***
— Учитель! — Отец! Два голоса синхронно кричат. Две маленькие фигуры пытаются удержаться на обломках ходящей ходуном земли, пока со всех сторон воздух пронзают устрашающие длинные каменные змеи, полыхает земля, раскалывается на части, огромные потоки воздуха разносят адский огонь по всему пространству. Пиро и Анемо Архонты сжигают людей заживо, не давая возможности убежать. Тела жителей подземного царства падают, их ноги плавятся, срастаются с полом, увлекая за собой в бездонные ямы, ведущие прямо в ядро земли. Невыносимый жар, постоянное испарение, кругом пар, кто дальше — превращаются в обугленные трупы, кто ближе — оставляют от себя угольную пыль. — Альбедо, спасайся! Найди ведьму Алису! Не смей умирать, ты — идеальное создание Каэнри'аха, вершина алхимического искусства! Не смей погибнуть и погубить все наши знания! Дойди до Хребта! Каменный потолок вновь рушится, подгребая под себя бесчисленное количество кричащих в агонии тел. Молодой алхимик бежит к восточному выходу, к поверхности, по остатком того, что раньше было улицами их столицы. Он с трудом достигает холма, ведущего к руинам кручённой лестницы, перепрыгивая огромные дыры, пока смерть дышит ему в затылок, а огонь со всех сторон начинает подпалять одежду. — Не смейте упустить ни одного! Мурата, Барбатос! — Раздаётся громогласный рёв дракона - Рекс Ляписв, добавляющего пламя танцу смерти в дуэте с Богиней Войны. Пораженные до глубины души Якши стоят на каждом из входов, срубая, простреливая и толкая назад беженцев. Насколько бы не было закалены их тела — такого огня не выдержат даже их кожа. — Прошу, пощадит-... — Индариас наблюдает, как её собственное пламя плавит волосы, кожу, внутренние органы, которые выпадают из тела будущей матери вместе с её нерождённым из утробы ребёнком, и даже кости. По её щеке катится слеза. Черная дымка кармы тут же поглащает её, оставляя на сухой дорожке кровь. — Мы же поклялись защищать, смертных, Босариус... Босариус сносит голову маленькому ребенку своей двуручной дубиной. Он видит, как шок, ужасная боль и огромный страх с нежеланием вот так умирать в свои первые восемь лет жизни отражается на лице мальчика ещё пять секунд. А потом глаза лопают, мозг вытекает из проломленного черепа, а тело падает перед ним. — Я не могу этого выносить. — Видя ещё одну приближающуюся толпу обычных людей, чья открытая кожа покрыта ожогами самой тяжёлой степени, а у некоторых отсутствующие конечности, дыры в животах и тащащиеся за ним кишки, Босариус крепко сжимает зубы. — Избавь нас от этой участи, сестра. Я надеюсь, Боги Селестии будут к нам благословны. — Якша снимает со своего пояса гео-глаз бога, и крепкие мозолистые пальцы сжимают снисхождение богов до хруста. Стекло и каменное обрамление рассыпается в пыль, падая у его ног. — Для меня было честью служить нашему Богу Войны. — Для меня было честью сражаться с тобой плечом к плечу, брат Босариус. — Индариас заносит вверх руку, собирая огненную энергию в стремительно растущий шар. — Прощай. Огненный взрыв оставляет на месте северного выхода пепел и несколько десятков тел, что завалили проход. Две Якши бесследно исчезли. Одна из правящих верхов Каэнри'аха отталкивает сына от себя на уцелевший кусок камня. — Отец!.. Нет, пожалуйста, не бросай мен.. — Кэйа. — Твердо и жестко говорит синеволосый мужчина, чей взгляд направлен на трясущегося до ужаса ребёнка. — Ты наша последняя надежда. В тебе сокрыта магия Бездны, огромные знания нашей нации, не смей дать им уничтожить их. — Взгляд Илиона кратко