Точка соприкосновения. Лист и Песок.

Харуто прекрасно знал, что прикосновение к артефактам Первой уничтожит его. В основном, именно поэтому он сейчас стоял перед домом Четвертого Хокаге, терпеливо дожидаясь момента, когда муж его дражайшей кузины покинет его. Минато однако виртуозно испытывал терпение Узумаки, никак не желая покидать общество жены и детей. Мужчина напрягся, едва дверь дома открылась, открывая его взору старшего сына кузины. Молодой парень лет семнадцати потянулся, стоя на пороге, и замер. Взгляд племянника плавно перемещался по окрестностям, пока не достиг места, где схоронился Харуто. Там он и остановился, сканируя. Харуто замер, не веря, что этот сопляк его обнаружил. Но вот парень сморгнул, словно стряхивая наваждение, и последовал за пределы ограды. Харуто проследил за неторопливым шагом Даичи, пока тот не скрылся из виду. Что ж, минус один. Когда на пороге наконец показался зятек, Узумаки едва не вскрикнул от радости. Точно так же, как и его сын, Минато долго вглядывался в дерево, и Харуто успел в последний момент переместиться, как Хокаге появился на его прежнем месте. — Хорош, зараза, — переводя дух, восхитился Харуто. Проводив Минато до резиденции, Узумаки ухмыльнулся и переместился в Академию огня. Там, среди потока разномастных макушек, ярко выделялась одна красноволосая. Мужчина даже испытал нежность, глядя, как юная дочь Кушины воинственно задирает какого-то черноволосого мальчишку при полной поддержке девочки из клана Хьюга. Слегка нахмурившись, Харуто подумал, что это явно шутки судьбы: потомки первых шиноби, неизменно следующие друг за другом. — Намиказе Хидеки! Учиха Кито! Начавшуюся драку Хидеки и Кито прервал окрик сенсея. — Никакого веселья детям, — пробормотал Харуто. Хидеки точно была дочерью своей матери, на мордочке столь явно прописалось сожаление о несостоявшейся драке, что Харуто усмехнулся. Они с Кушиной с самого детства соперничали и дрались из-за каждой печеньки. Ностальгия ненадолго охватила Узумаки, он грустно покачал головой, осознавая, что минувшие мгновения счастливого детства не вернуть. Пора возвращаться в настоящее, в котором его старшая племянница погибала в богом забытом храме, а младшую он собирался принести в жертву. — Все ради будущего мира. Глаза Узумаки Харуто сверкнули мрачным огнем. В тот миг, когда Хидеки попрощалась с Ханаби Хьюга на развилке и, насвистывая, запрыгала по пустынной дороге, свершилась ее судьба. Она не ощутила удара и, уже проваливаясь в вязкую тьму, подумала, что так и не сходила в больницу к Наруто. Харуто закинул безвольное тело на плечо, не заметив, как с браслета девочки сорвался маленький колокольчик и покатился по земле, в кусты. Они переместились в заброшенный храм масок, расположенный в квартале Узумаки. Перекинув тело Хидеки на руки, Харуто шагнул в зияющий проем прохода. В это же время Учиха Кито, следивший за своей соперницей и желавший взять реванш, со всех ног мчался в резиденцию Хокаге, сжимая в руке колокольчик. Хидеки открыла глаза в тот момент, когда Кито ворвался в кабинет Минато Намиказе с криком: «Хидеки похитили!». Черты лица Хокаге заострились, делая его еще опаснее, и Учиха замер, не в силах выговорить ни слова. — Ты же хочешь, чтобы твоя сестра осталась жива? Темно-фиолетовые глаза, глаза Кушины, в ужасе смотрели в ответ. — Сними ножны со стены. *** Джирайя очень старался не опоздать. Проклиная все на свете, он мчался по лесу по направлению к месту, путь к которому мечтал забыть. Когда-то давно, казалось, еще в прошлой жизни, молодой Джирайя впервые встретил Узумаки Харуто. Совсем зеленого юнца, ненамного старше его первых учеников, но в его глазах уже сияло безумное пламя. Сейчас, много лет спустя, он жалел, что не