I used to wanna be Living like there's only me And now I spend my time Thinking 'bout a way to get you off my mind…*
Экран телефона загорается, оповещая о сообщении. Смотрю на время — полночь. День моего рождения наступил. Перевожу взгляд чуть ниже и расплываюсь в улыбке: сообщение прислал Гюнтер. Экран начинает гаснуть, как вдруг ещё раз вспыхивает, вновь издавая звук перебора струн на гитаре (обожаю этот сигнал оповещения). Сообщение от Джонни. И снова столь приятный слуху звук гитарных струн, на этот раз причина тому Мина. Вот уж не могла подумать, что к двадцати одному году у меня будет столь… разношёрстная компания друзей. Но ответы благодарности подождут, для начала — важный ритуал. Подношу спичку и по очереди зажигаю обе свечи в форме цифр. Они чуть криво выглядывают из моего любимого пирожного. Закрываю глаза и тяну воздух. Странно, я вроде уже взрослая, а каждый год от этого момента иголки шевелятся. Подношу блюдце с пирожным близко-близко и резко выдыхаю. Готово. Жду исполнения, Вселенная! Или кто там обычно желания исполняет? Почему-то за последней мыслью следует образ мистера Муна, точнее воспоминание о нашем большом триумфе тогда, несколько лет назад. С тех пор моя жизнь действительно изменилась. Популярность, даже фанаты, работа в нескольких барах и клубах, благодаря чему у меня теперь просторная уютная квартира, но, что самое главное, у меня появилась уверенность. Раньше я была лишь тенью, боявшейся себя проявить, а теперь — Эш, о которой говорят, Эш, которую узнают, Эш, которой хотят быть и с которой хотят быть… В этом была заслуга ребят из нашей труппы, меня самой, но Мун… пожалуй он стал той нитью, что соединяла нас всех — поломанных и потерянных — вместе если и не навсегда, то точно надолго. И эти сообщения-поздравления очередное тому подтверждение. В мыслях о коале я надкусываю пирожное. Да, с тех пор за мной не раз пытались ухаживать разные парни, да и не только парни, чего уж таить. И отношения были, не долгие, но вполне радостные. Но почему-то моя глупая подростковая влюблённость в шоумена никак не хочет меня покидать. Сливки с пирожного приятно тают на языке. Он сильный духом, весёлый, иногда даже чересчур, и… привлекательный? Чувствую на своём лице усмешку. Слизываю с губ сладкие крошки. Поэтому я быстро ушла из труппы в свободное плаванье: лишь бы не видеть улыбающуюся мордашку на каждой репетиции… С другой стороны, эта привязанность, эти неправильные, даже запретные чувства стали моим вдохновением. Муза меня редко покидает. Действительно, влюблённость для творческих личностей становится мощнейшим инструментом. На землю меня возвращает сигнал звонка. Интересно, кто же решил не дожидаться утра и поздравить прямо сейчас? Я беру телефон, и сердце пропускает удар: на экране светится та самая мордашка, о которой я вспоминала пару мгновений назад. — Мистер Мун! — радостно кидаю в трубку. — Эшлин! — громко отвечает мне шоумен. Я подмечаю звуки весёлой музыки на том конце провода. Неужели мистер Мун на вечеринке? — Э-э-эшли-и-ин! — Да, это я, мистер Мун, — я отмахиваюсь от догадки, не обращаю внимания на странную интонацию Муна, просто не верю, что он может быть в каком-то клубе и может быть… пьян? — Эш, у меня вопрос… — коала медленно проговаривает каждое слово. — У меня сейчас… ну, не прямо сейчас, то есть… минуту назад сработал биде… буде… будильник! Там было написано «Эш» и этот… как же это… смайлик торта, вот! Я с трудом сдерживаю смех. Это так непривычно, что хочется записать звонок, чтобы переслушивать в моменты грусти. Между тем Мун продолжает: — И я вот подумал… вообще, я много думаю, поэтому Эдди и позвал меня сюда. Он говорит, что от мыслей помогает избавиться один коктейльч-ИК… ох, пардон… — Мун, мне кажется, что в вас далеко не один «коктейльчик», — я улыбнулась. — Так о чём вы подумали? По поводу будильника. — Что? Ах, это… я подумал, может у тебя день рождаааАА! — в трубке послышался какой-то звон, прерывистые шорохи и недовольное бурчание. — Мистер Мун, всё в порядке? — На самом деле, нет, — теперь его голос сделался серьёзнее. — Я только что выполз... вышел оттуда и уже успел свалиться в кучу какого-то — это что, чайный сервиз? — мусора… Я не знаю где Эдди, трубку он не берёт и я… — Где вы? — выдаю я, прежде чем подумать. Мун сразу же с нескрываемой радостью сообщает название клуба. Я прошу его ждать на месте и вскакиваю в поисках куртки-кожанки.***
