***
— Слышал, что учудили близнецы Шэнь? — спросил мужичок залпом выпив сакэ. Время близилось к вечеру. Единственное чего хотелось после тяжёлого рабочего дня, это хороший алкоголь и неспешная беседа с такими же тружениками. В последнее время в таверне среди небольших компаний все чаще проскальзывали имена близнецов Шэнь. Возможно за последние лет десять это была единственная тема для сплетен. — Ха~а? Ты о котором? Чуть поодаль от городского шума на холме, стоял особняк семьи Шэнь, в простонародье называемый особняком безмятежности. Многие годы он пустовал, пока однажды десять лет тому назад, не приехали два молодых господина. Наследник семьи Шэнь — Шэнь Цинцю, старший из близнецов, холодный и безразличный ко всему. Поговаривали, что первого человека он убил в десять лет из-за чего его сплавили в это захолустье. Младший господин — Шэнь Юань, на деле был болезненным ребёнком. Даже лёгкий ветерок, мог с легкостью простудить ребёнка, из-за этого ему требовалось постоянное лечение. В городе Юань известен, как прекрасный цветок и самые редкие прогулки становились великим событием. Люди выбегали на улицу, пробирались сквозь толпу, что бы хоть глазком увидеть столь прекрасного человека. — Поговаривают их околдовал красноглазый демон, и теперь каждую ночь из их покоев только стоны и слышны! — Не может быть! — воскликнул третий. — Красноглазый демон? — переспросил самый юный из компании. Мужики в удивлении уставились на юнца. — Ты что совсем ничего не знаешь?***
Ночную тишь нарушали тихие стоны и гортанные рыки, словно зверя. Шлепки кожи о кожу и хлюпанье семени, что сочилась из бутона младшего господина. И ни одна капля белой жидкости не ускользнула от острого взгляда Шэнь Цинцю. — Щенок! — рыкнул Шэнь Цинцю, плавно придвигаясь к двум сплетенным в танце страсти телам. — Слишком грубо! Ты что на части его решил разорвать своей дубиной? Толстый член в очередной раз двинулся вверх насаживая болезненно-хрупкое тело младшего господина. То ли всхлип, то ли стон сорвался с искусанных губ затихающем в сладком поцелуе. Шэнь Цинцю не выдержав прильнул к губам брата, пока холодные пальцы рисовали круги и жёсткие борозды ногтей на разгоряченной коже. — Е~ммм… Еще~ее, — всхлипнул Юань, когда Цинцю отстранился. Но тут же забыл об этом. Бинхэ, принятый в этот дом мясник, так искусен в сексе, что с каждым новым толчком вышибал все ненужные мысли из головы. Пока не остаётся звенящая пустота. Раз движение, податливые стенки приветственно раскрываются, принимая и обволакивая огромный член. Второе движение, сорванный вскрик. Холодные словно льдинки пальцы ласкают раскинутые ноги, пока язык собирал соленые капли пота. Третий толчок, шея, ключница, соски и все ниже и ниже. Цинцю, словно поставил себе цель, вылизать каждый кусочек кожи. От истерзанной шеи до каждого пальчика ступни. Мучительная ласка остановилась там, где они с Бинхэ сошлись, словно кусочки огромного пазла. Цинцю вновь и вновь ласкал расстраханное отверстие, доведя экстаз до пытки. Если бы кто-то из слуг открыли дверь, они увидели бы пугающую их маленькие умы картину. Бинхе — челядь, не достойная даже смотреть на господ, стоя на коленях таранил уже ослабевшее от ласк тело, пока между его раскинутых ног, на коленях стоял Старший господин, словно кот вылизывающий пролитые капли семени. Тело Шэнь Юаня выгнулось и задрожало на пике экстаза и так же внезапно ослабло, повиснув на крепких руках мясника. Бинхэ внимательно следил за движением розового язычка по белой коже. Цинцю как кот, с нескрываемым удовольствием вылизал каждую белесую капельку на плоском животе. С трудом оторвавшись от своего занятия, Шэнь посмотрел в горящие алым глаза ручного демона, так откровенно пошло, что сердце замирало. — Бинхэ… — Плавным движением, словно змея. Шэнь Цинцю отстранился от сплетенных тел. За то время, что Ло Бинхэ работал в семье Шэнь, он научился понимать Старшего Господина, лишь по брошенному взгляду, движению рук, или по одной кривой улыбке. Он уложил младшего господина, осторожно, словно самый хрупкий и драгоценный фарфор в мире. И словно пес на четвереньках пополз к своему хозяину. Господину, который так холоден. — Ты знал? На коленях, ты так похож на животное, — сказал Шэнь Цинцю с улыбкой на устах, но которая не отражалась в глазах. — Так вот оно что… Ты не кончил. — Вы забыли, господин, — дерзко отозвался Ло Бинхэ, придвигаясь ближе, нагло касаясь ног. — Вы запретили мне осквернять тело молодого господина своим семенем… Может ли господин похвалить верного пса? И наконец веселый смех сорвался с бледных губ. Как и раньше, Шэнь Цинцю порадовала наглость звереныша. — Какой наглый пес, — ухмыльнулся Цинцю и под довольным взглядом встал так, что прекрасное лицо мясника оказалась прямо напротив паха. Белая ткань штанов чуть выпирала, привлекая к себе все внимание Ло Бинхэ. Он уже чувствовал приятную тяжесть на языке, чуть горьковатый вкус предсемени… — Вот здесь