разглядел в себе чуткости и понимания для пятнадцатилетнего подростка, которого можно было спасти. Теперь в опасности находился другой ребенок. Несравнимо более близкий сердцу и родной. Только бы успеть до того, как Харуто не уничтожит ее. В голове набатом проносились слова Кушины: «Диадема Первой императрицы убьет любого, на кого будет надета. Харуто не понимает, что времена Империи давно канули в небытие, для него это прекрасная сказка. Прошу тебя, Джирайя, останови его до того, как он убьет Наруто!» Мужчина стискивал зубы, отчаянно молясь успеть. Лес редел, Джирайе пришлось спрыгнуть с верхнего яруса на неприметную заросшую бурьяном тропинку и передвигаться по ней. Совсем близко к цели, осталось преодолеть пролесок и выйти к обрыву. Когда-то через него пролегал деревянный мост, но еще тогда, когда он был здесь в первый и последний раз, от него остались жалкие обрывки веревки и обломки досок. До храма, буквально вросшего в результате страшного землетрясения в скалу на обрыве, дороги не существовало. Он знал, что можно было более безопасным путем, обходя обрыв, добраться до входа с другой стороны, но тратить на это время… не сейчас, когда каждый миг решает судьбу его маленькой девочки. Когда небо над храмом прорезала алая молния и врезалась в центральный шпиль на крыше, саннин понял, что его надеждам не суждено сбыться. Никогда еще в воздухе так явственно не ощущалось предчувствие непоправимой беды. — О великий ками, — выдохнул Джирайя, в глазах которого плескалось горе. *** Кьюби было тяжело смотреть на страдания Наруто. Будь это в его силах, он сделал бы все, чтобы остановить пытку, сводящую девочку с ума. Но увы, нет. Боги жестоки, а он и не надеялся на их поддержку. Беспощадный огонь сжирал сознание Наруто, все ближе подступая к клетке Лиса. Курама давно перестал воспринимать как тюрьму свое место жительства, но сейчас, глядя на ревущее белое пламя, которое не в силах контролировать, как никогда раньше остро ощущал стены вокруг. Он не мог выбраться, оставив внутренний мир Наруто на растерзание древней силе. — Прочь! Хвосты угрожающе вздыбились. Кьюби возвел вокруг себя стену собственного пламени, вошедшего в непримиримое противостояние белому огню. Каким-то седьмым чувством демон осознал приближение собрата. Задрав морду к непроглядному мраку его неба, Лис прикрыл глаза, углубляя связь. Да. Это Шуукаку. Тот Шуукаку из его мира вместе с мальчишкой-джинчурики, что так дорог Наруто. Кьюби не заметил, как оскалился в приветственной улыбке. Что ж, теперь можно не переживать о девочке: на помощь пришел тот, кто положит жизнь, но спасет Наруто. У Кьюби же своя битва: демон взглянул на отступающий огонь проклятой диадемы и зарычал. В голове бились обрывки воспоминаний, в которых красноречиво рассказывалась история этого мира глазами другого Кьюби. В этом мире страна, где воцарилась Кагуя Ооцуцуки, развилась до образования величайшей в истории Империи. Именно Кагуя стала Первой Императрицей и собиралась оставаться во главе мира до конца времен, если бы не уже известная развилка истории. Дочь Асуры, Кирано, стала Второй Императрицей, после того как артефакты ее прабабки приняли силу принцессы. У Второй не было дочерей. Старший сын Кирано попытался захватить власть, но все закончилось тем, что диадема выжгла его мозг и высосала чакру. После конфликта между детьми Кирано в борьбе за престол Империя продержалась еще столетие и распалась, не найдя в своих рядах достойной. Диадема была спрятана в старом храме, а род Кирано стал основоположником клана Узумаки. «Похоже этот Харуто собирается возродить Империю, используя для этого потомка Кагуи… Нельзя этого допустить». Курама знал, что если диадема примет Наруто, ей не оставят выбора. Каге