И пестр цвет поздней весны.

И пестр цвет поздней весны, цветут-цветут сады, да солнце нежно красит лик. Трава столь мя́гка и чиста, столь ветер нежен был тогда. Тогда, когда в день той весны, явились двое — бес и Фауст. Вернулась юности мысля в главе у бывше старика — увидел деву юну и сразу полюбил. Чудно! К чему ты совратить решил невинную девчонку? К чему ты ад принес с собою? Но то черту ведь все равно, пусть грешит, коль оно нужно. Грех сладок и смешон судящим, Фауст вознесен от этой страсти. А дьяволу то все игра, учёный — дурачок, таких зрел тьма. Обидно разве, зрел умней, когда тот был средь тёмных стен. Придя же молвиттся о встрече, наврав о смерти мужа женщине одной. Так, честно — скука. Там Гретхен в ожерелье блещет, стесняясь прятая глаза. И что нашёл в ней глупый Георг? О, юность — глупая пора. Но что с ним, Мефистофелю не интересно. Он лишь игривый ловит взгляд, вдовы новоиспечённой. Как просто с ней! Без дури всякой. О, Марта, Вы милы так, правда. Погиб мужёк, траур проносите с год и ищите нового кавалера. Она умна, умна и сразу все понятно стало. Пусть Георг, идиот дурной, бегает за невинную красой! Черту потеха же нашлась. Он льстится, льнет и губы жмет. Она ж смеется хорошо, руку свою с другой сплетая. Пусть Георг, идиот дурной, бегает за невинную красой! Покуда там орет в саду, покуда клянётся «как люблю», черту потеха же нашлась. В объятьях дамских так тепло, в аду не так уж горячо. Эол вздымает мантии подол, глаза сверкают — так смешно. Марта смеется! Вы удивитесь попав в ад, встретив кавалера там. За сласть страдание в оплату, но Вас немного жалко, правда! Под теплым Вашим бочком находится родной покой, дьявол улыбчив донельзя — кровью налилися уста. И пестр цвет поздней весной, ткань в полы падает рекой, лишь бархат кожи остается — вот счастье, а что будет потом? Неважно, впрочем, там посмотрим.