***
После показа Габриэль Агрест, скупо отметив хороший выход своего сына, не мог не взять своего дражайшего отпрыска на продолжение банкета. Адриан беспокойно поглядывал на часы. Время близилось к девяти, что не играло на руку младшему Агресту, потому что сегодня в десять вечера он договорился пойти с Нино в кино на премьеру нового фильма Астрюка. И, похоже, он снова пожертвует своей жизнью ради жизни отца. Габриэль легонько дёрнул сына за рукав, что всегда включало для сына красную горящую табличку в голове с надписью «Ахтунг! Злюкен папакен!» и он посмотрел на отца, а потом в направлении его взгляда. — Добрый вечер, Маринетт, — Габриэль учтиво наклонил голову в знак уважения, — Как вам сегодняшний показ? — пока отец со всей его притворной мягкостью смотрел на девушку напротив, Адриан, стараясь скрыть свой интерес (потому что отец обычно ни с кем не бывает любезным), осматривал её. Волосы у обозначенной «Маринетт» были уложены аккуратными волнами, большие глаза обрамляли густые ресницы и были подчеркнуты тонкими стрелками. Парень опустил свой взгляд на её маленькие бежевые туфли (Тридцать шестой или тридцать седьмой размер?), а потом неспешно поднимался вверх по бесконечно длинным и стройным ногам, которые затем так логично опоясывали округлые бёдра. Смутившись собственных умозаключений, Адриан отвёл взгляд и посмотрел куда-то в сторону, как-будто кучка журналистов с операторами были безумно интересными зрелищем. — Показ был прекрасным, месье Агрест. Для меня было большой честью сотрудничать с таким известным домом, — она слегка вздернула подбородок и лучезарно улыбнулась. — А это, — она окинула взглядом рядом стоявшего парня. — Ваш сын, я так понимаю. Я Маринетт, Маринетт Дюпен-Чен. Очень приятно познакомиться, — и она протянула свою наманикюренную под цвет её синего костюма руку, смотря на блондина со смешинками в глазах. — Взаимно, — голос не дрогнул, но стал на несколько тонов ниже, чем обычно, — Адриан Агрест, — и он крепко пожал её теплую маленькую руку. — Адриан, — Габриэль переместил свой взгляд с девушки на сына. — Прекрасная мисс Дюпен-Чен стала моим творческим партнером в подготовке новой коллекции. Несколько лет назад она создавала обложки для альбома Джагеда Стоуна, а сейчас помогает мне в создании образов для подиума, — пояснил глава дома Агрестов, переводя взгляд то на Дюпен-Чен, то на сына. — Надеюсь, что это было не последнее наше сотрудничество, — она улыбнулась ещё шире и в этот момент Адриан не мог понять, как её щеки еще не разорвало по углам от такого огромного рта, — К сожалению, мне уже нужно ехать домой, время позднее, а черновик курсовой, сами понимаете, сам себя не напишет, — она закатила глаза и цокнула, всё также улыбаясь. А затем впервые посмотрела на Адриана после их неловкого рукопожатия. — Я думаю, месье Агресту тоже стоит поехать домой, у него сегодня был нелёгкий день, у него это на лице написано, — по козьи дёргая голову в его сторону, сказала Маринетт, отчего просто хотелось завыть «Ты ебанулась?! Смерти своей и моей хочешь?» — Думаю, вы правы, Маринетт, — и тут младший блондин не смог не округлить глаза от удивления. — Адриан, проводи девушку и поезжай сам домой. С другой стороны, парень не был удивлён такому обходительному отношению отца к деловым партнерам. В обществе людей, Габриэль всегда вёл себя сдержанно и учтиво, чтобы сохранять лицо главы многоуважаемого модного дома и Адриан не мог сказать, что ненавидел своего отца за это, но он и не уважал. Сколько бы он не размышлял и не рылся в своём изуродованном сердце, Агрест не мог найти даже капельку тёплого по отношению к этому человеку, однако был ему всё-таки благодарен. Благодарен за кров, одежду, еду, воспитание. Благодарен так, как бывают благодарны бездомные, когда прохожие кидают им монетку в стакан или угощают тёплым супом. Но не более. — Эй, мистер Я-Сама-Скрытность-Не-Разговариваю-Ни-С-Кем, может хотя бы посмотришь на меня и мы поболтаем по пути к парковке? — девушка обогнала его и заглянула в лицо, сама пятясь спиной к выходу и загибая руки за спину. И Адриан опешил. Нет, он по-настоящему А Х У Е Л. Не понимая, почему её манера поведения и общения вызывает в нём столько непонятных эмоций. И он не может сделать ничего, кроме как открывать и закрывать рот, как рыба на суше, будто он никогда не