метается за плечо, когда спину ласкает огонь. Но его кожу спасают ледяные доспехи, которые непогасающий крио-глаз бога с усилием воссоздаёт снова и снова, исчерпывая силы носителя с каждой секундой. — Ты найдешь спасение в Модштате. Люди там добрые, в отличии от них. — С омерзением проговаривает мужчина, наблюдая, как Барбатос огненным вихрем сносит остатки его резиденции. — Отправляйся на Хребет, спрячься, найди хоть кого-нибудь, кто сможет тебе помочь. Я вернусь за тобой. — К-когда, отец... — Я выживу, и вернусь за тобой. Всегда найдутся люди, готовые бросить вызов Богам, что не снизошли до нас. Кэйа кричит, когда каменные обломки чуть не сминают его в мясную лужицу, успев упасть с камня вниз. Приземление далеко не мягкое - сломал ребро, а возможно и больше, но он, не теряя времени, из последних сил впивается ногтями в землю и отталкивается от нее. Ноги неуклюже скользят в чересчур мягкой почве, лицо ужасно жжёт от жара, валящего со всех сторон. Если он выберется... Если он выберется живым... Он сможет считать, что пережил ад. " — Время здесь идёт иначе, Кэйа. Столица алхимического развития, Каэнри'ах, как никогда близок к созданию идеального существа - человека. Один наш год на земле, покровительствуемой Архонтами, равен тридцати годам. Когда мы выберемся на поверхность, наша жизнь будет сравнима с адептами. Больше времени для исследований и создания новых изобретений, мы поможем этому миру в совершенствовании алхимии. Мы принесем такую пользу, что нация Каэнри'аха будет почитаема в учёных кругах." — Нация Каэнри'аха погибает на моих глазах... Отец... — Обжигающие слезы беспрерывно текут из глаз мальчика, но жар сразу же испаряет их, что не даёт испортить видимость перед собой. Единственная уцелевшая лестница. Кажется, жители района Рубербума бежали в эту сторону. Кэйа сдерживает рвоту, пока перескакивает через горы трупов вдоль всей лестницы. Они уже начали вплавляться в камень. Почему-то, на входе нет этих монстров со страшными масками... Лишь следы взрыва.— Беги... Беги беги беги беги, прячься, убегай, затаись, беги пережди, беги, спасайся и беги беги беги, не оглядывайся, беги! — Мурата, северный выход! — Кричит Барбатос, видя очередную порцию беженцев. Кэйа навсегда запомнит этот голос. Богиня войны обрушивает здания на тропу. Он слышит оглушающий грохот позади себя, но не оборачивается, а продолжает бежать. Огромное количество адреналина, выброшенного в кровь, позволяет не чувствовать боли от переломов и работать неразвитые мышцы сверхнормы, до разрывов. Нужно найти ближайшую деревню... Нужно найти Хребет, найти Мондштат, найти... В нескольких сотнях метров от него видна маленькая точка, что завидев выжившего движется к нему. Идя параллельно, но на расстоянии друг от друга, они доходят до леса и осторожно сближаются, чтобы успокоиться и поговорить. Кэйа не может говорить. Его спазмированные лёгкие не раскрываются, не могут заставить колебаться голосовые связки, не могут впустить кислород. Он падает на колени вперед, схватившись за грудь, в попытке вдохнуть. Блондин в обгоревшей одежде быстро настигает его, резко хватая за плечо и откидывая назад на спину. — Дыши. Дыши, черт возьми. Контролируй своё тело, ты теперь не ребёнок. — Юноша, чуть старше самого Кэйи, садится перед ним на колени, ощупывая горло и лицо. Убирает назад взлохмаченную челку и сразу обращает внимание на правый глаз. Черный, с золотым центром, обрамленный таким же золотым прямоугольником, как и его собственная метка на шее. — Ты из рода Альберихов? Илион