Утопленник

- Он как в воду опущеный, право слово - Хватит! - Я что по твоему издевался над Господином сейчас? Побойся бога, просто того поплавка я правда не любил хех - Уймись ты уже, идиот! - Предательское отребье, может хватит защищать дохлую крысу?! *** Ночь, на улице свежо. Дилюк открыл окно почти на распашку, так что ветер мягко ласкал тонкие занавески и окутывал его нос приятной свежестью. Подойдя к подокойнику Дилюк неспешно поставил на нём тарелку, в неё насыпал песка из бутылки стояшей рядом и положил корку с апельсинового дерева, их завезли на винокурню из Сумеру ещё в годы жизни Крепуса, сами апельсины в Мондштадте не прижились, но древисины осталось много. Приятный запах распространился по комнате окружив юношу, тот лишь тихонько улыбнулся. Сняв перчатки, он взял ещё древисины. Сонно потянувшись парень прошёлся по комнате и сел наконец за дело. Дело было не хитрое. Дилюк сел на стул, пододвинул его к деревянной конструкции с телом. Наклонившись над ним он не изменившись в лице тихонько выдохнул. В правую руку взяв нож, юноша принялся стругать апельсиновые корки как со фруктов(которые должны были пойти на вино из-за долгой доставки), так и давно никому не нужные кроме ароматизатора корки дерева. Закончив с ними, он взял немного корицы и посыпал ею у самого лица мертвеца. Одна из стружек упала прямо на хладные губы. Долго смотрев на это, Дилюк сначала пододвинулся ближе. Действуя совсем не по своей воли он склонился в непозволительной близости от его губ, опять лишь звучно выдохнув. В итоге он трепетно опасаясь лишних движений аккуратно смахнул стружку вправо. Затем парень опять встал, прикрыл гроб и вышел из комнаты. Пройдя по лестнице вниз он заметил одинокую всхлипывающую горничную с неестественно красной щекой, убирающую что-то с пола. Подойдя ближе он понял что убирала она осколки вазы некогда стоявшей там. Он сам её разбил, в сорре утром. Тогда Дилюк только пришёл домой после ночных похождений героя. Жутко уставшим он завалился на кровать, но уже через пару минут услышал стук в дверь. Открыв его застало удивительно зрелище. Действующий магистр Джинн стояла прямо перед ним. Её воинственная фигура сейчас более походила на осиновый лист, она казалось сейчас совсем переломится. Неловко подняв красные глаза ей хватил сил сначала лишь на несколько разношёрстных вздохов, после чего он с особым страхом, смотря в пустоту и дрожа сказала : - Капитана кавалерии утром нашли в реке... Что последовало далее было загадкой для многих, но самое знаменательное из происходящих сцен было разбитое сердце Джинн от острых, как осколки разбитой тут же вазы на полу, слов. Господин дрожал, дрожал и смеялся. Его плечи были неестественно напряжены, а голос срывался. В итоге он выдохнул и чуть не достигнув гипервентиляции подошёл к девушке не знающей уже что сказать. Он коротко извинился и безвольно упал ей на плечи. Спустя казалось несколько минут его лежания на плече магистра, Джинн аккуратно поднясла руку к его голове и трепетно поглаживая начала медленно говорить: - Мы с Эолой уже решили что делать, ты можешь просто отдохнуть... Прости что сказала об этом... Я отправила письмо Варке с отцом, если повезёт его отпоют уже в этом месяце, хотя Барбара утверждает что сделает это сама. Похороны оставь на нас и смело доверься, я постараюсь достойно его проводить. - Его не надо достойно провожать -Мы иного мнения;... прости что сказала. Простояв так ещё ужасное количество времени они разошлись на рукопожатии. Это казалось произошло уже много часов назад, а выкидывают всё это только сейчас. Тихо и молча подойдя к девушке Дилюк присел на корточки: -Где остальные? Это совсем не обязательно делать, как тебя зовут? Дрожа девушка резко обернулась на Господина, казалось она сейчас заплачет, проглотив какие-то слова она более уверенно произнесла : - Мэри, сэр... - Мэри, у тебя завтра отгул, отдохни от всей этой канители. Ты большая молодец. Юноша молча начал помогать собирать осколки в мешок явно не похожий на мусорный. - Я решила отдать их алхимикам, вдруг смогут починить - подала голос девушка - слышала вещи с сильной душой собрать могут всегда, несмотря в каком они состоянии, главное все осколки найти. - И у кого де это сильная душа, у вазы? - У второго юного Господина, сэр Немного помолчав Дилюк задал вопрос: - Сколько ты работаешь в поместье Мэри? - Восемь лет, сэр. Я начинала ребёнком под предвадительством прошлого дворецкого и одобрением великого почившего мастера. - говорила девушка не отрываясь от дела - Ясно Мэри, ты отлично потрудилась. Спасибо тебе. Дособирав осколки они медленно встали, Дилюк взял мешок и оставил его у книжного стелажа с прикреплённой запиской