Признайся, что любишь

Я одна. Кажется, наступил уже вечер. Приподнявшись, я посмотрела на дверь, за которой, возможно, сидел он. Сейчас всё так странно... Я хотела бы его увидеть, но... Кажется, что теперь ничего не будет как прежде. Сложно не заметить жуткий холод, который царит в его комнате, будто я попала на улицу после долгого ливня, взявшего с собой ужасное похолодание. Я встала на пол, укутавшись в одеяло. По телу пробежали мурашки, и я попыталась согреть себя руками. Это напоминает атмосферу подземного города... То время, когда нам приходилось даже спать вместе, чтобы не замёрзнуть насмерть. – Вот черт... – я вытерла с щеки слезу. Ненавижу чувствовать слабость. Ненавижу ощущать боль. Но больше всего ненавижу то, что я её ощущаю. Я не должна... Мне необходимо быть сильной, ведь иначе в этом мире просто не выжить, но я каждый раз срываюсь. Это уже невыносимо. Я готова рыдать каждый чертов день, потому что не могу простить себе смерть брата. Я ненавижу себя. Презираю. Терпеть не могу. Я слабая, уже потому что не могу отпустить прошлое. Дверь неожиданно распахнулась, и я увидела его. Смахнув последнюю слезу, повернулась к нему всем телом и... Ждала? Чего я ждала? Слов? Эмоций? Признаний? Может, это всё было секундной глупостью, о которой он уже успел забыть, а я как наивная дура ожидаю проявлений любви и заботы.... Любви и... Заботы? Я действительно этого хочу? Да. Думаю, да. Совсем свихнулась. – Гарднер, – черт побери. Я почти дернулась. Серьёзно? Гарднер? Снова? Что происходит? – Можешь идти к себе, – сказать, что я была в шоке - ничего не сказать. Я доверилась ему. Я доверилась блять этому черствому человеку, думая, что в глубине души у него есть что-то человеческое! Я думала, что он... Да черт! Он... Использовал и выбросил меня как последнюю тряпку. Молодец, Анна. Умудрилась стать подстилкой Капитана на одну ночь. Это успех. Может мне вообще уйти из разведки и пойти в бордель? Опыт уже имеется. – Что? – я видела, как его глаза стали чуть темнее, – Вы серьёзно? – сделала акцент на первом слове. Поиграем в Вашу игру, Капитан. Правила весьма понятны. Я видела, как он опешил от этих слов. Видимо, давно отвык от формального обращения с моей стороны. Что ж, теперь вряд ли я перейду на "ты". С меня довольно этой игры в страсть, может быть, в привязанность и тому подобное. Пошёл к черту, Леви Аккерман. Просто пошёл к черту! – Знаете, сэр, – я скривилась, – я вам не проститутка, которую вы можете вызывать в любое время, а после выгонять. Это просто отвратительно с вашей стороны, и мне плевать, что после такого разговора я могу полететь за решётку. Просто идите к черту, сэр, – я выплюнула всё это, глядя ему в глаза. – Значит так, – он вмиг оказался рядом со мной и схватил одной рукой мои щеки, заставляя смотреть только него и никуда больше. – Ну давайте! – я его перебила, – попробуйте заткнуть мне рот и сказать, что я не права! Сначала я не поняла, что происходит, а после очнулась, только... Очнулась в тот момент, когда мои губы сминались его устами, когда его руки, обхватив мою талию, тянули ближе, когда, казалось, между нами всё кончено, но это опять происходит... Снова я хочу быть к нему ближе, снова желаю быть любимой и любить этого человека. Дура. Последняя дура! Я пихнула его в грудь и отстранилась. Щеки горели, я едва могла прийти в себя, чтобы нормально высказаться. Нельзя. Мне нельзя падать в эту чёртову уловку, которая с каждым разом становится всё прекрасней. – Мы либо сейчас поговорим, – мой голос стал каким-то тихим, но, прочистив горло, я смогла сказать уверенней, – либо это конец. – Что ты хочешь услышать? – Зачем ты это делаешь? Разве ты не прекрасно дал понять минуту назад, что это было ошибкой? Снова "Гарднер". Что за шутки? – я просто начала закипать, – мы переспали, Леви. Я доверилась тебе... – Может, прекратишь нести чушь? – Чушь? – Да, чушь, – он скривился, – сама разве не жалеешь о случившемся? – С чего ты взял, что жалею? – Я видела твои глаза, Анна. Слезы просто так? Я оступилась. Он думал, что мне