***
Three В спальне привычно холодно. Сознание полушёпотом возвращается к тебе. Водишь руками по поверхности постели, но рядом никого, ты уже привык к тому, что делишь Тину с работой… практически безуспешно. Но сейчас с удовольствием хотел бы обнаружить её сладкосопящую под боком. Вроде бы такая малость. С трудом открываешь глаза и видишь тусклый луч света лампы над туалетным столиком в дальнем углу комнаты. Хотя бы ещё дома. Свет играет с тобой, рассеиваясь и создавая вокруг Тины гало — световой эффект вокруг твоего собственного солнца. Внимательно наблюдаешь за тем, как Тина проводит кистью по скулам, холодно и строго смотря на своё отражение в зеркале. Оно и сегодня её чем-то не устраивает, хотя, ты не догадываешься, что может быть прекраснее её черт с оттенками утренней обезоруженности и мягкости. Замечаешь, как струйка воды от замотанных в полотенце волос плавно стекает по её молочной коже, попадая точно в ложбинку между грудью. Сглатываешь, стараясь не нарушить тишину, меняешь положение, ощущая, как стремительно напитывается твоё тело, туманя рассудок. В тебе разгорается безумие, когда ты видишь, как вздымается её грудь, но остаётся таким же неизменно холодным взгляд. Чертовски желанная женщина. two Она проходит мимо тебя в одном полотенце, еле прикрывающем одновременно и грудь, и попу. Открывает шкаф и начинает внимательно обследовать ящики. Встаёт на пальчики, чтобы дотянуться до верхней полки. Переминается с одной босой стопы на другую, но даже не думает наступить на прикроватный коврик, лежащий в несчастном десятке сантиметров от неё. А тебе открывается потрясающий утренний вид, который ты с удовольствием променял бы на любой рассвет. one Замечаешь, как конструкция из полотенца не выдерживает тяжести её волос и на плечи выпадают не свойственно тёмные мокрые пряди. Тина фыркает, стягивает полотенце и одним движением перебрасывает волосы вперёд. Чувствуешь лёгкий цветочный аромат шампуня и прикрываешь от удовольствия глаза. Тина формирует легкий хвост, наносит содержимое одной из сотни баночек на ладони и напитывает им кончики. Ты, как заворожённый, ловишь каждое движение тонких рук и любуешься выглядывающими из-за полотенца изящными линиями ключиц. Не знаешь, что за творец работал над контурами её тела, но ликуешь всего лишь от мысли, что сейчас это произведение искусства принадлежит только твоему взору. В твоём творческом сознании рождаются идеи, очень хочется воплотить хотя бы одну из них, чтобы от состояния полного рая, в котором ты пребываешь, осталось что-то кроме твоих воспоминаний. Тина в два счёта замечает твой голодный прищур и, показав тебе язык, поворачивается спиной, открывая вид на нагую поясницу. Попытка исправить усугубляет положение. Кажется, кто-то упрямо играет с огнём. Твой личный маленький демон с безобидными голубыми глазами. stop Идеальное воплощение приходит. — Тина! — подходишь и разворачиваешь её к себе, не оставив ни единой возможности отступить. Полотенце, прикрывающее её тело, падает между вами. Тинины глаза расширяются от твоей наглости. Но это только начало. Ты резко сжимаешь её за запястье, не разрешая поднять полотенце. Взгляд невинного неба против взгляда из ада, требующего для вас самых немыслимых мук. — Отменяй на сегодня все свои планы, у меня появилась идея! — говоришь твердо, заставляя её на мгновение прикусить язык. В жилах от восторга застывает кровь, обожаешь ощущать свою власть над реакцией её тела. Но Тина недолго предстаёт перед тобой робкой, хитро щурится, уже знает, что ответом будет сладостное: «даже не думай, Данчик». Она у тебя умеет. — Что я должна сделать? — видишь, как Тина силится, но не может выразить всё своё возмущение. Её тоже тянет, твоя скромная девочка во всех красках и тонкостях представляет твои властные касания на ещё влажной коже. Особенно, когда ты всё сильнее прижимаешься к обнажённому телу и дышишь над ухом, жадно смотря ей внутрь. Эта женщина — твоя максимальная глубина. Из всех