Невеста для Германии

      Утром первым проснулся Германия, у него побаливала голова, но, невзирая на раздражитель, немец встал с кровати и посмотрел на узкие джинсы. В голове всплывали воспоминания вчерашнего события, потирая затылок, он стал снимать данный атрибут одежды и глазами искать пачку с сигаретами. На кровати, свернувшись клубочком, спал русский, рубашка у того задралась, однако она не привлекает пока ни чьего внимания. Парень, оставшись без одежды, прошёл до шкафа и достал сменные вещи. Пару минут, и Гера был одет, он отыскал сигарету, зажёг её и стал курить. Запах дыма в комнате разбудил младшего, открывая опухшие глаза, он их потирает и опускает руки на свои обнаженные ноги. Натягивая рубашку на колени, он хмуро смотрел на альфу. От пристального взгляда, немец повернулся к омеге и задал вопрос:       – Чего? Я тебя не будил. Сам проснулся.       – Знаю… Запах не нравится. – Голос у него был охрипшим и низким. Всё-таки он сорвал голос при вчерашней истерике. Взгляд его стал холодней, прежде, чем встать с постели, он произнёс: – Не бери меня больше на свои гулянки. Я лучше работать буду.       Встав на ноги, Россия в одной рубашке направился на кухню. Он два дня ничего не делал дома, и это не считая течки. Юноша, дойдя до кухни, стал потихоньку собирать ингредиенты для готовки. Желудок требовал пищи, да, он мало ест, но эти два дня он то и делает, что подвергается психологическому насилию и спит часами. Пока он готовил завтрак, пару кусочков колбаски и немного хлебушка отправил за щёку. Его никто не видел, потому он не боялся брать пищу. Через некоторое время приготовил кашу, яичницу с жареной колбаской, кофе и чай. Потихоньку разливая кашицу, разложил яичницу также по тарелкам, стал расставлять завтраки на подносы. На кухню заглянул Герман старший, он беспокоился за русского, вчера он вернулся никакой. Русланд, конечно, мог их игнорировать иногда, но он прекрасно знает, что за такое поведение будет получать по полной программе.       – Русланд… – Мужчина был удивлен, вчера он бойкот объявил, оделся по полной программе, всё скрывая и защищая свой выбор одежды, а сегодня в одной рубашке стоит и ничего не боится. – Ох… Ты уже завтрак приготовил. – Младший, наблюдая за ним, не стал раскрывать рот из-за своего голоса. Кратко кивая, он развернулся и стал размешивать сахар ложкой, чтобы тот не сахарился.       На его тело легли руки и аккуратно погладили по животу. Ему не нравилось такое поведение старика, поэтому, взяв его руки, переместил на стол, вот только он сам себе закрыл пути отступления. Мужчина вернул руку на живот и обнял его, тихо шепча, что не причинит ему вред. Он просто хочет прикоснуться к парню. Омега сильно сопротивляться не стал, если так смотреть, у него три любовника: Германия (будущий муж), Третий Рейх (будущий свёкор) и Германская Империя (дедушка Геры). Из этих троих, он предпочитает, если можно так сказать, домогательства от последнего. Империя искусно с ним обходится, несмотря на всю грубость и авторство идеи взять Россию в невесты Германии, он единственный нежный с ним. Первый контакт был, когда младшему было лет так десять-одиннадцать. Правда, тогда Империя и разрушил их отношения неправильным действием, причинив малышу боль…

      Германская Империя сидел в кресле-качалке, он читал газету, периодически перелистывая страницы и отталкивался ногой для раскачки. Россия, увлеченно рассматривая свой рисунок, вышел к Империи, который остался с ним в роли няньки-воспитателя. Основным воспитанием ребёнка занимался именно он, у Рейха на то время в приоритете был собственный сын. Мальчишка, посмотрев на старшего, осторожно подошёл к нему и, положив рисунок на рядом стоящий стол, стоял рядом. Ему было беспокойно быть одному, а мужчина просил отвязаться от него и посидеть спокойно пять-десять минут.       – Чего тебе? – Не поднимая глаз со строк газетных статьей, спросил он.       – Я посидел десять минут спокойно, нарисовал вас и… – Вздохнув, он медленно опустил ручки на колени старшего и потянулся вперёд. – Могу я с вами посидеть?       Не дав ответ, блондина посадили на колени. Он порой такой дотошный, что цепляясь за слова, всё делал в буквальном смысле. Переносного смысла, афоризмов для него не существует. Вот и сейчас он подчеркнул, что посидел десять минут, как его и просили. Мальчик уже знает, что раз он сам полез к взрослому, то у них будет близость. По такой причине русского было сложно увидеть возле Рейха, как только Тройка переступал порог дома, России и след простыл. Сейчас он точно знает, что если и будут прикосновения и поцелуи от дедушки, то будет не больно. Мальчик к нему сам тянется, таким способом он может добиться внимания, любви и нежности. Да, она крайне редка, но она есть.       – Дедушка, а вы прочтёте мне что-нибудь из газеты? – К деду Германии он тоже обращается в форме «дедушка». Империя был не против обращения, ему нужна дружба с ребёнком.       – Нет. Не сейчас. Может перед сном. – Закрывая газету, он её сложил пополам и отбросил на столик. Затем подцепил ножки омеги и усадил того удобнее. Империя наклонился за поцелуем, как и ожидалось – омега первым шаг не делает, он ждёт разрешения и действия от альфы. Так уж его приучил Рейх, ему очень нравилось обучать маленькую невестку всем прелестям замужней жизни, вот только, у него были ограничения, которые выставил старший.       Россию поцеловали в губы, тот немного опешил, всегда целовали в щёки, лоб, в носик, а на губы не переходили. Щёки залились краской, зажмурив глазки, он приоткрыл рот чуть шире, ведь чувствовал напор чужого языка. Ему зачитывали лекции полового воспитания, объясняли, что и как нужно делать, предоставляли практику, но не рассказывали действия прелюдий. Их близость часто отличалась по действиям, определить, запомнить закономерность было очень трудно, что приходило на ум, то они и вытворяли. Малыш, не отвечая на поцелуй, очень быстро отстранился от чужих губ и накрыл их своими пальчиками.       – Не надо. Мне можно целовать только Германию. – Свои обязанности он знал и часто использовал в свою пользу. Парнишка был смелым и дерзким в нужных местах, в остальное время ничем не отличался от обученных омег-невест. Чтобы Герман старший не лез с поцелуями, он перефразировал своё правило в угоду себе. – И меня целовать может только Германия.       – Хитрец. Ты такой наивный мальчик… Раз целовать нельзя, тогда я буду трогать. Ты мне не запретишь, я старше, значит прав. Считай, у нас с тобой внеурочное занятие. – Опустив руки на ягодицы, стал их медленно сминать и поглаживать большими пальцами. Кудрявый парнишка вытянулся, словно струна на гитаре, и обнял шею взрослого, тихо постанывая от интересных ощущений. Руки мужчины опускались и на бёдра, на поглаживание внутренней стороны омега реагировал резко и сильно. Его будто било током, стоило провести кончиком пальца по чувствительной зоне.       – Тебе ведь приятно, когда я прикасаюсь. Я вижу по твоим действиям и слышу отлично твои стоны. Не скрывай личико и дай мне посмотреть на тебя.       – Нет, я не хочу. – Он крепче обнял шею и прижался к плечу.       – Тогда я продолжу. – Руки постепенно забирались под одежду, контраст холодных ладоней и тёплого тела вызывали мурашки у младшего. Смущение достигло пика, когда старший проник под юбку, малыш заёрзал и попробовал убрать руку от своей попки, однако его остановили. – Нет-нет. Я знаю, что я делаю. Доверься мне. – У России это вызывало негативные воспоминания контактов с Рейхом, он прямо заявил об этом.       – Не надо. Вы, как дядя Рейх, больно сделаете. Я не хочу. – Капризный характер начинал появляться, Империя поспешил заверить об обратном.       – Я ведь тебе никогда больно не делал. Расслабься, я делаю всё аккуратно и медленно, тебе ведь со мной комфортно? – В ответ ему последовал кивок. Русский не мог спорить с этим утверждением, одинаковые действия были по-разному исполнены, если у Рейха было больно, то у Империи приятно. С такими мыслями он позволил прикоснуться к себе, наблюдая за действиями. Носом он чуял приятный запах, исходящий от старшего. – Тебе сейчас должно стать лучше.        Чувствуя движения пальцев и реагируя на поглаживания, он прикрыл свои серые глаза и отдался вниманию деда. Большой ошибкой было не следить и доверять, как-никак, чужому человеку. Империя смочил свои пальцы и вставил один из них в промежность младшего. У него так давно не было омеги, что маленькое тельце, чувствуя приятные ощущения и не умея контролировать организм, стало выделять феромоны, которые в итоге перемкнули мужчину. Поднимаясь на коленях, он стал бить мужчину по плечам и требовать прекратить. Вскакивая с колен, он прижимал юбку плотнее и бочком стал отходить от него. Последнее, что увидел Германская Империя, так это слёзы и страх в глазах, мальчик тихо произнёс: «Вы такой же, как и дядя Рейх!» прежде чем скрыться в детской. Оставаясь в кресле-качалке совсем один, он опустил взгляд на смоченные пальцы и схватился за голову. Что же он наделал?!