общался с девушками, будто никогда к нему не обращались таким плебейским «мистер», да как-будто никто с ним до этого не общался так неформально, как сейчас. Да никто просто так не переходил к нему на «ты» спустя всего десять минут знакомства! — И о чём же ты хочешь поговорить, Маринетт Дюпен-Чен? — её имя сорвалось с его губ так непринужденно и непривычно, что парень сглотнул слюну. — Не знаю даже, А д р и а н А г р е с т, — она смаковала его имя на своём языке и, убедившись, что с её уст оно звучит до возбуждающего красиво, в её глазах заплясали хитринки, и девушка была близка к тому, чтобы заливисто рассмеяться на всю парковку. — Скажи мне, почему в последний момент Жана Бернара заменили тобой? Я не вникаю в дела того, что творится за подиумом, потому что не имею должных полномочий и связей, — она наконец-то развернулась, но не скинула своего взгляда с парнишки. Не знаю даже, М а р и н е т т, — ему понравилась эта игра, которую затеяла девушка, — Лучше скажи мне, как ещё на ближайшем базаре ты не лишилась своего маленького носа? — Он был собой ужасно доволен, потому что обычно не начинал шутить в компании незнакомых ему людей. — Потому что я покупаю одежду в торговых центрах и не суюсь в сомнительные уголки Парижа, — она хихикнула, убежденная, что её шутка была максимально удачной. — О, вот и моя машина! Сняв аппарат быстрого передвижения с охраны, девушка закинула свою маленькую сумочку на пассажирское переднее сиденье и повернулась к парню, опираясь на дверь своего белого авто и так легкомысленно упустив нить их диалога. — Спасибо, что проводил! — и она резво села за водительское сиденье, а потом сказала нечто такое, отчего у Адриана закружилась голова, — Я всегда говорила месье Агресту, что моя шляпа будет лучше смотреться на блондинах, чем на этом смуглом Жане. Ты выглядел в ней великолепно! — а затем он не помнил, как она выехала со стоянки и уехала в неизвестном направлении, потому что в голове крутилась одна-единственная умная мысль: «Долбанутая». Как хорошо, что он её больше не увидит.***
Маринетт доехала до пекарни и припарковалась прямо напротив. Внутри уже было темно и пусто, а значит, что родители не стали дожидаться любимую дочурку и закрыли заведение. Девушка прикрыла глаза и уперлась лбом в баранку руля, чувствуя кожей приятную прохладу. Вдох-выдох. Этот безумно тяжелый день даже не думал заканчиваться. Прикинув, что вместе с написанием курсовой, ночным патрулем и хотя бы элементарным перекусом у неё не останется времени для сна, брюнетка негромко завыла и не сильно приложилась лобной долей о руль. Хотелось разреветься от безысходности и жалости к себе. От того, что ей приходится выполнять роль, о которой она не просила. Тряхнула волосами, которые, казалось, были утоплены в тонне лака, и помассировала виски, разрабатывая максимально продуктивный план на эту ночь. В последние несколько месяцев ей казалось, что вся её настоящая жизнь проживается без неё, а она только и делает, что бежит с универа на показы, выкладывается там по полной, снова бежит в универ, потом домой, успевает делать домашнее задание и даже поспать пару часов, а между всей этой клоунадой ещё ходить на ночные патрули и защищает Париж от непонятного, фантомного злодея. Часто лучшая подруга Алья обижалась, что Маринетт не может выделить первой даже пару часов, чтобы просто поболтать да посплетничать, но всё равно понимала, что с таким плотным графиком, Алья сама бы давно ебнулась. За размышлениями не заметила, как уже зашла домой через черный ход и яростно скинула ненавистные туфли, а затем поплелась на верхний этаж, чтобы принять душ. Ледяной душ. А потом заварить себе кофе. » Очень крепкий кофе». Подумала она, и подставила лицо под освежающие струи воды. Именно сегодня она чувствовала себя выжатым лимоном. Новая роль супергероини всея Франции, на самом деле, сильно тяготили двадцатилетнюю студентку, которой сейчас нужно было жить жизнь: гулять с друзьями, собираться на студенческие тусовки, влюбляться, встречаться, целоваться, напиваться, а не постоянно трястись каждую секунду, что вот сейчас Бражник вселит акуму в невинного человека, а она обязана будет спасти всех. Мыслями снова вернулась в тот роковой день. Молодая Дюпен-Чен ходила между рядами и уже хотела взвыть от обиды, что такой нужной для неё акварели не