Любовная лихорадка

День. 1 сентября. На небе не наблюдалось ни облочка. Ещё тёплый ветерок нёсся по забитым улицам оживлённого Лондона, зазывая за собой безжизненные листочки, опавшие с ещё зелёных деревьев, начиная кружить их , отрывая от земли. Птицы что-то звонко щебетали. Может они общались меж собой, а может и просто пели. Кто их знал, это же всего лишь какие-то там птицы. Но одного молодого человека это всё же заботило... Невысокого роста юноша стоял на платформе 9¾, дожидаясь прибытия заветного локомотива, что, громко пыхтя, уже приближался к станции, и будто живой человек приветствовал всех ожидающих его магов своими гудками. Его волосы были пепельными, словно зала, что только-только закончила догорать, и заметно сальными, от чего блестели на ярком солнце. Бледная кожа не совсем здорового оттенка была идеально чиста, и на удивление, без особого ухода очень даже мягка. Серые глаза, в которых нельзя было что-либо разглядеть, пристально наблюдали за действиями небольшой пташки на суке дерева, расположившегося совсем не далеко от парня. На его щеке красовался белоснежный пластырь, который наводил на две мысли: либо мальчишка любит подраться, либо ему не повезло с окружением. Собственно, нашему герою больше подходит второе. На нём была надета белоснежная длинная рубашка в синюю полоску, и чёрный пиджак, что явно не подходил ему по размеру, и был чуть испачкан. На ногах красовались чёрные, не менее потрёпанные жизнью штаны, и такого же цвета, подшитые во многих местах своим же обладателем, ботинки. Эзоп стоял ровно, держа в руках ручку тележки, дабы та, на зло бедному парню, не укатилась под колёса уже настигающего станцию состава. Тяжёлый вздох, и вот, он вновь погрузился в свои мысли. Новый учебный год. Карл переходит на пятый курс... Но он радовался совсем другому. Эзопу выпал драгоценный шанс провести время в покое. Вдали от пьянствующего отца, от потёртых улиц давно забытой части города, и вдали от таких же забытых миром местных жителей. Но в то же время его тревожила лишь одна мысль. И её причиной являлся никто иной, как Джозеф Дезольнье с его бандой, собственной персоны. Самоуверенная ухмылка, и блеск гордых глаз. Казалось бы, что может сделать благородный юноша из Гриффиндора, столь прекрасный и идеальный, какому-то запуганному Слизеринцу. А вот и много чего. Уже как 5 лет приходится спасаться от неприятных ситуаций. Но, в любом случае, в Хогвартсе было намного лучше, чем дома. Это мальчик понял ещё на первом курсе, самом лучшем на его памяти... Из раздумий Карла вырвал звонкий, и до ноющей боли в сердце знакомый голос. — Эзоп! — Вера Наир широко улыбалась, подбегая к другу со своей тележкой. Она приобняла его, бросила краткий оценивающий взгляд в ответ на смущенное лицо парня, а после вновь заулыбалась так, как только могла. - Я так скучала! Ты даже представить себе не можешь, Эзоп! И Вера начала рассказывать, как бурно провела свои летние каникулы. Как родители свозили её и сестру в зоопарк, где бедняжку близняшку чуть не обокрал сбежавший из своей клетки енот. Как она с удовольствием проводила время с родителями, и ссорилась с единственной сестрой. Как думала о Хогвартсе, и старалась выучить много нового для будущих уроков, после чего замолкла. Помолчав около минуты, она посмотрела на Карла, и сделала такое недовольное лицо, какое только позволяли мышцы. — Ещё этот Дезольнье... Всё лето письма слал, в любви клялся. Как он надоел... — Девушка загадочно улыбнулась, и отвела взгляд в сторону. В груди что-то неприятно кольнуло. Юноша стоял неподвижно, внимательно всматриваясь в лицо подруги. Сердцебиение становилось всё чаще, ладони начинали потеть с новой силой, и он непроизвольно закусил нижнюю губу. Карл перестал слышать всё вокруг. Эта улыбка... Одна