ПНД на выезде: Поэзия превыше всего

Алёна в этот раз прямо разошлась. В какой-то момент от её речитатива в голове зашумело, но бросить трубку Игорь вовремя не смог, дослушал до конца, даже не выронив телефон, только сам тяжело и как-то обречённо опустился на удачно подвернувшуюся кровать. Игорь уставился в экран телефона и застонал. Когда твоя спутница – ведьма, обычные состояния при проклятиях выучиваешь раз на пятый. Нестерпимо хотелось ебаться. Плавали-знаем, если протянуть хотя бы два часа, то начнутся судороги, а дальше, по словам самой Алёны, такие состояния, до которых ещё Игорь не доходил. И не хотел. Раньше Алёна использовала подобное магуйство только когда сама была рядом – собственно разозлилась, наорала, наложила проклятие, остыла, выебала. А сейчас прокляла по телефону. Сама сидя в Петербурге. Ну подумаешь, поругались… Минут пятнадцать Игоря метался по номеру, пытаясь дозвониться до Алёны обратно, и выяснить, что ему делать. Ну не ебаться же с первым же попавшимся человеком! Настолько хорошо знакомых подруг, чтобы позвонить и попросить о ТАКОЙ ВОТ дружеской помощи, в Твери у Игорь не было, добраться до Питера за два часа да посреди ночи и явиться к Алёне на порог было нереально. Тиндер…хуиндер, Игорь и так-то не мог им особо пользоваться-то. Задача «за два часа в чужом городе в ночи смэтчится с девушкой и вызвать у неё желание помочь снятию проклятия» выглядела мягко говоря нереальной… Это вон Пелевин может спуститься в кабак при отеле, улыбнуться ближайшей симпатичной зумерше и сманить её в ночь в свой номер. И даже, наверное, двух. Сейчас, поди, именно этим и занимается. Поэтические выезды творческого объединения П.Н.Д. так и проходят каждый раз. Можно предсказать: Аня напьётся и будет плакать, Саша напьётся и будет блядствовать. Игорь обычно просто напивался и спал. А вот сегодня угораздило поругаться со своей ведьмой. …Ну не Аню Долгареву же ебать! Ты больной, она ж бро, а с бро не ебутся. Да и когда Игорь последний раз видел Аню, та уже была занята – тоже рыдала в телефонную трубку. У поэтов не бывает всё просто в личной жизни, и никакие гастроли не помешают. Пиликнуло оповещение телеграмма. Ведьма изволила ответить: вот чтоо, часа полтора два ещё можешь провести на ногах, потом полчаса потрясёт и дальше сутки ТОЛЬКО ЛЕЖАТЬ и немного ползать чем больше ползаешь, тем больше лежишь, поэтому лучше ЛЕЖИ ты хоть и МУДИЛИЩЕ но я тоже погорячилась Извини Игорь взвыл. Мне выступать завтра! То есть уже сегодня вечером!! Галочка «прочитано» появилась, но Алёна вышла из сети. Выступать меньше, чем через двадцать часов, нельзя сутки лежать! Нужно срочно что-то придумать! Похуй на всё, поэзия требует таких подвигов, чтобы прям встать и найти выход из ситуации. С этой мыслью Игорь, пошатываясь, вышел из номера, и столкнулся с бредущим по коридору Сашей Пелевиным. – А ты чо так рано? Да и один… Саша остановился около двери соседнего, своего номера, медленно и томно качнул головой: – Не нашёл я, где там внизу туалет. Вообще, думает Игорь, Алёна сама виновата со своим проклятием, но это не помешает ей разозлиться ещё и на то, что я тут, в Твери, с какой-то барышней поебался. А если ебаться не с барышней… Игорь решил пойти ва-банк: – Может зайдёшь потом и выпьем? Я коньяку припас. Или ты там с какой-то особой уже?.. – Никаких особых особ! – Пелевин широко улыбнулся. – Только сначала в туалет схожу! Сам понимаешь, да. Игорь кивнул, сглотнул и метнулся обратно в свой номер. Так, первый шаг сделан. И сейчас лучше не задумываться о том, что, наверное, на треть сорванное выступление Саша Пелевин не простит Игорю Никольскому с большей вероятностью, чем предложение поебаться. Игорь Никольский обычно считал себя натуралом. Но Саша Пелевин – это всё-таки Саша Пелевин, ориентация здесь не причём. Только стоит глянуть на этот капризный изгиб губ, на этот беззащитный взгляд трогательно распахнутых глаз, да послушать, как он читает стихи про голубя. Или про венерину мухоловку. Или про мёртвого Лимонова. Девушка вы или нет, гомо или гетеро, если у вас есть, чему испытывать эрекцию – при взгляде на пьяненького и смеющегося Сашу Пелевина вы её испытаете. Пусть даже и мысленно. И Игорь Никольский не был исключением. Как цивилизованному человеку ему, конечно, обычно это ощущение не составляло труда удержать в черепной коробке, не превращая в немедленное действие. Со временем Никольский даже привык – если звезда светит слишком близко и слишком часто, рано или поздно привыкаешь. Почти привыкаешь. Но да, сейчас был особый случай. Именно поэтому, доставая коньяк и стаканы (бокалов для коньяка в номере не было, всё-таки не такие они ещё известные поэты), Игорь волновался. Но волновался крайне приятно. Да уж, дело рискованное. Может кончиться чем угодно, даже скандалом или дракой (именно поэтому с бро не ебутся). Но это же Саша Пелевин. Он мало того, что красивый, он ещё и добрый, он поймёт. Должен понять! Не бросит же друга в беде. Так что надо выпить, нормально объяснить и… И будь что будет.   *** Губы у Саши тёплые и мягкие. Царапается щетина, непривычно очень это, но не особо мешает, ну и вот что он не побрился. Поцелуй начинается неловко. В первую секунду странно, но потом Саша отвечает, раздвигая губы, и мягко подаётся вперёд, вставая на цыпочки и закидывая руки Игорю на шею. Становится хорошо. А потом очень хорошо. Очень-очень, и вот уже руки Игоря смыкаются на сашиной спине и медленно скользят вдоль позвоночника. Одна вверх – и она немедленно зарывается в мягкие кудри – вторая вниз. Медленнее, печальнее, и эта робко останавливается на ремне. В следующий миг неясно, кто первый напрягает руки, но объятие превращается из крепкого в очень крепкое моментально, одним слитным движением. Мягкие прикосновения губ становятся резче. Неловкое движение и зубы Игоря слишком плотно задевают Сашу. Саша стонет. Игорь не раз слышал на гастролях не только сашины стихи, но и некоторые звуки из сашиных номеров через тонкие стенки разных отелей (после первого же раза Долгарева наотрез отказалась селиться рядом с), но те звуки были все женские, а звуки Саши было практически не разобрать. И вот же, этот товарищ оказывается может так стонать! Хорошо, что сейчас номер Долгаревой не через стенку, а аж напротив. В какой-то момент у обоих кончается воздух. Да и на цыпочках после коньяка – забытая бутылка пуста уже наполовину – долго не простоишь. Саша медленно отстраняется, впрочем, не отталкивая Игоря, а просто немного прогнувшись назад. – Юнга! – еле отдышавшись восклицает Саша. – Я люблю тебя, юнга! Дыхания, чтобы смеяться Игорю не хватает, поэтому он просто сгребает Сашу в охапку и вместе с ним совершает что-то вроде контролируемого падения на всё ту же кровать, стараясь на придавить друга и оказаться снизу. Это у Игоря получается с трудом, но Саша хищно улыбается и плотнее сжимает колени. Никто не падает. Игорь медленно поднимает руки к воротнику светящейся в полумраке белоснежной рубашки и начинает расстёгивать её. Но вот с плеч рубашка слетает быстро. Потом приходит черёд его собственной футболки, а вот чтобы снять штаны, приходится отцепиться друг от друга и встать даже. А хочется никогда не отрываться от этого горячего тела, вздрагивающего от резких прикосновений и так доверчиво прижимающегося к уже порядком вспотевшей груди. Но и этот фокус мальчикам удаётся. Штаны, как и футболка с рубашкой ранее, летят на пол, а Игорь снова тянет руки к пушистым Сашиным плечам и притягивает его к себе обратно на кровать. В этот раз Игорь сознательно прикусывает мягкие и тёплые губы, и с удовольствием слышит тот же стон. И ещё раз. Это можно слушать бесконечно. Потом он губами спускается ниже по шее, где уже нет щетины и кожа беззащитно-гладкая. Изо всех сил стараясь не оставлять синяков, Игорь покрывает бледную шею поцелуями, переходящими в укусы. Сашины руки, лежащие на плечах друга, сжимаются в такт укусам, под подбородком бьётся трогательная жилка. Стоны наполняют комнату, и Игорь не замечает, как тоже добавляет свою ноту в окружающую темноту. В какой-то момент они разжимают объятия и отстраняются – снова, чтобы отдышаться. Саша встаёт налить воды, и тут Игорь наконец получает возможность рассмотреть пелевинские ландшафты без одежды. Света и не надо – в окно светит полная луна, самое подходящее для случая освещение. Ну почти без одежды – трусы ещё остаются на месте. Вообще всё увиденное Игорю нравится, и, выпив заботливо предложенной воды, он решительно стягивает с Пелевина трусы и исследует открывшуюся картину, новые, так сказать, горизонты. Нет, определённо всё увиденное нравится. Проклятье. Блять, думает Никольский, ну ладно ебаться, но вот сосать я вроде бы не планировал. Я же не гей, я проклятие снимаю. Но, с другой стороны, а что, если это вообще единственный раз в жизни у меня такой случай – пососать хуй? Вот так сейчас откажешься, а потом и помрёшь ни разу в жизни не пососав хуй. Да и вообще, это же не просто какой-то там хуй, а хуй Саши Пелевина. – Слыш, Никольский, нам нужна смазка! Игорь замирает. Вообще-то Саша прав, если продолжать решительнее, то без смазки не обойтись. Это если считать, что мужская и женская жопы устроены одинаково. С женскими у Игоря есть какой-никакой опыт. – А у тебя есть? – без особой надежды спрашивает Игорь. Нет, можно ограничиться и оральным сексом…наверно. Но, а если нельзя? Да и зайти дальше, чем ласки на поверхности хотелось, даже очень. – Да, у меня есть смазка, - Пелевин сначала усмехается, но потом нервно дёргает взглядом, – ну я дрочу с ней обычно. Даже вот, в поездке. Мужик, я только что держал твой хуй во рту, думает Игорь, вот не надо объяснять, зачем ты возишь с собой смазку на гастроли. – Доставай! Блять, думает Игорь. Кажется сейчас буду трахать Сашу Пелевина в зад. Причём он сам согласился. И ведь я согласился! Блять, я в фанфике каком-то, а не в Твери. *** видела трансляцию вашего выступления ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ как ты всталЯ ЖЕ ГОВОРИЛА В текстовом сообщении не объяснить. Дорогая, я всё объясню! Это была даже не девушка!! Абонент печатал очень долго. А КТО ПУШКИН ЧТО ЛИ Игорь вздохнул Нет. Пелевин. Алёна, конечно, на Игоря злиться не стала. Ну по этому эпизоду, по другим поводам они ругались потом ещё не раз. Не рекомендую вам вообще встречаться с ведьмами