на эту вакханалию, и туча над её головой исчезла вмиг. Уставший Феликс смог, наконец, выдохнуть. — Ладно. Я поверю вам в качестве эксперимента, но, если по итогу нашей поездки Касита снова будет лежать в руинах… — женщина зыркнула на Мирабель. Та лишь улыбнулась в ответ, — я лично вас всех! Я вас! Мхм… Не придумала пока что! — она злобно дёрнула руками, показывая, как свернёт кому-нибудь шею. — Не трать силы, ми амор. Я уверен в своих сыновьях. Кстати, нам пора бы уже выдвигаться! Самые жаркие часы пути стоит провести у воды, — Феликс отвёл жену в сторону. Видимо, решил убрать её подальше от детей и лишних мыслей. А ещё стоило найти бабулю и выезжать поскорее, пока Пепа своими нервами не нагнала на Энканто грозу.       Пока родители паковали остатки вещей и помогали Луизе устроиться на лошади поудобнее, чтобы не упасть, но и при этом не помять платье, Долорес тихо появилась за спинами младших родственников и тихо пискнула, привлекая общее внимание. — Я слышала, чем вы тут собрались заниматься в наше отсутствие. В моей комнате стоит корзина, в ней всё необходимое для приготовления. Пожалуйста, будьте аккуратны, и попросите Каситу не пускать посторонних на второй этаж, к комнатам. С Антонио мы поговорили, он сказал, что будет сидеть в комнате и не высовываться. И молю вас… — она склонилась максимально близко к сёстрам и брату, — будьте аккуратны с тио. Повторю ещё раз, лично для Камило — аккуратнее. Понял меня? — Я слышу тебя, Долорес, не глухой… — брат аккуратно взял её руку в свои ладони и пригладил, успокаивая. — Мы всё будем держать под контролем. — Супер. Я верю в вас. Оу, я слышу, что бабушка идёт! Камило, — она снова склонилась к брату, — ради приличия, проводи нас до водопада. Сделай вид, что тебе грустно. Так он и сделал. Они отправились до большого водопада, который отделял Энканто от внешнего мира магической завесой. Абуэлла, чья лошадь шла во главе колонны, взмахнула руками, и вода разошлась, будто дорогие тяжёлые шторы. Камило на секунду забыл, как дышать, чуть не выронив сумку мамы, которую вызвался героически донести до самого их ухода. Он знал об этом месте и ждал, когда ему наконец разрешат выехать за пределы деревни. Он знал, что магия даёт возможность только их семье выходить за пределы оберегаемой ими территории. Он знал, но всё равно, увидев за водопадом проход к изумрудным джунглям, чуть не уронил челюсть на песок. Сын торжественно вручил матери поклажу, в последний раз поцеловал её и проводил их всех в путь, напоследок получив тихий «пик» от Долорес и её внимательный взгляд. В нём прямо так и читалось «Камило, ты светишься как та самая свеча. Ты же лицедей, почему же по тебе видно, как ты рад тому, что взрослые в кое-то веке свалили из дома?». Он ещё немного полюбовался тем, как водопад сдвинулся обратно и рванул к дому, на ходу теряя тапки. В голове вихрем вертелось одно слово — «сангрия».

***

      Когда Бруно открыл глаза, он не сразу понял, откуда так сильно несёт алкоголем и апельсинами. Свет с кухни проникал через щель, звонкий смех племянниц и весёлая музыка были самой настоящей усладой для ушей и самым лучшим будильником. Он медленно поднялся с кровати, привёл себя неспеша в порядок и решил, что сегодня слишком тепло, чтобы надевать пончо. Вместо этого на нём появилась просторная рубашка, которую ему недавно дал Феликс, и шорты, сшитые Мирабель под руководством мамы. Отросшие волосы были собраны в небрежный хвост на затылке, а пряди у лица были заложены за уши. Глянув в зеркало последний раз и оценив свой внешний вид на четвёрочку, он двинулся на изучение источника винного запаха. Ему хотелось выглядеть хорошо. Даже ради комфорта своих племянниц, чей внешний вид всегда был на самую твёрдую десятку. Бруно отодвинул картину, три раза стукнул по ней и только после этого встал на пол. Это уже было своеобразным ритуалом. В нём не было необходимости, ведь за те полгода, что он провёл с семьёй, ему больше не приходилось чувствовать вину и держаться за любые ритуалы, приносящие в жизнь хоть толику веры в удачу и хороший исход. Его «удачей» стали племянники, которые теперь очень часто посещали его комнату за стеной. Мирабель знала, что дядя точно не вернётся в башню. Даже после того, как его комната восстановилась, а Исабела сделала там крепкий мост из лиан, напрямую к двери, пересекая все эти тысячи ступеней — нет. Мирабель, когда поворачивала ручку, хотела, чтобы дяде было комфортно, и её мысли Касита воплотила очень интересными образом — теперь в «застенье» было не пыльное помещение, собранное в «комнату» из подручных средств, а вполне себе уютное жилое помещение. Даже окно появилось такое, через которое никто не подглядит, потому что оно выходит к холму, а свежий воздух будет. Бруно тогда долго плакал на плече у Мирабель и не мог успокоиться, благодаря её бесконечное количество раз. Про него впервые не забыли. В