мысль, что Вере Наир начали нравиться настырные ухаживания Дезольнье, пугала его. Казалось ещё чуть-чуть, и юный зельевар упадёт замертво прямо здесь и сейчас. И никакая, даже самая лучшая медицина, даже самое сильное заклинание, не смогут спасти бедного парня. Алая дорожка, что не спеша начала прокладывать себе путь вниз по острому подбородку неожиданно привела его в чувства. Наконец, повернувшаяся Наир широко раскрыла глаза, и принялась вытирать его кровь своим платком. Карл был где-то далеко. Где-то там, где люди могут постоять в тишине. Собраться с запутанными мыслями, принять правильное решение, решиться на какой-нибудь отважный шаг. Но из этого чудесного мира юношу вывел протяжный гудок, и толпа магов, что буквально ринулась внутрь, лишь бы занять свободные места первыми. Эзоп грустно вздохнул, и, переглянувшись с Верой, они оба решили, что стоит подождать какое-то время, пока напор со стороны всех учеников снизится, и можно будет занять свои места. Ребята слышали, как где-то со стороны родители подбадривали своих детей, которые, судя по всему, только собирались поступать в Великую школу чародейства и волшебства - Хогвартс! Кто-то рассуждал, на какие факультеты они могут поступить, а кто-то молча забирался в поезд, то-ли боясь, то-ли утомляясь по непонятной, нашим героям, причине. Спустя какое-то время толпа растворилась, и Карл гордо помог подруге, отправляясь вместе с ней на поиски свободного купе. И такое и вправду нашлось. Седьмое по счету от самого начала пустовало, потому они решили незамедлительно занять заветные места. Эзоп медленно раскрыл какую-то книгу по зельеварениям, и убрал прядь волос за ухо. Он всегда вяло поправлял свои волосы, если смущался. И в данный момент не смущаться было просто невозможно. Наир положила свою крохотную голову на его тонкие ноги, и прикрыла глаза, которые сразу закрыли длинные, и достаточно пышные ресницы. Подождав немного, пока девушка окончательно заснёт, Эзоп робко выглянул из-за книги. Он провёл по мраморной щеке ладонью, и ласково улыбнулся. Лёгкий румянец одарил его лицо, но на такой коже казалось, что он вовсе не лёгкий. Всё же отпрянув рукой от чужой щеки, парень отвлёкся на большое окно, расположенное справа от него. Он загадочно всматривался в пейзаж по ту сторону двух стеклин, поглаживая по волосам спящую подругу, и думал над чем-то очень важным. Как обычно говорили: Если Эзоп не встаёт хотя бы на минуту, пялясь куда-то перед собой, мечтая о своих зельях, то это уже не Эзоп. Его всегда даже чуть забавило это выражение. Да, Карл любил это дело, и увлекался им, но не настолько, чтобы постоянно только и думать о котелке, в котором можно помешивать зелье... Впрочем, так говорила исключительно Наир...ведь она его единственный друг во всём этом жестоком, и надменном мире. Он чуть улыбнулся мыслям, и закрыл серебристые глаза, дабы вместе с возлюбленной провести эту поездку так незаметно, как это возможно. Внезапно сквозь сон Карл услышал знакомый голос. По всему телу прошлась волна мурашек, а брови сдвинулись к переносице так, что между ними появились небольшие морщинки, но он тут же ослабил их, ведь морщины в этом месте были у постоянно злого, и чересчур жестокого отца... Эзоп ни за что не хотел быть похожим на него. Хоть пытайте его самыми страшными пытками, хоть ломайте его морально, но парень никогда и не за что не будет вести себя как это...