Со стороны

Егор всегда знал, что его друг немного не от мира сего. В хорошем смысле, разумеется. С Артёмом они дружат уже больше двадцати лет, чуть ли не с ясельной группы детского сада. Все одиннадцать лет школы за одной партой, потом университеты в одном городе и жизнь в однокомнатной квартире на двоих, когда было абсолютно фиолетово, кто из чьей кружки пьет и в каком порядке стоит ходить в магазин за едой. Первые поцелуи, сигареты, вписки, секс, девушки — через всё прошли вместе, вытаскивая друг друга из самых нелепых ситуаций. Уже не друг, а брат. И что у того странное понятие о любви, Егор знает как никто другой. Объектами влюблённости Артёма всегда становились девушки, максимально не подходящие для этого: самая красивая девочка их класса, когда им было четырнадцать, смотрящая на всех как на ничтожеств, потом учительница английского языка в одиннадцатом классе, за ней одногруппница, у которой на тот момент уже был парень и всё шло к свадьбе, консультант в книжном магазине, предпочитающая девушек. Десятки примеров, у которых каждый раз один и тот же результат. Ни-че-го. Артём влюблялся быстро, стремительно заполнял этим человеком всю свою жизнь и потом долго и болезненно отходил. Запои, случайные связи и единожды попробованная травка в одном из захудалых баров на окраине города. Егор понимает, Егор вытаскивает. У него нет синдрома спасателя, но Артём — лучший друг, как не протянуть руку, когда тот тонет в чем-то гораздо более губительном, чем не взаимная влюбленность. Закончив биохим с красным дипломом, Артём устроился работать в школу простым учителем биологии, не слушая ничьи советы по поводу его «светлого будущего в науке». Шутки про практику анатомии с симпатичными старшеклассницами он пропускал мимо ушей, и только Егор серьёзно просил не искать неприятностей и абстрагироваться от того факта, что преподавать Артём будет преимущественно в десятых и одиннадцатых классах. За какой-либо намёк на отношения с ученицей тому грозит мало того что лишение какой-либо надежды на успех в последующей карьере, так и неплохой срок. — Они слишком маленькие для меня, — фыркает Артём, поправляя галстук первого сентября. — Разница всего-то пять-шесть лет, — упрямо напоминает Егор. — Не делай глупостей, Тём. Оно того не стоит. — Я знаю, — слабо улыбается тот, отворачиваясь от зеркала и кивая другу. Когда Артём, точнее уже Артём Вадимович, возвращается домой после первого рабочего дня, Егор по его расслабленному виду понимает, что опасаться нечего. Он выдыхает и откидывает все переживания куда-то на периферию сознания, концентрируясь на том, что имеет больше значения. Работа, собственная налаживающаяся личная жизнь и суровые будни, которые тянут за собой, не дают возможности остановиться и оглянуться назад на случай, если он что-то упускает с таким ритмом жизни. И он жалеет очень быстро. Спустя пару месяцев, когда декабрь ещё только на подходе, но ноябрь уже практически сдался. Артём возвращается после уроков и с порога начинает рассказывать про новенькую, которая и умница, и красавица, и спортсменка, и танцует, и поет, и рисует. Цены ей нет, а вот блестящим серым глазам — есть. Он отряхивает снегодождь с воротника куртки и взахлеб делится впечатлениями о том, как они с ней полчаса после биологии обсуждали теорию Дарвина. Упоминает её звонкий смех, не по-детски серьезные рассуждения и внимательные темные глаза, которые видны, правда, через призму очков, но замени она их на линзы… — Блять, Егор, она такая… Не переживай, я помню, о чем мы говорили. И Егору остается только наблюдать со стороны. Поздние приходы, чтение литературы, чтобы было что посоветовать, новые увлечения, о которых тот раньше и не знал, общение в социальных сетях практически все свободное время. Очередная глубина, которая медленно поглощает, которая выключает свет и оставляет наедине с собственными мыслями, которая может в любой момент перекрыть кислород и оставить захлебываться где-то на дне. Только в этот раз у глубины глаза карие. И она уже разместила свою удавку на чужой шее. Артём покупает ей мороженое после рабочего дня, провожает домой и желает сладких снов, а потом