твой отец? — Крепко сжимая его плечо, юный алхимик не заметил, что его пальцы закаменели от напряжения. В отличии от Кэйи, голова которого начала панически метаться из стороны в сторону, стоило мозгу, пережившему крах его нации, услышать имя единственного родного человека, Альбедо сохранял спокойствие, подобное стойкости монолита. Как ему переживать, если в нем нет таких эмоций, как страх. — Д-да... Отец... Там... Т-там.. — Ты Кэйа? — Старается он отвлечь мальчика, разжимая свою каменную хватку, заместо этого беря Альбериха младшего за руку. — Я Альбедо. Эй, Кэйа, прекрати реветь, я тоже потерял свою м-.. создательницу. Альбедо ждёт, пока младший успокоится, говоря ему что-то, на что хватает его минимальной эмпатии. Вскоре Кэйа перестает дрожать так, словно его кости могут вот вот рассыпаться. — Мы выжили?.. — Тихо спрашивает он, смотря уже на сумеречное небо. Сколько он так пролежал - Кэйа не знает. В их мире не было звёздного неба, и сейчас оно завораживало. Неужели свобода всегда даётся такой кровавой ценой. Неужели их предки должны были пожертвовать всем, чтобы потомки обрели хоть какую-нибудь облачную надежду на жизнь? Неужели нынешний Мондштат, куда ему предстоит держать путь, так же строился на костях? — Похоже на то. — Откликается алхимик, не отпускающий его ладонь на протяжении всего этого времени. — Что теперь... — Кэйа сглатывает, чувствуя, как дерёт горло от ожогов. — Я иду на Хребет. Учитель дала мне указания, я должен совершенствовать и развивать наши знания один. — А мне отец сказал идти на Хребет или в Мондштат... — В Мондштате будет опасно. Как только Барбатос вернётся, он заметит тебя. Ты слишком выделяется из толпы. Сейчас там маленькое население из-за недавней войны. Нужно подождать, пока они не размножатся и восстановят популяцию, перестанут быть такими однородными, чтобы ты мог смешаться с толпой. — Здраво размышляет Альбедо, понабравшийся опыта от своего учителя за пятьдесят лет. — Я пойду создавать препарат, который позволит тебе выглядеть старше. В теле ребенка ты проживёшь ещё лет триста. Найди меня через четыреста пятьдесят лет, я позволю твоему организму развиваться в темпе этого мира. Ты сможешь расти, как обычный взрослый, но попроси - и я вновь замедлю старение. — Т-ты можешь это сделать? — Сейчас - нет. На создание эликсира уйдет больше трехсот лет, ещё сто пятьдесят на испытание и опыты. К тому же, такие вещи, как игра "В Бога" очень опасны. Кэйа удивлённо моргает, повернув к нему голову. — Сколько же тебе лет, Альбедо? Алхимик усмехается. — Я старше, чем выгляжу.***
— Господин, я не могу найти Босариуса и Индариас. — Прилипшие к лицу от крови и пота волосы Сяо убирает когтистой рукой, другой тем временем придерживая раненый живот. — Их нигде нет. Ни их, ни элементальной энергии. — Не могли же они погибнуть. — Неверяще пророкотал Моракс, оглядывая своего Якшу с головы до ног. — Ты ранен? Сяо не видит смысла геройствовать, или врать. Ему больно - его ранили чем-то, что его адептивная регенерация залечить не может уже несколько часов, и он медленно истекает черной кровью. Изумрудные метки на правой руке горят неестественно ярко, свидетельствуя о том, что тело борется со смертельной инфекцией. Неудивительно, здесь жили люди, бывшие умнейшими алхимиками всего Тейвата. Уж у них-то нашлось что-то, чем можно ранить Богов и их приближенных. На лице Моракса, однако, всего один кровоточащий порез. — Да, господин. Но я могу сражаться. — Нет нужды больше сражаться, Сяо. — Недобро усмехается Гео Архонт, обводя взглядом руины древнего мира. Где-то вдалеке мелькнула золотая макушка, и тут же исчезла. Он списал это на проблески оставшегося огня, поскольку сейчас был больше озабочен тем, что его адепт безостановочно истекал кровью. — Некого убивать. Все погибли. Сяо лишь кивает. Чувствуя, как от такого простого движения его по инерции несёт вперёд, он не успевает поймать равновесие, и падает в вовремя подставленные руки Чжун Ли. — Госпо..