мыслимых и немыслимых. — Планы на сегодня отменяй, — касаешься подбородка, приподнимая лицо. Требуешь сто процентов её взгляда. Хочешь видеть всё, что происходит в испуганных зрачках. — Это вместо доброго утра… животное… — прячется за шуткой, выдыхая возбуждение. Закусывает губы, сжимая бедра. — Доброе утро, Тиночка… Отменяй планы, по-жа-луй-ста, — нарочно протягиваешь просьбу. — У меня день по секундам расписан: йога, потом репетиция, дальше нужно снять видео, которые будут на экранах во время «Двойного рая», screen live version называется, — умничает она, разыгрывая полное равнодушие к твоему внезапно пришедшему вдохновению. Выдают только глаза, в которых за холодом кроется мучительный туман желания. Слушаешь её бесперебойную речь, но смотришь только на локон бывшей челки, смешно стоящий торчком. Но даже он кажется тебе невероятно сексуальным. Тина успокаивается только тогда, когда ты устаёшь ждать и идёшь на запрещённый приём — кладёшь ладонь на поясницу, ещё сильнее прижимая обнажённую девочку к себе. Тина смотрит на тебя сердито, но ей ничего не остаётся, как ещё ближе прижаться к тебе. Пока не удастся вырваться и облачиться в спасительное полотенце, она ни за что не позволит тебе насладиться всем видом. Жадная. — Тогда так, иди на свою йогу, мне как раз понадобится время, чтобы все приготовить. Репетицию отменяй, ты вчера и так перетренировалась, — смотришь на девочку укоризненно. — После праздников нельзя так стремительно входить в ритм работы, подумай о состоянии, — бережно проводишь ладонью по напряжённым мышцам, целуя её в плечо. Тина покорно расслабляется и, признав твою правоту и свою усталость, кладёт голову на горячую грудь. Слушает биение, впиваясь пальцами в твою кожу. Может же быть покорной, но только с тобой. Твоя девочка каждой клеточкой тела. — А потом? — шёпотом, вспоминает, что ты не договорил. — А потом я сам сниму твою screen live version. Сам. Так, как я вижу, поняла? — решаешь соединить пришедшую идею с необходимым. — Нет! — надувает губы, отталкивая. Такую вольность она тебе точно не позволит. Делает шаг назад, забыв о полном отсутствии одежды. — Красивая, — обводишь взглядом тело и победно ухмыляешься. — Иди ты! — выпаливает она, приходя в себя. Судорожно хватает несчастное полотенце и скрывается за дверью гардеробной, пока ты наслаждаешься запрещённым зрелищем.***
Тина заканчивает занятие. В приподнятом настроении и с широкими от новых успехов глазами бежит на парковку. Ты уже ждёшь её там с перекусом и с безумным желанием обнять. — Нашла, — влетает в машину, мгновенно заряжая воздух своей исключительной энергией. Твоя исключительная. — Как дела, чемпионка? — наблюдаешь за тем, как её спортивная сумка летит на заднее сидение, а снег с ботинок осыпается на коврик. — Смотри! — замёрзшие пальцы бегают по экрану в поисках самого удачного видео. Ты стряхиваешь с воротника дублёнки снег. Киев этой зимой не скуп на осадки, а твоя девочка не умеет тепло одеваться, хотя, на самом деле, просто жуткая мерзлячка. — Ого, это как ты так сделала? — не подумав, спрашиваешь ты. — Это одно из самых сложных… Ты думаешь, здесь опора на левую руку, да? — загорается Тина. — Но нет, это только так кажется, на самом деле я здесь держу себя за счёт напряжения пресса и опоры на эту ногу, вот, смотри, в этом ракурсе лучше видно. И чтобы так сделать, нужно сначала проработать мышцы здесь… — осознаешь, что запустил бесконечный поток. Улыбаешься и успокаивающе целуешь её висок, протягивая стаканчик с немного остывшим кофе. — Так что, надеюсь, ты отказался от идеи что-то там снимать? — спрашивает Тина, жадно набрасываясь на теплую жидкость. — Не отказался, и у меня уже всё готово! — твердо говоришь, приоткрывая завесу тайны. — Пристегивайся, тут недалеко.***
