Абрикосы.

Папин Олимпос - Холодно. Демьян привык считать, что он сам виноват в своей отвратительной жизни и давно перестал ждать, что кто-нибудь возьмётся его спасти. Промозглая, сырая Воркута не радовала погодой, в принципе, как обычно. За грязным стеклом пыль по асфальту размывал частый дождь, в мутно-сером небе изредка мелькали невесёлые, усталые молнии. Где-то далеко-далеко глухо рычал гром, словно нехотя, подчиняясь меланхоличному настроению Перуна. Демьян усмехнулся. Вот он, такой никчёмный, никудышный маг, из которого ничего не получилось, совсем чуть-чуть смог сблизиться с чем-то настолько великим, как славянское божество. Квартира отбивала от стен рокот грома, разнося его по пустым коридорам и серым комнатам. Демьян знал, что квартира в самом бедном и проблемном уголке Воркуты досталась ему по чистой случайности и за это стоит благодарить судьбу, ведь жить было негде, а горячая еда давно стала непозволительной роскошью, да только чему радоваться? Воркута умирает, достать здесь жильё - как пальцем щёлкнуть, тем более, для мага. И, конечно, стоило бы наладить отопление, водопровод, газ и можно бы было хотя бы стать похожим на нормального человека, но Демьян не мог встать со своей кровати, которая досталась от мёртвой бабули (прошлой владелицы квартирки) вот уже третий день подряд. В Воркуте маги не особо нужны, здесь своих хватает выше крыши, работу можно найти только в местной столовке, провонявшей рыбными котлетами и дешёвыми духами сотрудниц, а переехать куда-то для Демьяна - смех и грех, он до Воркуты-то из остатков желания выжить добрался. После того, как Тарарах с Ванькой расформировали конюшню вампиров, идти было некуда, плюсом, переодически за Горьяновым велась слежка, что желания выделяться не добавляло совершенно. Демьян вздохнул и спрятал лицо в руках, которые сложил на коленях. Три порванных в разных местах свитера, шарф, найденный на улице, штаны, украденные из секонд-хэнда, ботинки с отваливающейся подошвой и волосы, грязные, свалившиеся, давно не стриженные... Да, выглядел Горьянов, мягко сказать, не очень эстетично. Можно бы было подправить это магией, но в последнее время он начал испытывать отвращение к ремеслу, которое изучал большую часть своей жизни. Какой смысл от заклинаний, если ни одно из не может подсказать ему, для чего стоит жить? Если он немедленно не встанет и не поест, попьёт или не вымоется, он умрёт, в лучшем случае, на следующей неделе. Прямо как бывшая хозяйка, ей-богу. Аида Плаховна вряд ли будет рада повидаться с ним, да только какой смысл пытаться что-то делать? Демьян никчёмен. Пуст. Абсолютно непригоден для существования в нормальном мире, магическом или немагическом. Так не лучше ли дать новой душе, возможно, великой и амбициозной, родиться вместо его, грязной и мелочной душонки? Вдруг, где-то в соседней комнате, раздался стук в окно. Четвёртый этаж, однако. Может быть, купидончик? Хотя, кто бы мог ему написать? Кэрилин? Она же иногда отправляет ему открытки... Или Тибидохцы? Возможно, ищут кого-то в команду или снова собирают курс вместе. Ни то, ни другое Демьяна не впечатлило. Для драконбола он слишком сильно отощал и потерял всякую допустимую форму, а сбор выпускников раз от раза приносил ему убеждение в том, какой он неудачник. Так что вставать с кровати он не стал и только глубже уткнулся горбатым носом в колени. Всё равно заплатить купидону за письмо ему нечем. Стук повторился три раза и стих. Демьян подумал было, что купидончик улетел, но из комнаты послышался тихий скрежет, а после - скрип открывающейся оконной рамы. Значит, это маг и, скорее всего, светлый, ибо тёмные заходят внаглую, ломая к чёртовой матери всё на своём пути. Только вот кто из светлых мог пожаловать в Демьяновскую смурную обитель? Танька? Давно бы спросила, кто дома или бы вообще через дверь прошла. Ванька? То же самое. Катька? Хотя, что ей могло от него понадобиться? На этом варианты закончились. В любом случае, Горьянову плевать. Красть