уже чувствуют, что что-то меняется, а после не остановятся ни перед чем, чтобы уничтожить угрозу нынешнему политическому строю. Никто не будет подчиняться сопливой тринадцатилетней девчонке, какой бы наследницей она не оказалась. Скорее всего, Харуто сейчас входит в Коноху за ножнами, а другие Акацуки ищут местонахождение меча. Тот факт, что «обожаемый дядюшка» даже не остался посмотреть, что будет с Наруто, выбешивал Кураму больше всего. Борьба за сознание сильно била по Наруто, Лис чувствовал, как сгорает в агонии его друг. Однако с приходом Шуукаку… то есть Гаары, Узумаки гораздо легче переносила боль. В какой-то момент, демон уже потерял счет времени, девочка появилась в своем внутреннем мире, в одно мгновение едва не уничтоженная силой диадемы и своего биджу. — Курама! Наруто запрыгнула на загривок Лиса, цепляясь дрожащими руками за уши. При ее появлении белый огонь словно ожил, разбегаясь язычками пламени вокруг них. Оно захватывало пространство, ограничивая территорию, на которой находился Кьюби. Зарычав, Лис затушил часть своей чакрой. — Возвращайся и сними с себя эту проклятую штуку! Девочка лихорадочно вспоминала что-то из своего арсенала техник, остро жалея, что ее стихией является Ветер, а не Вода. — Я не знаю как! Она не снимается, ты должен был видеть. Что это вообще за фиговина?! Курама тяжело вздохнул, понимая, что времени у них в обрез, а просветить подругу в глубину той задницы, в которую они угодили, нужно. После краткого изложения событий, происходивших в далеком прошлом, еще до рождения самого Кьюби, Наруто на некоторое время затихла. Ее мозг раскладывал полученную информацию, ища то самое, что может им помочь. — Возвращайся, говорю! Там твой дружок своими слезами твое тело уже омыл, — взрыкнул Курама, обрушивая силу хвостов на пламя. — Я думаю, сначала нужно подавить это пламя! Судя по всему это какое-то испытание прочности будущей правительницы. Проиграем — значит, не достойна, выиграю — диадема примет меня. — Все это прекрасно, но ты не слышала меня? Стоит этой херне тебя признать, как в мире произойдет мощнейший всплеск чакры, который засекут сильнейшие шиноби. И тогда в них проснется память чакры. Наруто поникла. — Да, это проблемка. Еще не хватало мне старичков-каге убеждать, что никакую власть я захватывать не собиралась. — А я о чем тебе толкую! Нужно снять ее каким-то другим способом. Не успела Наруто договорить, как посреди боя возникла крупная фигура Однохвостого. Все слова разом исчезли, оставив односложные звуки. — А… ээ… ээм… что? — Привет, ребята, вам тут помощь не нужна? Из-за спины Шуукаку на голову запрыгнул Гаара, оставшийся в первый момент незамеченным. От такого поворота событий даже пламя диадемы остановилось. Курама с Наруто застыли соляными столбиками, во все глаза уставившись на пришельцев. — Чего молчите? Наруто и Гаара смотрели друг на друга расширенными от удивления глазами. Наруто — потому что давно не видела его и давно ждала этой встречи, Гаара — все то же самое, но ко всему прочему примешивалось откровенное недоумение по поводу внешнего вида Наруто. Он почему-то думал, что в подсознании встретит того Узумаки, с которым когда-то очень давно, казалось в прошлой жизни, отправился на прогулку, где они нашли ту шкатулку. Взрослого, сильного, удивительного парня. Но перед ним на голове Кьюби бесстрашно стояла хрупкая тоненькая фигурка юной девочки. Ее красные волосы пышной волной спускались по плечам, маленькие ручки застыли на уровне груди в несформированной печати. Только взгляд казался Гааре знакомым: такой же упрямый, прямой и удивительно сильный. — Гаара… — проговорила Наруто. — Здравствуй, Наруто, — первым взял себя в руки Сабаку-но, нежно улыбаясь долгожданному другу.