Сastigabilis

В комнате лидера, которую вновь отвоевал неугомонный трисам, царит полумрак. У Хвана день рождения и Хан с Минхо решили устроить их парню сюрприз. Заранее договорившись с Кристофером — читать: подговорили Феликса, подогнав пару интересных идей и игрушек — они с самого утра по очереди развлекали Хёнджина, меняясь, чтобы организовать плацдарм для сексуальных игрищ. Джинни всегда был утончён и романтичен, а потому они начали подготовку с замены постельного белья в Чановской комнате на шелковое, разместили свечи и разбрызгали ванильный диффузор по периметру. Хван радостно принимал поздравления от одногруппников и косился на Джисона и Ли, потому что те точно что-то задумали. Но любые попытки разузнать, что его ждёт, пресекались поцелуем в шею и томным шепотом: «Увидишь». Хенджин покусывал губу и стрелял глазками, предвкушая настоящее веселье после всех официальных поздравлений. Которое обязательно будет, как он догадался по исчезнувшим лидеру и Ликсу, а также по периодически пропадающим парням, за дверьми спальни Кристофера. Едва все поздравления стихли, стаф покинул общежитие и звонки прекратились, а оставшиеся в общежитии парни разбрелись кто куда, к Хёнджину подскочил Джисон, и заговорщицким шепотом произнес, что настало время «настоящих» подарков. Джинни немного оставалось, чтобы заскулить от предвкушения, но Хан уложив свой палец на пухлые губы танцора, произнёс: — Только есть одно условие. — Условие? — Хёнджин слегка нахмурился. Он конечно доверял парням, но получать условие в свой день рождения… — Ничего невозможного, бэйб. — Тараторит Джисон, утягивая Хвана наверх. — Только повязка на глаза. Хван готов был кончиться прямо там, так как случайно или специально, но парни решили воплотить в жизнь одну из его постыдных фантазий — быть оттраханным с какими-либо ограничениями. Джинни, в целом всё равно что это будет сегодня — связанные руки, завязанные глаза — сам факт доминирования над ним заставлял его скулить. По своей природе Хёнджин был универсалом — мог брать и отдавать, но вот ощущение чужой власти над ним всегда заводило с полоборота. Этим его и привлёк Минхо в своё время — главный танцор был слегка устрашающ, а оттого безумно горяч, и Хёнджин совершил безумный поступок. Он поцеловал Ли-старшего в зале для практик одной поздней ночью, когда они оба потные и уставшие, покидали агентство после убойной тренировки. Он ожидал пощечины или того что его оттолкнут, но больше не мог отдергивать себя. Радостным удивлением стало то, что Минхо не только не оттолкнул, но плотнее притянул Хвана, вжимаясь в него своим пахом — где отчетливо чувствовалось возбуждение. В тот день заходить далеко они не стали, доведя друг друга до оргазма взаимной дрочкой, но это ощущение не выходило у Хвана из головы много дней. В конце концов, сдавшись, Хёнджин пришел к Минхо с признанием что не против повторить, и даже зайти куда дальше, на что Ли ответил, что подумает. И спустя какое-то время пригласил к себе в комнату где, к удивлению Джинни, уже находился Джисон. Хван решил, что помешал разговору, заметив такой же изумлённый взгляд у Хана, но Минхо по-кошачьи улыбнулся и выдал самое последнее что парни ожидали услышать: — Может развлечёмся втроём? Хёнджин не то, чтобы имел что-то против Хана, но само заявление отчего-то заставило его почувствовать себя оскорблённым. И он уже намеревался покинуть комнату, как Минхо остановил его, вжав в дверь и заломив руку за спину. — Далеко собрался, Джинни? — Пусти меня. — Вяло отбрыкивался Хёнджин, чувствуя, как Ли потирается о его ягодицы своим стояком. — Я на это не соглашался. — Потому что пока не знаешь талантов Ханни. — Минхо разворачивает Хвана от двери, продолжая сжимать его руку за спиной, а своей второй слегка сдавливая горло. Хёнджину же ситуация нравилась, власть Минхо над ним поражает и опьяняет, а чувствовать крепость его стояка, более чем желанно. Джинни скользит взглядом по лицу Джисона из-под опущенных ресниц и замечает насколько тот взволнован. Глаза широко распахнуты, язык постоянно пробегается по губам, смачивая их, а ладони собраны в кулаки. Когда они встречаются взглядом, Хёнджин едва ли не стонет. Во взгляде Джисона столько похоти, что возможно библейские Содом и Гоморра и близко не стояли. Хван удивлён и обрадован, потому что от рэпера такого не ожидал. Рука Минхо тем временем