talk dirty to me

Это был обычный вечер четверга в общей квартире Серо и Тодороки — они вдвоем сидели, скрестив ноги, на своем шатком старом диване, на коленях у них были коробки с лапшой на вынос (одна горячая и одна холодная), а по телевизору шло сёдзё аниме. Серо любил четверги. Возможность смотреть дрянные романтические шоу и проводить время с Тодороки вот так, вспоминая о старых днях в UA, ещё до того, как они оба дебютировали и лишились сна. Однако в данный момент Серо, возможно, был слишком сосредоточен на Тодороки. Он был так сильно поглощен разглядыванием своего симпатичного соседа по комнате поверх контейнера с едой, что, когда Шото заговорил, Серо понятия не имел, о чем именно. — Телевидение вводит в заблуждение. Люди даже этого не делают. Надеюсь, дети не смотрят эту программу. — Хм? — Серо сделал глоток газировки, чтобы выиграть время, сохранить лицо и вспомнить, что только что было сказано по телевизору. — Ты вообще смотришь? — Тодороки изогнул бровь, а затем быстро взглянул на экран. — Грязные разговоры, Серо. Серо подавился напитком. — Ч-что?! — встревожился он. Тодороки закатил глаза. — Главный герой только что сказал главной героине «говорить с ним грязно». Серо прочистил горло, закончив кашлять, задаваясь вопросом, что, блять, за аниме они вообще смотрят, и кто из них выбрал его. — Господи, — прохрипел он. — Да, извини, пропустил. Он повернулся к телевизору, решив уделить ему больше внимания. Однако через несколько секунд то, что сказал Тодороки ранее, наконец, дошло до его сознания. — Подожди, — медленно сказал Серо, снова поворачиваясь к Тодороки. — Ты только что сказал, что люди так не делают? Например, люди не говорят грязно? — Да, — ответил Тодороки, изогнув бровь. — Такое бывает только в порно. И в плохом аниме, судя по всему. Серо фыркнул, но единственным ответом Тодороки были слегка приподнятые в замешательстве брови. Неуверенная ухмылка растянулась на лице Серо. Он не мог понять, шутит ли Тодороки. — О чем ты говоришь, чувак? — он посмеялся. — В смысле? Серо сморщил лоб. Он откусил еще кусочек собы, а затем продолжил говорить с набитым ртом. — Ну например, в каком смысле это только в порно? Все так делают, чувак! Его глаза расширились, когда он увидел, как щеки Тодороки порозовели. — Это неправда. Никто никогда не делал этого со мной, и я этого не делаю. Боже мой. Серо и не думал что получит столько информации о сексуальной жизни Тодороки сегодняшним вечером. Однако тон Тодороки был немного оборонительным, и улыбка Серо смягчилась. Он подтянул ноги ближе к телу и повернулся лицом к Тодороки. — Хорошо, ты прав, не все, — сказал он спокойным тоном, изо всех сил стараясь не показывать, как он вдруг занервничал внутри. — Я просто имел в виду, что это вполне нормально, чувак. Вот так. Тодороки, казалось, задумался на мгновение, прежде чем ответить. Потом: — Серьезно? Серо издал смешок. — Ну, да, конечно. О чем еще вам говорить, пока вы… ты понял, — ответил он. — О погоде? Лоб Тодороки немного сморщился. — Гхм. У меня это всегда происходило в относительной тишине, — пробормотал он после паузы. — Или, по крайней мере, не было много именно слов… Серо моргнул. Он чувствовал, как его щеки быстро краснеют. Он подозревал, что Тодороки не был полным девственником — им было по 23 года, и, как и всем, кто когда-либо встречал Тодороки, он был ему симпатичен, — но он никогда особо не спрашивал об этом. А теперь он был на краю того, чтобы начать действительно представлять, и он чувствовал, как настроение вокруг них меняется. Он не знал, что сказать. Но ему очень хотелось, чтобы его член перестал заинтересованно подергиваться. Тодороки был его соседом по комнате и одним из лучших друзей. — О, — в конце концов сказал Серо, звуча так же красноречиво, как и чувствовал. Он попытался подарить Тодороки легкую улыбку. — Я имею в виду, это тоже совершенно нормально, чувак. Дело твое. Он сразу же внутренне сжался от того, насколько неуклюжими и вынужденными вышли его слова. Тодороки не ответил ему. Серо заставил себя повернуться обратно к телевизору, продолжая наблюдать за Тодороки боковым зрением. Быстрый взгляд в сторону показал Серо, что он прикусил нижнюю губу. Его глаза были прикованы к собе. Серо сделал тихий, прерывистый вдох и просто ждал. Он знал, что не стоит думать о прекращении этого разговора. Он мог разглядеть задумчивое лицо Тодороки за милю. — Гхм, — сказал Тодороки примерно через пять минут. — Серо? — Ага? — небрежно сказал Серо, не отрывая взгляда от телевизора, несмотря на то, что его сердцебиение внезапно остановилось в горле. — Как… как это работает? Серо сглотнул. О Боже. — Как работает что? — Ты понимаешь, о чем я, — тихо сказал Тодороки. Конечно он понимал. Он просто выигрывал себе время. — Как… как работают грязные разговоры? — Эм-м-м, — Серо почувствовал, как пересохло в горле. Он огляделся, размышляя, но не нашел ничего, что, по его мнению, он мог бы сказать, не помирая от стыда. В конце концов, краснея, он пробормотал: — Это довольно сложно, типа, объяснить. — Оу. Серо медленно вдохнул, не сводя глаз с экрана, молясь, чтобы Тодороки остановился на этом. — Ну, тогда ты мог бы показать мне? Глаза Серо немного расширились, а его сердце внезапно ускорилось в груди. Тодороки определенно не собирался останавливаться на этом. — Показать тебе, — повторил Серо. На самом деле это был не вопрос, но он заметил, как Тодороки кивнул краем глаза. Твою мать. Твоююю мать. Серо медленно наклонился вперед и поставил контейнер с едой на журнальный столик, пытаясь дать себе время, чтобы натянуть свою обычную ухмылку. Надеялся, это замаскирует его нервозность. Если он не будет сохранять хладнокровие, а Тодороки догадается о его симпатии, это, вероятно, создаст некоторые проблемы в их дружбе — не говоря уже об их совместной аренде. — Конечно, я это сделаю, — засмеялся Серо и наконец взглянул на него, подняв руку, чтобы почесать затылок. По выражению лица Тодороки мало что можно было понять — как всегда. Итак, ничего не произошло. Серо окинул взглядом Тодороки в поисках вдохновения. Не то чтобы его было особенно трудно найти. Он заметил, как расширились глаза Тодороки. — Ах, хорошо. — Серо сказал через мгновение. Он почувствовал, как его лицо быстро краснеет, но преодолел смущение. Однако у него была одна просьба. — Эм, закрой глаза, ладно? — Зачем? Серо усмехнулся. — Это слишком неловко, чтобы говорить тебе в лицо, чувак — обычно ты ведь говоришь это в момент, когда собираешься с кем-то переспать. Тодороки медленно кивнул. Выражение его лица оставалось нейтральным, но щеки покрылись пятнами, выдавая его. Через секунду его глаза закрылись. Серо глубоко вздохнул. Было довольно трудно решить, какой тип и уровень грязных разговоров будет уместным в этой чрезвычайно странной ситуации. Вероятно, что-то настолько ванильное, насколько это возможно, чтобы донести суть, верно? Лучше не пугать беднягу в первый раз. — Хорошо, ну, я думаю, тебе стоит притворится, что я какой-то парень, которого ты только что привел домой, — медленно начал он. Тодороки кивнул. Серо вздохнул, прежде чем продолжить. Однако вскоре он обнаружил, что после нескольких минут пристального взгляда на