      – Русланд, ты перестал на меня смотреть уже более месяца, я не вижу и улыбки в свою сторону. Зашёл бы как-нибудь на огонёк. Ты ведь знаешь, что я всегда рад тебе. Посидели бы, поговорили… Ты всегда хотел покататься на кресле, будет повод. – Складывая ладони в замок, он закончил говорить.       – Господин Германская Империя, я знаю, что ваше кресло всегда радо встретить меня. – Улыбчиво отозвался парень, удивляя своим голосом старика, а затем с без эмоциональным выражением лица продолжил. – А если серьёзно, то не стоит... Это было много лет назад. Не нужно ворошить прошлое. Я с десяти лет не подходил к этому креслу и не собираюсь менять решение и отношение к нему. Не стоит напоминать о том. Завтрак готов, прошу в столовую.       Слова тяжёлым грузом свалились на плечи мужчины, он нахмурил брови. Омега начинает переигрывать, много на себя берёт, но немцу нужно держать себя в руках, парень должен выносить здоровое и крепкое потомство его внуку. Россия стал по одному подносу выносить в столовую, там он встретился с Третьим Рейхом, который оценивающе посмотрел на новой образ парня и поднял брови от голоса. Кратко поприветствовав свёкра, он поставил поднос на столешницу и направился за остальными. К нему на встречу вышел Империя с подносом, хмуря брови, омега забрал элемент из рук старшего и сказал, что это его работа и в помощи он не нуждается. Чтобы не нарваться на неприятности, он вежливо и с натянутой улыбкой повторно попросил сесть за стол. Мужчинам не нравилось поведение младшего и, когда малец ушёл на кухню, альфы стали обсуждать, что делать с русским и как воспитывать. Силой и насилием опасно – негативное воздействие на омегу может повлечь побочные эффекты, один из которых может послужить выкидышу. Парень вернулся с последним завтраком и повернулся, чтобы пойти на кухню спокойно самому поесть. Но его остановили.       – Русланд, сходи за Германией. Пусть идёт есть и ты тоже сядь с нами. – Отозвался Рейх, вставая из-за стола и направляясь в сторону блондина, подросток резко отреагировал, на надвигающегося на него альфу. Кратко кивая, он быстро покинул комнату. – Странный он сегодня какой-то… Его нужно врачам показать.       – Пройдёт пару суток и отведём к врачам. Заодно и посмотрим, что у них получилось с оплодотворением. – Покручивая кружку с кофе на пластинке, старик посмотрел на дверной проём.       Парни пришли к ним вместе, на русском появилась олимпийка, повязанная на бёдрах. Немец, приветствуя родню, сел за стол и подозвал омегу к себе. Хватая младшего за кисть, он потянул к себе и усадил на колени. Россия, отпустив голову, отвернулся от старших – смотреть на них не хотелось, он знал уже их мысли и действия, а Германия его вчера сильно обидел своим поведением.       – Какие нежности настали… Вы даже после течки друг к другу так не липли. Что же вчера такого изменилось, что вы так изменились? – Не скрываемым интересом спрашивал Третий Рейх. Своего сына таким он не узнавал, а русский… Он что до течки, что после неё всегда был с переменным характером, ему это характерно.       Мышонку было неприятно слушать старшего, он положил голову на плечо своего муженька и стал аккуратно поглаживать его затылок. Такое действие обозначало негласную просьбу феромонов, этому их обучали в период с десяти лет младшего, альфа уже мог контролировать себя и мог давать желаемое. Россия подумал, что раз немец начал уделять ему внимание, то можно получать его бескорыстно и в таком количестве, в котором он сам хочет. Германия, реагируя на поглаживание, выпустил малое количество феромонов. Альфа всё время, пока был в комнате один и курил, думал о вчерашнем запрете гулять. Сейчас, пока все за столом, он решил поднять этот вопрос.       – Вчера мы были на вечеринке. Гульнули от души и пришли к одному выводу – нам нужно здоровое потомство. – Рося, посмотрев на него, нахмурил брови. Они не обсудили ещё сами, не знают точно, забеременел ли омега, а тот уже какой-то план выкладывает. – Я не дам своего ребёнка в обиду. Вы оба будете либо принимать блокаторы, либо я буду вам колоть их насильно. Я сам также буду принимать сыворотку. – Парни обменялись взглядами, младшего это устраивало, он прижался к нему. – Это первое правило. Второе правило: вы больше не прикасаетесь к ней. Русланд только моя. Ваши прикосновения и ароматы негативно отражаются на ней, поэтому я запрещаю. Следующие правила озвучу позже.       Сказать, что альфы были поражены таким напором на них, ничего не сказать. Каждый понимал, что рано или поздно они к этому бы пришли, но когда прямо об этом поговорят другие, восприятие необходимости встаёт в штыки. По выражениям лиц понятно, немцы не желают травиться этими химикатами, всю жизнь не принимали, и сейчас не желают начинать. Герман знает, к чему может привести это упрямство, хмуря брови, он поднял младшего на руки, от чего тот ойкает и возвращается в реальность.       – Сидите, решайте. Как решите, позовёте меня. – Четко сказал и ушёл в их общую комнату.       Русский, осознавая действия своего альфы, не хотел ему слепо доверять и быть дурачком в руках садиста. Будет он беременным – его не тронут, но это до поры до времени. Когда немцы узнают пол малыша, вот тогда всё веселье и начнётся, либо они будут к нему лучше относится, либо будут изводить, выживать и травить, пока он не согласится на аборт или не случится выкидыш. Омега, рассматривая серьёзное лицо, пытает удачу и наедине спрашивает волнующий вопрос.       – Германия… Ты будешь любить нашего малыша, несмотря на его пол? Ну… Если будет… – Ему не дали закончить предложение, перебивая и утверждая, что будет альфа, и точка. Германия единственный ребёнок, он должен продолжать род немцев, ему нужен сын-альфа. Россия, закрывая рот, опускает глаза. Когда-то у него была большая семья, право на жизнь имели как альфы, так и омеги. Почему же нельзя понять, что в ребёнке-омеге нет никакой угрозы, пусть ему никакого наследства не достанется, но это маленькая душа, частичка тебя, твоё чудо и уменьшенная копия.       – Больше не затрагивай эту тему. Мне нужен сын-альфа. Омег… Мне тебя хватает. – Парня положили на край кровати. Тот отвернулся от вновь обидевшего его альфы.       – Тебе и меня не достаточно. Ты с другими развлекаешься. Можешь не врать, я ведь всё видел.       – Не упрекай меня, не посмотрев на себя. Ты себя-то видел? Как не взгляну, то с одним, то с другим зажимаешься. Хоть бы раз, как подобает, встретил меня. – Упрекнул старший и моментально получил подушкой по лицу.       – Ты совсем афигел?! Ты за меня всего два раза за столько лет заступился! Вы альфы своими феромонами подавляете нас, так ещё и смеете упрекать?! Ты лично сам сколько раз уделял мне внимание? Подскочил только перед течкой и в… на.. Ух! Из-за тебя меня чуть..! – Малец, срываясь, сдерживая слёзы, упрекая и защищаясь, терялся в собственных мыслях и чувствовал. Ему нужна защита, любовь и нежность своего альфы. Благо, Германия отреагировал сразу и поцеловал блондина в губы. Младший сопротивлялся, на что его крепко обняли и прижали к постели. Альфа, который пометил омегу, чувствовал больше привязанности к нему, нежели к другим, его начинает привлекать помеченный не только физически, но и психологически. Между парой образуется связь, которую увидеть нельзя, но они её могут чувствовать, хоть иногда и сами не могут объяснить себе. Зеленоглазый сам себя подсадил на крючок с меткой, он привязал не только русского к себе, но себя к русскому. Совесть его конечно не грызёт сильно из-за измены, но и парень к нему не проявляет симпатию.       –Замолчи. Не кричи на меня никогда. Я не из терпеливых, а тебе стрессовать нельзя. Ты должен ещё выносить моего ребёнка.       – Нашего. Он и мой тоже. – Восстанавливая дыхание, он поставил точку в их разговоре.