forever, forever

      

???

      Питер Паркер помнит. Он все помнит. Быстрые поцелуи, пока никто не видит. Неловкие прикосновения. Взгляды на другого Питера Паркера, пока тот увлеченно что-то изобретает. Нелепая близость. Он помнит и вряд ли когда-нибудь забудет.       В Нью-Йорке зима. Сколько времени прошло с момента, когда они обнимались у Статуи Свободы? Слишком, черт побери, много. Питеру ужасно холодно сейчас, но он ни за что не уйдет с крыши Эмпайр-стейт-билдинга, только не сегодня. Ему практически плевать на риск получить обморожение. Ему холодно изнутри.       Когда еще счастливый и поверивший в себя Питер вернулся из другой вселенной, ему казалось, что они с Питером еще обязательно встретятся. Он неделями не вылезал из лаборатории, силясь придумать эдакий межвсленеский телепортатор, но из этого ничего, кроме надорванной спины и сбитого сна, не вышло. Он ходил к магам и волшебникам, чтобы те помогли ему. У младшего Паркера получилось, почему не должно получиться у него? Еще один способ оказался нерабочим. Питеру нечем платить за квартиру. Он бродит по улицам хищного многоэтажного города, как умалишенный. Вглядывается в каждое лицо, но никогда не находит там нужного. Питер Паркер плачет по ночам, потому что устал тянуть в себе нечеловеческую тоску. Никакого Стивена Стренджа в их вселенной не существует, никто ему не поможет, он один, один, одинодинодин.        Он все также сидит на крыше небоскреба и всматривается в грязную синеву ночи, не находя в себе сил сделать хоть что-то. Вдох. Обжигающий холод сковывает легкие. Выдох. Тело само по себе совершает рывок. Питер даже не успевает понять, как именно это произошло, но летит к земле со скоростью почти 90 километров в час. Секунда, вторая, земля все ближе. Он закрывает глаза.       Одному богу известно, почему датчики паутины срабатывают в десяти метрах от тротуара. Питера неприятно дергает. Он, наверное, вывихнул руку. Не имеет значения. Быстро, пока никто не заметил, он убирается с оживленной улицы.       Он дома. Ел ли он за последнюю неделю хоть что-то? Да какая, блять, разница. Питер падает на старый промявшийся матрас и рвано выдыхает. Он не будет спать сегодня, потому что опять проснется в слезах. Ему всегда снится Питер. Горячие горькие слезы стекают по худым щекам.       Знаете, смерть дяди Бена ударила по Питеру. Смерть Гвен втоптала его в грязь и заставила задыхаться. Теперь он снова потерял кого-то важного. Это его добило. Супергерой, который мог все, теперь не может ничего. Он плачет и молится богу, молится богу и проклинает момент, когда был рожден. Комната наполняется околобезумным шепотом, среди которого с огромным трудом можно разобрать "я хочу его увидеть" и "господи, дай мне его увидеть". Господь милостив. Питер засыпает и не видит ничего.       Черт возьми. Питер снова сливается с улицами. Надежд найти Питера уже не осталось, он снова ищет хоть какого-нибудь мага. Его ноги болят от постоянной ходьбы, ведь он обошел все странно выглядящие здания в Нью-Йорке. Одно за другим, и нигде магией даже и не пахнет. Остается последний во всем блядском Нью-Йорке дом. Внутри Питера явно никто не ждет, постройка выглядит слишком серо и угрюмо. Длинный вдох, короткий выдох. Трясущаяся рука давит на массивную входную дверь, но та не поддается. Вот и все. Уголки губ сводит судорогой. Бежать. От этой двери, из этого города, страны, из этого чертового мира. Еле стоя на ногах, Паркер спускается со ступенек.       -Молодой человек, вы чего-то хотели? - доносится глубокий мужской голос из-за спины.       Питер замирает на месте. Что?       -Пройдемте внутрь. Я выслушаю вас. Вы явно расстроены.       Питеру нечего делать. Он не сопротивляется.       Интерьер строения такой же негостеприимный, как и его наружность. Питер послушно, как ослик или маленький ребенок идет за невысоким мужчиной в смешной одежде. Тот заводит его в комнату с камином и усаживает в кресло с до нелепости большой спинкой.       -Кто вы?- выдавливает из себя измученный Питер Паркер. Его собеседник пару секунд оглядывает своего гостя, будто оценивает.       -Я Эдвард Лидс, верховный маг Земли.       Питер заливается смехом, хоть ему и не смешно. Он в этом доме от силы пять минут, но уже успел потерять надежду и обрести ее вновь. Мистер Лидс с искренним недоумением смотрит на посетителя, и, наконец находит в себе смелость продолжить диалог.       - Вам нехорошо? Поделитесь, мы здесь помогаем людям.       - Вы правы, мне действительно нехорошо. Вы сможете отправить меня в другую вселенную?       