drunk cuddles

Мафую пугали пьяные люди. Каждый раз, когда его компания друзей детства, парни из группы или ещё кто приглашал его на вечеринку, в клуб или в любое другое место с возможным наличием алкоголя или пьяных людей, перед его глазами всплывало множество картин из детства. Картин с пьяным отцом, который, возвращаясь домой каждый вечер, мог говорить, творить немыслимые вещи. И все это из-за вмешательства какой-то там жидкости, которая даже законом не запрещена. Именно поэтому он всегда вежливо улыбался и мягко отклонял такие предложения, мол, не для него всё это. Однако пьяный Уэнояма для него никогда страшен не был. Впрочем, у него и не было никаких хронических проблем с алкоголем. Обычно, он либо сразу засыпал, либо становился неожиданно любвеобильным и ещё более неловким. Прямо говоря, Сато был даже рад, когда Рицука временами заваливался домой откуда-то и лез к рыжеволосому с поцелуями и объятиями. Несмотря на то, что Мафую принимал любовь Рицуки такой холодной, какой она была, ему иногда, лишь иногда не хватало банальных поцелуев в лоб или щёчки и обнимашек перед сном. Тогда-то на помощь и приходила чья-то вечеринка в честь дня рождения, свадьба или корпоратив. Вот и сегодня брюнет вдруг стучит в дверь, приходя домой с празднования рождения первенца своего начальника. Ещё с порога он кинулся на шею Сато, носом утыкаясь ему в шею и мыча в знак долгожданного удовольствия. Примерно минуту-полтора постояв так, он резко отстранился, взяв румяные после душа щёчки Мафую в свои ладони. — Мой — поцелуй в правую щеку, — прекрасный — поцелуй в левую щеку, — лучший мальчик! — поцелуй в переносицу. — Я так по тебе скучал, так скучал! Только и думал о том, как вернусь домой и — переместив одну руку на талию парня, а другой придержав его за щёки, Рицука поцеловал его в улыбающиеся губы. — Хорошо, хорошо, львёнок, пойдём ляжем — приобняв пьянчугу эдакую за плечи, Мафую потащил его в сторону спальни, кратко улыбаясь неловкости своего парня. Уже в спальне, даже не включив свет, Сато посадил брюнета на общую кровать и стал снимать с него обувь. Уэнояма наблюдал за этим, положив одну руку на лоб и подпевая себе под нос какую-то странную мелодию. Кажется, в этой песенке есть и текст. Только он состоит из слов Фую, Мафую и Мафуюшка, спетых в разных интонациях. — Милый, сними пиджак — закончив с обувью сказал Мафую, посмотрев в сторону Рицу, который отнюдь не был готов ко сну. По крайней мере, ментально. — А ты поцелуй меня! Тогда.. Так уж и быть, подумаю над твоим предложением — победно ухмыльнувшись, будто самый лучший манипулятор в мире, сказал Уэ. Тогда Мафую, громко вздохнув навис над брюнетом, и когда наклонился поцеловать его губы, почувствовал крепкие руки, обвивающие его чуть ниже лопаток и ловко тянущие вниз. В мгновение Сато оказался прижатым к кровати горячим телом Рицуки, а лицо его оказалось до жути близко к лицу брюнета. Уэнояма тяжело выдыхал ртом, Мафую чувствовал запах алкоголя, острыми струями распространявшийся в воздухе. Рыжий, оценив ситуацию, сомкнул пальцы на шее брюнета. Взгляд последнего был настолько умоляющим, что рыжеволосый сам потянулся к влажным припухшим губам Рицуки. Поцелуй был страстным, жадным и нетерпеливо-неаккуратным, и длился он далеко не 10 секунд. Когда воздуха стало непозволительно мало, Уэнояма отстранился и упал прямо на разочарованного Мафую. Вместо интересной ночи, которую он и ожидал, он был на грани получить грыжу из-за тяжести обмякшего Рицуки, что сейчас лежал на нём и балансировал между опьянённой реальностью и сном. Он аккуратно скинул брюнета с себя и уложил рядом, планируя снять с него хотя бы пиджак перед тем, как он окончательно расслабится и уснёт. Планировал, вот только Уэнояма как только почувствовал руку рыжеволосого, чуть ли не касающуюся его, он сразу ловко взял её и откинул назад, прижимая парня как можно ближе к себе за шею. Из мёртвой хватки Рицуки шансов выбраться фактически не было и Сато, мысленно представив себе Уэнояму завтра утром, улыбнулся и лишь накрыл их одеялом, целуя его, уткнувшегося носом в шею рыжего, в макушку.