противно то, что произошло? Думал, я из-за этого начала рыдать? Серьёзно? – Капитан, вы... – я хихикнула, – сглупили. Я видела, как его глаза ещё больше почернели, и, кажется, если я не объясню ситуацию, меня прибьют на месте. – Я не жалею о том, что сделала. Не думаю, что в этом есть смысл, – пожала плечами и села на кровать, – просто вся эта атмосфера, холод в твоей комнате... Я всего-то вспомнила своё прошлое, отчего и появились слезы. Ну вот. Настало время неловкой тишины, которая начала давить прямым образом на самооценку. Мне неловко всё это рассказывать, но не могу понять, почему. Наверное, я не думала, что он может пытаться меня понять? Не думала, что он вообще умеет так мыслить? Господи, я вообще думала, что он человек? Это странно. Чувствую себя ужасно. – Можешь остаться, – он развернулся, – и определись: Капитан или Леви, – вышел. Я просидела на месте минут 15. Думала и думала. И до сих пор думаю. Наверное, голова скоро взорвётся от такого количества мыслей. Вообще какого фига всё к этому привёло? Что было бы, не соглашайся я на тупое желание? Хотя я и не соглашалась, меня впихнули сюда насильно. Сейчас я не жалею, что позволила себе это, но... Мне всё время кажется, что я не достойна. Я убийца, которая не должна жить в любви. Я обещала себе мучиться, но на данный момент двигаюсь только к счастью и не могу понять, правильно ли всё это. Помассировав глаза, я встала и направилась в кабинет. Надо же всё-таки отыскать одежду. *** – Анна? – он прошёлся своим взглядом по моему телу (слава богу, я в одеяле), – ты что-то хотела? – Где моя одежда? Я не смогла её найти в комнате. – Одежда... – он помассировал голову и нахмурился. – Только не говори, что она порвана. – Она порвана. Блять. *** И я благополучно снова оказалась в его белой рубашке, пахнущей всем тем, что я теперь безумно люблю. Дожились. Как можно было остаться без вещей? И это только одна ночь... Так, стоп. Я не... Аа. Всё. Спокойно. – Будешь чай? – Да, было бы неплохо, спасибо. Я сидела с тёплой кружкой на диване, а он, собственно как и обычно, устроился на своём кресле. Чувствую, это время для разговора, только... Не знаю, стоит ли? Ситуация и так не очень спокойная. – Расскажешь, как выбралась наружу? – этот вопрос заставил меня воздрогнуть. Я прекрасно понимала, о чем он спрашивает. Прекрасно понимала, но... Я до сих пор никому не рассказывала об этой ситуации. Недавно даже дала себе слово больше не говорить секреты этому человеку. И тут должно быть опять "но". – Я... Действительно по своей воли пошла в бордель, – в горле пересохло. *** Прошлое Анны. – У меня нет денег, – тётя зарыдала, сжимая ткань своего дырявого платья, – я не могу ему помочь! Не могу! Это обычная истерика. Она случается пару раз из-за безысходности. Все мы здесь уже на грани. Кажется, Том получил воспаление лёгких, а лекарств не наблюдается в нашем доме вовсе. Как прелестно. Нам нужны деньги. Безумно нужны. Я юна. Никто меня даже не собирается нанимать на работу из-за возраста и хотя бы потому, что я не мальчик. Весь вечер я продумывала всю ситуацию. У меня не осталось выбора. Я либо теряю брата, либо продаю себя, чтобы получить деньги. Ничего из этого мне не нравится, но... Я не должна жаловаться. Том ещё слишком мал, чтобы хотя бы как-то заботиться о себе. Он не понимает даже элементарного "мой руки перед едой" или "не сиди здесь, простудишься". Слишком мал. Я его сестра и только мне отвечать за его жизнь. Тетя Розали даже не является нам родственницей. Не хочу, чтобы она убивала своё здоровье за чужого ребёнка. *** Настоящее время – Ранним утром, пока все спали, я пошла в бордель. Там познакомилась с одной девушкой, которая поведала мне свою историю. Так за кружкой рома мы разговорились, и я смогла узнать, как попасть на торги, – я спокойно рассказывала свою историю, будто в ней и не было ничего ужасного. Будто с ней не связана куча больных воспоминаний, будто моё сердце не сжимается, когда я начинаю всё это прокручивать в голове. – Мне быстро смогли найти покупателя. Им оказался