оказалось уже в четвёртом магазине. Плюнув на поиски, девушка решила отложить их до лучших дней, потому что все художественные лавки как-будто сговорились распродать нужные краски именно сегодня. Пробегая мимо кассы, взглядом Маринетт зацепилась за маленького щуплого старичка с т о й с а м о й а к в а р е л ь ю. Девушка закатила глаза и почти запищала от досады, пока не услышала: — Простите, мадам, — старичок обратился к кассиру, которая пробила покупку и ждала её оплаты. — Но на полке была написана совсем другая цена… — его интонация звучала до ужаса жалкой и обреченной, словно от этой долбанной акварели зависела его жизнь, и если он ее не купит, то вся его жизнь рассыпается карточным домиком. — Месье, я не могу поменять цену товара. Оплачивайте или сдавайте обратно, — прозвучало это так небрежно, что старичок вздрогнул от такого холодного тона. Маринетт видела, как тухли его заплывшие морщинами глаза. Она знала, что тысячу раз пожалеет о том, что сделает потом, но по-другому она и не могла поступить. — Я оплачу, — вырвалось быстрее, чем Дюпен-Чен успела обдумать все последствия. Помнит только, как они со старичком вышли из магазина, а он светился, как начищенный до скрипа бриллиант. Маринетт невольно улыбнулась при виде того, как пожилой человек радовался новой акварели не хуже пятилетнего ребёнка, а потом быстренько всучил ей какую-то непонятную чёрную коробочку, украшенную красивыми восточными узорами красного цвета, свистнул что-то про то, что его зовут Фу и что они ещё встретятся, и был таков. Если бы она тогда знала, что на её плечи ляжет ответственность в виде безопасности всего Парижа, догнала бы этого сумасшедшего и засунула этот подарок ему глубоко в глотку, предусмотрительно вбив пару раз кулаком, чтобы наверняка. Хотя с другой стороны, она была очень рада, что получила талисман, потому что без иного она бы наверно и не встретила своего лучшего друга — Кота Нуара. И вообще, она не могла понять, круто это или плохо, что она теперь является героиней для всей столицы Франции. Сначала она думала, что это было безумно несправедливо отдать ей талисман, даже не посвятив, в какую катастрофу это обернётся для её личной жизни. Такие мысли Маринетт считала безумно эгоистичными, ведь если посчитал, что надо, значит, так оно и должно было быть. Но вдруг вселенная ошиблась и это было не её место? Не её роль, не её слава, не её заслуга. Все эти мысли выедали психику и нервы студентки медной ложечкой. Этими переживаниями она не делилась даже с Нуаром. Ей очень нравилось, что она не нравилась Коту, как девушка. Потому что после того, как Лука (с которым они, блять, выросли в одной песочнице!) решил, что признаться в любви лучшей подруге детства — хорошая идея, Маринетт навсегда разуверовала в женско-мужскую дружбу. До встречи с Котом, конечно. Губы тронула лёгкая улыбка и она щедро выдавила шампуня из бутылки, затем нанося его на корни иссиня-черных волос. Маринетт рассказывала ему то, что не могла рассказать Алье, ведь та не знала, что её подруга — главный герой всех журналов и телевизионных репортажей. Только в красной маске в черную точку. Супергерои делились переживаниями «реальной» жизни и спрашивали друг у друга совета, спорили и размышляли, почему именно им обоим доверили жизни всех жителей большого города. Завернулась в полотенце и хотела начать сушить волосы, как писк телефона оповестил её о том, что задуманное надо отложить на пару минут. «Привет, красномазая в черную точку ;)» Маринетт возвела глаза к потолку. «Привет, чеширская задница. Что-то хотел?» «Хотел узнать, не забыла ли ты про наш полуночный патруль». «Ты постоянно мне напоминаешь. Не забыла бы, даже если захотела :)» «Тогда жду на нашем месте». Девушка взглянула на время — половина двенадцатого. Если не перекусить, то кофе выпить точно успеет.***