дин... — Ты хорошо поработал, Сяо. Отдохни сейчас. За их спинами с шумным взмахом багровых, от всех крови, крыльев приземляется Венти, обеспокоенно смотря на них. — Что с ним? — Венти пытаетя заглянуть ему за плечо, привстав на носочках, но не достаёт. — Он в порядке. — Я чувствую, что с носителем моего глаза бога что-то не так, Моракс. Дай мне посмотреть. Чжун Ли со вздохом разворачивается с Сяо на руках, который шёпотом очень просил его этого не делать. — Божечки... — Венти обеспокоенно убирает волосы с его лица, заглядывая в едва светящиеся золотом глаза. Сяо напряжённо щурится, пытаясь удержать взгляд на своем возлюбленном. — Карма пожирает тебя, Сяо... — Не иронично ли говорить "божечки" сейчас, Брабатос? — Усмехается Мурата, присоединяясь к ним. Сяо от такого большого внимания сильно жмуритмя и напрягается всем телом. Кровь из его раны течет активнее, пачкая не такое безупречно белое одеяние Чжун Ли. Целых три Архонта видят его таким слабым сейчас. Он не может этого вынести, он такой жалкий, такой беспомощный, раненный, что даже его хозяин вынужден держать его на руках, иначе он свалится с ног. Чжун Ли, чувствуя мелкую дрожь Сяо, прижимает его ближе к себе. Пора убираться от сюда и заняться его лечением. — Венти, открой портал.***
— Что у вас стряслось, друзья мои? Гидро Архонт появляется из-под воды на побережье моря — новый пляж, что был образован в результате откола Инадзумы, был красив. Моракс постарался над ним, сделав спуск к морю со сбитых вершин гор более плавным и удобным для будущих жителей новой столицы его региона — Ли Юэ. Через несколько сотен лет здесь будет основан порт. — Мы не можем решить, какую адептивную магию использовать. — Говорит Венти, сидящей в позе лотоса и паря в нескольких метрах от земли, пока его поддерживает спокойный ветряной поток. — Для чего-... О-о-ох. — Она опускает взгляд на корчящегося адепта, чьи руки Мораксу пришлось сковать каменными наручниками, чтобы он не пытался постоянно прикрыть рану на животе. За три дня она так и не восстановилась. — Всё так серьезно? — Мне пришлось делать переливание своей крови, потому что тело Сяо не смогло зарастить его рану самостоятельно. Не сказать, что это оказало положительное влияние на его организм, учитывая, насколько токсична кровь Архонтов и насколько слабо его тело сейчас. Венти приземляется на песок и наклоняется к Сяо близко-близко, видя, как тот снова начал мелко трястись. Он заглядывает в его зажмуренные глаза и смотрит внимательно, пока большим пальцем поглаживает маленький фиолетовый ромбик на лбу. Он одними губами шепчет "я не слабый, я не слабый, я не слабый". — Тш-ш-ш, — Венти тихо вздыхает, целуя его в лоб, и второй рукой гладит его сжатые над головой кулаки. — Тише, милый. Мы знаем, что ты не слабый, просто так действует на тебя яд. Твоя рана довольно серьезная, но нет ничего, с чем бы ты не справился, ты так не считаешь? Сяо скулит, но останавливает дрожь в теле, пока Венти гладит его по голове. Где-то в нескольких метрах от него Моракс и Лайнетт что-то обсуждают. — Почему... Почему господин