мерзкий старик-аристократ. Я знала, что он неместный. В подземном городе таких людей нет, поэтому поняла, что мне улыбнулась удача. Как только мы выбрались на свет и приехали в особняк, я наизусть запомнила все выходы и входы, знала каждую комнату и каждый коридор. Мне повезло, что старик меня не успел тронуть: его часто вызывали на какие-то мероприятия, – слишком тяжело это рассказывать, но я сглотнула и продолжила, – одной ночью он уехал. В моём окружении остались только слуги. Тогда я убежала. Пришлось вылазить через окно второго этажа, чтобы "стража" не заметила этот побег. Так я скрывалась несколько месяцев на улице, а после решилась поступить в разведку. Звучит, как что-то фантастическое, но это реальная жизнь. Я была бы рада, если бы могла поменять ход истории, но сил таких, к сожалению, не существует. – Тебе стоит отдохнуть, – он поставил чашку на стол, – завтра тренировка. – На какой день перенесли вылазку? – спасибо, что он больше не затрагивает тему моего прошлого. – На послезавтра. – Так скоро... – я боялась. Боялась пойти на неё и умереть, боялась пойти и увидеть смерть друзей, потерять любимого человека, боялась быть брошенной. Столько страха и ни капли спокойствия. Я мечтаю о нем по вечерам, но, кажется, только смерть преподнесет мне такой подарок. – Я хочу, чтобы ты не лезла в пекло, – я не ожидала таких слов. – Я... – тоже не хочу, чтобы ты так поступал? Что можно сказать в такой ситуации, когда он Капитан, и лезть в пекло его долг? Он ведёт за собой людей и пытается бороться за жизнь всего человечества. Разве перед всеми этими обязанностями мои слова поимеют хоть какой-то вес? Разве я в принципе стою всего этого... Достойна ли... – Я не хочу, чтобы ты рисковал, – слова выпросились наружу. Это глупо, банально, безнадёжно. Я говорю, как маленький ребёнок. – Ты понимаешь, что это невозможно, – да, прекрасно. – Тогда просто пообещай, что останешься жив. – Хорошо, – его глаза потемнели, – но и ты, Гарднер, не смей умирать. Это приказ. – Так точно, сэр, – я подарила ему самую искреннюю улыбку. *** Раз, два, три... Ч-четыре, пять. Я считаю про себя, чтобы не сойти с ума. Шесть, семь... Руки начинают трястись, как и всё тело в принципе. Восемь, девять... Я потеряла... потеряла... дорогого человека. Опять. Я села на траву, прижимая труп к себе. Волосы липкие от крови, рука разодрана в клочья. Кожа такая холодная, что кажется, будто смерть наступила несколько часов назад, а не прямо сейчас. Я взяла ледяную руку и приложила к своей щеке. Пусть я сама буду вся в крови, позвольте только ещё раз коснуться, побыть рядом. Слезы катились вниз, голова гудела так сильно, что я начала терять связь с реальностью. Я потеряла близкого человека. Снова... Я слышала крик и не сразу поняла, что он принадлежит мне, начала чувствовать, как кто-то хватает меня за плечи, оттаскивая назад. Оставьте меня... Оставьте, пожалуйста... Пожалуйста, оставьте! Я вырываюсь, кричу, выпускаю труп из рук. Меня прижимает к своей груди какой-то человек, но из-за своего состояния я даже не могу понять, кто это. Я во всём виновата! Только я! Кто бы ни находился рядом, кого бы я ни любила! Все они умирают! Абсолютно все! – Успокойся, – меня сильно дернули, – смотри на меня и успокойся! Я подняла глаза, встречаясь с знакомым взглядом. Он был для меня как ниточка, за которую я хваталась, чтобы не упасть. – Я его убила, – мой голос превратился в шепот. – Он погиб, сражаясь за человечество, Гарднер. В этом нет твоей вины, – Ханджи сама была не в лучшем состоянии. И я это понимала, но не могла справиться сама. – Вы не понимаете. Я не смогла спасти, – из-за слез лицо собеседницы размазалось. – Теперь ты уже ничего не сделаешь. В таких случаях нам остаётся просто нести воспоминания о павших товарищах, держать их образ в сердцах, – Зоэ через силу улыбнулась, – я уверенна, что ты не позволишь человечеству забыть о подвигах наших храбрых разведчиков. – У меня больше не хватает на это сил, – я подняла глаза к небу, ощущая, как слезы неба плавно умывали моё лицо.