Мистер Лидс удивленно, нет, ошарашенно открывает рот.       -Теоретически да, но зачем вам...       Питер вскакивает с кресла и чуть ли не падает на колени перед верховным магом.       -Пожалуйста,- смотрит самым умоляющим взглядом на свете. Эдвард Лидс застывает, будто ждет какого-то подвоха, но сдается под пристальным взглядом.       Они в подвале, и Верховный маг земли произносит какое-то заклинание. Питер молится прямо сейчас, как никогда не молился. Все существующие боги услышали его молитву. Наконец Эдвард говорит:       - Приложите руки к этому шару. Уж не знаю зачем, но он перенесет вас туда, куда вам надо. Удачи.       Питер готов расцеловать это смешного человека прямо сейчас. Он благодарно кивает и хватается за шар. Миг, второй, ничего будто бы не происходит. Они все так же в подвале. Ничего не меняется.       Питер отрывает руки от шара. "Спасибо вам" - все, что он может выдавить из себя, прежде чем просто убежать, как и хотел.       Он снова на гудящих улицах, но до лиц ему нет никакого дела. Все это утратило смысл. Он просто вернется в свою квартирку и будет лежать, пока не умрет. Питер не смотрит, куда идет, и толпа расступается перед ним, как море перед Моисеем. Ноги знают, куда идти, они сотни раз ходили по этому маршруту. Пройти до угла, перейти дорогу, спуститься в метро...       Наверное, не всякое море имеет свойство расступаться до конца. Питер врезается в чье-то твердое плечо, и человек, послуживший препятствием, недовольно хмыкает.       -Прошу прощения, я не хотел, извините..- Питеру плевать, он хочет умереть.       -Питер?..       Знакомый голос. Наверное, бывший одноклассник или типа того. Паркер никак не может вспомнить, чей это голос. Поднимает взгляд, чтоб узнать.       Ноги больше его не держат.       Перед ним Питер Паркер, его Питер Паркер. Все такой же приятный, родной и невероятный Питер.       Они молчат.       Что произошло дальше Питер помнит смутно. Его холодную ладонь хватает такая теплая и такая родная рука. Его тащат по людным улицам. Поднимают по лестнице. Заводят за массивную дверь. Жадно целуют, будто боятся потерять. Правда боятся.       Питер отвечает на поцелуй. Черт блять возьми, как долго он этого ждал. Он нетерпеливо сдергивает с Питера куртку и притягивает еще ближе к себе ворот рубашки. Он бы заплакал сейчас, если бы у него остались слезы. Наконец, оба Питера отрываются друг от друга и глупо смеются. Им не нужны слова. Питер, устав стоять, тянет другого Питера за собой вглубь квартиры, в спальню. Никто из них ни капли не смущен. Все происходит так, как должно происходить. Старший толкает младшего на мягкую кровать и снова целует. Питера никто никогда так не целовал. В его организме взрываются фейерверки и горы динамита, а он только рад. Не в силах ждать, Питер стягивает с другого футболку. Искусанные губы скользят по горячей груди, спускаются ниже, вырисовывая причудливые фигуры прямо у резинки штанов. Пара мгновений, и трясущиеся пальцы справляются с ними. На лице Питера появляется едва различимый румянец, но лишь из-за того, что Питер обхватывает его член и начинает требовательным желанием скользить вверх-вниз.       Младший нетерпеливо стонет, запуская руки под чужую рубашку, блуждая по широкой крепкой спине запутавшимися пальцами, стягивает ненужную одежду со старшего и дает волю своим губам. Питер хрипло дышит. Он прерывается, одним движением стягивает с себя брюки и припадает к губам Питера. Пальцы, обхватывавшие чужой член, сползают ниже, проникают внутрь, заставляют все внутренние органы трепетать. Питер снова стонет, немного выгибаясь, пока чужие пальцы входят и выходят. Секунда. Пальцы заменяет член Питера. Младший стонет, молится, повторяет свое и чужое. Чужие толчки выбивают из него дух и остатки разума, он готов прижать к себе Питера и никогда не отпускать, чтобы быть как можно ближе. Питер толкается еще раз, и другой почти что кричит. Черт, им слишком хорошо сейчас. Еще пара одновременно нежных и резких толчков, и оба Питера кончают.       Все так, как и должно происходить. Питер падает рядом с другим, крепко обнимая, шепча в шею что-то типа "я скучал".       Они засыпают под бессмысленный влюбленный шепот, потные и грязные, но как никогда счастливые. Они проснутся в обед, примут душ(не отходя друг от друга ни на шаг), а затем будут весь день говорить, и говорить, и говорить. Они не наговорятся ни на следующий день, ни через неделю, ни за всю жизнь. Им всегда будет мало.