Небо, самолет, дедушки

— По шаурме? — Неее, после пережитого надо сначала выпить, — Тони наставительно воздел закованный в металл палец. Вездесущая бетонная пыль чихать хотела на солидность момента и противно оседала на лицах, заставляя чихнуть уже Старка. Роуди не удержался от улыбки. — Это обязательно делать в ирландском пабе? — Ну, что поделать, шоколадочка, он единственный уцелел на этой улице. Кабак встретил их парой ирландских дедов-завсегдатаев, которых не выманить отсюда ни ядерной войной, ни Таносом, темным, щедро пропитанным стаутом деревом, рукописной вывеской гласившей: «Официантка уволилась, пиво, черт возьми, носите сами!» и человеком, подозрительно похожим на Брюса Дикинсона, за стойкой в компании тучного бармена и эля. Старк мужика тоже заметил и улыбаясь чеширским котом, хлопнул Роуди по плечу: — Ты не поверишь… — Не пизди! — Пятница подтвердила, — и заржал чертяка такая, видимо сильно у него, серьезного полковника-вся-грудь-в-орденах, морда лица вытянулась. Находясь большую часть жизни на орбите Тони Старка, Роуди, конечно, и не таких небожителей видал. Но это был человек, под голос которого он скакал в восторге по комнате в восьмидесятых. Степень его небожительства даже сейчас было трудно оценить объективно. Так что не смотря на солидный возраст в груди что-то замирало и предательски ёкало. В Брюсе было много от домашнего Тони — усталый вид, кипеш на голове, простые рубашка и джинсы и только массивные часы-пилоты давали понять, что первое впечатление обманчиво. А еще, такая же кипучая и яростная энергия в глубине совсем не старых карих глаз. — Паркуйте броню, парни, — явно слышавший весь разговор Брюс приглашающе взмахнул рукой. — Билли, нацеди-ка Гиннесса страждущим. В новое знакомство Роуди рванул как на внеплановый вылет Воителя, когда удавалось угнать броню и просто помчатся к звездам. Жадно глотая восхитительно холодное пиво он все никак не мог поверить, что в затрапезном пабе можно запросто встретить человека (хотя что-то подсказывало, что именно в таких местах они встречаются чаще всего) с кем можно поговорить не о войне, но о небе. О скорости и чувстве безграничной мощи. О том какова в лунном свете земля, когда ясной ночью идешь на эшелоне. О перегрузках от толчка катапульты авианосца. О том как мерзнет нос и в ушах шумит ветер, когда летишь на гибриде шкафа и жалюзи. О том, как конструкция из алюминия и заклепок дает возможность жить. Когда в кружках показалось дно, Старк пружинкой вскочил с места, — откуда только силы взялись — но был осажен Роуди, решившим размять экзоскелет и сменить не очень удобную позу. Он немного поколебался, оставляя эти два «заряда динамита» наедине, но за пивом все же пошел, решив, что так быстро они ничего не успеют начудить. И мир не придется спасать второй раз за день. Он немного задержался у стойки и вернувшись застал только хвост разговора: — Я ему такой: «Джарвис, помнишь притчу об Ионе?», а он… — «Это было небезопасно и очень глупо». Ну, по крайней мере, так мне однажды сообщила система контроля пилотов. И последовавший за ним взрыв хохота. Но и от войны сбежать не удалось. Роуди и сам не заметил как уже рассказывал про очередную «бурю» в Заливе и боевые вылеты Воителя. А Брюс — про осажденный Сараево и Бейрут в две тысячи шестом. И только захмелевший и наконец-то замедлившийся Старк в разговор не лез и негромко мурлыкал себе под нос что-то подозрительно похожее на: Об ангельских крыльях поется в стихире — внемли нам. Семя наше дало росток в этом мире — не бойся. С божьей помощью глас наш в эфире — мы рядом. Объятья братские раскрой же пошире — грядем мы. Само собой разговор не мог не зайти про только отгремевшую битву. Радовались за выживших и поминали павших. Обсуждали кто что видел. Мстителей вместе и по отдельности. И почему-то Роуди никак не мог отделаться от мысли, что все, что нужно Брюс между строк прочитал. — Есть у меня такой Стив. Железный. Несгибаемый. Если он стал на своем — умри все живое. И его тоже микроб не берет. Я уже пень пнем, хоть и младше — для наглядности Брюс разворошил свою и без того растрепанную, совершенно седую шевелюру. — А ему хоть бы хны. Можем ли мы вместе больше, чем по отдельности — несомненно. Стоит ли ложить на это жизнь и творить через силу — вряд ли. Нам тайм аут пошел на пользу — мир изменился и мы изменились. — И никто не умер, — закончил он салютую бокалом. Не то чтобы Роуди никогда не посещали такие же мысли, но именно озвученные чужим по сути человеком, они обрели недостижимую раньше весомость. Он почти услышал как что-то в этом мире со щелчком сдвинулось и механизм зазвучал по-другому. Но Тони ожил и привычно вываливал на попавших в зону поражения кучу и еще немного информации, под потолком лениво крутил свои лопасти старый, как первый самолет братьев Райт, вентилятор, а пиво приятной терпкостью оседало на языке, так что после непродолжительных раздумий серьезный полковник Роудс вся-грудь-в-орденах решил: что бы не изменилось в окружающей Вселенной — все изменения к лучшему. И Avengers Assemble звучит не хуже чем Up the Irons!