выпускает чужую кисть из захвата и сжимает пах Хёнджина, выбивая из того невнятный скулёж. Хан вдыхает глубоко, принюхиваясь как гончая на охоте, и ухмыляется: — И ради чего мне себя демонстрировать? — А почему нет? — Ли расстёгивает ширинку Хвана и пробирается ладонью под кромку белья, выбивая из того новый всхлип. — В конце концов, этот парень так мелодично стонет, что заслуживает быть услышанным хотя бы раз. Джисон взвешивает внутри себя все за и против, и отрываясь от стула, на котором сидел, подходит к Хёнджину вплотную, укладывая руки на точёную талию. Заглядывает в глаза, как бы спрашивая разрешения и, получив его, тихо хмыкает: — Ну что, бэйб? Готов стать моей полноценной женой? И чувствуя затылком довольную ухмылку Минхо, Хван ответил на поцелуй Джисона…. После того раза как-то всё закрутилось, и сколько бы Хёнджин не уговаривал себя не привязываться ни к одному из своих партнеров, находясь вместе 24/7 это сделать было сложно. Хёнджин подмечал привычки парней как в жизни, так и в постели и старался доставить им максимальное удовольствия, получая такое же внимание и рвение взамен. На удивление их трисам был очень гармоничен, и Хёнджина всё устраивало — властный Минхо и нежный Джисон были идеальным сочетанием. Они были открыты для танцора, и он отплачивал им тем же, поддерживая их эксперименты — секс в одежде, различные игрушки, лёгкий бдсм и даже двойное проникновение. После последнего, кстати, парни практически на руках его носили, а точнее были его руками, запретив Хёнджину вставать с постели, пока он не почувствует себя лучше. Что-что, а нижней части тогда досталось не слабо, ведь оба партнера имели не маленький размер. Но грех жаловаться, Хёнджина всё устраивало. — Бэйб? — Голос рэпера вытягивает из воспоминаний, в которые погрузился танцор, и Хёнджин приподнимает бровь. Хан напоминает. — Я должен завязать тебе глаза. Хван кивает, и Хан облегченно выдыхает, доставая из кармана повязку для сна. — Не подглядывай. Ты же знаешь, что всё будет в порядке. Танцор кивает, и позволяет погрузить свой мир в темноту. Джисон оставляет лёгкий поцелуй в уголок губ и берёт Хёнджина за руку. — С днём рождения, бэйб. Хвану непривычно оставаться без зрения, хотя они такое уже практиковали. Тактильность обострилась, и танцор чувствует, что его завели в комнату и теперь ласкают в четыре руки. Минхо пристроился сзади и выцеловывает плечи, а Хан оставляет лёгкие поцелуи на ключицах. Без возможности видеть, Хван превратился в оголённый нерв — любое прикосновение ощущается острее и желаннее. Но парни до сих пор лишь ласкают его, а Хёнджину этого уже чертовски мало. Он хнычет, чем вызывает усмешку у самого старшего. Ли обращается к Хану: — Смотри какая нетерпеливая у нас принцесса, Ханни. Но я думаю она заслужила наш подарок, да? — Вполне. Хёнджин чувствует, как Джисон отстраняется, а затем слышит шуршание какой-то бумаги. — Подготовь его, хён. — Хорошо. Минхо аккуратно стягивает футболку с Хвана, стараясь не зацепить повязку, и упивается покорностью второго танцора. Не удержавшись вжимается в него торсом, оставляя укусы-поцелуи на медовой коже. Сцеловывает чужие всхлипы, пока расправляется с завязками домашних штанов и тянет их вниз вместе с бельём, покусывая натренированные бёдра, и, проходясь тёплым дыханием по возбужденному члену, лижет его от мошонки до головки, вынуждая Джинни вцепится в свои волосы. Минхо никогда не ограничивал себя в ласке с младшими, но если он увлечётся, то Хёнджин рискует не дождаться главного. Праздник конечно у Хвана, но себя обделять парни тоже не собирались. А поэтому танцора ждёт кое-что интересное. Ли подводит парня к кровати и укладывает на неё, пристраиваясь рядом и даря первый глубокий поцелуй. Хван плавится под напором губ главного танцора и отвечает с не меньшей страстью, потираясь о чужое бедро. Он возбуждён давно и ему уже хочется получить разрядку, но старший хмыкает в поцелуй и пережимает чужой член у основания, выдыхая на ушко: — Не так быстро. Хёнджин готов расплакаться, но внезапно чувствует прикосновение чужих рук к своей стопе и губ к коленной чашечке. Джисон всегда восхищался ногами танцора, всегда любил сжимать его бёдра во время секса, и теперь Хвану интересно — что же задумал Хан? Рэпер же не теряет времени даром, оставляя влажные поцелуи на голени, спускаясь к стопе, пока Минхо заботливо