призвал ещё одного Архонта, Венти?.. — Потому что мы не можем определиться с твоим лечением. — Понуро говорит Венти, отводя взгляд в сторону. — Сейчас опасно что-то предпринимать. Нужны какие-то решительные меры, но если мы сделаем что-то не так, то можем сильно навредить тебе. Сяо поднимает на Венти, который тоже в ответ смотрит на него, но как-то испытывающе, взгляд и закусывает губы. — Мне очень стыдно, что господин уже три дня переливает мне свою кровь. — Сдается он, говоря едва ли громе своего обычного шёпота. Но Венти его отлично слышит. — Только ли стыдно? — Продолжает он. — И...немного больно. Наконец то, чего ожидал от него Венти. Услышать правду от его чувств и ощущений, поскольку все эти дни адепт лишь мучался, когда ядовитая адептская кровь вытекала из него, и снова вливалась. Вытекала и вливалась. Вытекала и вливалась. Сяо чувствовал себя не больше, чем сосудом для прогонки. Все его органы были, фактически, промыты и пропитаны новой, незаражённой Каэнри'ахским токсином кровью, но дыра в животе не поддавалась её заживляющим свойствам. — Всё ясно, я тебя услышала, Моракс. Давай осмотрим Сяо. — Конечно. Гео и Гидро Архонты через несколько секунд оказываются рядом с ними, а Сяо, уже немного более успокоенный, медленно поворачивается к ним. — Приветствую, Барбатос. — Лайнетт ласково улыбается Венти, садясь на колени рядом с Сяо. — Здравствуй, Лайнетт. — Дружелюбно говорит Венти, и не может не признать, что ее успокаивающий голос действует очень хорошо. Он, как вода, текуч, медленен и плавен. Она возносит ладонь над телом Сяо, и адепт напрягается, ожидая какого-то очередного болезненного вмешательства. Но она даже не касается, пока просто водит рукой в нескольких сантиметрах над его грудью и животом. — Как твоё здоровье, дорогой? — Моё? Замечательно. — Усмехается Венти, удерживая с Богиней зрительный контакт, но иногда опускает взгляд на Сяо. — В этой войне даже крылья не оторвали. — Уже радует. Учишься на ошибках? — Мурата - достаточно хорошая подстраховка. — Не Мурата тысячу лет назад восстанавливала твои крылья. — Приподнимает она бровь с улыбкой. — И я все ещё очень благодарен, моя дорогая! — Душевно говорит Венти, и наклоняется вперёд. — Но пожалуйста, давай вернёмся к Сяо. Нам очень нужно решить, как лечить его. — Венти прав. Сяо - единственный из всех моих Якш, кто пострадал меньше всех. — Чжун Ли чуть отводит взгляд, напряжённо ведя плечом. — В той или иной степени. — В той или иной степени? А где остальные четыре? — Девушка поднимает на него взгляд, обеспокоенно хмурясь. — Двое пропали бесследно, ещё двое не в себе от кармы, и я заточил их в подземельях, потому что они начали крушить всё вокруг и бросаться на нас с Венти, а с Сяо, — он также медленно садится рядом с ним, а тяжёлая рука ложится на голову адепта. — Вот это. — Скажу честно, физический недуг вылечить намного легче, чем вывести избыток кармы. Так что хорошо, что сначала мы разберёмся с тобой, мой хороший. Венти хмыкает и отворачивает голову. Лайнетт приподнимает бровь. — В любом случае, — медленно говорит она, слыша усталый вздох Чжун Ли рядом с собой, и видит, как двое старших Архонтов многозначительно переглядываются. — Расскажите мне, какую методику исцеления вы выбрали. — Дело в том, что мы не можем выбрать. — Говорит Чжун Ли, когда Венти уже открывает рот, готовый начать свою разгоречённый монолог. — Так как Сяо владеет анемо стихией, то его мог бы лечить Венти. Но все время, пока он со мной, я лечил его гео-силами, и его тело уже привыкло