Супергерой бодро скакал по крышам после встречи с другом, которая всё-таки не отменилась в очередной раз, что не могло не радовать Адриана. Нино ему нравился. Пожалуй, он был единственным, с кем Адриан не чувствовал себя под постоянной слежкой. А ещё у них было много общего. Оказалось, что они оба фанатеют по панк-року и хэви-металл, играли в одни игры на приставке в детстве, и, помимо фехтования, увлекались баскетболом. Кот Нуар добрался до Нотр-Дама и взглянул по сторонам. Заметил утонченную ярко-красную фигурку недалеко от себя, приложившую свой йо-йо к уху и, суда по всему, пыталась дозвониться до Кота, и будь неладен тот таракан, который подстегнул совершить парня следующее. Девушка начинала злиться, потому что не терпела, когда кто-то опаздывал и не брал трубку. Будучи до тошноты пунктуальным человеком, Леди Баг искренне бесили индивиды, не умеющие грамотно распределять своё время. — Богом клянусь, усатая ты сволочь, если ты не появишься через десять секунд… — шипела в трубку для автоответчика героиня, пока кто-то ужасно тяжелый не прыгнул на неё, упираясь в девичьи плечи своими крепкими руками. Девушка с визгом прокатилась по крыше и упала Лицом-Вниз-Жопой-К-Небу, пока затеявший всю эту ошеломительную шутку черный Кот захлебывался своим гоготом. — Ну ты и непоседа, Ледибаг! — если бы Маринетт сейчас показала ему палец, уверена, он бы точно взорвался от хохота, как воздушный шарик. — Как ты можешь быть героиней, если даже моих шагов не услышала! И что за «усатая сволочь» такая? Я ни разу не слышал о таком твоём друге — и парень снова разразился крикливым хохотом. Девушка перевернулась и встала, отряхиваясь и не уделяя ни капли внимания шалости Кота. — Эй, миледи, все в порядке? — мигом переменившись в лице, спросил Кот, а Леди Баг будто ледяной водой окатили, и она вынырнула из своих размышлений. — О, да, конечно! — она поправила свои несменные хвостики, опоясанные красной лентой, и взглянула голубыми глазами на Кота. — Прости, что-то задумалась. Пойдём на патруль? — Что-то не в порядке, подружайка, и мы не пойдём на патруль, пока ты мне не расскажешь, что произошло, — парень улыбнулся во все тридцать два, как бы давая понять, что путей для отступления у неё не остаётся, и ей придётся объясниться. -Кот, у меня ахуеть какой завал по учёбе, мне очень долго пришлось торчать на работе, и если мы не закончим наш патруль в течение сорока минут, то я не смогу поспать даже два часа! — её голос ломался от напряжения, а также Ледибаг явно бесил тот факт, что ей приходится объяснять, казалось бы, элементарные вещи. — Давай можно не надо, а? — Парень удивился, потому что редко слышал «нехорошие» слова со стороны подруги, а потом начал приглядываться. Кот Нуар осмотрел девушку с ног до головы и заметил некоторые изменения в её внешности. Лицо стало бледным, а щёки немного осунулись; сквозь латекс костюма теперь можно было разглядеть очертания рёбер, чего не было раньше. И тут он просто захотел стукнуть себе по голове битой. Шипованной. Потому что надо быть глупым и слепым идиотом, чтобы не заметить, как все в девушке вопит, требуя отдыха хотя бы чуть больше, чем пару часов сна в неделю. — И не смотри на меня так! — её холодные глаза стали стальными и разрезали воздух между ними. — Я ненавижу, когда ты смотришь на меня этим Мне-Так-Тебя-Жаль-Леди-Баг взглядом. Просто давай покончим с этим, — она была не в духе, а также была уверена, что через пару минут пожалеет о своей грубости, потому что Нуар не был ни в чём виноват. Он просто волновался за неё, как волнуются все близкие люди. Но она уже повернулась на 180 и спрыгнула, цепляясь за крыши домов своим йо-йо и оставляя Кота Нуара недоумённо хлопать своими глазами цвета свежескошенной травы. Снова она убежала, оставляя его позади, заставляя гоняться за ней, еле перебирая лапы. Как-будто она — главная героиня какого-нибудь романа, что несётся на своём скакуне навстречу приключениям и жизни, а он — второстепенный персонаж, который еле поспевает за ней на коротконогом ослике, подгоняемом плёткой. И его это жутко бесило. Леди Баг! — блондин догонял её, но всё равно не видел лица девушки. — Ты могла просто написать мне, что устала! И поговорить вместо того, чтобы ускакать восвояси, как-будто я никто! — щеки пунцовели от злобы и сбившегося дыхания, но парень не замолкал. — И вообще! Обернись уже и давай ты мне просто всё расскажешь, а я тебя просто!.. — не успел договорить и врезался в её упругие ягодица своим тазом и грудью в её спину. В её дрожащую спину. — Миледи? Кот положил свою когтистую лапу ей на плечо, а затем увидел, как в её радужках плескался неподдельный человеческий ужас, и, проследив за направлением её взгляда, упёрся своими зелёными зенками на тело, что валялось около люка канализации. На окровавленное тело Жана. Жана Бернара.