Потерянный

      Неумолкающий голос бьет по чувствительным ушам. Улица, с соответствующими атрибутами: подростки, студенты, женщины и дети, машины, на которых не первый слой грязи, бездомные кошки и собаки, ищущие среди пакетов с мусором что-то съедобное. Во всем этом виделась своя романтика, своя атмосфера. Он лишь капелька в море, однако одинокая, словно бы состоял из углекислого газа, а не из кислорода. Он обжигает, делает больно, не давая нормально дышать рыбам, плывущим в этой пучине. Зачем же выплыл из бездны? Может, поход за провиантом, может, жажда по городской суете, вместо тесноты бетонной коробки – это уже неважно. Заблудился. Глаза не привыкли к такому скоплению деталей в одном месте. Он привык к пустым бутылкам из-под дешевого алкоголя, к разбитому телевизору, к одиноко лежащему севшему телефону, к смятым и промокшим до последней нитки простыне и одеялу, укрывающим от всего и ото всех. Посторонний шум не умолкал и доставлял неприятные ощущения, вызывая головную боль и мандраж по всему телу. Ему не хотелось двигаться с места, лишь наблюдать за тем, что давно покинуло Его. А может, это никогда и не было Его частью. Точно, это была лишь иллюзия. Имитация того, что Он является частью социума, который был отравлен. Неудачный день повернул все так, что не хотелось ничего, кроме самого себя. Из-за страха. Шум хором соединялся воедино, образуя голос, что был непонятен. Каждое слово, что он изливал, казалось чуждым и неприятным, как будто непрекращающееся ругательство или же упрек в одну сторону, в Его сторону. Страх продолжал поглощать Его. Лица, случайно пробегавших мамы с ее сыном, были стерты. Неужели дождь смыл их очертания и вылил в ближайший сток? Но дождя ведь нет, были только мысли. Он был здесь лишний, Ему не стоило здесь находиться, так казалось в голове отчужденного от остального мира. Он давно перестал быть частью этого и потому забыл слово «жизнь». Если Его жизнь такова, то уж лучше смерть, чем дальнейшие терзания и наказания самого себя. Не стоило приходить сюда, не стоило отравлять самого себя живительным для остальных кислородом. Толпа забирала его, оставляя лишь углекислый газ.