к моей элементальной энергии, вступило с ней в резонанс. Если его начнет лечить Венти, это будет иметь влияние, словно утопленника полили водой, чтобы привести в чувство. — А я считаю наоборот, Моракс. — Хмурится Венти, смотря ровно на него. Сяо молча чуть сжимает его пальцы, словно умоляя не говорить с его господином в таком тоне. — Есть вероятность, что к твоей энергии Сяо уже приспособился, и поэтому не будет на нее реагировать. А мои анемо-силы подействуют иначе, так как на другом уровне это его родная энергия. — Друзья мои, прошу, спокойствие. — Девушка приподнимает руки, чувствуя нарастающее напряжение. Когда Боги начинали злиться, это невозможно было не почувствовать. — Не считаете ли вы, что вода способна справиться куда лучше, чем оба ваших варианта? Венти и Чжун Ли медленно переводят на нее взгляд, прислушиваясь. — Издревне вода могла принимать любую форму. Она приспосабливается, мимикрирует и заходит во все дальние уголки, стремясь заполонить все доступное пространство. Может, вы боитесь, что можете навредить вашему мальчику, если повоздействуете на него, но не достанете весь яд? Одна, несколько капель могут остаться, и продолжить его отравлять, а вы даже не будете подозревать. Поэтому вы волнуетесь. Поэтому вы спорите Повисает небольшая тишина, пока Венти и Чжун Ли обрабатывают её слова. Но ничего против не звучит. — Тогда позволите мне? — Приступай. Мы не можем спорить вечно, Моракс. — Моракс? — Спрашивает подтверждение Линетт. — Я тоже согласен, Венти. В любом случае нужно что-то предпринять. — Я вас услышала. Тогда, хорошо, Сяо, сейчас расслабься. Сяо, до этого лежавший молча, без единого звука, повинуется, ложась более удобно. Приходится вытянуть ноги, разогнуть колени и распрямиться из скрюченной на боку позе, легши на спину. Линетт ещё раз проводит рукой над его животом, и на ее ладони появляется водяная оболочка, напоминающая перчатку. — Моракс, раскуй его руки. Чжун Ли наклоняется к Сяо ближе, и простым движением убирает каменный оковы с его запястий. — Не дергайся, хорошо? Мы хотим тебе помочь. — Ласково говорит он, снова проводя ладонью по его голове. — Хорошо, господин. — Отвечает Сяо, вздыхая, и подносит затёкшие руки к себе, растирая кисти, но к ране так и не прикасается. — Я обнаружила источник яда. Он распространился вокруг раны и проник в окружающие ткани. Довольно необычный для меня токсин, поскольку в нем содержатся вещества, не вступающие в реакцию с силой элементов. Но в том-то и дело, что только вода сможет помочь, поскольку ветер и камень в природной среде находятся в немного иной форме, понимаете? Камень - в скале, земле. Ветер - просто в воздухе, возникает спонтанно, неуправляем. А вода до сих пор в той форме, в какой была создана. Она не подверглась изменениям, она исходна, поэтому этим ядом не воспринимается, как элемент. — Спокойно объясняет гидро Архонт, наблюдая за Сяо. Сей взгляд, на удивление, направлен не на его хозяина, а на Венти. Между этими двумя точно что-то есть. — Хорошо... Итак, Сяо, вдохни поглубже, будет немного больно. Немного - мягко сказано. Чувство очередного промывания органов настолько ужасное, что всё его тело трясет. Вода входит через рану в животе, окрашиваясь в черно-фиолетовый, и выходит через рот и нос. Сухое утопление. К концу лечения, которое длилось несколько часов, Сяо лежал уже без сил даже на слабые подёргивания. Единственное, что поддерживало последние остатки его сознания - рука Венти в собственной, и ладонь Чжун Ли на голове. Затем наступает темнота.