Бесполезность плоти

      В какой-то момент нашей жизни, мы теряем самое драгоценное, что у нас есть. И почти всегда, мало того что, это происходит настолько быстро и неожиданно, словно на тебя вылили чан с холодной водой, так ещё это слишком сложно для людского восприятия. Человек в силу своего природного эгоизма задается вопросом - « почему это забрали именно у меня? На Земле семь миллиардов человек, неужели нет кандидата получше?» Оправиться не всегда легко, особенно когда ты видишь свежие трупы близких людей, отнюдь не в лучшем состоянии. Теперь после краткого эпилога предлагаю перейти непосредственно к истории.       Чонгук - очень яркий и непосредственный парень, что не лишает его огромной харизмы, а также умения притягивать, как магнитом к себе людей. Думаю, эта способность была дана ему от отца - Господина Чона. Отец парня был весьма уважаемым человеком, как внутри семьи, так и в своем деле. Он был крупным поставщиком тканых изделий за рубеж, увлекался разведением пчел.       Сказать, что отец любил свое чадо, это ничего не сказать, однако, как, и положено всем отцам, он был весьма консервативных взглядов, особенно если это касалось будущего его ребенка. Как и все дети богатых и уважаемых родителей, Чонгуку было дано блестящее образование в Сеульском Национальном Университете на направлении бизнеса и экономики. Все- таки главе семейства нужен был наследник, именно поэтому, как только юноша окончил университет, папа пристроил его к себе в компанию. Конечно, младший был парнем, у которого были задатки лидера, но, как и все парни в его возрасте он страдал юношеским максимализмом, который, по мнению своей семьи, он мог пустить в ход и далеко не в том направлении, в котором хотела семья,но он смог направить его в нужное русло. Отец часто брал сына на переговоры, учил основам юриспруденции, а также раскрывал приемы убеждения людей.       И вот, в одно утро, Чонгук собиравшись на работу, не на шутку разволновался, когда услышал беспокойный голосок матери за дверью, которая говорила сама с собой. Мать семейства была милой и мягкосердечной женщиной, а также быстроотходчивой, за что сын ее любил еще сильнее, особенно в детстве. -Чония!?- резко повернулась она, выронив лекарства на пол. Ее красивое лицо, которое в силу возраста было обсыпано немногочисленными морщинами, исказило эмоцию ничем неподдельного испуга.       Чонгук сразу же начал помогать матери собрать лекарства с пола, предварительно попросив ее не двигаться, ведь он прекрасно знал, что его мать, мучала адская боль в спине по ночам. Подобно матери, которая склонна к самопожертвованию, она делала все, чтобы ее любимый сын не узнал о ее небольшой хандре, однако боль усиливалась с каждым днем, и скрывать данный факт уже не было смысла. -Что случилось, Ма?- произнес Чонгук беспокойным тоном, собирая баночки и пластинки с пола, не поднимая глаз на самую красивую женщину в мире, по его мнению. Смотря на своего сына, женщина ощутила ничем неприкрытую нежность, которая заполняла ее душу и расцветала, подобно сакуре под лазурным небом. Что уж поделать, женщина действительно обожала своего сына. -Дорогой, ничего не случилось. Просто, кажется, папа немного приболел; ночью поднялась температура, начался кашель.- Женщина на минуту задумалась, прикусывая ноготь на пальце. «Привычка, от которой мама никогда не избавиться»- подумал, Чонгук. Он знал, что мать проделывает это, либо, когда она врет, либо, когда она о чем-то задумалась. -Тогда, надеюсь, ты не будешь возражать, если я зайду к нему перед работой? Он говорил, что даст мне ответственное задание в этот раз.       И все-таки младшему следовало гордиться своей кроличьей улыбкой, мягко говоря, она действовала так обезоруживающе не только на мать, но и на девушек, даже на некоторых парней. Мама нежно улыбнулась сыну, потрепав его по волосам - Конечно, Чона, только быстрее, а то завтрак может остыть»       Сын нежно погладил мать по руке, которая так приятно дотрагивалась до его волос . Он очень любил свою семью и очень гордился ей - гордился отцом, который смог выбраться в люди, гордился матерью, которая поддержала отца, когда все смеялись над ним, убеждая его в том, что он ничего он ничего не добьется, и гордился естественно собой, ведь, что уж греха таить, он действительно был хорошим сыном.       