Тодороки широко раскрытыми глазами и с отвисшей челюстью, чтобы заставить хоть какие-то слова сорваться с языка, ему тоже придется закрыть глаза. Он захлопнул их, пытаясь сосредоточиться на чем-то еще, кроме как на том, как сосало под ложечкой. — Итак… ну, например, мы целуемся на диване, — продолжил Серо, пытаясь немного создать настроение, прежде чем что-то сказать Тодороки. Он не мог предотвратить возникновение образа в его собственном сознании. — И… и, может быть… мы бы отстранились, чтобы перевести дыхание на секунду или что-то в этом роде, я бы тогда и сказал. Что-то вроде… типа: «Боже, ты такой великолепный, хочу расцеловать тебя везде.» Глаза Серо распахнулись на последнем слове, лазером сфокусировавшись на Тодороки, чтобы увидеть его реакцию. Он закусил губу, пытаясь не обращать внимания на собственное пылающее лицо. Брови Тодороки медленно нахмурились, как будто он был смущен и не впечатлен. Серо невольно усмехнулся. — Что? — спросил он с улыбкой на лице. — Не соответствует твоим стандартам? Тодороки нахмурился. — Просто это как-то… странно, — пробормотал он. Серо снова рассмеялся, часть его дискомфорта исчезла. — Возможно, потому что такого рода вещи обычно не случаются, когда ты сидишь на диване напротив своего соседа по комнате. Тебе нужно быть хотя бы в физическом контакте со своим партнером или кем-то еще. Хмурый взгляд Тодороки усилился. — И это действительно то, что тебе нравится? — Ага, — пожал плечами Серо. — Очень приятно, когда это происходит на самом деле. Глаза Тодороки все еще были закрыты. Его нижняя губа выпятилась от комментария Серо. — Я хочу понять, — сказал он. Серо протянул руку и игриво ткнул его в губу, пытаясь вернуть ее на место. — Все в порядке, чувак. Когда-нибудь ты это сделаешь, я уверен. Следующие слова сделали усилия Серо бессмысленными. — Не мог бы ты показать мне более… реалистично? Рука Серо замерла в воздухе. Он вдруг почувствовал, будто кто-то выбил из него дух. — Р-реалистично? — взвизгнул он. Глаза Тодороки наконец открылись. Он выглядел немного раздраженным. — Да. Настоящая демонстрация. Серо сглотнул пересохшее горло. — Серьезно? — Конечно. Зачем мне шутить о чем-то подобном? Серо закричал у себя в голове. — Верно, — сказал он, признавая поражение. — Э-э, мне нужно придвинуться… э-э… поближе… Тодороки кивнул, затем поставил свой контейнер с едой на кофейный столик рядом с контейнером Серо. Затем он повернулся лицом к Серо, сидящему со скрещенными ногами на диване. — Хорошо. Глаза Серо расширились. У него точно будет сердечный приступ. — Ну, ладно. Т-Тогда снова закрой глаза. Он закрыл. Серо медленно переместился на колени, затем пошаркал к нему. Он нежно положил руку на его щеку, давая понять, что он здесь. — Все нормально? Тодороки кивнул, немного отрывисто. — Отлично, — выдохнул Серо. — Я… ммм… сейчас начну. Еще один кивок одобрения. Медленно, пытаясь справиться с дрожью в руках, Серо заправил прядь волос Тодороки за ухо. Он закрепил её там, прежде чем поднести пальцы к подбородку Тодороки и направить его вверх. Наклонившись, он прошептал: — Боже, ты так великолепен. Дыхание Тодороки сбилось. Серо сделал паузу, позволив своим пальцам слегка провести по коже шеи Тодороки, остановившись, когда он почувствовал ткань воротника его рубашки. Он едва мог слышать себя из-за своего бьющегося сердца. — Не могу дождаться, когда сниму с тебя эту одежду и поцелую каждый твой дюйм, милый. Тодороки тихонько ахнул, широко распахнув глаза. Серо споткнулся, пытаясь отступить как можно быстрее. На самом деле он не собирался использовать ласкательное имя, оно само собой выскользнуло, и теперь его лицо горело. Он уже открывал рот, чтобы извиниться, когда Тодороки сказал: — Оу. Серо моргнул. — Оу? — он весело рассмеялся, пытаясь сохранить легкое настроение. Тодороки кивнул. — Я-я думаю, я понял. — О, — неловко повторил Серо, не встречаясь взглядом с Тодороки, поскольку его щеки покраснели еще больше. — Ух, хорошо. Это хорошо. — Да. Это было… — начал Тодороки, но замолчал, вызвав у Серо еще один всплеск беспокойства. — Э-э… прости, если увлекся, — пробормотал он. — Вовсе нет, — ответил Тодороки. — Я… гм… это было… мило. Наконец Серо снова посмотрел на него. Его щеки были розовыми, а глаза смотрели немного отстраненно. — Да? — с надеждой сказал Серо. Может быть, он все-таки не разрушил их дружбу. — Да. Серо кивнул. — Ну, — сказал он слабо. — Это... тогда это хорошо. Он повернулся и решительно посмотрел на телевизор. Хорошо. Он помог Тодороки узнать кое-что о себе, и теперь они могли немедленно остановить это и сделать вид, что этого никогда не было. И Серо также мог притвориться, что звук сбивающегося дыхания Тодороки у его уха не будет неизбежно воспроизводиться в его голове, когда в следующий раз он будет один в своей комнате. — Не возражаешь, если… если я попробую это на тебе? Серо замер. Он, не мигая, смотрел в телевизор. Даже его дыхание остановилось. Затем его брови поднялись так быстро, что чуть не слетели с его лба, когда он резко повернулся к Тодороки. — На… на мне?! — Да, — кивнул Тодороки. — Я тоже хочу посмотреть, смогу ли я это сделать. Серо сглотнул, сердце забилось в груди, а глаза расширились. Это была ужасная идея. Худшая идея. Он никак не сможет выбраться из этого, не опозорив себя. Он должен сказать нет. — Конечно, почему бы и нет? — сказал он вместо этого слабым голосом. — Как ты хочешь? Может быть, он был тайным мазохистом, потому что это точно не могло закончиться для него хорошо. — Хм, — Тодороки огляделся. — Эм, думаю, просто сядь еще раз. Серо медленно кивнул, затем последовал его указанию, снова опустился на диван и снова поставил ноги на землю. Усевшись, он выжидающе посмотрел на Тодороки. Чего ждать, он еще не знал. — Можешь… ты можешь тоже закрыть глаза? — спросил Тодороки после нескольких минут молчания. Серо изогнул бровь, но сделал, как ему сказали. Почти сразу же он почувствовал, как его кожа покраснела от повышенного предвкушения, связанного с невозможностью видеть. — Спасибо. — Нет проблем, чувак, — пробормотал Серо. Подушки дивана рядом с ним прогнулись, и у него перехватило дыхание. У него кружилась голова, сердце стучало в ушах, пока он ждал, что сделает Тодороки. Он был настолько поглощен попытками угадать, что сейчас произойдет, по едва заметному перемещению веса на диване, что чуть не закричал, когда Тодороки внезапно перекинул ногу через него, оседлав его бедра. — Т-Тодороки?! — Нельзя? — спросил Тодороки. Он звучал немного застенчиво, и внезапно Серо захотелось открыть глаза и увидеть это выражение лица, но он не хотел предавать странное, сомнительное доверие, которое Тодороки оказал ему. — Все в порядке, — вместо этого выдохнул он. — Ты просто удивил меня, вот и все. — А, — сказал Тодороки. — Извини. — Все в порядке, — сказал Серо. Он держал руки там, где они были, на диване, не решаясь испытать удачу, положив их на талию Тодороки, хотя это казалось естественным для такой позы. Он не знал правил этого странного танца. — Я готов, когда ты готов. — Понял, — сказал Тодороки. На мгновение он замолчал, и Серо практически мог слышать его мысли. — Итак, я просто... просто должен сказать тебе, что я