Ситуация

      Это была самая обычная ситуация: девушка и юноша сидели на лавке, едва касаясь друг друга. Молодой человек опустил голову и время от времени сжимал руки в кулаки. Затем он поднимал туманный взгляд на свою подругу, пытаясь уловить суть сказанных ею слов. Девушка говорила, не останавливаясь, украдкой поглядывала на него и замечала, что Стальной Алхимик вроде бы не очень интересуется последней моделью протеза из новейшего сплава, хотя, по большому счету, должен был бы…       — Ты чего молчишь? — спросила Уинри. Она лишь сейчас поняла, что Эдвард до сих пор не произнес ни слова. Он, не отрываясь, смотрел куда-то вдаль. Но как только девушка обратилась к нему, Элрик быстро поднял голову и обеспокоенно посмотрел ей прямо в глаза.       — Ну, что ты смотришь? — улыбнулась Рокбелл.       — Эээ, — алхимик тряхнул волосами и нахмурился. — А ты чего смотришь? — Эдвард смутился: «Зачем я так смотрю на Уинри?»       — Странный ты, — хохотнула в ответ девушка, — и совсем меня не слушаешь.       — Нет, я… — Элрик чувствовал, что ситуация вместо растерянного бормотания прямо-таки требует от него каких-то значительных слов, но ничего не мог с собой поделать. Мысли прыгали, танцевали странный замысловатый танец и не давали Эдварду возможности наладить беседу.       — Не оправдывайся, — Уинри почувствовала раздражение, хотя знала, что злиться на юношу не стоит. Но почему, когда рядом нет вежливого Альфонса, Эдвард всегда так ужасно ведет себя? Рокбелл равнодушно пожала плечами: — Тебе все равно не интересно, я знаю…       — Нет, Уинри, интересно, продолжай, — промямлил Элрик, скованно улыбаясь.       — Хотя, — задумчиво протянула Рокбелл, — каждый сам для себя решает.       «Ну вот, он только и ждет, чтобы поскорее избавиться от меня и засесть за свои книжки и чертежи. Действительно, им он отдает намного больше времени, чем мне. Чего еще не хватает этому противному мальчишке? Потерял руку и ногу, так хочет еще и мозги себе вскипятить?!» Однако Уинри внезапно осознала — с другой стороны, он ведь ищет способы вернуть себе способности к алхимии.       — Если тебе не хочется меня слушать, ты так и скажи. Я не обижусь, — девушка улыбнулась — ни при каких условиях не стоит сравнивать спокойного, милого Альфонса с его строптивым старшим братом.       А Эдвард молчал. Он с каким-то непонятным изумлением смотрел на то, как меняются эмоции на лице Уинри: озабоченность, недовольство, гнев, раскаяние. Наконец, от ее теплого, заботливого взгляда Элрику стало не по себе, и он отвернулся, чувствуя, что еще немного, и он не выдержит. Чего «не выдержит» Эдвард и сам не знал. Если с этой удивительной девушкой что-то случится, он просто сойдет с ума. Но Уинри и не подозревала ничего о жестокой внутренней борьбе юноши, и ее расстраивало бездействие Стального Алхимика. Он проигнорировал ее попытку простить его и начать разговор сначала. Ну разве можно быть таким непроходимым грубияном!       — Раз ты молчишь, я тоже буду молчать! — язвительно заявила Рокбелл и демонстративно отвернулась, обиженно надув губы.       Эдвард внезапно повернул ее к себе и обнял за плечи. Уинри вздрогнула, почувствовав прикосновение холодных пальцев, и от неожиданности подумала, что рука Эда снова стала металлической. Она чуть не вскочила от страха, подумав, что такое действительно может произойти. Парень же, не подозревающий, какой эффект может вызвать его искренний порыв, смутился. Он сделал вид, что не заметил движения Уинри, хотя на самом деле внутри него все переворачивалось. «Она сейчас отстранится», — стучало сердце.       — Эд, — начала было Уинри, но он приложил палец к ее губам, как бы приказывая молчать. Если эта болтушка скажет еще хоть слово, с ним точно что-нибудь случится. Алхимик вздохнул, его руки скользнули по ее спине и плечам, и он крепко прижал девушку к себе. Он — наконец-то — выше и сильнее; он будет стараться спрятать ее от всех ужасов и неприятностей.       Уинри прижалась к плечу Эдварда: какое-то время назад она поняла, что этот упрямый, забывчивый, мужественный, смелый парень ей не безразличен. Но девушка никогда не задавала себе вопрос, любит ли он ее. Может, пришло время узнать?       Эдвард опередил ее:       — Знаешь, Уинри, — тихо сказал он, — мы прошли вместе через такие испытания… И я знаю, как страшно тебе было сидеть в неизвестности и ждать, пока мы с Алом соизволим сообщить тебе хоть какие-то новости. Не перебивай! — взволнованно воскликнул Стальной Алхимик, когда Рокбелл собралась его прервать. Уинри чувствовала, что руки Элрика дрожат, а голос срывается, и ее охватывало необъяснимое волнение.       — Это очень сложно, — Эдвард с трудом мог шевелить языком от страха, что он вдруг решил сказать подруге детства такие слова. — Ты всегда была рядом, никогда не бросала ни меня, ни Ала, несмотря на… Я не знаю, как ты все это выдерживала… В общем, я хочу сказать, что… И я всегда… потому что… Ты понимаешь меня?       Очевидно, юноша злился на себя за подобное косноязычие, но, чем больше он говорил, тем сильнее чувствовал потребность закончить свою пламенную речь. Какая неловкая ситуация! Однако Рокбелл все-таки прервала его.       — Не надо! — испугалась Уинри.       — Ну, не надо, так не надо, — согласился Стальной Алхимик, все еще удерживая девушку. Он откинул голову Уинри и по ее глазам с легкостью осознал, что она полностью поняла его. «Это лучший ответ на мой вопрос», — подумал Эдвард, прежде чем наклониться вперед.