Проникаете в пустой павильон, за весь путь не встречаете никого, кроме старого охранника, увлечённого дрессировкой своей старой верной собачонки, которая забавно прыгает в сугробы и выбирается из них по уши в снегу. Ты любишь это место за его тишину и возможность для такого ценного творческого уединения. Пока вы идёте по длинным коридорам, крепко держишь Тину за руку, физически контролируя её тревогу усилением и ослаблением хвата. Не выучил, потому что Тинины проявления не подчиняются логике и здравому смыслу, просто научился считывать волнение на этапе её внутренних импульсов, а не видимых реакций. — Подожди… — упирается Тина, мощным усилием усмиряя твой порыв как можно быстрее приступить к созданию магии, — то есть ты хочешь сказать, что ты будешь снимать один, без команды, без… — Тин, я уважаю труд твоей команды, но я хочу видеть другую тебя. Создать более интимную атмосферу… Другую энергию, понимаешь? — поднимаешь кулак и резко раскрываешь его в порыве накрывшего вдохновения. Глаза блестят медовым цветом, отчего Тина робко закусывает губы и забывает все свои «нет». Влюблённый взгляд говорит, тебе: «делай, что хочешь». Но ты не хочешь пользоваться реакцией, которую вызываешь у неё, ты хочешь всё объяснить. — Я просто предложу такое видение. Камера и твоя энергия. И ничего лишнего. Ты сможешь не согласиться. — Но как мы будем снимать? Без камер, декораций, нужного помещения… Без платьев, в конце концов, нужно же создать образы… — девочка всё ещё не понимает, что ты задумал. Но ты знаешь, что она всё поймёт, когда просто увидит кадры. Ты знаешь, что всё получится. Ты уже видишь в голове результат, остаётся лишь погрузить Тину в нужное состояние. О котором знаешь только ты. Единственное, что нужно, — позволить ей чувствовать себя максимально женственной и защищённой. Позволить ей открыть всю свою энергию. — Я всё продумал уже. Помещение здесь подходящее — тёмные однотонные стены, камеру и свет я нашёл, ещё взял твои линзы, попробуем… — А костюмы? — смотрит на тебя испуганно, но, кажется, потихоньку привыкает к мысли. — Ничего не нужно. — Как? — снова тормозит, в панике ждёт ответа. Такая её тревожность тебя не пугает. Привык, что девочке нужно держать под контролем всё абсолютно всё. — Ты будешь одета в ощущения, я не хочу прятать тебя за красивой одеждой. — Я не буду сниматься обнажённая. Я вообще-то… — фыркает Тина, так и ищет возможность сбежать от тебя. — Тише, — вновь пытаешься успокоить, усаживаешь к себе на колени и гладишь по щеке, — ты будешь в простой чёрной пижаме. А образ будем создавать с помощью эмоций и состояния. Понимаешь? — Нисколечко, — улыбается, хмурит нос и качает головой, — но я вижу, что ты знаешь, что делаешь. Я доверяю тебе. Её слова вызывают волну живительных мурашек, но ты мужественно справляешься с ней глубоким дыханием. Иначе просто не выдержишь и вместо съёмок не выпустишь её из объятий. — Тогда у нас сегодня новые роли, малышка. Переодевайся и не забывай меня слушаться.***
Заводишь её в студию и плотно закрываешь за вами дверь, не хочешь, чтобы кто-то вам помешал. Чьё-то присутствие станет фатальным, Тина не откроется так, как может открыться наедине с тобой. Два обогревателя ты привёз сюда заранее, пока Тина была на занятиях. Вроде стало теплее. Надеешься, она не замёрзнет. Устанавливаешь камеру, подбираешь объективы и выставляешь свет. У тебя есть опыт в создании видеоклипов, но сейчас делаешь всё исключительно по ощущениям. Тина в это время подходит к окну, плотно закрытому рулонными шторами. Справляется с толстой тканью и выглядывает наружу — твоя девочка обожает коллекционировать красивые виды. — Красиво? — невесомо касаешься её плеча, чтобы не напугать. Не выходит, она всё равно вздрагивает, но, как только поворачивается к тебе, улыбается. Считаешь своим самым важным умением — создавать на её на лице улыбку. — Ты готов? — спрашивает шёпотом, разглядывая камеру в твоих руках. Смотрит доверчиво-влюблённо, и за этот взгляд ты готов отдать многое. — Осталась модель. — Модель готова, но она стесняется, — Тина по-девчачьи опускает голову, обхватывая руками талию. У вас ещё не было опыта совместной работы, для неё это волнительно. Для