хочу сделать? Серо намеренно проигнорировал реакцию своего тела на эту фразу. Это просто демонстрация. Успокойся. Он не это имел в виду. — Да. Что ты хочешь сделать или что ты сделаешь. Иногда люди делают комплименты или даже подкалывают, если их партнеру это нравится. — Подкалывают? Серо почувствовал, что краснеет еще сильнее. О Боже. Обязательно было это говорить? Почему, в этой и без того нелепой ситуации, он решил также объяснить Тодороки Шото, что такое кинк на унижение? — Э-э… ненастоящие оскорбления, типа? — пробормотал он. — Н-например, э… — Да? Серо прочистил горло. Затем он одновременно проклял и поблагодарил богов наверху за то, что не мог видеть лицо Тодороки, когда прошептал: — Ах… ​​Посмотри на себя, заполз на меня еще до того, как шоу закончилось, — это конец, Серо сейчас просто умрет. — Не мог даже дождаться меня? Ты такой отчаянный. Несколько мгновений Тодороки молчал над ним. «Пожалуйста, не вставай», — сказал Серо своему члену, когда его сердце колотилось. Не сейчас, не сейчас, не сейчас не— — Людям нравятся такие вещи? — наконец спросил Тодороки. Рот Серо растянулся в улыбке. — Определенно, — ответил он со смешком и похвалил себя за то, что его голос звучал гораздо более собранно, чем он себя чувствовал. Тодороки снова замолчал. Затем, через несколько долгих секунд, он прошептал: — А тебе? Дыхание Серо на мгновение остановилось. Конечно, все к этому и шло. Какие вообще были границы в этот момент? Когда он ответил, его голос был таким тихим, что он на мгновение забеспокоился, что Тодороки его не услышит. — Д-да… — сказал он. — Иногда. — О, — выдохнул Тодороки. Через несколько секунд он добавил: — Я… гм… я пока не уверен, готов ли я попробовать это. О Боже. Серо почувствовал, как его сердце тает. Как он мог быть таким милым посреди всего этого? — Все в порядке, — заверил Серо. — Конечно, ты не должен делать что-либо, от чего тебе некомфортно. — Хорошо. — Мы можем прекратить все это и вернуться к собе, если хочешь. Серо мысленно скрестил пальцы, хотя и не был полностью уверен, на какой результат надеялся. – Нет, я… я хочу попробовать. Если ты не против. Серо кивнул. — Конечно. Несмотря на свое прежнее правило не двигать руками ни на дюйм, он оторвал одну из них от дивана и вслепую шарил вокруг, пока не нашел запястье Тодороки. Он взял его и легонько провел большим пальцем по точке пульса, чтобы, как он надеялся, успокоиться. — Тогда почему бы тебе просто не начать с комплимента? Обычно это проще всего. Сердце Серо все еще угрожало вырваться из горла, но беспокойство Тодороки помогло отодвинуть его собственное на второй план. — Комплимент, — повторил Тодороки. — Хорошо. Эм-м-м. — Может быть, что-то в том, как я выгляжу? — подсказал Серо, не обращая внимания на то, как его щеки вспыхнули от неуверенности. «Он бы никогда не унизил тебя в подобной ситуации, даже если ты ему не нравишься», напомнил себе Серо. И действительно, чуть позже Тодороки сказал: — Потрясающе. Дыхание Серо сбилось. — Ч-что? — Ты выглядишь потрясающе, — повторил Тодороки с уверенностью в голосе. — Вот так, подо мной, я имею в виду. Мне это нравится. Серо резко вдохнул. — О-ох… Успокойся, успокойся, успокойся. Он на самом деле не это имеет в виду. — Так правильно? — спросил Тодороки. — Э-э, д-да, — ответил Серо. — Это… это было хорошо. Очень хорошо. — О. Хорошо, — сказал Тодороки, искренне довольный. — Мне продолжать? Дрожащее дыхание заставило Серо ответить на вопрос. «Боже нет», хотел он сказать. «Ты убьешь меня, и наша дружба будет навсегда испорчена воспоминанием о моем вставшем члене». — Если хочешь, — сказал он вместо этого, и слова прозвучали намного слабее, чем ему хотелось бы. — Хорошо, — ответил Тодороки, затем замолчал, задумавшись на мгновение. — Гм. Ты такой сильный, Ханта... Серо усмехнулся, внезапно почувствовав себя немного менее подавленным, даже когда его сердце заколотилось при использовании его имени. Тодороки был действительно очаровательным, таким непреднамеренно милым из-за своей неопытности. Но Серо был почти на 100% уверен, что это не считается чем-то вроде грязных разговоров, и, поскольку это был урок, он, вероятно, должен сказать ему об этом. — Спа… — …это делает еще более захватывающим то, что ты подо мной и ждешь, как хороший мальчик. Челюсть Серо отвисла, его глаза распахнулись. Он сильно подавился издаваемым им звуком, и получилось сдавленно и пискляво. Над ним Тодороки выглядел собранным, как всегда, хотя его щеки немного покраснели. — Ты сказал, что закроешь глаза, — небрежно заметил он, словно напоминая капризному ребенку о правилах игровой площадки. Брови Серо взметнулись вверх. — Ты сказал, что не знаешь, как это сделать! Тодороки моргнул, глядя на него. — Я не знаю. Я только что слышал что-то подобное в… в кино, — пробормотал он последние несколько слов, и Серо предположил, что он имел в виду во время просмотра порно, но, честно говоря, ему было все равно, что он говорит ему об этом сейчас. — Вышло нормально? Брови Серо взлетели вверх. Он слабо рассмеялся, качая головой. — Д-да, это было… ну… действительно хорошо, чувак. Тодороки кивнул. — Ты меня очень сильно сжимаешь, — продолжал он. — Значит, тебе понравилось? Глаза Серо расширились, и он посмотрел туда, где все еще держал запястье Тодороки. Оно было сжато до неприличного сильно. Серо быстро отпустил его и положил руку обратно на диван. — Извини, — сказал он, морщась от самого себя и на мгновение прикусив нижнюю губу. — Э-э-э, это... значит, мне понравилось. Он набрался смелости, чтобы взглянуть в лицо Тодороки, когда тот не ответил, и мог поклясться, что стал свидетелем ухмылки, растянувшейся на его губах. Его глаза расширились. — В любом случае… — сказал Серо чуть громче, чем необходимо, учитывая их близость. — Что ты думаешь? Это ради тебя, так тебе нравится? Тодороки хмыкнул, затем медленно кивнул, но выражение его лица не изменилось. Зрелище заставило Серо понервничать. — Думаю, да, — наконец сказал он. — О, хорошо, — сказал Серо, прерывисто вздохнув. — Тогда, может быть, в будущем ты сможешь попробовать это с ке— — По крайней мере, мне нравится видеть твою реакцию на то, что тебя называют «хорошим мальчиком». Серо подавился своими словами. — Ч-что?! — выпалил он. Ни за что, черт возьми, он точно расслышал это правильно. — Все так реагируют? — он спросил. Затем, медленно, с наклоном головы, что выглядело слишком невинно, —…или тебе это нравится больше, чем большинству людей? Серо почувствовал, как его щеки снова запылали. — Я… нет… боже, заткнись, чувак, ты просто застал меня врасплох, — простонал он, проводя рукой по своему разгоряченному лицу. Тодороки недоверчиво изогнул бровь. — У тебя эрекция от удивления? Серо моргнул, не полностью понимая, затем его глаза расширились. Его голова метнулась к промежности за полсекунды. Вниз к очень очевидной палатке в спортивных штанах, надеть которые он посчитал прекрасной идеей час назад. Он сейчас просто умрет. — Боже мой, — вскрикнул он, схватившись руками за пах, пытаясь прикрыться как можно больше. Однако это было почти напрасно, потому что Тодороки сидел так близко, что нельзя было прикрыться, не задев чужую промежность, и это, несомненно, сделало