то, что ты так жаждешь. Получив позволения, Ло Бинхэ жадно впился губами в член, даже не стянув нижних одежд. Жадно всасывал, лизал, так, что ткань промокла от слюны. — Такой нетерпеливый. Ты так сильно этого желал? — холодно спросил Цинцю, мягко давя на член. Не ожидавший этого Бинхэ задрожал, но не позволил себе оторваться от ласк. Любое неповиновение и последуют наказания. Более жесткие, с синяками и кровью. Те что пробуждали ненависть и пугающую жажду владеть и истязать холодного господина. Что бы хоть на секунду увидеть что-то кроме брезгливости и безразличия. — Кто ты, Бинхэ? — Словно прочитав его мысли, спросил Шэнь Цинцю. — Я Звереныш господина, — как заученно повторил Бинхэ, на секунду оторвавшись сладкого стебля. — Правильно, — согласился Шэнь Цинцю, но на безразличном лице проскользнуло недовольство. Это не то, что он хотел услышать. Очевидная ложь. Цинцю прекрасно это понимал, но молчал. Ло Бинхэ не любил никого кроме Юаня. Пока Шэнь Цинцю с издевательской усмешкой наблюдал за его попытками привлечь внимание младшего из близнецов. И ночью с садистким удовольствием отыгрывался, чтобы утром вновь наблюдать, как Бинхэ, словно пес следовал за братом. Это стало их игрой. Игрой на троих. Если с Юанем, Бинхэ был нежен и даже покладист, то Цинцю он брал жестко. Бинхэ вгрызался, царапал, сжимал светлую кожу до синяков и кровавых подтеков. Шэнь Цинцю это нравилось. Нравилось до безумия. Поэтому он вновь и вновь позволял зверенышу лгать, извиваться и играть в их странную игру на троих. Шэнь Цинцю не помнит в какой момент оказался на Юане, пока огромный член Бинхэ толкался в растерзанную дырку. На шее и бедрах уже проступали фиолетовые пятна, а вся спина и грудь были в красных укусах и засосах. Шэнь Юань, пришедший в себя не так давно, под ним с удовольствием слизывал проступившую кровь и прикусывал покрасневшие соски. Едва удерживаясь на четвереньках, Цинцю взглянул мутными глазами в лисьи глаза брата. Точно такие же, как его собственные. В детстве их едва могли отличить друг от друга. Но по какой-то причине, все любили именно Юаня. Даже родная мать была безмерно строга к старшему, но чрезмерно заботлива к младшему. Тогда Цинцю ненавидел их так сильно. До скрежета зубов и сбитых костяшек пальцев. Ненавидел то, что не способен быть таким же добрым, как Юань, не способен быть таким же красивым и… Но вся ненависть испарялась, когда он улыбался ему. Ярко, по-детски невинно. Ещё в детстве Цинцю понял, что у него никого нет, кроме Юаня. Лёгким движением руки младший заставил Бинхэ остановиться. Да, с ним он был куда послушнее. Юань завозился и доведенный до экстаза Цинцю недовольно засопел. — Что ты делаешь? — тяжело дыша, спросил Цинцю, позволяя рукам Юаня переставлять его ноги, руки, словно безвольной куклы. — Хочу попробовать кое-что новенькое, — хихикнул Юань. — Чт~ооо… Застонал Цинцю, когда на его эрегированный член без проблем насадился Юань. Бинхэ, поняв, что задумал молодой господин, довольно улыбнулся и на пробу толкнулся. Цинцю по инерции подался вперед, толкаясь глубже в теплое нутро брата. И перед глазами словно взорвался фейерверк. Ещё раз. Ещё. С каждым толчком Бинхэ становился грубее и беспощаднее. Но в какой-то момент Цинцю понял что он сам насаживается и толкаеться в податливое нутро Юаня. Сзади в самое ухо гортано рычит Бинхэ, а внизу от его члена, сладко стонет Юань. Так сладко, так горько. Так мучительно приятно. Шэнь Цинцю не хочет заканчивать столь сладкую пытку.***
Тьма наступала быстро, обжигая ледяным холодом. Где-то вдали слышатся крики людей, рычание монстров и демонов. Сейчас это не важно. Сейчас на поляне, вдали от битвы на расколе человеческого и демонического мира, стояло двое. Вдох. Выдох. Прекрасное, сильное тело, когда-то привлёкшее внимание Шэнь Цинцю, истерзано глубокими бораздами от острых клинков охотников. Вдох. Выдох. Во лбу, словно яркая звезда, горела столь знакомая с записей деда, метка демона. Шэнь Цинцю уже знал ответ на свой вопрос, но почему-то сейчас он казался жизненно необходимым. — Кто ты, Бинхэ? — В… — Ло Бинхэ запнулся, что-то мешало ему обратиться, как раньше. — Шэнь Цинцю, ты знаешь ответ. Он знал. Отец и мать из раза в раз заставляли перечитывать оставленные дедушкой записи про демонов. Заучивать каждую строчку, каждый символ. Эту метку нельзя было спутать. Она принадлежала наследнику короля демонов. — Я хочу это услышать от тебя! — сорвался на крик Цинцю, направляя клинок на демона. Взглянув в лицо человека, Ло Бинхэ удивился. Сильный, несгибаемый словно сталь, холодный, как лёд Цинцю выглядел сломлено. Огромнейшая боль и ненависть отразилась в глазах, так напоминающих бамбуковую рощу. Первым порывом, было подойти и… Бинхэ одернул себя. Не время и не место нежностям. Тем более для такого человека, как Шэнь Цинцю. В следующий раз. В следующий раз, когда Ло Бинхэ сможет на равных стоять с Цинцю и Юанем. В следующий раз… Слишком поздно.