полночи проводит в подготовке к урокам, потому что опять заговорился, опять потратил время не на ту переменную. — Она в мед хочет поступать, — улыбается он, выпивая третью кружку кофе за последние два часа. — Я обещал помочь с подготовкой. Помочь с подготовкой — проводить с ней куда больше времени, чем рекомендует минобр в выпускаемых методичках. Дополнительные занятия плавно перетекают в разговоры по душам, несколько кружек какао с зефирками и тёплые взгляды из-под длинных ресниц. Взаимные прикосновения словно невзначай, улыбки и комплименты, о которых лучше знать только самим участникам этой драмы. Егор пытается предупредить. Егор напоминает, чем все обычно заканчивается в таких ситуациях. Но кто будет слушать Егора, когда в животе новый вид бабочек, а в крови постоянный ток эндорфинов? Никто. Потому что у Артёма зависимость от дофамина и карих глаз. Потому что в телефоне вбит чужой номер и подписан ласковым «котёнок». Они впервые целуются в феврале. Егор узнает об этом от пьяного в хлам друга, когда тот, сияя, словно Бетельгейзе, врывается домой около полуночи, снеся при этом вешалку для верхней одежды и полку, предназначенную для хранения ключей. Он скатывается по стене в коридоре, широко улыбается, и в том невнятном бормотании Егор разбирает только: «поцеловались», «она меня» и «счастлив». Но ясно то, что всё скатывается в самый настоящий сценарий для подростков, где в главной роли — учитель биологии в местной гимназии, наплевавший на все запреты, условности и сложности. — Долбоеб ты, Тёмыч, — зло рычит Егор, нервно прикуривая третью сигарету за последние десять минут. — Она же девочка, ребенок, блять, по сути. Похуй, что восемнадцать есть. Похуй, Тём, она ученица твоя, понимаешь? Тебя посадить могут, дебил. Ты вообще понимаешь, что тебя могут посадить, а?! Артём обещает, клятвенно заверяет, что об их отношениях никто ничего не узнает. До выпускного. Егор смиряется с тем, что его друг — законченный имбецил, и решает просто наблюдать за развитием событий, чтобы подгадать тот момент, когда Артёма придется снова вытаскивать из омута. Из трижды проклятого омута, где черти хороводы водят и в жертву приносят ангелов. Только потом выясняется, что девочка — дочь известного бизнесмена, и её будущее уже распланировано наперед. Там нет места ни медицинскому, ни мороженому, ни теории Дарвина. Там нет места влюблённости, мягким улыбкам и томным взглядам. Там нет места Артёму. И как же давит осознание. Девочка никогда не пойдет против семьи. Девочка привыкла к хорошей жизни. Девочка не оставит своё уже построенное за нее будущее. Бороться бессмысленно. Артем проиграл эту партию ещё в самом начале, когда пришел в эту школу. Егор забирает друга из бара в почти четыре утра. Егор заставляет того ходить на уроки и готовить материал к лекциям. Егор с аккаунта Артёма пишет этой Золушке, чтобы исчезла к чёртовой матери из чужой жизни, а после удаляет сообщение только у себя, чтобы Артём не увидел. Егор отбирает у него бутылки с виски и умоляет прекратить мучить собственный организм. Егор. Егор. Е г о р. Егор должен был остаться лишь сторонним наблюдателем очередной неудачной истории любви. Почему он принимает в ней самое активное участие? Артем не умеет спасать себя. Егор делает это за него. Потому что друзья. Потому что ближе никого нет. Когда девочка появляется на пороге их квартиры, Егор проклинает тот день, когда другу взбрела в голову идея пойти преподавать. Она смотрит жалостливо и обречённо, губы кривятся в слабой улыбке, да и весь её вид напоминает Егору цыпленка, которого общипали и выбросили. — Я могу поговорить с Артёмом Вадимовичем? — Он уехал по делам, — коротко отвечает Егор, разливая кофе по кружкам. Сказать ей или не сказать о том, что Артем бросает карьеру учителя и возвращается к своим пробиркам и лабораториям? Что уже через две недели он останется лишь воспоминанием в памяти учеников? Что благодарить нужно ее, вытирающую слезы салфетками? Егор не скажет. Егор не изверг — эту девочку ломать не станет. Она сделала это сама, когда умолчала о собственной жизни. Артем и его ученица разминулись на лестничной клетке ровно на две минуты.