бы ситуацию намного хуже. —Блять, прости. Все его лицо горело. Его глаза закрылись сами собой, так как он был слишком смущен, чтобы снова смотреть на Тодороки. Серо понятия не имел, какой будет его реакция, но у него определенно не было сил противостоять этому. Однако, к его удивлению, после мгновения молчания, которое казалось вечным (но, вероятно, длилось всего несколько секунд), Тодороки только усмехнулся. — Все в порядке, — легко сказал он, как будто Серо только что извинился за то, что столкнулся с ним на улице, вместо того, чтобы возбудиться во время того, что должно было быть гипотетической тренировкой. — Это мне льстит. И заставляет меня продолжать говорить. Желудок Серо перевернулся. Он понятия не имел, что на это сказать. Он сглотнул густой ком в горле и снова осторожно открыл глаза. — Правда? Тодороки кивнул. Выражение его лица было как всегда нейтральным, но даже в тусклом свете телевизора Серо видел, как что-то пляшет у него перед глазами. Гордость? Возбуждение? Серо не был уверен. Он не был уверен, что видел его таким раньше. Воздух вокруг них менялся так быстро, что у него закружилась голова. Руки Тодороки медленно переместились к его запястьям, его глаза не отрывались от лица Серо. Словно ястреб, он ждал реакции. Осознание обрушилось на Серо, как тонна кирпичей. — Тебе это нравится, — выдохнул он. Тодороки изогнул бровь. — Я уже сказал это, — напомнил он ему, звуча равнодушно. Нет, Серо не сказал. Тебе, типа, нравится. Со мной. Руки Тодороки дернули его запястья, пытаясь вырвать их, чтобы не скрывать его эрекцию. — Чувак… — слабо прошептал Серо. Он надеялся, что выражение его лица говорило о том, что он не мог заставить себя сказать. Ты вообще понимаешь, что делаешь? Тодороки моргнул совершенно ясными глазами. — Скажи мне остановиться, Ханта, — приказал он. О Боже. Между ними прошло долгое мгновение. Затем рот Серо закрылся, и он перестал напрягать руки. Уголок рта Тодороки дернулся. — Хороший мальчик. По спине Серо пробежала дрожь. — Боже, блять… Теперь, когда он не сопротивлялся, Тодороки легко переместил его запястья туда, куда хотел — они оказались прижатыми к стене за диваном, и одна из рук Тодороки придерживала их там. Пиздец, господи. Серо сглотнул. Это действительно происходило. Его влажные подростковые сны из UA воплощались в жизнь. Тодороки был теперь так близко, нависая над ним, что Серо пришлось немного согнуть шею, чтобы продолжать смотреть ему в глаза. Он был достаточно близко, чтобы Серо мог видеть отдельные белые ресницы на его ледяной стороне и плавный переход цвета его голубого глаза. Это зрелище заставило его сердце биться чаще в груди. Он действительно был чертовски невероятно красив. Невероятно красивый, и реально сидящий на нем, и определенно прижимающийся ближе, так что его губы были всего в сантиметрах от уха Серо. — Такой податливый… — пробормотал Тодороки, как будто он говорил больше с собой, чем с Серо, и Серо почувствовал, как его член сильно дернулся под тканью штанов. Тодороки никак не мог этого не почувствовать, как бы близко он ни был, и, конечно же, его хватка на запястьях Серо усилилась через мгновение, когда дыхание Серо в ухе прервалось. — Вау, — выдохнул Тодороки через несколько секунд. — Это… это намного лучше, чем я мог себе представить. Серо не мог остановить стон, вырвавшийся из его горла при звуке низкого голоса Тодороки прямо там, и ему едва удавалось не вздрагивать, ища трения. Он понятия не имел, что они делали, понятия не имел, что дозволено. Ему нужны были некоторые основные правила. Он нуждался— Он так и не понял этого, потому что слова Тодороки, наконец, дошли до него. Лучше, чем я когда-либо представлял. — Стоп… что? — выпалил он, резко открыв глаза. Он не помнил, когда они снова закрылись. — Ты… ты фантазировал об этом? О… о грязных разговорах? — Нет. Я фантазировал о тебе, — просто сказал Тодороки. — Можно коснуться тебя? — продолжил он, не дожидаясь ответа, как будто то, что он сначала сказал, не вырвало у Серо из-под ног почву. — Что?! — Серо взвизгнул. Тодороки замер, прижавшись к нему, затем отстранился, чтобы посмотреть на него с выражением легкого нетерпения. — Что случилось? Серо моргнул, глядя на него широко распахнутыми глазами. — Ты… ты думал о таком… со мной? — Да, — сказал Тодороки, и Серо услышал, как в его голосе снова появляется нотка защиты. — Разве я не должен был тебе этого говорить? Разве я не нравлюсь тебе тоже? Ты… твой… я имею в виду, ты течешь сквозь свои спортивные штаны, Ханта. Он пробормотал последние слова, когда Серо увидел, как жар заливает его щеки. Руки Серо все еще были прижаты к стене, но он выглядел так, словно примерно через две секунды откинется назад и скрестит руки на груди, как смущенный ребенок. Серо на секунду моргнул. Затем улыбка растянулась на его лице, а смех вырвался из горла. Глаза Тодороки расширились, а краска на его лице стала ярче. Боже, он был таким милым. Но Серо мог подождать до другого раза, чтобы объяснить ему, что возбуждение от симпатичного мальчика, сидящего у тебя на коленях, не обязательно означает наличие чувств. Во всяком случае, к их ситуации это не относилось. — Ты мне так нравишься, — выпалил Серо, за словами последовал еще один смех. — Так, блять, сильно. Он смотрел, как слова доносятся до Тодороки, видел, как напряжение уходит из его позы. — Оу. Хорошо. Уголок его рта приподнялся в застенчивой улыбке, а улыбка Серо стала шире. Какая-то часть его хотела петь вслух — он нравился Тодороки Шото! — и даже большая часть его, которая была почти уверена, что в этот момент это был сон. Но практическая сторона его личности, которую он развил за годы тренировок героя, была сосредоточена на одном: вернуть настроение, которое он случайно испортил за несколько секунд до этого. — Очень хорошо, — согласился он, сохраняя голос мягким и ровным, пока сгибал бедра, пытаясь подтолкнуть Тодороки поближе без использования рук. — Ты должен рассказать мне об этих своих фантазиях. Улыбка Тодороки начала становиться шире, но он прикусил нижнюю губу, чтобы остановить ее, и даже при том, что так делать стыдно, вид его зубов, натягивающих кожу, заставил Серо смотреть прямо в рот. — Ты так и не сказал мне, могу ли я прикоснуться к тебе, — тихо сказал Тодороки. — Да, — немедленно ответил Серо, посмеиваясь. — Типа, миллион раз да. Когда угодно. В прямом смысле. Даже если я чем-то занят, или разговариваю с кем-то, или сплю. Буквально в любое время. Глаза Тодороки расширились, и он поднес свободную руку к лицу, чтобы прикрыть рот, когда вырвался смех. Желудок Серо перевернулся при виде этого зрелища. — Я думаю… возможно, нам следует исследовать один кинк за раз, Ханта, — тепло сказал он. — Верно, — согласился Серо, нетерпеливо кивая. — Итак, расскажи мне об этих своих фантазиях, детка. Тодороки равнодушно изогнул бровь, но его щеки все равно покраснели. — Спокойней, мальчик, — сказал он. Серо проигнорировал реакцию своего тела на этот конкретный выбор слов, хотя у него было ощущение, что Тодороки все равно это почувствовал. — Давай, только один? — тихо сказал Серо, наклоняясь вперед настолько, насколько позволяло его положение, чтобы прошептать Тодороки на