Поговорив с отцом и поев горячий завтрак, парень надел куртку и вышел на улицу. Как только он оказался за пределами дома, то почувствовал дуновение мягкого, но холодного ветра на своем лице, оно было обжигающим, но в то же время придавало свежести. На улице была зима в самом разгаре: хлопья снега были разбросаны по всей округе и устилали землю, словно белое пуховое одеяло. Деревья были покрыты толстым слоем инея, который, так хорошо расположился на их ветках, подобно узорам на картине Карла Розена.       Что-то подсказывало Чонгуку, что день пройдет хорошо, однако не успел он сесть в машину, как его охватила жуткая головная боль, которая будто иголками пронзала его тело снова и снова. Корчась от нестерпимой боли, сжимая ручку двери автомобиля, Чонгуку все-таки удалось сесть на переднее сидение машины. Прежде чем, достать таблетки, парень два раза со всей силы стукнулся головой об руль, однако пытка и не думала приходить к логическому завершению и оставить человека в покое. Собрав всю волю в кулак, ему все-таки удалось достать таблетки, но в такой ситуации не может идти все гладко. Первая попытка прошла неудачно, поскольку рука подверглась мышечным судорогам, и спасение парня находилось уже не в его руках, а где-то под сидением. За своим громким прерывистым дыханием не было слышно ничего, кроме посвистывания ветра, который создал сквозняк из-за открытой двери.       Проходит лишь одно мгновение боли, которая словно кинжал пронзила его голову, прежде чем он закрыл глаза, погрузившись в беспросветную тьму. Однако, даже в этом состоянии подобно любому человеку, который столкнулся с данным недугом, он все равно испытывал повышенную тревожность. Она была настолько огромной, что кажется, она поглотила его, словно склизкий мыльный пузырь. Мы привыкли, что мыльные пузыри лопаются слишком легко, ибо они наполнены воздухом, но пузырь тревожности Чонгука был другим: словно его окружал невидимый и слишком прочный каркас, не дающий лопнуть его.       Пока черноволосый находился в бессознательном состоянии, образы в его голове сменялись подобно кадровому мультфильму из 90-х - слишком быстро, настолько быстро, что глазные яблоки парня двигались, подобно скорости света. Чонгук никогда не мог вспомнить этих образов, возникающих перед ним, однако он ясно запоминал ощущения - иногда они были слишком отвратительными и мерзкими, словно скопление маленьких неровных отверстий в теле еще живого человека. У парня была трипофобия, он терпеть не мог вид маленьких дырочек, хоть на кораллах или на сотах и на прочих поверхностях. Именно поэтому он всеми возможными способами избегал похода на пасеку отца и никогда не нырял глубоко в океан, если это конечно, не океан его же ощущений. Однако они не всегда были такими, очень редко они были теплыми, окутывающими приятной негой тело юноши, как будто, ныряешь с большой высоты в гору сладкого, только приготовленного, белоснежного крема.       В какой-то момент, черноволосый почувствовал маленькую и тёплую ладонь, будто вырывающей его из бессознательного. Медленно открыв глаза, он увидел перед собой беловолосого мальчишку, на лице которого исказилась гримаса испуга и беспросветного ужаса. Чонгук знал паренька, когда то давно, будучи детьми, они играли у Чона в доме, пока не произошел переломный момент. Мальчик будто глядел сквозь парня, он понимал, что такие люди как Чон младший, просто так не засыпают в машине и поэтому он сохранял молчание, держа свою миловидную ручку на плече старшего. Чонгук приходил в себя около 10 минут, прежде чем выдавить из себя хоть какие-то слова. -Что ты делаешь здесь?- посмотрел юноша на него, удивленным взглядом. - Ты же говорил, что даже не переступишь порог моего дома, после того, что произошло. Чимин хранил молчание, сжимая идеально выглаженную рубашку Чонгука. До самого Чона не сразу дошло, что происходит, нечто ужасное, ведь подросток никогда не входил в ряды пугливых маменькиных сынков. Но терпение Чонгука подходило к концу, после долгого молчания. Оно длилось всего пару мгновений, однако им обоим казалось, что прошло точно полчаса, ведь точно же?       Чимин был на пять лет младше Чонгука, не сказать, что он обладал чудовищной харизмой или подавал задатки бизнесмена или гениального ученого. Нет, он был совершенно обычным парнем из такой же обычной семьи. Однако, было что-то в его взгляде, он как будто видел все потаенные страхи и пороки человека, просто посмотрев на него.       