нечего, а он сам слишком слаб, чтобы сражаться. Раздались неуверенные шаги. Старые, полупрогнившие половицы отдавались натужным скрежетом - скорее всего, маг был достаточно тяжёлым. Неизвестный медленно прошёлся по коридору и направился в сторону спальни, в которой сидел Горьянов. Тот высунул голову: если уж и помирать, то хоть увидит своего палача в лицо. Пришелец остановился и в следующую секунду в комнату просунулась взъерошенная, мокрая голова прибывшего. Они встретились взглядами. Повисла тишина, разбавляемая грохотом грома и шумом дождя. - Привет. - Привет. Ягун вышел из-за стены и прошел дальше по комнате, к окну, волоча за собой пылесос. Его светло-соломенные волосы, собранные в хвост, были сырыми насквозь, с них падали крупные капли, оставляя на пыльном полу разводы. Кожаная куртка, обвешанная оберегами, в местах износилась, а сапоги до колена, главная изюминка в его имидже, были заляпаны грязью чуть ли не до голени. В ухе сверкала крупная серьга в виде морды гарпии. Он поставил пылесос и одним махом вспрыгнул на подоконник. Поджал к себе ноги и немного отрешённо уставился в окно. Где-то далеко громко ударила молния. - Ужасная погодка. - Да уж. - Как ты здесь? - Гнию, как видишь. - усмехнулся Горьянов, наблюдая, как светлый маг переводит на него взгляд. - Ты как здесь очутился? Это место не похоже на города, в которых ты живёшь. - Пролетал над океаном от Таньки, ливень, зараза, посреди дороги застал. Вот я и... - он снова отвёл взгляд на грязное оконное стекло. - Ты никогда не умел лгать. - хмыкнул Демьян, откидывая голову. - Буян в другой стороне, Ягун. - Что имею, на то не жалуюсь. - пожал плечами внук Ягге. На улице кто-то смачно выругался. Ягун достал из-за пазухи какой-то полиэтиленовый пакет и, не произнося заклинаний, перенёс его к Горьянову на кровать. Тот опустил взгляд на подачку. Абрикосы. Жёлтые такие, твёрдые с виду. И пакет сухой, несмотря на то, что из комментатора можно было воду выжимать. - Дедок какой-то в переулке тут торговал, под навесом. Жалко беднягу, холодно. Да и ты, видать, пару дней ни крошки в рот. - отвечая на немой вопрос, сказал Ягун. Горьянов вспомнил, что несколько дней назад около дома действительно какой-то дед торговал абрикосами, яблоками, сухофруктами. Смуглый, седой, явно с юга сюда переехал. Да уж, не для таких людей Воркута создана. Звонко выстрелила молния. Комната озарилась мимолётной вспышкой света и снова погрузилась в меланхоличный полумрак. - У меня намечается матч на Буяне на следующей неделе. Тибидохс против полярных духов играет. - протянул Ягун. - У нас игроков не хватает, Феклищева недавно ноги переломала, упав с лестницы. - он помолчал. - Полетишь со мной? Демьян ответил не сразу. - Зачем я тебе там сдался? - наконец сказал он, после долгого молчания. - Я тощий, как глиста, мышц не осталось, да и сноровку всю растерял. Ещё и возиться со мной неделю, выхаживать... Будто у тебя хлопот других нет. Ягун тоже достаточно долго медлил с ответом. - Я бы, конечно, мог оставить тебя здесь, гнить и помирать в этой богом забытой залупе, и вообще не заморачиваться, ведь мы, по факту, друг другу никто... - он медленно перевёл пронзительный взгляд на Горьянова. - Но я не хочу. У Демьяна на секунду перехватило дыхание. В следующее мгновение он почувствовал резкий укол голода и, выцарапав абрикос из пакета, вцепился в него острыми зубами. Это и было ответом на вопрос для Ягуна. Дождь начал успокаиваться, гром рокотал едва слышно, а молнии давно скрылись. - Как абрикосы? Вкусные? - спросил Баб-Ягун, с лукавой улыбкой глядя, как его бывший однокурсник уничтожает фрукты один за одним. Тот криво улыбнулся: - Ничего хуже в своей жизни не ел. Ягун громко, заливисто расхохотался, откинув голову и Горьянов рвано захихикал вместе с ним, стараясь не подавиться куском полуразжёванного абрикоса. Дождь прекратился окончательно. Комната ярко озарилась вечерним солнечным светом. Не так уж и плоха Воркута, на самом-то деле. ***