ухо. — Пожалуйста? Затем Серо перекатился бедрами вперед, так как его руки все еще были в ловушке. Признание Тодороки вызвало у него головокружение и примерно в тысячу раз больше уверенности, чем обычно, что, возможно, было опасным сочетанием. Тодороки зашипел от внезапного ощущения, и, черт возьми, это не ударило Серо прямо в голову и его член. — Я буду таким хорошим для тебя, — пообещал Серо тихим голосом, уткнувшись носом в челюсть Тодороки. — Просто расскажи мне об одной крошечной фантазии. Серо почувствовал, как рука на его запястьях напряглась в ответ на его слова. — Геройский костюм, — выдохнул Тодороки, упираясь бедрами в колени Серо. Серо застонал от удивления, и он не мог удержаться от того, чтобы его собственные бедра дернулись вверх, чтобы преследовать это чувство, когда из его члена вытекало больше предэякулята. — Ч-что? — выдохнул он, стараясь, чтобы глаза не пересекались. — Геройский костюм? Тодороки кивнул, прикусив нижнюю губу. — Ммм, — простонал он, а затем упал вперед, так что Серо оказался зажат между его грудью и спинкой дивана. Его руки все еще держали, но Серо был почти уверен, что забыл о них. Тодороки уткнулся лицом в шею Серо и снова прижался к нему, вырывая из горла Серо еще один отчаянный стон. — Да, — прохрипел он Серо на ухо, и господи боже Серо долго не продержится, — я ненавижу эту вещь. Брови Серо в замешательстве нахмурились, глаза закатились, когда Тодороки задал медленный ритм, с трудом прижимаясь к его коленям каждые несколько секунд, из-за чего ему было действительно трудно думать. — Ты… ты ненавидишь свой геройский костюм? — ему удалось вдохнуть между стонами, когда его руки бесполезно согнулись у стены над ним. Тодороки сжимал его запястья так крепко, что они начинали неметь, но каким-то образом это только еще больше его заводило. — Не мой… — ответил Тодороки, еще раз покачивая бедрами, и Серо вскрикнул ему в плечо, — твой. Серо моргнул полуприкрытыми глазами. Он изо всех сил старался поспевать за ним, но то, что осталось от его способности к рациональному мышлению, далеко не уводило его. — Хм? — наконец выпалил он, очень интеллигентно, и в конце его голос перешел в стон. К счастью, Тодороки, похоже, не возражал. — Твой геройский костюм, — повторил он, не запинаясь в движениях. — Почему такой обтягивающий, Ханта? Нет никакой рациональной причины, по которой тебя везде должно так обтягивать. Серо вздохнул. Ох. Его губы изогнулись в чем-то похожем на ухмылку, хотя он подозревал, что его тяжелое дыхание, вероятно, немного испортило впечатление уверенности. — Ох, — сказал он на этот раз вслух, — тебя это беспокоит, милый? Ногти вонзились в кожу его запястий, и Тодороки увеличил скорость. — Да, — немедленно ответил он, и его голос был скрипучим с оттенком рычания. — Я могу видеть весь твой член через него. Серо задохнулся, все его тело дернулось под Тодороки, а разум на мгновение побелел. Блять. Он просто ожидал чего-то насчет своих мускулов. Со школы он приобрел приличную мускулатуру, особенно в руках, хотя он все еще не достиг уровня некоторых из своих бывших одноклассников. Очевидно, Тодороки имел в виду не это. Боже, он просто убивал Серо. — Т-разве ты не должен сосредоточиться на других вещах, пока мы… э… п-пока мы работаем? — попытался поддразнить он, хотя его голос прозвучал намного слабее и с придыханием, чем он хотел. — Как? — Тодороки шепнул в его в ухо, как раз перед тем, как сильно пососать чувствительную кожу шеи Серо, заставив его отскочить от дивана с удивленным стоном. Тодороки так же внезапно оторвался, чтобы продолжить говорить. — Как я могу сосредоточиться на чем-то еще, если все, что я хочу сделать, это разорвать этот дурацкий костюм в клочья и оседлать тебя посреди улицы? Он акцентировал свои слова сильным толчком Серо по коленям, и Серо вскрикнул, вероятно, достаточно громко, чтобы его услышали соседи. Тодороки тихо и хрипло усмехнулся ему в ухо. — Оу? Тебе это тоже нравится, Хан… — Ладно, хватит, — выплюнул Серо сквозь стиснутые зубы. Если так будет продолжаться, он определенно опозорится. Выдернув запястья из ничего не подозревающего Тодороки, он, не теряя времени, перевернул их, так что Тодороки уже лежал на спине на диване. Серо навис над ним, поставив трясущиеся от приливающей обратно крови руки по бокам от головы. Какое-то время они просто лежали так, глядя друг на друга. Глаза Тодороки расширились от удивления, а грудь Серо вздымалась, пока он тяжело дышал. — Я думал — ты не знал — как это сделать, — пропыхтел он. — Я… я просто говорю правду, — сказал Тодороки, и член Серо дернулся от того, насколько мягким стал его голос с изменением позы. — Черт, — выдохнул Серо. Он закусил нижнюю губу, пытаясь все обдумать. — Почему… почему ты ничего не сказал? Как долго они могли этим заниматься? Лоб Тодороки слегка сморщился. — Почему ты этого не сделал? — спросил он вместо ответа. Рот Серо открылся. Какой совершенно смехотворный вопрос. Но когда он моргнул, глядя на Тодороки, который выглядел совершенно серьезным, он решил, что, возможно, сейчас не лучшее время указывать, что он Тодороки, черт возьми, Шото. — Можно… можно тебя поцеловать? — выпалил Серо, игнорируя его вопрос. — Я очень хочу тебя поцеловать. Тодороки не ответил ему. Вместо этого он просто вцепился рукой в ​​ткань футболки Серо и притянул его к себе в жестком поцелуе. Это было не совсем изящно — у рук Серо не было особых шансов, и он упал на Тодороки всем своим весом, когда они не выдержали. С удивленным, приглушенным ворчанием в рот Тодороки, он попытался подняться обратно, но Тодороки быстро обвил его ногами вокруг талии, а его руки обвились вокруг плеч Серо, удерживая его на месте. Отодвинулся назад ровно настолько, чтобы прошептать с придыханием, но выразительно «не надо», в губы Серо, Тодороки снова сократил расстояние между ними, не беспокоясь ни о какой застенчивости, которая обычно сопровождает первый поцелуй. Язык Тодороки скользнул по всей длине его собственного, и Серо громко застонал, вращая бедрами и глубже вдавливая его в диван. Его стон быстро оборвался вздохом — под новым углом они были намного ближе. Он мог сказать, что для Тодороки тоже было по-другому, по тому, как он заскулил в ответ, звук был таким высоким и красивым, что Серо не мог удержаться от того, чтобы снова дернуть бедрами. По общему признанию, было немного трудно сосредоточиться на поцелуях, когда он чувствовал, как член Тодороки пульсирует сквозь две тонкие пары спортивок. Рука Серо метнулась вниз, чтобы сильно схватить Шото за задницу, поднимая его, чтобы прижимался к нему, настолько близко, насколько это возможно. Тодороки ахнул в их поцелуй и оттолкнул его, впиваясь острыми ногтями в спину Серо сквозь рубашку. Тодороки вырвался, тяжело дыша. — Сними это, — потребовал он, схватившись руками за материал, — пожалуйста. Серо кивнул — может быть, слишком нетерпеливо — прежде чем снова опуститься на колени и постараться сорвать с себя майку. Потом помог Тодороки тоже снять рубашку, неуклюже направляя ее через руки и голову. Когда он бросил ее, чтобы та присоединилась к другой на полу, он оглянулся на Тодороки — на его недавно обнажившуюся грудь, на его красные щеки и его слишком