Сон

Свободный бриз и каменные ступени, сквозь которые прорезались проростки травы - всё, что окружало обшарпанный маяк. Он стоял в ночи и свет его, освещающий с километр Японского моря, казался слишком правдоподобным для сна. Хотя какая-то явная муть повсюду не менее отчётливей выдавала сновидение. Кирилл потёр глаза, но пелена не растворилась. Стоило поднять голову, он оступился - густой луч света направлялся прямо на него, свет словно живой. Внутри него двигались и соприкасались пылинки, лоснились невидимые молекулы. Луч смотрел на него и заставлял двинуться в сторону моря. Там, внизу, скалы, хоть и низкие, скользкие глыбы и подбивающие их волны, которые совсем резко и незаметно сменили дневной штиль. Кирилл попятился назад, ближе к земле, нога готова была соскользнуть с обрыва, опустив и без того ослабленное тело в гущу воды. Он стремительно направился к лестнице - лучше вернуться обратно на маяк. Преодолев несколько пролётов, он в конец ослаб, и последние пару ступеней казались потемкинской лестницей. Но вот ступени словно испарились прямо под ногами и перед ним уже дверь комнаты. Она открылась со скрипом будто сама по себе и непреодолимое желание войти вдруг толкнуло Кирилла в спину. В комнате темно, не видно очертаний. Канарейка спала. Он вновь потёр глаза, опуская голову. Самым большим желанием было проснуться в дневном свете и больше не ощущать терпкую усталость. Словно по проклятому сценарию из сгоревшего заживо театра, он стал заложником собственных снов. Кирилл метался в своих мыслях, которые теперь обманом заманили на маяк, и будто искал в них кого-то, пробираясь через густую туманную синеву. Через пару минут глаза наконец привыкли к темноте. Силуэты, а потом и маленькие детали ясно вырисовывались. Он прошёл к кровати, за окном начинало еле заметно светать. Звёзды и бирюза рассвета вместе - удивительное явление, которое Кириллу крайне редко удавалось застать. В такой миг два неба: ночное и утреннее, словно соединяются воедино и направляют все свои силы на создание дня. Подавшись назад, он наконец ощутил под собой мягкий матрас. Рядом спал большой рыжий кот, который заставлял верить в то, что это не сон. Едва коснувшись его рукой, он провёл по густой шерсти, от чего кот начал мурлыкать. Повернув голову в сторону, Кирилл резко вскочил и попятился назад - перед глазами совсем неожиданно и словно из неоткуда проявлялся силуэт. Через несколько секунд он стал чётким и приобрёл плоть. Агапа. Она, словно вечный ночной кошмар, изредка появлялась в его снах. Она то мимолётно, то совсем долго испытывала и будоражила все страхи Кирилла, приводя их в одно целое, в то, о чём он порой боялся думать даже днём. Чёрный шлейф потянулся за ней по направлению к кровати, неведомые голоса, заглушающие весь белый шум, вновь окружили комнату, но сама ведьма молчала. Рыжие волосы оттеняли очертания бледного лица, радужки глаз вспыхнули ярко - зелёным огнём и вновь потухли. Кирилл замер, ожидая от неё действий. Его страх касался кончиков пальцев на ногах, поднимался до висков, проходя через всё тело, и отдавал в саму голову. Агапа молча стояла, устремив пустой взгляд на спокойно спящего кота. - Что ты хочешь? - тихо и с дрожью, наблюдая, как ведьма медленно движется к нему, - Зачем ты пришла? - чуть громче. Она его словно не слышала, лишь подходила ближе. Когда её до ознобы холодное дыхание коснулось лица Кирилла, она невесомо провела рукой по щеке. Он не отступил назад, позволяя ей приблизиться всемерно близко. Она коснулась губ. Привычное её действие теперь казалось чем-то неизвестным, небывалым. Поцелуй точно впервые не отнимал силы, а словно наполнял ими. Агапа по обычаю целовала медленно и терпко, оставляя после себя солоноватый привкус магии. Страх на несколько тягучих минут отступил, его заглушила пропитывающая тело сила. Возможно не та, что он искал и ждал, но не менее приятная. Пустота внутри неспешно заполнялась и уходила, Кириллу стало так легко и неприкрыто просто, как, наверное, не было никогда. Агапа отступила назад, разрывая поцелуй. Кирилл с секунд пять стоял, чувствуя, как в середине соединяются все точки мироздания. Теперь он точно знал и понимал намного больше. Очнувшись, он поднял взгляд на неё. Глаза ведьмы словно покрылись лёгкой беленой и больше не излучали свет. Пустые и мёртвые очертания, будто не она, а её размытый фантом стоял перед ним. За окном вновь воцарилась ночь. Словно уничтожив утреннее небо, она отчаянно не давала дню право на существование. Впервые Агапа являлась ему во сне такой неживой, ненастоящей, но совсем не пугающей. Он не боялся, впервые не дрожал перед ведьмой, чувствуя нутром, как она слабеет на глазах. - Почувствовал… Силу? - хриплый шепот, разрывающий пространство вокруг. Себя он не обманит. Сила, точнее