А-Сянь, я все исправлю!

Туман бархатисто окутывал лес. Ластился к выжженным столетиями назад пням деревьев, огибал их и устремлялся змейкой вверх по стволам молодых, но окрепших дубов. Адепты ордена Юньмэн Цзян прокладывали путь, ориентируясь на отклики сизоворонок, перепрыгивающих на верхних ветках. Порой на мелодичный свист заклинателей никто не откликался, будто птица исчезла, и это начинало нервировать лазутчиков. Все остальное туман молчаливо впитывал в себя: неосторожно надломленная сухая ветка трескалась без характерного звука, перешептывания адептов становились все реже. Кто-то заметил, что в этом лесу не слышно животных, отчего многим стало не по себе. Обогнув в последнюю минуту выросший внезапно на пути ствол, Цзян Чэн остановился. Здесь туман явно не имел природного происхождения: днем он должен был рассеяться, а не становиться плотнее и гуще. И еще эти мимолетные вибрации в воздухе, словно невидимые кнуты огибали порой его тело и устремлялись далее, не причиняя никакого вреда. Пока что. Деревня Су находилась на краю ордена, гранича с поместьями Ланьлин Цзинь. Основным занятием жителей было бортничество. Известный далеко за пределами Лотоса целебный мед экспортировался и ежегодно приносил хорошую прибыль в казну ордена. Но в последнем письме глава деревни встревоженно оповещал о таинственном явлении: бортники уходили в лес, но никто так и не добирался до кадок. По возвращении они молчали и отмахивались от любых расспросов. Их угрюмость и нежелание рассказывать, что с ними произошло, повлияло на всех остальных, и вскоре никто из деревни не пересекал черту лесного массива. Внезапно с правой стороны туман заструился плотнее, вытягивая белесую щупальцу к Цзян Чэну. Выхватив молниеносно Саньду, юноша разрубил поперек энергетический сгусток. По лезвию меча прошелся слабый алый разряд, но тут же рассеялся. В тот же миг он расслышал вокруг себя удивленные и напуганные выкрики сразу нескольких адептов. Устремившись в сторону звуков, А-Чэн обнаружил съежившихся на земле заклинателей. Попытки привести их в чувства закончились провалом. Осмотрев тела застывших людей, он не нашел никаких видимых пут, удерживающих их в таком положении. - Черти что, - выругался Цзян Чэн, вытащим из мешочка сигнальную ракету, он поднял ее над головой и выстрелил в воздух, надеясь, что расцветший в небе лотос будет заметен. Увы, туман слизал все оттенки, стоило паре искр взметнуться вверх. Звук возник с юго-запада. А-Чэн всегда старался пропустить занятия по искусству, но все же мог отличать мелодии, издаваемые различными инструментами. Стремительные и обнажающие трели флейты достигли его мгновенно; Цзян Чэн прежде не ощущал такой энергетики от музыки. Разве что по слухам два Нефрита из Гусу Ланя обладали способностью уничтожать и усмирять нечисть, стоило им сыграть дуэтом. Флейта будто взывала к Цзян Чэну. Он с удивлением осознал, что ее звуки кажутся ему знакомыми, но будто забытыми. Никто в его ордене не играл на ней; он слышал, как на уроках звучит *юэцинь и **гучжэн – и только. Звуки флейты буйно разрастались среди тумана, проникали в него, щекоча. На душе Цзян Чена становилось томно, будто в предчувствии встречи с давним близким другом, судьба с которым развела их внезапно. В этой части леса, куда забрел А-Чэн, туман был пористее и немного влажнее. Он прикасался лицу и ладоням, оставляя мокрый след, как от поцелуя. От такого ощущения Цзян Чену стало зябко, и он ускорил шаг. Из тумана вынырнуло ветвистое дерево, на толстой ветке которого расположился вольготно человек. Свесив одну ногу, второй он упирался в шершавую кору, а спиной прислонился к неровному стволу. Его темная одежда подчеркивала изгибы тренированного тела, и лишь окантовка ткани заканчивалась яркими красными всплесками, напоминающими брызги крови. Флейта, прижимая к тонким губам, издавала тоскливые мелодии, что будоражили сердце Цзян Чэна. - А-Сян? – с недоверием позвал заклинатель. Сидевший на ветке мгновенно прекратил игру. Он невесомо спрыгнул, едва всколыхнув туман. Да, это был его шисюн, но внешность и аура Вэй Усяня разительно отличалась от того молодого человека, что провожал его недавно широкой улыбкой на Пристани Лотоса. Стоявший перед ним А-Сян выглядел взрослее и мрачнее. На нем не было привычной пурпурной одежды их ордена; на смену пришло темное одеяние. Черты лица стали острее, кожа побледнела, а на губах всплывала непривычная ухмылка. Сам А-Сян стал выше Цзян Чена и казалось, будто нечто темное окружает его. Лишь спустя время, Цзян Чен понял – вокруг шисюна выплескивалась наружу темная энергия, подобная хвостам кицунэ. - Чччто это? – Цзян Чэн попятился и, споткнувшись о корягу, осел на землю. Вэй Усянь внимательно осматривал юного адепта. В глазах темного заклинателя плясал нехороший безумный огонек, а в пальцах беспрестанно вертелась флейта, украшенная кроваво-красной