длинные волосы — и его охватило множество чувств одновременно. Это действительно происходило. Под ним лежал Тодороки, блять, Шото. И он был таким красивым, крутым, потрясающим и не мог сравниться с Серо, что это почти должно было быть сном, но Серо почему-то был уверен, что это не так. — Ханта? Серо прикусил нижнюю губу, метнувшись вверх, чтобы встретиться с неуверенным взглядом Тодороки. Он задумался слишком надолго. — Ты такой красивый, — сказал он, и вместо объяснения слова вырвались наружу. Серо наблюдал за тем, как Тодороки на секунду моргнул, глядя на него с пустым выражением лица, и с опаской подумал, можно ли говорить такие вещи. Ранее он назвал его «великолепным», но это был просто пример. (Якобы.) Затем вся грудь Тодороки вспыхнула, а глаза расширились. Брови Серо взлетели вверх. — Оу? — поддразнил он, и удивленный смешок вырвался у него. Тодороки не ответил. Он лишь сильнее покраснел, и нервы Серо начали утихать так же быстро, как и возникали. Не то чтобы он не нервничал, но Тодороки был похож на оленя в свете фар, и для Серо было вполне естественным сделать шаг вперед и заполнить пробел своей неопытности. Он протянул руку, взял челюсть Тодороки между пальцами и на мгновение слегка провел большим пальцем по его нижней губе, прежде чем опустить руку к груди. — Тебе нравится это? — пробормотал он, его другая рука тоже легла на грудь Тодороки. Он легонько провел пальцами по покрытой пятнами коже, наслаждаясь резким вздохом Тодороки, когда тот едва касался его сосков. — Ответь мне, детка. Он поднял голову и на мгновение встретился взглядом с Тодороки. — Да. Голос Тодороки был ровным, но таким тихим, что Серо почти не расслышал его. Тем не менее, он услышал. Он застонал, когда его рука дернулась от внезапной потребности схватиться за член для облегчения. Он проигнорировал это. Его сердце билось так быстро за грудной клеткой, что он не удивился бы, если бы Тодороки его услышал. Он все еще не мог до конца поверить, что ему позволили даже стать свидетелем всего этого, не говоря уже об участии, так что его собственное удовольствие могло подождать. — Хорошо, — сказал он. Выгнув бровь, он подтолкнул его немного дальше и добавил, поддразнивания: — Потому что я просто говорю правду. Тодороки ничего не сказал, но Серо не упустил ни того, как его член дернулся на передней части штанов, ни уже образовавшегося там мокрого пятна. Серо ухмыльнулся, медленно проводя кончиками пальцев вниз к поясу трусов Тодороки. Он ухмыльнулся, чувствуя, как живот Тодороки напрягся под его прикосновением, видя, как его бедра извивались, когда он боролся с желанием встряхнуться, несмотря ни на что. — Хочешь, я сниму это, красавчик? — спросил Серо своим самым сладким голосом, хлопая ресницами, глядя на Тодороки, просунув единственный палец прямо под резинку. Тодороки прищурил на него глаза, хотя его щеки потемнели. —Теперь ты просто дразнишь меня, — проворчал он, опустив руки вниз, чтобы оттолкнуть Серо в сторону и самостоятельно развязать узел на шнурке. — Я думаю, это очевидно, что я хочу, чтобы ты снял с меня штаны, Ханта. С этими словами он приподнял бедра над диваном и спустил свои спортивные штаны и нижнее белье настолько низко, насколько это было возможно, пока Серо все еще сидел между ними. Затем он перевернулся на спину и посмотрел на Серо с вызовом в глазах, как бы говоря, твой ход. Серо не мог сдержать смех, сорвавшийся с его губ. Тодороки выглядел совершенно серьезным, и это было едва ли не самое милое, что он когда-либо видел. «Кажется, я влюблен в него», — с любовью подумал он, наблюдая, как Тодороки смотрит на него снизу вверх. Однако он этого не сказал. Вместо этого он позволил своему взгляду медленно скользить по телу Тодороки, вплоть до его симпатичного члена, который был таким же розовым, как и все его тело, и сочился предэякулятом на его живот. Ухмылка сползла с лица Серо, когда он почувствовал, как горят его щеки. Твою мать. — Можно… можно я… — Да, — нетерпеливо перебил его Тодороки. — Что бы ты ни спросил, ответ — да. — Черт, — выдохнул Серо. — Хорошо. Он переместился на диване так, чтобы сползти на живот, его рот навис над членом Тодороки, в то время как его собственный прижимался к подушкам. Серо медленно вздохнул. Он чувствовал, как его сердце колотится в груди, и задавался вопросом, чувствует ли это Тодороки. Но, судя по тому, как быстро вздымалась и опускалась грудь Тодороки, Серо подумал, что он может быть в том же положении. Наконец, Серо снова встретился с ним взглядом. Зрачки были расширены от предвкушения и, возможно, нервов, так что Серо скользнул рукой по боку, пока не нашел пальцы Тодороки, а затем взял его руку в свою. Поднеся его к губам, он нежно поцеловал кожу ладони. — Скажи мне, если захочешь, чтобы я остановился, — приказал Серо. — Не захочу, — тут же ответил Тодороки. — Но ладно. Серо судорожно вздохнул, затем медленно кивнул. Поднеся руку Тодороки к своему виску, он растопырил пальцы и провел ими по своим волосам. Тодороки изогнул бровь, хотя эффект несколько уменьшился из-за его легкого вздоха, когда Серо наконец оказался под его рукой. — Даст тебе что-то, за что можно держаться, — объяснил Серо, пожав плечами. — Как ручка. Тодороки моргнул, глядя на него на секунду. Затем он фыркнул, и Серо улыбнулся, когда напряжение в воздухе вокруг них рассеялось. — Очень уверенно с твоей стороны, — прокомментировал Тодороки. Ухмылка Серо стала шире. Поднеся член Тодороки к своим губам, он позволил своему языку высунуться, чтобы лизнуть каплю предэякулята, украшающую головку. Рот Тодороки раскрылся в стоне, и его бедра дернулись к лицу Серо. — Хочу думать, что смогу это подтвердить, — сказал Серо, подмигнув. Глаза Тодороки на мгновение расширились от явного раздражения, но вместо того, чтобы что-то сказать, он просто взял Серо за голову, чтобы подтолкнуть его ближе к своему члену. Серо рассмеялся, когда его губы коснулись кончика. — Так хочется? — поддразнил он. — Я просто думаю, что ты должен это доказать, — ответил Тодороки, обращая свой собственный невинный голос обратно. Серо усмехнулся, но сделал, как ему сказали, открыв рот и взяв головку члена Тодороки в рот. Когда он скользнул по ней языком, он тут же ощутил соленый вкус предэякулята, и Серо застонал вокруг неё, посасывая кончик и пытаясь вытянуть больше. Тодороки стонал, член пульсировал, его бедра дернулись вверх, толкаясь еще дальше в рот Серо. Серо соскользнул еще на дюйм или около того с ободряющим звуком, фыркнув носом, когда рука Тодороки сжал его волосы. Взглянув на его лицо, Серо увидел, что он уже выглядит немного разбитым, щеки все еще покрыты пятнами, а глаза полузакрыты. С ухмылкой Серо отстранился, затем провел языком по всей его длине, от основания до кончика, прежде чем взять в рот как можно больше за один раз. Тодороки вскрикнул, когда ударил Серо по задней стенке горла, и двинул бедрами сильнее от этого ощущения, надавив рукой на голову Серо. К счастью, Серо ожидал этого, и он только слегка поперхнулся, губы растянулись в ухмылке, когда он повернулся в сторону ровно настолько, чтобы член Тодороки вместо этого уперся во внутреннюю часть его щеки. Когда он поднял взгляд, чтобы снова