тот день Камило, Мирабель и Антонио долго сидели с ним на полу и просто обнимали, слушая тихие всхлипы. Он становился им не просто «тио», а хорошим другом, которого хотелось защитить от всего мира. Он слишком долго был сильным. Теперь хотелось побыть сильными за него. — Девочки, доброе утро! Что это вы там готовите? Почему… Оу! — Бруно осёкся, когда заметил, как много на столе стоит открытых бутылок вина, сколько лежит фруктов и как усердно Исабела с Мирабель нарезают сочные апельсины, попутно проваривая их с сахаром. — Вы чего это тут устроили? У нас какой-то праздник будет? Вы решили весь город напоить? — Доброе утро! Тио, не хочешь помочь нам сделать сангрию? — Мирабель приобняла дядю, приветствуя. — Это для сегодняшнего вечера, который устраивает Камило. Мы надеялись, что ты поможешь нам. Поможешь ведь? — Иса хотела потянуться и поцеловать дядю в щёки в знак приветствия, но осеклась, вспомнив об остром ноже в руках и о соке апельсина, стекающем даже по локтям. После того, как она открыла для себя удовольствие от того, что можно пачкаться и не бояться этого, липкая сладость стала казаться даже приятной. — Что ещё за вечер? Слышу в первый раз… — мужчина улыбнулся, аккуратно закатал рукава и взял нож, бережно поданный Каситой.       Он мог бы возразить и кинуть что-то вроде «девочки, да как не стыдно, только мамы за порог, а вы тут уже вот такое творите», но решил, что портить племянникам молодость — не самая лучшая затея. В голову пришли воспоминания о том, как они с сёстрами пили забродивший сок из винограда в саду за Каситой, пока мама была в городе, и как пытались курить листья табака. Если быть честным с собой, то Бруно иногда и сам ощущал себя всё тем же подростком, особенно когда проводил время с молодёжью. Он и не подозревал, что так хорошо с ними сойдётся. Настолько, что будут смеяться вместе с ним, не бояться вставлять в речь скверные слова, пить при нём вино и подносить его своему тио. Иса то и дело прикладывала стакан с напитком к его губам, а Бруно, в свою очередь, покорно прикладывался и отпивал немного. Вино было просто изумительным. Особенно для человека, пробующего алкоголь почти впервые за десять лет заточения. — Бруно, мы хотели предложить тебе… — уж было начала Мирабель, как её прервал Камило, почти кубарем вкатившийся в дом. Он тяжело дышал и пытался что-то сказать, оперевшись о косяк двери. Исабеле это очень не понравилось, и она начала прятать бутылки в шкаф, думая, что двоюродный брат бежал так быстро, чтобы сказать, что родня не скрылась за водопадом. Бруно тоже сильно напрягся и хотел уже начать помогать, как вдруг Камило надышался и смог выдать: — Свалили! Иса, лей мне вино! — Идиот! — Исабела схватилась за голову. — Ты нас до смерти напугал! Сам нальёшь, мы режем фрукты. — А клубнику нарезали уже? Кстати, доброе утро, тио! — Камило обошёл стол и приложился к открытой бутылке губами, делая несколько больших глотков. — Не лопнешь? — иронично спросила Мирабель, закидывая в большую чашу виноград и персики, которые они с дядей резали всё это время. На кухне пахло просто восхитительно. — Я проспорил в прошлый раз и пил бутылку залпом, дорогая! — Камило с самодовольной улыбкой закусил свою речь долькой сочного апельсина. — Ох, какие у вас взрослые игры… — Бруно улыбнулся и неловко дёрнул плечами, — так что ты мне хотела сказать, Мирабель? — Она хотела спросить, будешь ли ты с нами этим вечером, тио? Мы же не просто так вымаливали тебя у мам и бабули… — Иса посмотрела на дядю из-под опущенных век. Этому лисьему взгляду Бруно не имел возможности сопротивляться. Но, ради приличия, стоило что-то возразить. — Это ведь вечер Камило, ребята! Там точно будут ваши друзья. Будут ли они рады мне? Я лучше понаблюдаю за вами… — Исключено! Бруно, ты пьёшь сангрию и играешь в карты с нами! Я так решил, — Камило важно задрал голову и поднял палец, показывая, насколько его намерения серьёзные. — А как же Антонио? Лучше я посижу с ним в комнате, ребята, чтобы мы вам не мешали, — Бруно окружили со всех сторон. Мужчина судорожно бегал глазами по кухне и выискивал последние соломинки и пути отступления от расшалившихся детей. — Мы с Антонио уже обо всём договорились. Он до утра из комнаты ни-ни, — Камило смотрел тио прямо в глаза, а тот, в свою очередь, прятал их всячески и не смел взглянуть на мальчишку. Его самоуверенность давила, а чувство нежных девичьих рук, что схватили его собственные, добавляло уверенности в положительном решении. — Бруно, пожалуйста… — протянула Мирабель тем самым мягким голосом и посмотрела на него так, будто от этого вечера зависела её судьба и жизнь. — Ладно! Но только недолго, — Бруно слабо улыбнулся. Громкое «ура» прокатилось по кухне, и Камило бросился на него, крепко обнимая. От дяди скрылся его «тот-самый-нехороший» взгляд и ухмылка, не предвещающая ничего безопасного, но обещающая кое-что очень интересное.