кисточкой с нефритом. А-Сянь обошел Цзян Чена и остановился позади него. - А-Чэн… Не ожидал совершенно, что ты откликнешься на мой зов. Я-то думал разбудить парочку лютых, а тут явился ты. Пожалуй, я перестарался, - смешок Вэй Ина показался Цзян Чену выдохом уставшего от долгой дороги путника. - О чем ты говоришь? – былая уверенность и всплеск раздражения помог А-Чэну подняться и стряхнуть с себя кусочки земли. - Как ты тут оказался? Ты ведь пообещал помочь шицзе на Пристани, а всех обманул и… - Ваньинь обернулся и замер. Позади Вэй Ина замер лютый мертвец. Его тело сковывали тяжелые цепи, по обнаженному торсу разрослись вздутые темной энергией вены. - А-Сян, берегись! – Цзян Чен выхватил Саньду и направил острие в сторону мертвеца. Звуки флейты привели в движение нечисть: та легкими движениями обезоружила ошеломленного Ваньина и замерла подле невесело ухмыляющегося Вэй Ина. - Все никак не успокоишься, да? И где же Цзыдянь? Я ожидал, что ты первым пустишь его в ход. - Цзыдянь? О чем ты говоришь? – Цзян Чэн никак не мог понять, почему мертвец не нападает на них. - Что вообще происходит? – в сердцах выкрикнул Ваньинь. - Что происходит? – задумчиво повторил Вэй Ин, - разве не облава на горе Луанъцзан? Похоже, остальным заклинателям все же не удалось справиться с энергией этого места? – флейта в руках А-Сяня завертелась и переместилась на пояс, повиснув в ожидании. - Или же, хочешь сказать, это не ты пришел по мою душу, Глава Орден Цзян? А-Чэн смотрел на шисюна и никак не мог понять, какую игру он затеял. Это иллюзия? Но таким заклинаниям их никто не учил. Да и темная энергия, исходящая от А-Сяня… - Кто ты? – внезапно задал вопрос Ваньинь. Вэнь Ин замер перед ним. Кожей А-Чэн ощутил, как температура значительно снизилась, а затем что-то несильно толкнуло его в грудь. - Так ты решил окончательно отказаться от собственного брата? – прищурившись, Вэй Ин молниеносно приблизился к временно застывшему А-Чэну. - Не можешь вспомнить меня? Тогда я помогу, - ухмылка, расцветшая на лице заклинателя, не предвещала ничего хорошего. Он заиграл, и со звуками флейты в разум А-Чэна проникли ужасающие картинки из прошлого Старейшины Илина и будущего Главы ордена Цзян. Сожженная до основания Пристань Лотоса, растерзанные тела адептов и оскверненные родители А-Чэна, лишение золотого ядра, постепенное отдаление двух братьев, недолгое воссоединение и битва в Безночном Городе, сумасшествие А-Сяна, смерть шицзе и пустота. Одиночество. Тьма. И тысячи мертвецов на горе Луанъцзан. И над этим возвышался Старейшина Илин. Выпустив из пут наваждения, Вэй Ин всмотрелся в лицо Цзян Чэна. Он изменился с последней их встречи, будто вернулся в те времена, когда А-Сян, обхватив плечо друга, говорил ему восторженно о двух Героях Юньмэн Цзяна. - А что если… - мысль проскользнула и впилась шипом в разум Старейшины Илина. Цзян Чэн смотрел на Вэй Ина и словно не видел его. Он не мог принять того, какое будущее показал ему А-Сян. Чтобы он, А-Чэн, отрекся от своего шисюна и сам возглавил на него охоту? Да ему проще переломать будет ноги сошедшему с Пути Меча брату, нежели отдавать его на растерзание заклинателям из других орденов. - Но почему, - голос Цзян Чэна была слаб. Сделав глубокий вздох, он закончил фразу: - Почему ты ступил на Темный Путь? Старейшина Илина безмолвно смотрел на него. Он никогда не назвал бы А-Чэну причину. - Похоже, здесь наши пути расходятся, Ваньинь. Я слышу, как ты подступаешь к горе и зовешь меня, - печальная улыбка тенью легла на бледное лицо темного заклинателя. - Напоследок я немного помогу тебе и заберу этот Омут с собой, - Вэй Ин исчез во всполохе темной энергии, затянув с собой разум весь туман. Ничего не понимающий Цзян Чэн остался один. День медленно угасал, вытягивая теплоту из леса. Адепты ордена Юньмэн Цзян наконец собрались вместе и отправились в обратную дорогу. По пути А-Чэн размышлял о том, с чем он столкнулся. И кем был тот А-Сян. Пристань встретила их оживленно: Вэй Усянь устроил представление с завязыванием глаз и стрельбой из лука. Шицзе стояла среди переговаривающихся адептов и поддерживала шисюна. На секунду все затихли, а затем под общее ликование Пристань взорвалась одобряющими выкриками. А-Сянь поразил все цели одним выстрелом. Смеясь, он заметил идущую к нему навстречу фигуру А-Чэна. - Ваньинь, - он замахал воодушевленно рукой и направила в сторону Цзян Чэна. - С возращением, как все прошло? – теплая рука обхватила его плечо. Сейчас он был одного роста с А-Чэном, и заклинатель мог всмотреться в лицо веселящегося Вэй Усяня. Ни намека на боль, отчаяние и отчуждение. А-Сянь по дороге рассказывал ему что-то о найденном трактате о винах, а А-Чэн все больше осознавал, что не сможет никогда себе простить, если пойдет против брата. Со всеми полученными воспоминаниями Старейшины Илина он обязательно спасет их от подобного будущего.