установить зрительный контакт, глаза Тодороки были широко раскрыты, а его грудь быстро вздымалась и опускалась. Серо почувствовал, как его рот дернулся, и он услышал, как у Тодороки сбилось дыхание — вероятно, из-за изображения, которое создавал его член с выпяченной щекой. Серо снова усмехнулся. Лениво обвивая языком головку члена Тодороки, он выгнул бровь. Однако, к его удивлению, лицо Тодороки вместо того, чтобы еще больше взволноваться, отрезвилось, и он повторил его выражение, равнодушно приподняв собственную бровь. — Как дерзко, — прошептал он. Серо моргнул, когда легкое неодобрение в его тоне пронзило его между ног, и он почувствовал, как его сердцебиение снова участилось из-за внезапной перемены в поведении Тодороки. Он резко втянул воздух, когда рука в его волосах сжалась, мягко потянув. Тодороки поправил угол головы Серо так, чтобы его член снова оказался у него на языке. Затем он начал медленно продвигаться внутрь, и глаза Серо расширились. — Так поступают хорошие мальчики, Ханта? Серо издал звук, который был полустоном-полувздохом, бедра непроизвольно дернулись на диване в ответ на слова Тодороки. Он был так ошеломлен, что даже не мог толком среагировать, не говоря уже о том, чтобы помочь. Он только моргнул, глядя на Тодороки, медленно продвигаясь внутрь, едва замечая, как слюна собирается в уголках его рта и стекает по члену Тодороки. — Так-то лучше, — вздохнул Тодороки, снова толкнувшись в заднюю часть горла. Серо чувствовал, как слезы собираются в уголках глаз, и, судя по голодному выражению его лица, он был уверен, что Тодороки тоже это заметил. И действительно, секундой позже его член дернулся на языке, и Серо рефлекторно сглотнул. Тодороки был недостаточно глубоко для получения полного эффекта, но он все равно ахнул и поднял руку, чтобы нежно провести ей по волосам Серо. — Приятно… — пробормотал он. Серо тихо застонал под его прикосновением. Затем, все еще моргая широко распахнутыми глазами на Тодороки, он расслабил челюсть и медленно начал брать член глубже в рот. Он застонал, когда почувствовал, как головка растягивает его горло. Тодороки закричал над ним, и Серо стал работать быстрее, опускаясь так быстро, как только мог. Весь вечер он сидел в очень запутанном положении между сабмиссивом и доминантом, но все, что он знал, это то, что в данный момент он действительно просто хотел, чтобы Тодороки говорил как можно больше. Ему нужно было знать, на что еще способен этот рот. Хотел знать, как далеко он зайдет, сколько еще «хороших мальчиков» он сможет из этого извлечь. — О боже, — простонал Тодороки, словно по сигналу. — М-может быть, ты все-таки хороший мальчик… Его голос был сдавленным и дрожащим, и только тогда, когда Серо наконец коснулся носом светлой пряди лобковых волос, он заметил, что руки Тодороки тоже начали трястись, напрягшись у его головы. Вероятно, требовалось гораздо больше контроля, чтобы не трахать его в горло вот так, и Серо почувствовал странный прилив привязанности, которую он изо всех сил старался проявить тактично. Серо ободряюще заскулил, и бедра Тодороки дернулись. Когда глаза Серо заслезились от внезапного движения, он почувствовал, как Тодороки изгибается под ним, пытаясь подавить собственную реакцию. — П-прости, — выдохнул он. — Слишком- Серо прервал его с громким визгом, проведя руками под собой и приподняв бедра, чтобы втолкнуть его глубже внутрь, пытаясь безмолвно сообщить, что можно продолжать. Он тратил все это время на отработку своего рвотного рефлекса и обучение глубокому минету не для того, чтобы упустить возможность позволить Тодороки, черт возьми, Шото трахнуть его в рот. А такая возможность была достаточно любезна, чтобы представиться, в конце концов. Тодороки не потребовалось много времени, чтобы понять, чего он хочет. Серо не мог не повернуться бедрами к диванной подушке, когда с губ Тодороки сорвалось редкое проклятие. — Я… я не могу поверить… — Тодороки запнулся, зажмурив глаза, когда он экспериментально толкнулся Серо в горло, но был встречен более ободряющими звуками, — не могу поверить, что ты можешь так сделать. Серо снова застонал, когда Тодороки задал неритмичный темп, бедра, казалось, дергались и брыкались сами по себе. Его изумление было отчасти очаровательным, но намек на то, что Тодороки не знал, как это сделать — что он будет пускать слюни, давиться и плакать на члене Серо, пытаясь понять это, — вот что действительно его задело. Представляя это, Серо всерьез начал тереться о диван и стонать, пока Тодороки использовал его рот. — Т-так хорошо, — продолжал Тодороки, и Серо был удивлен тем, насколько красноречивым он оказался. — Такой… такой хороший мальчик, ах, хорошо смотришься вот так … Серо заскулил, сдвинув брови и моргая, чтобы по его щекам полилось больше слез. Зрелище возымело ожидаемый эффект — член Тодороки сильно запульсировал в его горле, и он ускорился. — Такой — гхн — хороший для меня, — простонал Тодороки. — Хочу, чтобы ты был таким — все время… Серо застонал вокруг члена Тодороки, снова расширив глаза. Тодороки лишь издал хриплый смешок, погружаясь в ощущение вибраций. — Ты тоже этого хочешь, Ханта? — тихо спросил он, и Серо как можно решительнее кивнул, слегка задыхаясь от движения. — Все время? Серо издал восторженный стон подтверждения. Уголок рта Тодороки приподнялся, и он закрыл глаза, замедляясь до тех пор, пока едва двигался. Член Серо пульсировал под ним от влажных, протяжных звуков Тодороки, лениво трахавшего его рот, и он застонал, перекатывая бедрами по дивану. С опозданием он понял, что «Вы все еще смотрите?» в какой-то момент появилось на экран Netflix, потому что аниме, которое они смотрели ранее, затихло. — Это то, чего ты хочешь? — снова спросил Тодороки, открывая глаза и встречаясь взглядом с Серо. Его щеки были красными, но его голос был ровным, когда он прошептал: — Чтобы я трахал тебя в глотку, пока мы смотрим телевизор? Пока я читаю книгу? Серо снова чуть не задохнулся, когда вдохнул, но Тодороки просто тихо застонал. Серо сильнее прижался к диванной подушке, отчаянно нуждаясь в облегчении. Боже мой. Не похоже, чтобы Серо вообще нужно было учить его грязным разговорам. — Или, может быть, в офисе? — Тодороки продолжил с ухмылкой, изогнув бровь в сторону Серо из-за полуприкрытых глаз. — Под моим столом на работе? Серо почувствовал, как его лицо так внезапно вспыхнуло, что он подумал, что, вероятно, сможет разжечь огонь без помощи причуды Тодороки. Он застонал вокруг члена Тодороки. Черт возьми. Это была едва ли не единственная мысль, которую его мозг в настоящее время мог связать воедино. Тодороки застонал, покачивая бедрами, толкаясь так глубоко, как только мог. Серо застонал, глаза его закатились, и он стал быстрее тереться о диван, наслаждаясь ощущением, как его горло растягивается вокруг Тодороки. — Смотри, как ты краснеешь… тебе, должно быть, тоже нравится, да? — спросил Тодороки, уголки его рта изогнулись, хотя он и остался открытым во время вздохов, — Это потому, что кто-то может войти? Серо замер, внезапно не в силах издать ни звука. Он просто... уставился на Тодороки широко раскрытыми глазами. — Хочешь, чтобы кто-нибудь увидел, как я трахаю тебя, Ханта? — спросил