гладит Хёнджина за ушком. Танцором млеет и превращается в кисель под умелыми пальцами, как внезапно чувствует прикосновение ткани к своей коже. Даже не то, что ткани — сетки. Руки Джисона плавно скользят от стопы к бёдрам и когда останавливаются на середине, Хёнджин чувствует тугую резинку, он понимает, что подготовил для него Джисон. Чулки. Чулки в сеточку. Интересно, какого цвета? Пока Хван об этом думает, Минхо отвлекает его, вычерчиванием узоров подушечками пальцев на груди. Танцора продолжает разнеживать от прикосновений, и он приходит в себя только когда второй чулок занимает своё законное место, а к дырочке приставляется палец в смазке. Хёнджин раздвигает ноги, давая лучший доступ, а Джисон дразняще кружит пальцем около сжавшегося от предвкушения колечка мышц, и неспешно толкается внутрь, заставляя пальчики на ногах Хвана поджиматься. Минхо вновь активизируется, начиная ласкать возбуждение Хвана рукой и сцеловывать сладкие стоны. Хёнджин совсем теряется от ощущений, которые и так обострены, да вдобавок он одаривается ими сверх меры, поэтому пропускает момент, когда оказывается развёрнут на кровати, с медленно входящим в него Ханом, и свешенной вниз собственной головой. Ощущает лишь тонкие пальцы старшего что поглаживают его горло и давят на язык, проскальзывая в приоткрытый рот. Когда Джисон замирает погрузившись полностью, Минхо сладко выдыхает: — Чего хочет наша принцесса? — Снять повязку. — Почти задыхаясь шепчет Хван, и Ли хмыкает. — Будет исполнено. Повязку стягивают и Хёнджин промаргивается, привыкая к освещению и оценивая обстановку. Парни расстарались на славу — зажжённые свечи, рассыпанные лепестки и задёрнутые шторы. Хёнджин закусывает губу когда переводит взгляд на чулки, а затем на Джисона. — Нравится? — Хан хмыкает, целуя лодыжку парня что закинута на его плечо. Хёнджину однозначно нравится и Джисон что вдалбливается в него, заполняя своим толстым членом, и белые чулки, что выбрал Хан. Всё же рэпер так же нежен и романтичен, как и Хван, а еще немножечко фетишист. — Давно хотел это сделать? — С того момента как впервые увидел тебя без одежды. — Ухмыляется Джисон и оттягивает зубами сетку чулок. Хван улыбается и переводит взгляд на Минхо. Старший любуется открывшейся картиной и надрачивает свой член. А Хёнджину он жизненно сейчас необходим. Ли заламывает бровь, не останавливая движения руки и спрашивает танцора: — Что такое, детка? — Хочу тебя. — Но ты занят. — Мой рот свободен. Ли ухмыляется и принимает приглашение Хёнджина, подходя ближе. — Спрячь зубы, принцесса. Хван послушно скрывает зубы за пухлыми губами и высовывает язык, слизывая капельку предсемени с члена старшего. Минхо прикрывает глаза и толкается в глубину горла, зная, что младший его расслабил. Горловой минет, одна из сильных сторон Хёнджина. Он укладывает руку на чужое горло и чувствует, как двигается в нем, а также как танцор сглатывает, дополнительно сжимая. Глаза Джисона, который всё это наблюдает, загораются адским пламенем, и Ли-старший притягивает рэпера, чтобы смять его губы в требовательном поцелуе, заставив Хана войти в Хёнджина глубже. Хван стонет, посылая вибрации горлом, и Ли ненадолго выходит, давая младшему отдышаться, в то время, как Джисон увеличивает скорость толчков. Хёнджин стонет громко, его глаза блестят от удовольствия при свете свечей, и он тянет руки к бёдрам старшего, шепча в забытье: — Пожалуйста… Минхо не надо объяснять, чего хочет Хван, а потому он подходит ближе, вновь толкаясь в глотку на всю длину. У младшего танцора кинк на грубость, а у Ли — на подчинение, и они способны друг другу это дать. Поэтому ЛиНо не сдерживается, размашисто толкаясь внутрь, иногда всё же отстраняясь и давая Хвану вдохнуть воздуха. Главный танцор видит, что Хан уже на пределе, и потому, когда он содрогается всем телом, кончая внутрь Хвана, что сам доходит до разрядки ни разу к себе не прикоснувшись, то выходит из младшего, доводя себя до оргазма рукой. Долго ждать не приходится, и он с утробным рыком заливает чужую грудь спермой. Хёнджин проводит пальчиком по коже, собирая капли спермы и погружает его в рот, не сводя счастливых глаз с Минхо, пока Джисон выцеловывает его бёдра и живот. — Это лучшее «жемчужное ожерелье»… — Для самой лучшей принцессы. — Минхо наклоняется к Хвану, даря нежный поцелуй в губы. — С днём рождения, Джинни.