Черноволосому нравился Пак, своей осознанностью и взрослостью не по годам. Видимо людей привлекают те качества в других, которые им недоступны, но очень ими желанны. Несмотря на то, что парень был надеждой семьи и наследником отца, он был слишком беспечным для всего этого, хоть и старался это скрыть. Когда парни дружили, они дополняли друг друга, Чон вносил каплю веселости и юношеской глупости в жизнь Чимина, в то время как младший показывал старшему, что жизнь это не только веселье, но и ответственность. Так было, пока Чон старший не разрушил эту дружбу.       Чимин сглотнул, так, как если бы у него был огромный булыжник в глотке. Он серьезно посмотрел на слишком знакомого человека перед ним и дернул его за рукав. -Нам нужно идти, случилось нечто, что может шокировать тебя.- Глаза его выражали твердость духа, однако голос его вздрагивал будто от каждого вздоха. Чонгук собрал все свои оставшиеся силы в кулак и вышел из машины, вдохнув как можно больше зимнего воздуха в свои легкие. Он медленно подходил к дому, прислушиваясь к шагам подростка, идущего сзади. С каждым шагом его сердце билось быстрее, расслабленные ладони сжимались в кулаки, пока он, наконец, не дошел до заветной входной двери. -Ты пойдешь со мной туда? Неужели ты готов все забыть и начать с чистого листа?- не поворачиваясь, сказал Чонгук. -Ты не понимаешь, о чем говоришь!- прокричал подросток, срываясь на истерику.- Во всяком случае, тебе нужно зайти в дом, тогда ты сам все поймешь.       Чонгук взялся за металлическую ручку двери и открыл ее. Казалось, она не всегда была настолько холодной, как в этот день. То, что он увидел, было причиной его кошмаров на протяжении долгого периода. Окровавленное тело отца, лежащего посреди коридора. Главу семьи будто душили пакетом сзади, однако пакета рядом не было, как и других орудий убийства. Первое, что увидел сын родителей изодранная в клочья гортань отца.       Пальцы отца были в крови, если присмотреться, то можно было увидеть кусочки мяса под его ногтями. Блуждая шокированным взглядом, парень увидел, что гортань вместе с трахеей будто выдернули из места, где они должны быть. На лице Чона старшего после смерти, было запечатлено изображение животного страха, рот был открыт, словно при немом крике. Глаза, будто уже не являлись частью этого человека, а были чем-то отдельным от него. Это не были зеркала души, подобно описанию поэтов, это были пустые рыбьи глаза.       Чонгук отшатнулся назад и в испуге закрыл дверь. Его дыхание было тяжелым и прерывистым. Он не понимал, что происходит, не до конца понимал, что секундой назад увидел мертвым своего отца, самого важного человека в его жизни. В голове прокручивались разные мысли, о его детстве, как отец воспитывал его: в детстве, когда тот был еще маленьким, нередко давал слабину перед милой мордашкой своего сына. С силой захлопнув дверь, крепко сжимая дверную ручку в руках, юноша понимал, что он больше не переступит порог этого дома.       Конечно, он помнил, что в этом доме сейчас находится его мать, которая возможно ждет, что ее чадо придет к ней на помощь, однако он не мог сдвинуться с места. Ужас будто застегнул на нем тяжелые кандалы, которые не давали пройти ему вперёд, к своей матери, переживающей за своего сына. Так думал Чонгук, однако как бы он не пытался, он не мог войти туда еще раз, как бы не пытался отойти от мертвой точки. Он не плакал, не кричал, лишь смотрел под ноги, судорожно пытаясь вспомнить хоть что-то, пока был в отключке. Однако противный мозг, будто заблокировал всю информацию на карте памяти. Все смешалось внутри него, страх, ужас, смех, слезы, крик. Он знал, что ему надо идти, но куда?       Чонгуку как-то раз сказала мать, что когда ее сестра умерла, первым вопросом, возникшим у нее в голове, был - « а куда мне идти?». Юнец тогда этого не понимал, но сейчас, к своему сожалению, он осознал, о чем говорила мать. В ту же секунду, ему захотелось подорваться и бежать, но только куда и главное зачем? От себя не убежишь, и он это знал, как и от трупов, лежащих в твоем родном доме. Все эти мысли прокручивались за секунду в голове человека, потерявшего своих родителей. Чимин в это время смотрел на спину Чонгука, даже не зная, какие действия нужно предпринять. Единственное, что сказал ему, тогда черноволосый было: - Я останусь, сегодня у тебя, надеюсь, ты не будешь против.