тебя тоже, но ты уверен, что у вас обязательно всё получится. — Меня? — обнимаешь её крепко и глубоко выдыхаешь, надеясь, что Тина повторит за тобой эту необходимую для вас обоих процедуру. — Ты у меня самая красивая… Ты в кадре — уже магия. А я, как признанный укротитель магии, просто постараюсь поймать её в нужный момент. — Ты привык своих моделей и профессиональных актрис снимать, а я… — Расслабься, малышка, потом увидишь, какая ты прекрасная и несравнимая. Ни с кем, — подушечкамими больших пальцев гладишь выступающие тазовые косточки. — То есть, ты мне даже кадры не будешь показывать? — накрывает твои руки. — Давай начинать, — целуешь её в лоб, поправляя тонкие лямки на плечах.***
Тина плавно приседает под твой ритмичный счёт. Опускает голову, шелковистые волосы струятся по плечам. Тебе нравился блонд, но привычный медовый навсегда завоевал твоё сердечко. Замечаешь её томный взгляд и розовые от смущения щёки. Нереальное сочетание ощущений. Быть такой может только она. Определённо, только она. Регулируешь свет. Её изгибы волшебны, но ты хочешь, чтобы Тина расслабилась сильнее. Берешь крупный план и ловишь взгляд, в котором искорками бегает страх. Страх камеры, тебя? Не понимаешь его природу. Хриплым от старания голосом подсказываешь Тине следующую позу. Включаешь ветер и накидываешь на неё невесомую ткань. — Умничка. Да… эмоции на меня. Играй с ним, управляй потоком, — входишь в азарт, играя на опережение, — строже. Тина выгибается назад и смотрит в камеру. Ты теряешь дар речи, крепче сжимая вспотевшими пальцами оборудование. Её энергия лишает тебя рассудка, но ты пытаешься держать себя. Не отрывает от объектива взгляд. Борешься с возбуждением ради материала. — Ещё. Тина, мне нужно ещё. Страсть, разреши ей быть в каждом твоём проявлении… Ну же, — проговариваешь в порыве поиска того самого кадра. Но сразу замечаешь, как после последних слов меняется выражение её лица. Тина равнодушно поправляет волосы и смотрит в пустоту. Теряется в твоей последней фразе. — Тин… — переключаешь свет на более тусклый режим и подходишь к ней. Присаживаешься рядом, накрывая её руку своей. — Дан, давай просто переспим без всех твоих игр и сложностей. Не получается, ты же видишь, — выговаривает она, разочаровано обнимая коленки. А ты с досадой опускаешь голову, не веря, что она не понимает, какую магию творит. — Тин, ну я же не про это, — откладываешь камеру, обнимая её. Чувствуешь, что разговор нужен долгий. Но Тина сразу же избавляется от твоих рук и направляется к окну. Облокачивается на подоконник. Смотрит на улицу. Тусклый взгляд просит оставить её одну. Сказать эту фразу вслух она не решается. слава богу. Знаешь, что оставлять её наедине с тараканами категорически нельзя. — Малыш, ты чего? — выдыхаешь и разворачиваешь её к себе. Хочешь успеть успокоить, пока она не успела накрутить себя. Понимаешь, что не успел, когда замечаешь слабый отблеск влаги в её глазах. Пытаешься поцеловать их, но Тина отчаянно держит оборону. Напрягаешься, когда это ссора не решается простым поцелуем. — Ну, Дан… Дан, не целуй в глаза, это к расставанию, есть такая примета… — хрипит, отбиваясь от тебя крепко сжатыми кулачками. И слабо улыбается. — Я верю в единственную примету, малыш: каждая твоя слезинка — царапинка на моём сердце, — смотришь на неё с всеполглащающей лаской, не зная, как усмирить в себе весь спектр ощущений и чувств при виде грусти на её лице. — Пощади моё уже не молодое сердце, объясни, почему ты расстроилась… — Дан, я же вижу, не рождается та магия, которую ты ждёшь. Я не хочу тебя разочаровывать, но я, правда, не могу… — Откуда ты знаешь? — вытираешь слезы, прижимаешь к себе красноглазую девочку. — А магия ведь рождалась… Смотри. Показываешь пару кадров, потом долго смотришь ей в глаза, чтобы она ощутила всё твоё восхищение. — Дан… — проговаривает и забавно сжимает губы, чтобы сдержаться и не поцеловать. Ты замечаешь этот сумбурный жест и смеёшься. Захватываешь её руки и поднимаешь