— Эш! — он кидается мне навстречу, как только я выхожу из такси. Не успеваю я и слова сказать, как его лапы сжимают мои плечи. — Эш, я просто счастлив! — Я тоже, мистер Мун, я тоже. Вдруг он резко отстраняется и, чуть покачиваясь, смотрит прямо мне в глаза. Я чувствую всю серьёзность, исходящую от этого обаятельного чудака и готовлюсь к какой-то шокирующей информации. — Эш, я буду честен с тобой, — коала делает лёгкий шажок в сторону и чуть не падает. — Я пьян, Эш. В стельку пьян! — на этих словах он сжимает ладони в кулаки и поджимает губы. Ответом ему служит мой громкий смех и приглашение сесть в машину.***
Конечно, я знала его адрес. И его дом был практически по пути к моему. Но… с ним так интересно, и я давно не видела Муна вживую, и вообще у меня сегодня праздник. Буду считать это подарком. Пока я открываю дверь своей квартиры, Бастер Мун рассказывает о предстоящей премьере спектакля «Алиса в стране Чудес». Детский восторг вперемешку с пьяными оговорками делают его речь жутко милой и забавной. Замок щёлкает, и я впускаю коалу в свою обитель. Я оставляю его в небольшой гостиной, сама же иду заваривать чай. Мысли путаются, я думаю о том, как в машине он с радостью принял моё предложение выпить чаю с печеньем и затем уже поехать к себе домой. Казалось, что он ни за что на свете не хочет оставаться один. И я была счастлива разделить с ним это одиночество. Пока в чашках заваривался чай, я вернулась в комнату и обнаружила Муна стоящим возле календаря, где сегодняшняя дата была обведена в красный кружок с рисунком воздушного шарика рядом. Детская забава, вот так помечать важные даты в календаре, и я чувствую лёгкое смущение. Бастер Мун смотрит на меня с полными удивления глазами. — Эш! Так у тебя в самом деле День рождения? — я киваю. — Так это же просто… ну действительно… превосходно! И сколько же исполнилось нашей звёздочке? Я молчу, смакуя новое милое слово. Мун замечает две свечи в форме цифр «1» и «2», и замирает. Округлившимися от испуга глазами, он протягивает громким шёпотом: — Двенадцать?! Тебе что, двенадцать лет исполнилось? Я громко смеюсь и падаю на диван, смахивая выступившие на глазах слёзы.***
Спустя чуть больше часа он окончательно пришёл в себя. Теперь лишь взъерошенная шерсть на голове да помятая рубашка напоминали о походе в клуб. Мы много о чём говорили, спать не хотелось совсем. Давно я так хорошо не общалась, мы будто плыли на разных лодках, но поймали одну волну. И это было… волшебно. — …и потом я так посмотрела на него, ну, как будто сейчас ка-а-ак двину, но на деле просто сказала: «Либо ты платишь мне зарплату как всем, либо я сейчас разворачиваюсь и ухожу навсегда». Видели бы вы его морду, мистер Мун! У него словно кость в горле застряла, хотя странно такое говорить относительно пса, но… — Эш, погоди, стой, — Мун поднимает лапу и чуть хмурится. Я поправляю иголки возле уха — неосознанный жест — и жду, что он скажет. Неожиданный гость смотрит мне в глаза, затем его взгляд падает на свечи, потом на фотографию нашей труппы в чуть запылившейся рамке и снова возвращается к моим глазам, которые, я уверена, сейчас широко раскрыты. Я чувствую, как иголки начинают шевелиться от удивления и смущения, когда слышу его следующую фразу: — Давай на «ты»? Всё-таки ты уже давно не подросток, а я… ну, а я всё тот же Бастер Мун, — он робко улыбается. — Хорошо, ми… Бастер. Будем на «ты». Внутри меня будто взрываются маленькие победные фейерверки. Чувствую, что как только останусь одна, сразу начну писать новые песни — радостные, смелые, и очень счастливые. — И ещё кое-что, — Бастер делает глоток чая. — Я правда очень надеюсь, что ты когда-нибудь ещё выступишь в нашем театре… то есть, если ты захочешь… — Я по первому зову вернусь к вам в театр! — я радостно подпрыгиваю на диване и тянусь в раскрытые объятия. К тебе в театр…