Мое лекарство от болезни

- Сэр, ужин готов. - Да, спасибо, сейчас позову сына. Питер ещё тут или ушёл? - я встал, подвязав потуже пояс на халате. - Да, все ещё тут, наверху. Мне позвать их? - Не стоит, я сам. Дворецкий ушёл подавать ужин, а я поднялся наверх. Постучав в дверь я открыл её. Почти ничего не изменилось, Хэрри вальяжно сидел на стуле и слушал музыку, Питер сидел на кровати и выписывал нужные, видимо только ему заметки. Он поднял взгляд. - Ужин готов, спускайтесь, перекусите. - я слегка улыбнулся. Питер отложил учебник, встал и толкнул Хэрри в плечо. Тот нехотя приоткрыл глаз и сдвинул наушник в сторону. - Ну что? - Пойдём перекусим , а потом ещё немного напишем и я пойду домой. - Да, конечно. - Хэрри снял наушники, выключил плеер и важно прошагал мимо меня. Единственное чем можно было привлечь его внимание это деньги и еда. Я подождал пока Питер выйдет из комнаты, затем вышел сам, прикрывая дверь. На мгновение я залюбовался руками Питера, скользящими по перилам. Их движения были нежные, мягкие, так и хотелось взять их в свои. Мы сели за стол. Парни беседовали на свои темы, а я просто наблюдал за ними, как Питер шуточно ругает Хэрри за его лень, как Хэрри пытается попасть в него макаронинкой. Как уворачивается от такого обстрела Питер. - Гэрри. - я поднял взгляд на сына. - Ладно, ладно. - он продолжил трапезу. - Уже поздно, Питер. - я посмотрел на юношу. - ты можешь остаться у нас, если хочешь. Лишь однажды Питер оставался на ночёвку у нас, тогда я, проходя мимо его комнаты давил дикое желание приоткрыть дверь, чтобы увидеть спящего Питера. Но если он согласится, если... тогда... может я смогу, признаюсь, пусть он лучше узнает, пусть отвергнет, но узнает. - Было бы здорово, как раз ночью закончу реферат. - Для этого есть день, ночью нужно отдыхать от учёбы, Питер. - Да, Вы правы. Тогда можно от вас позвонить дяде и тёте, чтобы они не волновались. Ну вот опять, он спрашивает разрешение. Тебе все можно, тебе все дозволено. Хотелось сказать так, но я лишь улыбнулся и ответил: - Разумеется. Питер встал из-за стола и пошёл к телефону. Хэрри посмотрел на меня. - Па, можно задать тебе вопрос, ты только не обижайся. - Что-то опять натворил? - Не, это было бы утверждение, а это вопрос. - Ладно, давай. - Ты и Питер. Это так странно. - в его голосе были насмешливые нотки. Мне стало не по себе, неужели он видит, неужели чувствует. Но Хэрри продолжал. - Такое ощущение, что он твой сын, а я так, прихожу, ухожу. Я выдохнул, то что могло оказаться моим провалом, оказалось ревностью сына. - Нет, что ты Хэрри, ты мой сын и я тебя безусловно люблю. Питер мне тоже как сын, вы как две противоположности, и обоих я люблю одинаково. Хэрри поднялся и подошёл, заглянув мне в глаза. Пронзительно, даже взгляд у них с Питером разный. У Хэрри пытливый, ледяной, словно забирается в самую душу. У Питера взгляд тёплый, ласковый, он греет душу. Хэрри смотрел, словно хотел что-то найти, отрыть в глубинах души, он искал, искал и это казалось невыносимо долгим. Питер зашёл в комнату. - Я позвонил, предупредил, эм...- он замешкался увидев картину разворачивающуюся перед ним. - я помешал? Он встал в дверях не решаясь зайти в комнату. - Да все норм, Пит. - Хэрри наконец-то отошёл и подошёл к Питеру. - Все хорошо. - подтвердил я, внимательно смотря за действиями сына. - А, ладно. Я тогда, пожалуй, пойду в комнату. - Да ладно тебе, отдыхай, наполняйся углеводами. А я пойду тоже внесу вклад в науку. - Хэрри похлопал его по плечу и прихватив яблоко скрылся на лестнице. Питер сел за стол. - Курочки? - вежливо предложил я. - Да, спасибо. - юноша поднял на меня свои небесные глаза. - Спасибо. - тихо повторил он. Я встал и отрезал кусок от тушки, положил на тарелку Питера. Мы ели в тишине и она давила, она казалась громче любого крика. Вот он рядом, только он и я. Но что-то останавливало. Что-то мешало сказать. И ещё тот взгляд, взгляд родного сына. Что он искал, что он нашёл? Так много вопросов. - Мне не ловко просить, не могли бы Вы почитать реферат, может дополнить или подкорректировать? - вопрос, заданный Питером разрезал плотный занавес тишины, как луч солнца разрезает затянутое тучами небо. - Без проблем, Питер, ты же знаешь, я всегда рад помочь. - я улыбнулся глядя на него. - Спасибо Вам, Мистер Озборн. О Господи, я закатил глаза, так чтобы Питер не увидел, опять эта официальность. - Всегда рад помочь. И прошу, просто Норман. - эти слова дались мне с огромным трудом. Так что стало тяжело дышать. - Мне неловко как-то. - Питер задумчиво ковырял