животное... Итак, вернёмся к тому, что так сильно напугало Карла, а лежащую на его коленях Веру заставило приподняться... Это был Джозеф Дезольнье. Сзади стояла его привычная банда. Собственно, чему удивляться. Они всегда ошивались вместе, и идти на такие риски, как возможность попасться на глаза учителю, их останавливала от каждой второй шутки, которую они затевали, замечая Карла один на один в библиотеке, или у класса зельеварения. Зельевар устало приоткрыл глаза, и бросил свой краткий взгляд в парня, что так гордо стоял в дверях, и ухмылялся. Длинные белоснежные волосы, собранные в объёмный хвост. Кажется, лента, которой эта конструкция была закреплена, вовсе не служила тем, что могло бы уберечь лицо от волос, нет, просто декорация. Изумительно прекрасные голубые глаза, тонкие нежно-розовые губы, на которые был нанесён еле заметный бальзам, и бледная, будто созданная из фарфора кожа. На нём красовалась ученическая одежда Гриффиндора, шикарная мантия, которая чуть развивалась от сквозняка, созданного по причине открытого окна в одной части вагона, и приоткрытого во входной двери в другой. Позади стояли его верные друзья и помощники. Сё Биань, тихий, и спокойный мальчик. Он не помогал Джозефу, и даже выглядел виновато в большинстве случаев, но остановить друга никогда не пытался. Был слишком запуганным по своей сути. Рядом стоял Фан Уцзю, что с широкой улыбкой располагался около Сё. Он всегда был рад составить компанию Джозефу, и являлся первым, кто дал Эзопу неприятное прозвище. Нюниус... Он и Фан называли себя братьями. Не смотря на то, что те и вправду были как две капли воды похожи, родственниками, как таковыми, они вовсе не являлись, и никогда не будут. И последним в этой компании был самый податливый, зашуганный, и вечно поддакивающий Антонио. Он постоянно ходил чуть ли не под ручку с каждым из них, боясь остаться одному, или, не дай Боже, нарваться на гуляющего Эзопа в нехорошем расположении духа. Чуткий взгляд вцепился в ответ на чужой, и они молча смотрели друг на друга так какое-то время. Кажется, не только в купе стояла гробовая тишина, но и во всём мире. Парни так старательно прожигали друг друга глазами, что, казалось, ещё чуть-чуть, и оба выжгут небольшие дырки на месте глазных яблок. — Джозеф, привет. — Прервала тишину все ещё сидящая здесь Вера, про которую, кажется, забыли даже стоящие сзади, друзья Дезольнье. В ответ последовало, словно промурлыканное приветствие, и Джозеф, как истинный джентльмен, поцеловал руку дамы. Он, вместе с друзьями сел напротив ребят, и с ухмылкой поглядывал в сторону Эзопа, что был далеко не в восторге. — Как ты провёл лето? Судя по всему, избежать разговора в принципе невозможно, и он, тяжело вздохнув, принялся читать ранее отложенную книгу. — Прекрасно, soleil. — Вновь это мурлыканье. Эзоп всё больше начал сомневаться в правильности выбора распределяющей шляпы. Ему следовало отправиться...дайте подумать... В помойную яму. Карл раздражённо вдохнул, и медленно выдохнул, стараясь сосредоточиться на страницах книги. — Я ездил к дальним родственникам, а также встретился с известными магами современности.— Тут он протянул Наир небольшую бумажку, и многозначительно подмигнул. — Это попросил специально для тебя. На небольшом клочке бумаги, что был явно наспех вырван, красовался автограф одного из самых известных магов современной истории мира магии. Девушка изумлённо взвизгнула, а после ласково улыбнулась, и поблагодарила Дезольнье за подарок. Они с Джозефом завели дружеский разговор, в то время как блондин постоянно кидал странные взгляды в сторону Эзопа. И Карла это напрягало так, как напрягала бы встреча с голодным зверем тёмной ночью в лесу. Незнание того, что тот вновь выкинет, и последующее за этим напряжение расползалось по и так забитой мыслями голове, от чего, кажется, у зельевара начала понемногу болеть голова. Всю последующую поездку он сидел молча, наблюдая за активным разговором Наир и Дезольнье. Но что-то всё же было до ужаса странное. Фан пялился на Эзопа так, будто он убил человека. Нет, хуже. Мучил его, а после убил, растоптал. Что же будет дальше... Оставалось только гадать.