Тодороки. — Хочешь, чтобы все знали, что ты мой? Не может быть, чтобы это происходило. Эти слова исходили не из уст Тодороки Шото, который менее часа назад утверждал, что «в реальной жизни люди даже не разговаривают грязно, Ханта». — Я хочу, чтобы все это знали, Ханта, — выдохнул Тодороки. Глаза Ханты расширились, когда его член предостерегающе запульсировал о подушку дивана. Он издал сдавленный звук и схватил Тодороки за бедра, впиваясь в него ногтями, пытаясь показать, что ему нужно заткнуться, если… — Да, — простонал Тодороки и без предупреждения снова толкнулся в рот Серо, возобновив свой небрежный, быстрый темп. — Не останавливайся, Ханта, давай, кончи для меня… Серо застонал, его бедра неуклюже покачивались, а глаза закатились, когда жар быстро свернулся в его животе. Он чувствовал, что пускает слюни по всему члену Тодороки, устраивая полный беспорядок на их диване разными способами, но ему было все равно… — …громче, хочу, чтобы все знали, кому ты принадлежишь… Серо издал приглушенное проклятие вокруг члена Тодороки и застонал еще громче, еще сильнее впиваясь ногтями в бедра Тодороки. Он не мог поверить, что собирается кончить в штаны в их первый раз с Тодороки, но он не мог остановить это сейчас, не тогда, когда он был таким… — …хочу, чтобы все знали, как хорошо ты меня принимаешь, — пробормотал Тодороки, хаотично покачивая бедрами, — …хочу тебя прямо у окна, чтобы все видели, какой ты хороший мальчик… Серо вдохнул, задыхаясь от члена Тодороки, когда его глаза расширились от недоверия. А через секунду он уже падал с края, со стоном выплескивая горячую сперму себе в штаны. Тодороки снова выругался себе под нос. Он быстро толкнулся Серо в рот еще несколько раз, не сводя глаз с его лица, а бедра сжались вокруг головы, после чего последовал его примеру. Его член сильно пульсировал на языке Серо, а затем Серо почувствовал его вкус, потоки спермы снова и снова наполняли его рот, когда он изо всех сил старался проглотить все это. Когда Серо начал видеть звезды, он несколько раз постучал по бедру Тодороки, и мертвая хватка на его черепе наконец ослабла. Через несколько секунд Тодороки вышел из него и плюхнулся обратно на диван. Серо упал прямо на него, задыхаясь теперь, когда его рот наконец освободился, и положил голову на живот Тодороки. Какое-то время их тяжелое дыхание было единственным звуком в комнате. В какой-то момент Тодороки обвил его руками, и, в конце концов, Серо забрался на диван, чтобы правильно лечь рядом с ним. Первым нарушил молчание Серо. — Охуеть, — наконец прохрипел он. Тодороки фыркнул и усмехнулся, уголки его рта приподнялись в улыбке. — Все было нормально? — спросил он. — Грязные разговоры, я имею в виду. Серо рассмеялся. — Ты серьезно? Ты как профессионал, — сказал он. — Я совсем не верю тебе, что ты никогда не делал этого раньше. Брови Тодороки приподнялись, а его улыбка стала шире. Он явно гордился собой. — На самом деле не пробовал. Я сделал то, что ты сказал мне сделать. Это ведь просто правда, верно? Серо усмехнулся, качая головой, когда его желудок сжался. — Если ты такой сейчас, я обречен после того, как ты немного потренируешься. Тодороки лишь рассмеялся в ответ, но тут же вывернулся из хватки Серо, подтолкнул себя к сидячему положению и огляделся. — Кстати говоря, куда я положил свой телефон? — пробормотал он, по-видимому, больше себе, чем Серо. Однако Серо все равно почти не слышал его, потому что он внезапно был занят прокручиванием в голове собственных слов. «Я обречен после того, как ты немного потренируешься». О Боже. Как он уже сумел облажался? Предположил, что будет ещё больше раз или даже один раз, и он просто говорит это, прежде чем они что-либо обсудили? Зачем он это сказал? Конечно, он был абсолютно честен во время всего этого, но насколько это было просто практикой грязных разговоров для Тодороки? Серо закрыл глаза, пытаясь успокоиться, пока Тодороки двигался рядом с ним в поисках телефона. Что было правдой на самом деле, а что было правдой только в данный момент? Что, если Тодороки на самом деле не любит его? Что, если он даже не хотел в другой раз? Что, если они собирались стать неуклюжими соседями по комнате, которые переспали однажды, когда все вышло из-под контроля, и теперь они не знали, как вести себя друг с другом? Или, что еще хуже, что, если Тодороки совершенно небрежно относился к этому, и он был единственным, кто чувствовал, что не может вернуться к нормальной жизни? О Боже. Что он только что сделал? Серо открыл глаза и посмотрел на Тодороки, который, видимо, только что нашел свой телефон между диванными подушками. — Тодороки? — сказал он беспокойно, затем закусил губу, ожидая ответа, в то время как его сердце бешено колотилось в груди. Ответом был звук затвора камеры. Затем Тодороки поднял руку Серо, чтобы использовать ее как подушку, и снова лег рядом с ним. — Да? — спросил он, продолжая постукивать по телефону. Серо моргнул. — Ты только что… сфотографировал меня? — Да, — ответил Тодороки, не вдаваясь в подробности. Серо поднял бровь, наблюдая, как Тодороки открывает Instagram. — Э-э, — начал он, на мгновение забыв о множестве других вопросов. — Зачем? Тодороки оторвал взгляд от своего телефона и, наконец, снова встретился с ним глазами. Он медленно моргнул, не впечатленный. — Я уже говорил тебе, — сказал он. Лоб Серо сморщился еще больше. Тодороки выгнул бровь в ответ. — Я хочу, чтобы все знали, что ты мой. С этими словами он вернулся к своему телефону. Серо снова моргнул, наблюдая, как Тодороки составляет новый пост, загружая фотографию Серо, которую он только что сделал. — Особенно Бакуго. Если только он волшебным образом не нашел себе пару и не пригласил Киришиму сегодня вечером, тогда я только что выиграл пари, которое у нас было со школы. Серо моргнул еще немного. — Со школы? — слабо повторил он. Тодороки кивнул, затем повернул к себе телефон. — Фото нормальное? Я возьму другое, если оно тебе не понравится. Серо посмотрел на фотографию. Он закусил губу, глядя куда-то поверх камеры (на самом деле, в лицо Тодороки). Было очевидно, что он был без рубашки, но не слишком очевидно, что его трахнули в рот пять минут назад. Похоже больше на то, что он только что проснулся или что-то в этом роде. — Э-э... все в порядке, — сказал Серо, все еще не до конца понимая, что происходит. Тодороки закончил пост, набрав подпись, которую Серо не смог прочитать под своим углом. Его голова кружилась, он все еще тормозил после оргазма. «Я хочу, чтобы все знали, что ты мой». Может ли это означать…? — Вот, — сказал Тодороки и передал телефон Серо. — Теперь мы никогда не забудем нашу годовщину. Только когда Серо посмотрел на телефон и увидел себя в официальном Instagram про-героя Шото с подписью «Мой <3», он полностью понял, что происходит. Медленно на его лице расплылась улыбка. Он швырнул телефон Тодороки обратно на диван, прежде чем перевернуться на него сверху с сокрушительными объятиями, за которыми быстро последовало множество очень улыбающихся поцелуев. Казалось, когда дело доходит до Тодороки, Серо никогда не знал, чего ожидать. Но, по крайней мере, в одном он мог быть уверен: ему никогда, никогда не будет скучно.