их, укладывая к себе на плечи. Время застывает в паузах между её тяжёлыми вздохами-полувсхлипами. Касаешься носом лица и закрываешь глаза от блаженства, хочешь запомнить тихую интимность этого фатального для твоей сдержанности момента. Поднимаешь её, и Тина инстинктивно обхватывает ногами торс, а руками шею. Прижимается так крепко, что ты боишься не удержать баланс и свалиться с самым важным грузом на руках. Оказавшись настолько близко, потеряв в твоих руках связь с землёй и дурными мыслями, Тина закрывает глаза, сначала прижимается к щеке, а потом аккуратно целует. Её сухие губы царапают твои, и ты понимаешь, что нужно сделать. Она смеётся, а ты не упускаешь с трудом доставшуюся возможность увлажнить её губы. — Продолжим магию? — Магия будет, только если со мной в кадре будешь ты, — видишь, как она растворяется в твоих руках, теряя связь с реальностью. Такая искренняя, такая твоя. — Расскажи о нас и своих ощущениях в момент, когда я рядом, шёпотом тела и взгляда, — целуешь шею, — моя уже совсем чёрная королева.***
— Снято, Кароль, это было потрясающе. Ты… — делаешь шаг в сторону, пытаясь прийти в себя. Дышишь рвано, осознавая, что вы воплотили всё, что зажгло тебя этим утром. Не знаешь, как выразить своё восхищение ею. В кадре Тина сделала твоё внутреннее нереальное реальным. И в тебе трепещет каждая клеточка от восхищения своей девочкой. Она настолько органична и красива в этой простоте декораций, как будто создана для того, чтобы покорять одним своим присутствием в кадре. Тина по-прежнему сидит на полу и робко любуется восторгом в твоих глазах. Откидывает ткань в сторону и чуть слышно шепчет: — Иди ко мне… Идёшь на шёпот, возвращаешься в реальность, только когда чувствуешь её холодные ладошки на торсе и смелые поцелуи на шее. — Маленькая… — обхватываешь за затылок и тянешься к губам, но хитрая девочка валит тебя на пол и ложится на грудь. — Без нежностей, ты и так слишком долго меня снимал, — по лицу расползается дьявольская улыбка. — Как скажешь, — забираешься под топ, ощущая, как её пальцы резко вцепляются в пряжку джинс. Смеёшься, заводя её ещё сильнее. твоя девочка-тайфун, обезвреженная одной дорожкой поцелуев. Попадание точечно. Поглаживаешь кожу, ждёшь, пока девочка найдёт в себе силы сконцентрировать взгляд, но она не открывает глаза, по-кошачьи улыбаясь. Таит в вашей близости, мелодично постанывая. Для вас это не просто удовольствие, это минуты сумасшедшего полёта в космос, которые вы разделяете вместе. На двоих… мимо орбит и спутников, навстречу к космической, никем нетронутой вашей бесконечности. — Люблю, — обрывисто слетает с её губ, когда от наступившей разрядки звенит в ушах. Покрываешь поцелуями всю её кожу, ориентируясь по родинкам. А она больше не может ничего сказать, дар речи отнимается, когда ты просто поправляешь лямочки топа, касаясь горячей кожи костяшками. — Как же хочется взять в руки камеру и запечатлеть тебя такой… — её глаза застилаются пеленой удовольствия и трепета, и ты не знаешь состояния более прекрасного, чем эта тихая совместная эйфория. Чем это полное, ничем не заменимое доверие после нечеловеческого порыва страсти. Как будто есть только вы, как будто мир застыл на эти минуты и ждёт, пока вы вернётесь из мига душевного, телесного единения. Вглядываешься в её глаза, не видишь в них больше прежней робости. Видишь довольную умиротворённую девочку, пытающуюся заснуть у тебя на плече. Видишь утонувшее в любви чудо, нечленораздельно бурчащее что-то о снеге, который обещали к вечеру, тёплых варежках, которые она забыла в машине, и о хлопьях с молоком, которые хочет на завтрак. Соткана из нежности и света для самой сильной и крепкой любви. Как будто пару минут назад не кричала в порыве страсти и неистового желания, не разрывала твою одежду ногтями, пытаясь почувствовать больше. Больше тебя. — Не нужно… — хмурится она, жадно сжимая тебя в объятиях. — Мне нравится, что это видишь только ты, мой магический режиссёр… Стоп Снято.