излагаюшей желание Мэри, оставил он её главной горничной как задание на следующий день. - Вам не нужна помощь с омыванием тела, сэр? - уходя спросила девушка - Я уже всё сделал, Мэри, но ты сможешь его навестить когда захочешь, раз уж знала нас ещё детьми. Кстати, так кто тебя ударил? - Эрик, он та ещё заноза. Не увольняйте его, но накажите если посчитаете нужным. Он это сделал из хороших мыслей о вас. - А я это делаю из хороших мыслей о тебе и оболтусе лежащем у меня в покоях. Обещаю не переусердствовать. Разойдясь с девушкой, Дилюк вышел на прохладную улицу. На небе было видно бесчиследнное количество звёзд и это лишь подстегнуло ещё одну череду воспоминаний так и накатывающих на него весь сегодняшний день. Они тогда с Кэйей тайком залезли на крышу в тайне от отца. Правда чуть позже заливистый смех их выдал. Но то как они беззаботно лежали на крыше, щекотали друг друга и спорили о количестве звёзд на этом настолько красивом небе, что даже не верится что оно реально, было захватывающе. Простояв дольше нужного и решив что он уже и так изрядно потерял время, юноша направился в хозяйственный домик. Там он надрезал край старой хлопчатой ткани, а затем удержав уголок во рту, цепанул за второй. С треском ткань идеально разошлась. Затем выйдя из тусклого помещения обратно на волю, он гуляющей походкой дошёл до винного погреба. Достал вино около двадцатилетней давности и в его голову опять нахлынули воспоминания. В этот раз о том как они с братцем бегали по виннику и прыгали на винограде, пока Крепус ловя их за пятки рассказывал истории алхимика Алисы, о боге с единственным уязвимым местом, делающем его таким же человеком как и все. Эта история гложила его весь день, ведь имея глаз бога он по определению был чем-то лучше, но и требовалось с него больше. Всё что оставалось Дилюку сейчас это продолжить свой путь, а именно в здание, в кабинет имитирующий кабинет его отца с легкой саркастичной фразой : - Какая большая у меня пятка... В кабинете отца он достал лишь сигару, немного выкуренную что забавно, а что ещё забавнее тем же мёртвым ртом. Им тогда было пятнадцать и Кэйа тайком вынес заветную вещицу из комнаты Крепуса. На сигаре было какое-то заклятье и обычный огонь её разжечь не мог. Поэтому в этом деле Дилюку попросту пришлось стать сообщником. Наконец парень вернулся в свою комнату, глухо закрыв за собой дверь он опять сел на тот же стул. С одной стороны от тела он положил бутылку, а с другой завёрнутую в ткань сигару. Поправив одежду, он замер на мгновение. Держа в руках края пиджака Кэйи, он не мог пошевилиться - Что я здесь делаю....? А? Хахахах... Хах.. Ххаых... Гм... - с его щёк впервые покатились слёзы. Впервые с того самого дня. - Вот я и похоронил свою семью, да? Хахаха... Я что мало намучался? Шутник ты херов... Я тебя ненавижу, слышишь? Ты мерзкая крыса, да как ты посмел так со мной -кхы поступить... Я... - чуть ли не скуля, от резкой боли в сердце и горле. Возможность говорить, смеяться или даже мычать пропала, он беззвучно рыдал, с непереносимой болью в горле, а судя по его кипению в этот момент сосуды в носу и глаз тут же начали лопаться. Всё на что ему хватило сил это упасть на пол и скорчившись рыдать в руку содрогаясь время от времени. Через почти час, он поднялся на колени и подполз к гробу. Умиротворённое лицо этого юноши успокаивало, но сама мысль что он больше не засмеётся, не заплачет, не пошутит идиотскую шутку и не начнёт ни с стого ни с сего флиртовать. Эта пульсирующая боль разносилась по всему телу, из резких порывов он хватал и бросал разные вещи пока не понял что выхватил из гроба и закурил сигару. Дрожа и шатаясь он поджог её и начал безбожно выкуривать с длинными затяжками кашляя между ними с пол минуты. Вскоре сигара потухла, но оставалось ещё больше трети, поэтому он судорожно завернул её обратно и вложил в закостянелые пальцы. Слишком уж много сожалений оставил этот юноша на его сердце и сможет ли Дилюк их пережить без путешествия в барханы. Сможет ли не разочаровать его память. Теперь каждая секунда тянулась с отсчётом в прошлое, ведь ещё день назад этот парнишка в шутку поцеловал Дилюка в шёку, а четыре дня назад схватил его пока тот не заметил и усадил на любимого коня следом. Они кажется скакали резво и сопровождая смехом Кэйи очень долго, ведь тот день закончился жареной рыбой на побережье в сторону архипелага. А тот летний архипелаг? Может, может есть процент, самая малая доля того что Дилюк тогда специально затапливал их попытки уйти с острова. И те звуки в ракушках не были случайны. Думая об этом юноша лишь сильнее сгинался от боли в сердце. И эта боль будет тянуться ещё долгое время, пока время её не унесёт.