вилкой в куске курицы. - Ну что ты. Я встал, подошёл к нему. Ну же Норман, ты сможешь! Я присел рядом на колено и посмотрел на него снизу вверх. - Питер, ты мне родной. - мозг заволокла тяжелая пелена, язык отказывался слушаться но я старался сказать это как можно нежнее. Питер отложил вилку, посмотрел на меня. Ох, если бы Хэрри зашёл в этот момент на кухню, он бы точно не так все понял. Но Питер смотрел на меня, в мои глаза, а затем потянулся ко мне. Я привстал, чтобы ему было удобнее и он прижался, так трепетно, словно боясь, что я вдруг сломаюсь. Ох, мой дорогой, Питер, я не сломаюсь и не исчезну, я всегда буду рядом. Всегда. Я обнял его сильнее, вжал в себя и вдруг почувствовал, как Питер дрожит. Я поднял ладонями его лицо, мои ужасные догадки стали явью, мой котёнок, мой Питер плакал. Из его небесных глаз струились слезы, стекая по щекам. Он попытался опустить голову, но мои ладони держали крепко. - Питер, мальчик мой, что случилось? Что с тобой, милый, родной. Что? Мысли заметались в моей голове, слова вырывались из меня, я не мог видеть его таким, хотелось узнать, покарать виновника. Питер лишь сильнее вжался в меня, а его дрожь усилилась. Он рыдал у меня на груди и ничего не говорил. Я гладил его спину, волосы. Неожиданный порыв, я поцеловал, точнее легонько коснулся своими губами его макушки. Питер поднял голову, заплаканные, но от этого не менее прекрасные глаза. Он смотрел мне в душу. Мысли, мысли, мысли, они снова обволакивали сознание, подталкивали, искушали. Я приблизился своим лицом к лицу Питера. Он стоял, смотрел, ничего не предпринимал. Я прислонил свой лоб к его лбу, ничего. Он не отпрянул, не дернулся, не попытался остановить меня, не ударил в конце концов, пусть и так, я был готов даже к такому. Но он стоял и смотрел. Щелчок в моей голове и мои губы прикоснулись к его солоноватой щеке. Легко, трепетно. Я хотел, желал прикоснуться хоть на мгновение к его губам, но не стал, боялся. Что если я причина его слёз? Я отпустил его лицо, но он смотрел. Господи, скажи хоть слово, скажи что случилось, кто тебя обидел, скажи, Питер, только не молчи. Мысли снова сновались по моей голове, бились о стенки черепа. Ужасная боль, ужасное ожидание. Ожидание плохого. Питер снова прижался к груди, а я лишь гладил его по волосам. - Спасибо Вам, Норман. - еле слышно проговорил Питер. Эти слова словно удар хлыстом для мазохиста, он сопровождался не болью, а сладким тягучим наслаждением. Норман мазохист, он только сейчас это понял. Он страдал, истязал себя, вместо того чтобы хотя бы попытаться поговорить, обсудить. - Питер. - я поднял его лицо. - Питер, мой Питер. Мне нравилось произносить его имя и я был готов произносить его ещё и ещё. Питер привстал на цыпочки и дотронулся своими губами моих, всего на секунду. И тут же виновато опустил голову. - Простите Мистер Озборн. - он заморгал и казалось, хотел провалиться сквозь пол, исчезнуть, растаять видением в моих руках. - Просто Норман. Я взял его лицо в свои ладони и поцеловал, наслаждаясь его губами. Руки Питера повисли на моей шее. Я гладил его по лицу, каждый сантиметр его лица, хотелось запомнить все его черты лица под моими пальцами. Одной рукой я гладил его по голове, перебирая волосы, второй прошёлся по позвонкам на шее, Питер дернулся. Ага, вот оно что, значит шея. Я слегка улыбнулся сквозь поцелуй. Питер целовал неумело, легко. Я прошёлся языком по его губам, приоткрыл их, осторожно протиснул язык. Я смотрел на реакцию Питера, но он не был против или не понимал, что происходит. Я опустил руки на талию, желание, дикое желание залезть под кофту, пройти вдоль его спины пальцами. И я сделал, аккуратно отодвинув край его кофты, прикоснулся к спине. Буря эмоций накрыла меня, в голове словно взрыв миллиона фейрверков. Питер тихонько простонал. Я слегка надавил на поясницу, заставив Питера прогнуться. Он выгнулся и открыл мне свою шею, теперь все внимание моих губ и мыслей было приковано к ней. Я залюбовался, такая изящная, жалко было оставлять на ней следы, но искушение такое сильное. Я припал к ней, одновременно проводя пальцами по спине, позвоночник, лопатки, все было в моём распоряжение. Я подтолкнул Питера к столу, расчищая место, приподнял юношу и посадил. Теперь мне лучше открывался обзор на его шею с уже одним краснеющим засосом. Я не мог поверить что тот, кто был лишь моей мечтой, за которую я корил себя, сейчас передо мной такой пылающий, такой родной, такой желанный. Мир поплыл перед глазами и сквозь пелену я услышал тактичное покашливание дворецкого.