её иллюзия - всё, чего непрерывно хотелось. Чувствовать себя значимым или особенным. Знать и ощущать могущество, прикасаться к нему, открывать для себя знания… А на деле - людская, до улыбки простая жизнь, которая стала ненавистной за тысячу раз проклятые три года… Бесполезных, вычеркнутых из жизни года. Зачем ты отдала часть своей силы, а значит и часть себя? Немой вопрос возник в голове и, наверное, передавался через взгляд Кирилла. - Чтобы ты почувствовал… За чем ты идёшь… И чего хочешь,- она отвернулась к окну, став призрачным облаком, сливалась со стенами. Кирилл подошёл сзади и коснулся её руки - хотел убедиться в том, что она всё же здесь и всё же не привидение. Сырая, холодная ладонь. Её реальность пронзила тело, хотелось одёрнуть руку, но он не стал - всё же, ему это было нужнее, чем Агапе. Ведьма стояла, будто не замечая ничего. Её безжизненный взгляд был устремлён на ночное непроглядное небо, которое изредка разрезал маяковый свет. Ты главное выбирай добро… И не предавай себя. И вправду очень легко сказать, но до боли невозможно сделать. В тот миг, для Кирилла эти две вещи слишком противоречили друг другу. Выбрать добро от которого что тогда, три года назад, что сейчас, погибало сотни людей. Или же то, про что большинство предпочитало молчать. Так называемое зло. Оно нашло своё воплощение в той, что стояла рядом и позволяла сжимать свою слабеющую ладонь. Той, что дала чувство, без которого тяжело, да и не хочется дышать. Дала силу, хоть и не "добрую". И чем же эта магия отличается от той, которую ему все так отчаянно навязывают? И как в этом случае не предавать себя, когда душа и сердце в голос повторяют что это то, чего он так долго искал? Когда только эта ледяная, но живая рука из другого мира, могла дать желанное умиротворение и чувство полноты. Множество тайн, впрочем, как и всегда. Возможно, он был очень далёк от истины, но границ больше не существовало, Агапа стёрла их, передав свою энергию. И в его мире она уже не казалась безжалостным охотником или жуткой убийцей. Она просто боролась за свой мир и за себя, впрочем, как это делал и сам Кирилл. - Спасибо. Агапа еле слышно усмехнулась. Он чувствовал, что рука её словно расстворяется, ускользает меж пальцев, становится всё прозрачнее, как и она cама. На что Кирилл лишь крепче сжал ладонь, удерживая её и не позволяя исчезнуть. Она дышала ровно и медленно. Её дыхание сливалось с шумом моря за окном, но он отчётливо его слышал. - Рассвет…- прошептала ведьма. Канарейка проснулась и закружилась в клетке, разбавив устоявшуюся тишину. И вправду, вновь заря подступила на смену, всё-таки поверженной, ночи. Кирилл снова почувствовал истому, ноющую спину и нехватку собственной уверенности. Сила вытекала в никуда, как и ночь, как и сама Агапа. Она ослабила руку и развернулась лицом к Кириллу. Приподняв подбородок, заглянула в глаза. - Отпусти… - совсем неожиданно произнесла она, смотря на руку, которую он отчаянно сжимал, и отступила назад, к стене. Кирилл шагнул за ней, погружаясь вместе с Агапой в неосвещённый участок комнаты. Теперь он видел только глаза, которые всё же еле заметно поблёскивали зеленой, и глубокие скулы. Никто никогда не узнает, как Кирилл сумел собрать силы, но… Он легко прислонил её ослабленное тело к стене и поцеловал. Агапа почти не ответила, её губы словно растворились. На один миг Кирилл перестал чувствовать. Он переместил руки на её предплечья и безнадёжно сильно прижался к ведьме. Старое чувство выпиваемой ею жизненной энергии расплылось по телу слабиной - всё вновь вернулось на свои места. Она снова сильнее, она опять материальна. Её радужки наконец смогли загореться во всю мощь, когда Кирилл вернул то, что она ранее бескорыстно отдала. - Не такой ценой, - произнёс он в пустоту и опустил ватные руки. Агапа на прощание пронзила вновь смертельным и холодным взглядом и отступила назад, расстворяясь в темноте. И только тогда Кириллу подумалось о том, что она нестерпимо долго стояла лишь за счёт его руки, позволяя ему сполна насладиться силой и всё же понять для чего она. Она доверилась своему врагу… Но врагу ли теперь? Отныне быть её противником хотелось меньше всего. Эта мысль не пугала, а укладывалась у него в голове как вполне нормальное желание, которое, конечно, следовало держать при себе. Как же ей всё-таки идёт слабость. Реальное утро встретило раздерающим глаза солнцем, которое отчаянно пробивалось через окно в комнату. Кирилл развернулся к стене. Его левая рука была сжата в кулак. В голову резко ударили ночные воспоминания, которые казались слишком яркими и реальными для сна. Прикрыв глаза, он расжал руку, поднимая её к лицу и вдохнул воздух. Его ладонь пахла сыростью и сокровенной тайной, в которой он решительно убедился сегодня ночью.